Фермер 3. Железный конь

Глава 10 Поиск переводчика

На следующий день в половине седьмого утра я стоял возле служебной «Волги» ГАЗ-24 темно-синего цвета, которую выделил для поездки в областной центр Громов. Машина была в хорошем состоянии: кузов без вмятин, хромированные бамперы отполированы до блеска, салон из искусственной кожи аккуратно почищен.

Володя Семенов подошел к машине в своем лучшем костюме темно-серого цвета, белой рубашке и темном галстуке. В руках он держал кожаную папку с образцами чешской документации и блокнот для записей. Молодой инженер выглядел немного взволнованно, для него это первая серьезная командировка такого уровня.

— Готовы, Владимир Иванович? — спросил я, садясь за руль.

— Готов, Виктор Алексеевич, — ответил он, устраиваясь на пассажирском сиденье. — Думаете, найдем переводчика?

— Найдем, — уверенно сказал я, заводя двигатель. — В областном центре должны быть специалисты по языкам.

Дорога до Барнаула заняла два с половиной часа. Мартовское утро выдалось ясным, но морозным, термометр показывал минус двенадцать градусов. «Волга» шла ровно по заснеженной трассе, двигатель ЗМЗ-24 мощностью девяносто пять лошадиных сил тянул уверенно.

— А сколько будет стоить перевод всей документации? — поинтересовался Володя, листая папку с чешскими инструкциями.

— Не знаю, — признался я. — Но без перевода мы вообще ничего не сможем сделать. Хрущев был прав, как работать с техникой, если инструкции непонятны?

По дороге мы обсуждали план действий. Сначала областное управление сельского хозяйства за консультацией, затем институт иностранных языков, педагогический институт, может быть, университет.

В Барнауле первым делом направились в здание облсельхозуправления на проспекте Ленина. Пятиэтажное здание из красного кирпича в стиле сталинского ампира произвело впечатление основательности и официальности. У входа дежурил милиционер в зимней форме и шапке-ушанке.

— Документы, — потребовал он, когда мы подошли к стеклянным дверям.

Я показал служебное удостоверение и командировочное предписание:

— Корнилов, главный агроном совхоза «Заря». К товарищу Ковалеву по вопросу технической документации.

Милиционер внимательно изучил документы, сверил фотографию с лицом, записал данные в журнал посетителей:

— Проходите. Третий этаж, кабинет триста пять.

В просторном холле пахло казенной краской и мастикой для пола. На стенах висели портреты партийных руководителей, стенды с фотографиями передовых хозяйств области, красные знамена с золотой бахромой. Широкая лестница с мраморными ступенями вела на верхние этажи.

Кабинет Ковалева оказался просторным помещением с высокими потолками и большими окнами, выходящими на проспект. За массивным письменным столом из карельской березы сидел заместитель начальника управления в строгом костюме темно-синего цвета.

— Виктор Алексеевич! — встал он навстречу, протягивая руку для рукопожатия. — Неожиданно видеть вас в областном центре. Какие проблемы?

— Иван Семенович, проблема с чешской документацией, — объяснил я, усаживаясь в кресло напротив стола. — Вся техническая документация на чешском языке. Нужен переводчик.

Ковалев нахмурился, откинулся на спинку кресла:

— Чешским языком… Сложный вопрос. У нас в управлении таких специалистов нет. Немецкий есть, английский отчасти, а чешский…

Он открыл телефонный справочник, полистал страницы:

— Могу дать контакты института иностранных языков при педагогическом институте. Там преподают славянские языки — польский, болгарский. Может быть, кто-то знает чешский.

Володя записал адрес и телефон в блокнот. Ковалев еще раз внимательно посмотрел на образцы чешской документации:

— А нельзя ли обойтись без перевода? Техника ведь интернациональная, схемы понятны…

— Иван Семенович, — возразил я, — без понимания особенностей эксплуатации и обслуживания мы можем испортить дорогую технику. А потом отвечать перед министерством.

— Понятно, — кивнул Ковалев. — Тогда ищите переводчика. Расходы за счет совхоза, но в разумных пределах.

Институт иностранных языков при педагогическом институте размещался в старом здании на улице Молодежной. Двухэтажное строение из красного кирпича, построенное еще до революции, выглядело скромно по сравнению с новыми корпусами института.

Деканат филологического факультета находился на втором этаже. За потертым письменным столом сидела женщина лет сорока пяти в строгом костюме и очках в металлической оправе. Табличка на столе гласила: «Декан Антонина Петровна Сергеева».

— Чешский язык? — переспросила она, выслушав нашу просьбу. — К сожалению, у нас такой специальности нет. Преподаем польский, болгарский, сербохорватский. Чешский не входит в учебный план.

— А может быть, кто-то из преподавателей знает чешский? — настаивал Володя.

Антонина Петровна задумалась, листая какие-то списки:

— Есть одна возможность. У нас учится аспирант-славист, изучает русскую литературу. Новак Вацлав Йозефович, чех по национальности. Его родители переехали в Союз в пятидесятых годах.

Она написала адрес общежития для аспирантов на листке бумаги:

— Но имейте в виду, он занимается литературоведением, а не техническими переводами. Не знаю, подойдет ли вам.

— Спасибо большое, — поблагодарил я, беря записку. — Попробуем поговорить.

Общежитие для аспирантов и преподавателей находилось в десяти минутах ходьбы от института. Четырехэтажное здание из силикатного кирпича, построенное в шестидесятых годах, выглядело типично для студенческих общежитий того времени.

Комендант, пожилая женщина в сером халате и очках на цепочке, долго изучала наши документы:

— Новак… Второй этаж, комната двести тридцать семь. Но он обычно в библиотеке сидит до вечера. Может, дома и нет.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Коридор с линолеумным покрытием, окрашенные масляной краской стены, запах общежитской столовой и табачного дыма. Обычная атмосфера студенческого общежития.

Постучал в дверь с номером 237. Через несколько секунд изнутри послышались шаги, и дверь открылась.

На пороге стоял молодой человек лет двадцати восьми, высокий, худощавый, в очках в роговой оправе. На нем был темный свитер с высоким воротником поверх белой рубашки, серые брюки, домашние тапочки. Волосы светло-каштановые, аккуратно причесанные, лицо интеллигентное, немного бледное от постоянной работы в помещении.

— Вы ко мне? — спросил он с легким акцентом, характерным для чехов, говорящих по-русски.

— Вацлав Йозефович? — уточнил я. — Меня зовут Корнилов, это Семенов. Мы из совхоза «Заря». Хотели бы поговорить с вами о переводе.

— О переводе? — удивился Новак. — Проходите, пожалуйста.

Комната оказалась небольшой, около двенадцати квадратных метров. Узкая железная кровать с казенным одеялом, письменный стол у окна, заваленный книгами и рукописями, стул, платяной шкаф, умывальник в углу. На стенах полки с книгами — русская классика, научные монографии, словари.

— Присаживайтесь, — предложил Новак, убирая со стула стопку бумаг. — Чай будете? У меня есть электрический чайник.

— Спасибо, — ответил я, осматривая рабочий стол. — Вижу, вы заняты научной работой.

— Да, пишу диссертацию о влиянии русской литературы на чешских писателей XIX века, — объяснил аспирант, включая чайник в розетку. — А какой перевод вас интересует?

Володя достал из папки образцы чешской документации, разложил на столе:

— Техническая документация к сельскохозяйственной технике. Тракторы, комбайны, инструкции по эксплуатации.

Новак взял в руки одну из инструкций, пробежал глазами по тексту:

— «Návod k obsluze a údržbě traktoru Zetor 50»… Инструкция по эксплуатации и обслуживанию трактора «Зетор-50». Это я могу перевести без проблем.

— А технические термины? — поинтересовался я. — Специализированная лексика?

— Понимаете, — Новак снял очки, протер стекла, — я родился в Чехословакии, чешский мой родной язык. Технические термины тоже знаю, отец работал инженером-механиком на заводе в Брно.

Володя оживился:

— А сколько времени займет перевод всей документации?

Новак просмотрел объем материалов — несколько толстых папок с инструкциями, каталоги запчастей, схемы:

— Это большой объем… Недели три-четыре, если работать каждый день по несколько часов. Но у меня диссертация, научный руководитель требует…

— Вацлав Йозефович, — сказал я, — а если предложить вам временную работу? С хорошей оплатой?

Аспирант задумался, разливая кипяток в стаканы:

— Какую работу вы имеете в виду?

— Приехать к нам в совхоз на месяц-два, — объяснил я. — Перевести всю документацию, обучить наших специалистов основам чешской технической терминологии. Пятьсот рублей в месяц плюс проживание и питание.

Новак чуть не выронил стакан. Пятьсот рублей было больше, чем его стипендия за полгода.

— Это… это очень щедрое предложение, — сказал он, помешивая сахар в чае. — Но я не уверен, что смогу на месяц-два оставить учебу…

— А что если начать с испытательного периода? — предложил Володя. — Две недели, посмотрим, как получается. Если не подойдет, расстанемся без претензий.

Новак молча пил чай, обдумывая предложение. В его глазах за стеклами очков боролись сомнение и интерес.

— Расскажите подробнее о работе, — попросил он наконец. — Что именно нужно будет делать?

Я объяснил ситуацию: поставка техники из Чехословакии, необходимость освоения новых машин, проблемы с языковым барьером. Показал фотографии тракторов и комбайнов, сделанные вчера на станции.

— «Зетор» и «Фортшритт»… — узнал Новак марки техники. — Хорошие машины, качественные. В Чехословакии их очень ценят.

— Вот именно, — кивнул я. — Но наши механизаторы не могут работать с техникой, которую не понимают. А инструкции на чешском для них китайская грамота.

— Понимаю, — согласился аспирант. — Это действительно проблема.

Володя достал из папки техническую схему с обозначениями узлов:

— А это вы сможете перевести?

Новак внимательно изучил схему:

— «Motor» — двигатель, «Převodovka» — коробка передач, «Hydraulický systém» — гидравлическая система, «Elektrické zařízení» — электрооборудование. Да, все понятно.

— Вацлав Йозефович, — сказал я, видя, что он заинтересовался, — это хорошая возможность применить знания языка в практической работе. Плюс жизненный опыт, который пригодится в научной карьере.

— А где я буду жить? — практично поинтересовался Новак.

— В гостинице для приезжих специалистов, — ответил Володя. — Отдельная комната, удобства, трехразовое питание в столовой.

— И рабочее место?

— В нашем НИО, научно-исследовательском отделе, — объяснил я. — Отдельный стол, все необходимые материалы, спокойная обстановка для работы.

Новак встал, прошелся по комнате, подошел к окну:

— Знаете что, — сказал он, не оборачиваясь, — попробуем. Но сначала на две недели, как вы предлагали. Посмотрим, получится ли.

— Отлично! — обрадовался Володя. — А когда могли бы начать?

— Хм… — Новак посмотрел на календарь, висящий на стене. — Завтра у меня консультация с научным руководителем. Послезавтра экзамен по истории КПСС. Может быть, через три дня?

— Подойдет, — согласился я. — А пока возьмите несколько документов, посмотрите дома. Оцените сложность перевода.

Новак выбрал самую толстую инструкцию, руководство по эксплуатации трактора «Зетор-50»:

— Это займет дня три на полный перевод. Но основные разделы, запуск двигателя, управление, техническое обслуживание, переведу быстрее.

— Прекрасно, — кивнул я, вставая. — Тогда встретимся в пятницу утром. Володя даст вам координаты.

— А как добираться до совхоза? — спросил Новак, провожая нас к двери.

— Автобус до райцентра, потом наш транспорт, — объяснил Володя. — Или на нашей машине заберем, если предупредите заранее.

— Хорошо, — кивнул аспирант. — До встречи в пятницу.

Выйдя из общежития, мы направились к машине. День близился к концу, на улице заметно похолодало.

— Ну что, Володя, — сказал я, садясь за руль, — переводчика нашли. Теперь сможем разобраться с чешской техникой.

— Надеюсь, он справится, — ответил молодой инженер, устраиваясь на пассажирском сиденье. — Выглядит серьезным, образованным.

— Главное, что знает язык в совершенстве, — добавил я, заводя двигатель. — А техническую специфику освоит в процессе работы.

Дорога обратно заняла чуть больше времени, начинался снегопад, видимость ухудшилась. Но настроение было хорошим. Главная проблема, языковой барьер, близилась к решению.

— Виктор Алексеевич, — сказал Володя, когда мы въехали в знакомые места, — а как думаете, Хрущев отреагирует на появление переводчика?

— Найдет новые придирки, — честно ответил я. — Но это уже будут придирки по мелочам. Главный аргумент, непонятность документации, у него отпадет.

За окнами мелькали знакомые пейзажи. Совхозные поля, укрытые снегом, редкие березовые рощи, вдалеке огни нашего села. Домой мы вернулись уже в полной темноте, но с чувством выполненного долга.

Пятница выдалась пасмурной и ветреной. К половине девятого утра у здания НИО остановился рейсовый автобус ПАЗ-672, из которого неуверенно вышел Вацлав Новак. На нем была длинная шерстяная шинель темно-серого цвета, явно доставшаяся от отца, коричневый вязаный шарф и старая шапка-ушанка. В руках он держал потертый кожаный чемодан и холщовую сумку с книгами.

Я встретил его у входа в НИО:

— Вацлав Йозефович, добро пожаловать! Как доехали?

— Спасибо, нормально, — ответил Новак, оглядываясь по сторонам. — Только дорога долгая, четыре часа на автобусе.

Аспирант выглядел слегка растерянно. Городской житель, привыкший к институтской среде, он явно чувствовал себя неуютно в совхозной обстановке. Утренний шум фермы, мычание коров, лай собак, гул тракторных двигателей, был для него непривычным.

— Проходите, покажу рабочее место, — предложил я, открывая дверь НИО.

Внутри было тепло благодаря печи-буржуйке, которую я растопил заранее. У окна стоял дополнительный письменный стол из сосновых досок, который Федька с Колькой собрали вчера вечером. На столе лежали чистые листы бумаги, несколько авторучек, словари, которые удалось найти в районной библиотеке.

— Вот здесь вы будете работать, — показал я, указывая на стол. — Освещение хорошее, тихо, никто мешать не будет.

Новак снял шинель, аккуратно повесил ее на крючок у двери. Под шинелью был темный костюм, не новый, но чистый и отглаженный, белая рубашка с накрахмаленным воротничком, темный галстук. Выглядел он скромно, но достойно.

— А это материалы для перевода, — я указал на стопку папок с чешской документацией, которые разложил на столе. — Начнем с самого важного, инструкции по эксплуатации тракторов.

Кутузов, который работал у микроскопа в углу НИО, поднял голову и с любопытством посмотрел на нового сотрудника. Лаборант был в белом халате поверх обычной одежды, на носу очки в металлической оправе.

— Петр Васильевич, — представил я, — познакомьтесь с Вацлавом Йозефовичем Новаком, нашим переводчиком технической документации.

— Очень приятно, — вежливо поздоровался Кутузов, вытирая руки полотенцем. — Петр Васильевич Кутузов, лаборант-исследователь.

— Вацлав Новак, — ответил аспирант с легким поклоном. — Надеюсь на сотрудничество.

Новак сел за стол, достал из сумки собственные очки для чтения, видимо, у него было два комплекта очков, и открыл первую папку с документацией к трактору «Зетор-50».

— «Návod k obsluze a údržbě traktoru Zetor 50», — прочитал он вслух. — Руководство по эксплуатации и техническому обслуживанию трактора «Зетор-50». Производитель «Заводы сельскохозяйственных машин», город Брно, Чехословацкая Социалистическая Республика.

Я сел рядом с ним, наблюдая за работой:

— А можете сразу основные разделы перечислить?

Новак пролистал содержание:

— «Obecné informace» — общая информация, «Technické údaje» — технические данные, «Pokyny pro obsluhu» — указания по эксплуатации, «Údržba a opravy» — техническое обслуживание и ремонт, «Náhradní díly» — запасные части.

— Отлично, — кивнул я. — Начнем с эксплуатации. Нашим механизаторам в первую очередь нужно знать, как управлять машиной.