Фермер 3. Железный конь

Глава 25 Диверсия в мастерских

К половине седьмого утра я уже шел к экспериментальному боксу, намереваясь проверить, как работает система радиосвязи после вчерашнего расширения на весь автотранспорт. Июльское утро выдалось прохладным, термометр показывал плюс десять градусов, и я натянул поверх рубашки легкую куртку защитного цвета.

За окнами НИО слышались обычные звуки начинающегося рабочего дня: тарахтение заводящихся двигателей, голоса механизаторов, лай собак. Но что-то в этих звуках показалось мне необычным. Слишком много взволнованных голосов, слишком резкие интонации.

Подходя к экспериментальному боксу, я увидел необычную картину. У широких ворот собралась группа людей: Федька и Колька в рабочих комбинезонах выглядели растерянными, дядя Вася в кепке и телогрейке сердито размахивал руками, а Кутузов в белом халате склонился над каким-то предметом на земле.

— Что случилось? — спросил я, подходя к группе.

— Виктор Алексеич, — обратился ко мне Федька с расстроенным лицом, — беда. Подъемник сломали.

Я прошел через открытые ворота в бокс и увидел картину разрушения. Электрический подъемник, который еще вчера вечером работал исправно, стоял с поднятой на полтора метра платформой. Но от пульта управления тянулись оборванные провода, а на бетонном полу валялись обломки металлических деталей.

— Когда это обнаружили? — спросил я, осматривая повреждения.

— Я пришел в половине седьмого, как обычно, — ответил Колька, поправляя кепку. — Хотел проверить оборудование перед рабочим днем. А тут такое…

Кутузов поднялся с колен, держа в руках обломок контактора ПМЕ-211:

— Виктор Алексеевич, это не случайная поломка. Посмотрите, контакторы разбиты молотком. Провода перерезаны ножом. Это преднамеренная порча имущества.

Я взял в руки обломок. Пластмассовый корпус контактора расколот пополам, серебристые контакты деформированы, катушка управления оборвана. Повреждения действительно выглядели как результат целенаправленного разрушения.

— А что с механической частью? — поинтересовался я, подходя к самому подъемнику.

Федька указал на винтовую передачу:

— Тут тоже постарались. Гайку расшатали, винт погнули. Хорошо, что платформа наверху зафиксировалась страховочными штырями, а то бы рухнула.

Дядя Вася, который до сих пор молчал, подошел ко мне:

— Виктор Алексеич, а кто мог такое сделать? У нас же люди все свои, знакомые.

— Свои-то свои, — мрачно произнес голос из-за спины, — да не все довольные.

Мы обернулись. В воротах стоял Михаил Степанович Кротов в рабочей куртке и очках в металлической оправе. Слесарь с сорокалетним стажем выглядел серьезным и озабоченным.

— Михаил Степанович, — обратился я к нему, — вы что-то знаете об этом?

— Знаю только то, что вчера вечером видел возле бокса чужую машину, — ответил Кротов, поправляя очки. — УАЗ-469 болотного цвета, не наш. Стоял минут двадцать, потом уехал.

— УАЗ болотного цвета… — задумался я. — А номера не запомнили?

— Темно было, не разглядел. Но машина не местная, это точно.

К нам подошел еще один человек, Семеныч в чистой телогрейке поверх белой рубашки. Экскаваторщик курил папиросу «Беломорканал», но лицо у него было встревоженное.

— Виктор Алексеич, — сказал он, стряхивая пепел, — слышал про поломку. Хочу сказать, что вчера на складе кто-то рылся. Замок не взломали, но вещи переставлены.

— На складе рылись? — насторожился я. — А что искали?

— Трудно сказать. Инструменты на месте, запчасти тоже. Но чувствуется, что кто-то был.

Федька взял в руки обрывок провода, внимательно осмотрел срез:

— Виктор Алексеич, провод резали острым ножом. Срез ровный, одним движением. Не похоже на случайное повреждение.

Кутузов собрал обломки электронных деталей в картонную коробку:

— А вот это интересно. Разбили не все контакторы подряд, а только те, которые отвечают за безопасность. Концевые выключатели, реле защиты, блокировки. Кто делал, понимал в электрике.

— Понимал в электрике? — переспросил дядя Вася. — Так таких у нас немного. Кто из наших может в электронике разбираться?

Я задумался. Действительно, специалистов по электротехнике в совхозе было мало. Кутузов, я сам, Федька на начальном уровне, да еще пара молодых ребят из ремесленного училища.

— А может, это кто-то со стороны? — предположил Колька. — Из района приехал специально.

В этот момент к боксу подъехал УАЗ-469 в знакомой болотной окраске. Из машины вышел Степан Григорьевич Хрущев в рабочей куртке и кепке, а за ним двое незнакомых мне людей в похожей одежде.

— Товарищ Корнилов, — обратился ко мне главный механик района, входя в бокс, — слышал, что у вас авария случилась. Приехал посмотреть, помочь чем могу.

Я внимательно посмотрел на Хрущева. Его появление в такой момент выглядело подозрительно. Вчера он критиковал автоматизацию, а сегодня прибыл на место «аварии» слишком быстро и слишком хорошо информированным.

— Степан Григорьевич, — ответил я сдержанно, — спасибо за участие. Действительно, оборудование повреждено. Но это не авария, а преднамеренная порча.

— Преднамеренная? — удивился главный механик района, осматривая разрушения. — А кто мог такое сделать?

— Вот это мы и пытаемся выяснить, — сказал Кутузов, показывая обломки контакторов. — Повреждения слишком целенаправленные для случайной поломки.

Один из спутников Хрущева, мужчина лет сорока в рабочем комбинезоне и кепке, подошел к подъемнику:

— А сколько это оборудование стоило?

— Около двух тысяч рублей, — честно ответил я.

— Две тысячи рублей! — воскликнул незнакомец. — А теперь все насмарку. Вот что бывает с дорогими игрушками.

Федька возмутился:

— Какие игрушки? Это серьезное производственное оборудование!

— Серьезное оборудование не ломается от одного визита неизвестных, — возразил второй спутник Хрущева, тоже мужчина средних лет в рабочей одежде.

Дядя Вася, который внимательно слушал разговор, вдруг подошел к УАЗ-469 и осмотрел машину:

— Степан Григорьевич, а это ваша машина?

— Моя, — подтвердил главный механик района. — А что?

— Да так, интересуюсь, — ответил старый механизатор, но я заметил, что он внимательно изучает следы грязи на колесах и бампере машины.

К боксу подъехал еще один автомобиль, служебный УАЗ-469 совхоза, из которого вышел Михаил Михайлович Громов в парадном костюме и при орденских планках. Директор быстрым шагом направился к нам.

— Виктор Алексеевич, что случилось? — спросил он, окидывая взглядом собравшихся. — Мне сообщили о поломке оборудования.

— Михаил Михайлович, — доложил я, — произошла преднамеренная порча имущества. Электрическую часть подъемника разрушили полностью.

Громов осмотрел повреждения, нахмурился:

— Ущерб серьезный?

— Около тысячи рублей на восстановление, — подсчитал Кутузов. — Плюс две недели работы на изготовление новых деталей.

— А кто мог это сделать? — поинтересовался директор.

Хрущев поспешил вмешаться в разговор:

— Михаил Михайлович, это показывает, что дорогое оборудование нужно лучше охранять. Нельзя оставлять без присмотра такие ценности.

— Степан Григорьевич, — возразил я, — оборудование находилось в закрытом помещении. Замок не взломан, значит, у злоумышленника был ключ.

— Ключ? — удивился директор. — А у кого есть ключи от бокса?

— У меня, у Федьки, у Кольки, — перечислил я. — И один запасной в сейфе у вас в кабинете.

Кротов, который молча наблюдал за происходящим, вдруг подал голос:

— А может, замок и не нужен был? Если кто знает, как его открыть без ключа?

— Как это? — поинтересовался Громов.

— Да просто. Замок обычный, навесной. Опытный слесарь может его открыть отверткой за две минуты, следов не оставив.

Хрущев покашлял:

— Товарищи, не стоит искать врагов среди своих. Может, это просто несчастный случай?

— Несчастный случай? — возмутился Федька. — Контакторы сами себя молотком разбили?

— Может, короткое замыкание было, — предположил один из спутников главного механика района. — От перегрузки оборудование и сгорело.

Кутузов решительно покачал головой:

— Исключено. Следы механических повреждений очевидны. Это результат преднамеренных действий.

К боксу подъехал еще один автомобиль. Из УАЗ-469 районной окраски вышел знакомый человек, Николай Павлович Лаптев в строгом костюме темно-серого цвета и при галстуке. Заместитель директора по кадрам выглядел официально и озабоченно.

— Михаил Михайлович, — обратился он к Громову, — получил сообщение о серьезной аварии на производстве. Приехал разобраться.

— Николай Павлович, — ответил директор, — не авария, а диверсия. Оборудование испорчено преднамеренно.

Лаптев осмотрел повреждения, достал блокнот и начал делать записи:

— Ущерб какой?

— Около тысячи рублей, — повторил Кутузов. — Если не больше.

— Тысяча рублей… — протянул заместителя директора по кадрам. — Серьезная сумма. А версии о виновных есть?

Хрущев поспешно ответил:

— Николай Павлович, скорее всего, это несчастный случай. Сложное оборудование, неопытные операторы…

— Степан Григорьевич, — прервал его дядя Вася, — хватит сказки рассказывать. Тут кто-то специально все поломал.

— Василий Петрович, — осторожно сказал старый механизатор, — а вы не заметили вчера вечером ничего подозрительного?

— Заметил, — твердо ответил дядя Вася. — УАЗ чужой около бокса стоял. Болотного цвета, с районными номерами.

Лаптев поднял голову от блокнота:

— Болотного цвета? А номера запомнили?

— Темно было, не разглядел, — признался дядя Вася. — Но машина точно не наша.

Хрущев и его спутники переглянулись. Я заметил их беспокойство и решил действовать.

— Товарищи, — сказал я громко, — предлагаю провести тщательное расследование. Выяснить, кто, когда и зачем испортил оборудование.

— А как расследовать будем? — поинтересовался Лаптев. — У нас не милиция.

— Начнем с осмотра места происшествия, — предложил Кутузов. — Поищем следы, отпечатки пальцев, другие улики.

— Отпечатки пальцев? — усмехнулся один из спутников Хрущева. — Это вам не криминальный роман.

— А почему бы и нет? — возразил Федька. — Преступление совершено, нужно искать преступника.

Семеныч, который все это время курил в стороне, подошел к нам:

— Виктор Алексеич, а я вот что думаю. Кто делал, знал устройство подъемника. Сломали именно то, что нужно, чтобы машина встала.

— То есть? — поинтересовался Громов.

— То есть злоумышленник разбирается в электрике, — объяснил экскаваторщик. — Обычный человек поломал бы что попало. А тут целенаправленно важные узлы вывели из строя.

Лаптев посмотрел на меня:

— Значит, ищем среди специалистов по электротехнике?

— Не обязательно среди наших, — заметил я. — Мог приехать кто-то со стороны.

Хрущев снова попытался увести разговор в другую сторону:

— Товарищи, не стоит раздувать из мухи слона. Может, лучше просто восстановить оборудование и усилить охрану?

— Нет, — твердо сказал Громов. — Преступление должно быть раскрыто. Нельзя оставлять безнаказанной порчу государственного имущества.

Кутузов подошел к пульту управления, внимательно осмотрел место, где были оборваны провода:

— Виктор Алексеевич, посмотрите сюда. Провода резали не абы как, а в определенных местах. Именно там, где проходят цепи безопасности.

Я подошел и осмотрел повреждения. Действительно, перерезаны были не все провода подряд, а только те, которые отвечали за работу защитных систем.

— Это подтверждает версию о том, что диверсант разбирался в электрике, — сказал я. — Знал, какие именно цепи нужно повредить.

— А может, у вас схема где-то лежала? — предположил Лаптев. — Кто-то посмотрел и понял, что ломать?

— Схемы хранятся в НИО, в запертом шкафу, — ответил я. — Доступ ограничен.

Федька вдруг воскликнул:

— Виктор Алексеич, а помните, на прошлой неделе кто-то интересовался нашими разработками? Расспрашивал про электрические схемы?

— Кто именно? — насторожился я.

— Да вот этот товарищ, — Федька указал на одного из спутников Хрущева. — Подходил в мастерских, спрашивал, как подъемник устроен.

Спутник механика покраснел:

— Я просто из любопытства интересовался! Технику изучал!

— А зачем изучать технику, которую вы же и критикуете? — спросил дядя Вася с подозрением.

Хрущев поспешил вмешаться:

— Петр Николаевич действительно интересовался конструкцией. Но не для вредительства, а чтобы понять принцип работы.

— Понять принцип работы, — повторил Кутузов, — а потом использовать знания для диверсии?

Ситуация накалялась. Лаптев явно чувствовал неловкость и пытался разрядить обстановку:

— Товарищи, не будем делать поспешных выводов. Нужно тщательно разобраться.

— Правильно, — согласился я. — Предлагаю создать комиссию по расследованию. В составе: Громов, Кутузов, дядя Вася как свидетель, и я.

— А милицию привлекать будем? — спросил Семеныч.

— Если потребуется, — ответил Громов. — Пока попытаемся разобраться своими силами.

Хрущев и его спутники явно забеспокоились. Они переглядывались, о чем-то шептались.

— Степан Григорьевич, — обратился к главному механику района Громов, — не будете возражать, если мы осмотрим вашу машину?

— Зачем? — удивился Хрущев.

— Вчера видели УАЗ болотного цвета возле бокса, — объяснил директор. — Хотим исключить вашу машину из подозрений.

— Но это же абсурд! — возмутился главный механик района. — Я бы никогда не стал портить оборудование!

— Тогда вы не будете против осмотра? — настоял Громов.

Хрущев колебался, но отказаться не мог. Дядя Вася подошел к УАЗ-469, внимательно осмотрел колеса:

— Михаил Михайлович, а вот это интересно. На покрышках глина особого сорта. Такая только у нашего бокса встречается, там где грунт красноватый.

— Глина может быть откуда угодно, — возразил один из спутников Хрущева.

— Не откуда угодно, — поправил его Семеныч. — Я землекоп со стажем, грунты различаю. Эта глина именно отсюда.

Кутузов подошел к машине, заглянул в кузов:

— А что это у вас тут лежит?

Он достал из кузова молоток с деревянной ручкой:

— Инструмент рабочий. А на ударной части следы краски. Серой краски, как раз такой, какой покрашен корпус контактора.

Хрущев побледнел:

— Это… это случайность! Молоток мог где угодно испачкаться!

— Случайностей слишком много, — заметил Громов. — УАЗ болотного цвета, следы глины, молоток с краской…

— И специалист по электрике в вашей команде, — добавил Федька, указывая на Петра Николаевича.

Названный покраснел еще больше:

— Я ничего не ломал! Просто смотрел, как устроено!

— Смотрели, — согласился дядя Вася, — а потом применили знания на практике.

Лаптев почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, и решил взять инициативу:

— Товарищи, это серьезные обвинения. Нужно оформить все документально, провести официальное расследование.

— Правильно, — согласился Громов. — Составим акт о порче имущества, опросим свидетелей, соберем улики.

Хрущев понял, что попал в ловушку:

— Михаил Михайлович, может, не стоит раздувать скандал? Я готов возместить ущерб.

— Готовы возместить? — переспросил я. — Значит, признаете вину?

— Я… мы… — запнулся главный механик района.

— Степан Григорьевич, — сказал Громов строго, — вы или ваши помощники причастны к порче оборудования?

Повисла тяжелая пауза. Хрущев смотрел на землю, его спутники переминались с ноги на ногу.

Наконец Петр Николаевич не выдержал:

— Хорошо, признаю! Но мы не хотели серьезно портить! Просто показать, что эти новшества ненадежны!

— Не хотели серьезно портить? — возмутился Кутузов. — Тысяча рублей ущерба это не серьезно?

Хрущев тяжело вздохнул:

— Михаил Михайлович, мы действительно были здесь вчера вечером. Хотели продемонстрировать уязвимость дорогого оборудования. Но не думали, что ущерб будет таким большим.

— Так, — сказал Громов, доставая блокнот. — Будем составлять протокол. Вы признаете факт умышленной порчи государственного имущества?

— Признаем, — понуро ответил главный механик района.

Лаптев почувствовал, что ситуация оборачивается не в его пользу:

— Михаил Михайлович, может, решим вопрос мирно? Возместят ущерб, и на том дело закончим?

— Нет, — твердо сказал директор. — Преступление есть преступление. Будем разбираться по всей строгости.

Дядя Вася подошел к Хрущеву:

— Степан Григорьевич, а зачем вы это сделали? Подъемник же людям помогает, работу облегчает.

— Я думал… — начал главный механик района, но замолчал.

— Думали, что если сломать новую технику, люди к старым методам вернутся? — договорил за него Семеныч. — Не получится. Прогресс не остановишь.

К концу дня вся история получила официальное оформление. Составлен акт о порче имущества, взяты объяснения с виновных, определен размер ущерба. Хрущеву и его помощникам предстояло отвечать перед райкомом и прокуратурой.

Лаптев попытался использовать инцидент для критики проекта:

— Михаил Михайлович, этот случай показывает недостаточную защищенность дорогостоящего оборудования. Может, стоит пересмотреть планы развития?

— Наоборот, — возразил я. — Инцидент показывает, что наши проекты настолько успешны, что вызывают зависть конкурентов. Значит, мы движемся в правильном направлении.

— Виктор Алексеевич прав, — поддержал Громов. — Дорогу осилит идущий. Восстановим оборудование и продолжим работу.

— А как обезопасить технику от новых диверсий? — поинтересовался Кутузов.

— Установим сигнализацию, — решил я. — И организуем дежурство. Пусть попробуют еще раз подойти к нашему оборудованию.

Федька гордо выпрямился:

— Виктор Алексеич, мы такую систему охраны сделаем, что мышь не проскочит!

— Вот и отлично, — одобрил директор. — Злоумышленники оказали нам услугу, показав слабые места защиты.

К концу дня диверсанты были разоблачены, ущерб оценен, планы восстановления составлены. И что важнее, коллектив объединился перед лицом внешней угрозы, поняв ценность того, что создавалось общими усилиями.

Мастерские будущего выдержали первую серьезную проверку не только на техническую надежность, но и на жизнестойкость.