Фермер 3. Железный конь

Глава 23 Система связи

К нам подошел еще один человек, механизатор Иван Сергеевич, пожилой мужчина предпенсионного возраста с седыми висками. На нем была заштопанная в нескольких местах рабочая куртка защитного цвета и старые валенки с калошами. В руках он держал эмалированную кружку с чаем.

— А что это за новшество? — поинтересовался он, указывая на радиостанции. — По всему полю антенны торчат, как в военном штабе.

— Это система координации работ, Иван Сергеевич, — объяснил я. — Все машины на связи, можем быстро помочь друг другу, координировать действия.

— А не сложно освоить? — осторожно спросил механизатор, отпивая глоток горячего чая. — Мне вот радиотехника непонятна, все эти кнопки, частоты…

Федька подошел к нему с радиостанцией:

— Иван Сергеевич, да тут ничего сложного. Смотрите, эта кнопка для вызова, эта для приема. Говорить нужно четко, в конце фразы добавлять «прием». Попробуйте!

Пожилой механизатор неуверенно взял радиостанцию в натруженные руки:

— А с кем говорить-то?

— С дядей Васей, — предложил Федька. — Он на участке три работает.

— Василий Петрович, — неуверенно проговорил Иван Сергеевич в микрофон, — это Иван Сергеевич говорит. Как дела? Эээ… прием.

Ответ прозвучал почти сразу:

— Иван Сергеич! Откуда у тебя радио? Хорошо слышу, как рядом стоишь. Работаю нормально, участок почти готов. Прием.

— Слышу, слышу! — обрадовался пожилой механизатор. — Действительно как рядом! А я думал, это все сложности одни.

В этот момент к полевому стану подъехал УАЗ-469 болотного цвета. Из машины вышел Колька в рабочем комбинезоне, на плече у него была сумка с инструментами, а в руках ящик с запчастями.

— Виктор Алексеич, — обратился он ко мне, — еду к Семенычу ремонтировать гидравлику. А что потом делать? К бороне номер два?

— Правильно, — подтвердил Федька, сверяясь с записями в блокноте. — Там диск треснул, нужна замена.

— А где запасной диск взять? — поинтересовался Колька.

Я взял радиостанцию:

— Складская, складская, говорит диспетчерская. Нужен диск для бороны БДТ-3. Есть в наличии? Прием.

Ответил кладовщик Михаил Андреевич:

— Диспетчерская, диски есть. Два штуки на стеллаже номер пять. Сейчас подготовлю к выдаче. Прием.

— Отлично, — сказал Колька, садясь в УАЗ. — Заеду на склад после ремонта экскаватора. Все организовано, красота!

Петрович затушил папиросу о металлическую урну, встал со стула:

— Виктор Алексеевич, а можно предложение? Такую систему нужно на весь совхоз распространить. Не только на полевые работы, но и на ферму, на автотранспорт.

— Интересная мысль, — согласился я. — На ферме тоже много координации требуется. Кормовоз, навозовывоз, ветеринар, все должны работать слаженно.

— А на транспорте вообще необходимо, — добавил Федька. — Машины по всему району ездят, где какая находится, неизвестно. А так всегда на связи.

Иван Сергеевич, который все еще держал в руках радиостанцию, неожиданно подал голос:

— А знаете что, товарищи, может и правда освоить эту технику стоит. Вижу же, что дело полезное. Только научите как следует.

— Научим, Иван Сергеевич, — пообещал я. — Устроим курсы радиосвязи для всех желающих. Теория и практика.

В радиостанции снова зазвучал голос Семеныча:

— Диспетчерская, Колька приехал, начинаем ремонт гидравлики. Примерно час работы. Прием.

— Понял, Александр Михайлович, — ответил Федька. — Работайте спокойно, мы контролируем ситуацию.

Петрович посмотрел на часы, старые «Победа» с потертым металлическим браслетом:

— Два с половиной часа прошло с начала работы, а столько дел переделали! Обычно к этому времени только разбирались бы, кто где что делает.

— А теперь представьте, — сказал я, указывая на карту с отмеченными позициями техники, — к вечеру у нас будет точный отчет. Сколько каждая машина проработала, сколько топлива потратила, какую площадь обработала. Никаких приписок, все честно.

— Это да, — кивнул Иван Сергеевич. — Раньше тракторист мог сказать, что восемь часов работал, а на самом деле шесть. Теперь такой номер не пройдет.

Федька поправил настройку радиостанции, устраняя помехи:

— А мне нравится, что все под контролем. Если что-то случится, сразу помощь пошлем. Безопасность намного выше стала.

Солнце поднялось еще выше, температура воздуха достигла двадцати градусов. Легкий ветерок колыхал брезентовый навес полевого стана, а в динамиках радиостанций звучали голоса людей, координирующих свою работу на большой территории совхоза.

— Василий Петрович, участок три закончен, — передал дядя Вася. — Переключаюсь на участок семь, как вы говорили. Прием.

— Отлично, — ответил Петрович, взяв у меня микрофон. — Участок семь готов к обработке, препятствий нет. Работайте спокойно.

В этот момент радиостанция зазвучала на частоте экстренной связи:

— Всем, всем! Говорит трактор К-700. Задымление в моторном отсеке, останавливаюсь для проверки! Прием!

Все присутствующие напряглись. Задымление двигателя могло означать серьезную поломку или даже пожар.

— К-700, сохраняйте спокойствие, — передал я в радио. — Заглушите двигатель, откройте капот, определите источник дыма. Помощь уже в пути.

Федька схватил вторую радиостанцию:

— Николай, Николай! Срочно к К-700, задымление двигателя. Берите огнетушитель и инструменты. Прием!

— Понял, еду! — отозвался Колька. — Семеныча оставляю, у него все нормально. Буду через десять минут.

Петрович забеспокоился:

— А серьезно? К-700 дорогая машина, если сгорит…

— Не сгорит, — успокоил я его. — Скорее всего, масло на коллектор попало или прокладка потекла. Но лучше перестраховаться.

Через несколько минут голос тракториста прозвучал спокойнее:

— Диспетчерская, ложная тревога. Прокладка клапанной крышки потекла, масло на горячий коллектор капало. Заменю прокладку, и все будет нормально.

— Отлично, — облегченно вздохнул Федька. — Колька, у К-700 течь прокладки. Прокладку с собой взяли?

— Взял на всякий случай, — ответил молодой слесарь. — Через полчаса машина будет в строю.

Петрович встал, собираясь ехать дальше по участкам:

— Виктор Алексеевич, а когда на всем транспорте такую связь установите?

— Через месяц-два, — ответил я. — Сначала полностью отработаем систему на полевых машинах, устраним детские болезни, а потом расширим.

— А обучение кадров? — поинтересовался Иван Сергеевич. — Не все сразу освоят радиосвязь.

— Организуем обучающие курсы, — пообещал Федька. — Я уже почти все изучил, могу других научить.

Солнце начало склоняться к западу, рабочий день в самом разгаре. По радиосвязи продолжали поступать сообщения о ходе работ, просьбы о помощи, координирующие команды. Система работала как часы, обеспечивая эффективное взаимодействие людей и машин на большой территории.

— Товарищи, — сказал я, собирая карты и блокноты, — первый день испытаний можно считать успешным. Производительность выросла процентов на тридцать, время реагирования на проблемы сократилось в разы.

— А главное, — добавил Петрович, — люди чувствуют себя увереннее. Знают, что в любой момент могут получить помощь или совет.

Автоматизация входила в жизнь совхоза, делая работу более эффективной, безопасной и комфортной для людей.

Однако не все прошло гладко.

К шести часам вечера в мастерских МТМ царила обычная предвечерняя суета. Механизаторы заканчивали рабочий день, убирали инструменты, мыли руки у алюминиевых рукомойников. Воздух наполнен запахами машинного масла, металлической стружки и керосина от моечных ванн.

Я стоял возле новой диспетчерской станции, стола из сосновых досок, на котором разместились три радиостанции Р-105 в металлических корпусах защитного цвета, карта совхозных полей с отмеченными позициями техники и журнал учета переговоров в клеенчатом переплете. Над столом висела самодельная схема частот радиосвязи, нарисованная тушью на листе ватмана.

Федька в рабочем комбинезоне темно-синего цвета поверх клетчатой рубашки сидел за диспетчерским столом с микрофоном в руках. На голове у него были наушники ТОН-2 от армейской радиостанции, а перед глазами лежал блокнот с записями о движении техники. Молодой слесарь-сварщик выглядел сосредоточенным и важным, осознавая ответственность новой должности.

— Василий Петрович, рабочий день закончен, — передавал он в микрофон. — Возвращайтесь на базу. Итого за сегодня: семь часов двадцать минут чистого времени работы, расход топлива сорок два литра, обработано двенадцать гектаров. Прием.

— Понял, Федька, — отозвался голос дяди Васи из динамика. — Еду домой. День хороший получился, все четко работало. Прием и конец связи.

За широкими воротами мастерских послышался знакомый звук, тарахтение УАЗ-469. Я выглянул наружу и увидел машину болотного цвета, из которой выходил Степан Григорьевич Хрущев. Главный механик района был в рабочей куртке защитного цвета и кепке с длинным козырьком, в руках держал потертый блокнот и авторучку. За ним следовали еще несколько человек.

Михаил Степанович Кротов, слесарь с сорокалетним стажем, в рабочей куртке и очках в металлической оправе, выглядел настороженно. Рядом с ним шли двое механизаторов среднего возраста, Петр Николаевич и Владимир Степанович, оба в комбинезонах и кепках, с лицами, выражающими скептицизм.

— Товарищ Корнилов, — обратился ко мне Хрущев, входя в мастерские и окидывая взглядом диспетчерскую станцию, — слышал, что у вас тут новые эксперименты. Автоматизация, радиосвязь, всякие технические новшества.

— Добро пожаловать, Степан Григорьевич, — ответил я спокойно, указывая на стулья у верстака. — Проходите, посмотрите, как система работает.

Хрущев подошел к диспетчерскому столу, внимательно осмотрел радиостанции, карту с отмеченными позициями техники, журнал переговоров. Взял в руки микрофон, повертел в руках, словно изучая незнакомый предмет.

— И сколько это все стоило государству? — спросил он, записывая что-то в блокнот.

— Четыреста рублей на всю систему, — честно ответил я. — Радиостанции получили списанные из военкомата, датчики сделали из автомобильных запчастей, остальное монтажные материалы.

— Четыреста рублей… — протянул главный механик района. — А результат какой? Кроме того, что теперь за каждым трактористом следят, как за заключенным?

Федька снял наушники, обернулся к гостям:

— Степан Григорьевич, никто ни за кем не следит. Мы помогаем людям работать лучше.

— Помогаете? — скептически переспросил Хрущев. — А по-моему, подрываете роль механизатора. Что же это получается, машины за людей думать будут? А механизатор что, просто кнопки нажимать?

Кротов, который до сих пор молчал, подошел к диспетчерскому столу:

— Степан Григорьевич, а я вот сегодня наблюдал. Дядя Вася за день столько сделал, сколько раньше за два дня делал. И устал меньше.

— Михаил Степанович, — удивился главный механик района, — вы же всегда были против всяких новшеств.

— Был, — признал слесарь, поправляя очки. — Но когда вижу реальную пользу, то и мнение могу поменять. Сегодня К-700 задымился, так через десять минут помощь приехала. Раньше полдня стоял бы.

Петр Николаевич, один из пришедших с Хрущевым механизаторов, возразил:

— А что, раньше люди хуже работали? Без всех этих радиостанций и автоматики? Дедушка мой на лошадях пахал, и ничего, хлеб вырастил.

— Петр Николаевич, — терпеливо ответил я, — никто не говорит, что раньше плохо работали. Но техника развивается, появляются новые возможности. Зачем от них отказываться?

Хрущев записал что-то в блокнот, затем указал на радиостанцию:

— А если эта штука сломается? Или батарейки сядут? Что тогда делать будете?

— То же самое, что и раньше, — спокойно ответил Федька. — Работать без связи. Радио это дополнительная возможность, а не замена человеческих навыков.

— Дополнительная возможность! — воскликнул главный механик района. — А я вот что думаю: приучите людей к автоматике, а потом что? Сами работать разучатся!

В мастерские вошел дядя Вася в рабочем комбинезоне поверх праздничной рубашки, с медалью «За трудовую доблесть» на груди. Старый механизатор снял кепку, обнажив редеющие седые волосы, и поздоровался с присутствующими.

— Добрый вечер, товарищи, — сказал он, подходя к группе у диспетчерского стола. — О чем беседуете?

— Да вот, Василий Петрович, — обратился к нему Хрущев, — обсуждаем вашу новую автоматизацию. Как вам работается под постоянным контролем?

Дядя Вася задумался, почесал затылок:

— Знаете, Степан Григорьевич, сначала непривычно было. Думал, действительно следят за каждым шагом. А потом понял, это же помощь, а не контроль.

— Как это помощь? — поинтересовался Владимир Степанович.

— А вот как, — объяснил старый механизатор, присаживаясь на табурет у верстака. — Сегодня плуг разрегулировался, пашу плохо. Раньше бы до конца дня мучился, портил работу. А тут по радио Федьке сказал, он сразу Кольку прислал с инструментами. За полчаса все исправили.

Кротов поддержал:

— И с запчастями так же. Раньше сломается что, беги в мастерские, объясняй что нужно, жди пока найдут. А теперь по радио сказал, и через час готово.

Хрущев попытался возразить:

— Но ведь это создает зависимость от техники! А если радио сломается? Если электричество отключат?

— Степан Григорьевич, — вмешался я, — а если у трактора двигатель сломается, мы что, к лошадям возвращаемся? Любая техника может сломаться, но это не повод от нее отказываться.

В мастерские вошел еще один человек, Семеныч в чистой телогрейке поверх белой рубашки. Экскаваторщик курил папиросу «Беломорканал», время от времени стряхивая пепел в самодельную пепельницу из консервной банки.

— А, Степан Григорьевич, — поздоровался он с главным механиком района. — Про радиосвязь разговариваете? Хорошая штука, скажу я вам.

— И вас тоже уже успели соблазнить автоматикой? — с иронией спросил Хрущев.

— Да что вы, — усмехнулся Семеныч, затягиваясь папиросой. — Я человек практичный. Если вижу пользу, то и поддерживаю. Сегодня гидравлика у экскаватора барахлила, так мне через полчаса помощь прислали. Раньше полдня простоял бы.

Федька встал из-за диспетчерского стола, подошел к группе:

— Товарищи, а давайте цифры посмотрим. За сегодня обработано на тридцать процентов больше земли, чем вчера. Расход топлива на гектар снизился на пятнадцать процентов. Простои техники сократились в три раза.

— Откуда цифры? — недоверчиво спросил Петр Николаевич.

— Из журнала учета, — ответил молодой диспетчер, показывая записи. — Каждая машина докладывает о начале и окончании работы, о расходе топлива, о проблемах. Все фиксируется.

Хрущев взял журнал, полистал страницы с аккуратными записями:

— И что, теперь каждый тракторист обязан отчитываться поминутно?

— Не поминутно, а по делу, — возразил дядя Вася. — Утром сказал, что на работу выехал. Вечером, что закончил. Если проблемы, сразу сообщил. Никого не принуждают.

В этот момент в мастерские вошел Михаил Михайлович Громов в парадном костюме темно-синего цвета с орденскими планками. Директор совхоза выглядел торжественно, в руках держал папку с документами.

— Добрый вечер, товарищи, — поздоровался он, окидывая взглядом собравшихся. — Степан Григорьевич, не ожидал вас увидеть. По каким делам?

— Михаил Михайлович, — ответил главный механик района, поднимаясь с табурета, — знакомлюсь с вашими новшествами. Радиосвязь, автоматизация, всякие эксперименты.

— И что думаете? — поинтересовался директор.

— Думаю, что это подрыв роли человека в производстве, — прямо сказал Хрущев. — Машины людей заменяют, создают зависимость от техники.

Громов подошел к диспетчерскому столу, взял журнал учета:

— А я вот что думаю. Результат налицо, производительность выросла, люди довольны. Что еще нужно?

— Михаил Михайлович, — обратился к директору Кротов, — я сначала тоже сомневался. Но когда увидел, как система работает, понял, это правильно.

— А что конкретно правильно? — спросил Владимир Степанович.

— Быстрое реагирование на проблемы, — перечислил слесарь. — Координация работы, экономия времени на поиск неисправностей, точный учет расхода топлива.

Семеныч потушил папиросу, подошел ближе:

— Степан Григорьевич, а вы сами попробовали с радиосвязью работать?

— Нет, — признал главный механик района.

— А зря, — сказал экскаваторщик. — У нас в армии связь была святое дело. Без связи, как слепой в бою.

Хрущев попытался возразить:

— В армии одно дело, а в сельском хозяйстве другое. Здесь люди должны самостоятельно думать, а не команды по радио ждать.

Дядя Вася встал с табурета, прошелся между верстаками:

— Знаете что, товарищи, я сорок лет в хозяйстве работаю. Всякие новшества видел. Одни полезные оказывались, другие вредные. А эта радиосвязь дело полезное. Потому что работать стало легче. Не проще, а именно легче. Меньше беготни, меньше простоев, больше дела сделаешь. А устаешь меньше.

Федька гордо выпрямился:

— И безопасность выше стала! Если что случится в поле, помощь сразу пришлют. Раньше могли часами не знать, что с человеком беда.

Петр Николаевич, который все время молчал, неожиданно подал голос:

— А знаете что, может и правда попробовать стоит? Если дядя Вася говорит, что хорошо, значит, не все так плохо.

Владимир Степанович поддержал:

— И Семеныч хвалит, и Михаил Степанович. Люди опытные, зря говорить не будут.

Хрущев почувствовал, что теряет поддержку:

— Товарищи, но подумайте о будущем! Сегодня радиосвязь, завтра роботы, послезавтра люди вообще не нужны будут!

— Степан Григорьевич, — спокойно ответил я, — прогресс не остановить. Можно либо его возглавить, либо отстать навсегда. Автоматизация не заменяет людей, а помогает им работать эффективнее.

Громов закрыл папку с документами:

— Товарищи, дискуссия интересная, но факты упрямая вещь. За день с радиосвязью сделано на треть больше работы. Есть возражения против фактов?

Хрущев понял, что спор проигран:

— Фактов нет. Но посмотрим, что будет через месяц-другой.

— Посмотрим, — согласился я. — И если система покажет свою эффективность, распространим на весь совхоз.

Главный механик района направился к выходу, за ним последовали Петр Николаевич и Владимир Степанович. У ворот мастерских Хрущев обернулся:

— Виктор Алексеевич, надеюсь, вы понимаете ответственность. Если что-то пойдет не так…

— Понимаю, Степан Григорьевич, — твердо ответил я. — И готов отвечать за свои решения.

Когда критики ушли, в мастерских стало тише. Дядя Вася, Семеныч и Кротов остались, продолжая обсуждать прошедший день.

— Ну что, товарищи, — сказал Громов, — первый день испытаний можно считать успешным. Система работает, люди довольны, результаты налицо.

Автоматизация прошла первый тест, доказав свою необходимость и эффективность.