Физрук: на своей волне 4

Глава 7

Теперь у нас под рукой был не только инструмент, который пацаны притащилисобой, но и тот, что, так сказать, достался мне по «наследству» от воришки. Комплект был добротный, почти новый. Так что вопрос с демонтажом оборудования теперь упирался не в ресурсы, а лишь во время и умение.

Я понимал прекрасно, что руками мои пацаны в этой жизни толком ничего не делали. Но ничего, всему своё время. Пусть считают, что у нас сегодня не просто ОБЖ, а комбинированный урок — с элементами труда.

— Так, — сказал я, доставая инструмент из ящика. — Разбираем, пацаны. Сейчас покажу, что с этим делать.

Я выложил на капот ключи и головки. Пацаны столпились рядом, с интересом разглядывая, что к чему. Кирилл взял динамометрический ключ — тот самый, из-за которого весь сыр-бор и начался.

— Смотрите, всё снимаем аккуратно, болты не теряем, провода не рвём, всё делаем с головой.

Я действовал просто — показывал, как нужно, а пацаны повторяли за мной. Медленно, неуклюже поначалу, но с азартом. Я объяснял, как держать ключ, куда давить, как проверять натяжение болта, и внимательно следил, чтобы никто не срезал резьбу и не повредил проводку.

Кирилл старательно повторял каждое движение, Гена с энтузиазмом откручивал болты. Миша вовсе оказался смекалистым и начал угадывать, какой инструмент подойдёт ещё до того, как я просил.

Конечно, далеко не всё выходило гладко. Но мне нравилось, что они не сдавались и каждую ошибку обращали в опыт.

Через какое-то время их движения стали уверенными, пацаны схватывали быстро.

Минут через сорок дело было сделано. Мы сняли всё оборудование, которое я собирался отдать перекупам: лебёдку, защиту, дополнительные фары и прочую навеску. Всё аккуратно сложили в багажник.

Машина без всей этой груды железа выглядела по-другому — словно сбросила лишний вес. Теперь джип снова выглядел как в старые добрые.

Я довольно оглядел джип. Грязь месить я и правда не собирался. Все эти «прибамбасы для исследователей бездорожья» были мне ни к чему. Я расставался с ними спокойно, даже с некоторым удовольствием.

— Ну всё, Владимир Петрович, кажется, закончили, — сказал Кирилл, вытирая руки о тряпку и складывая последнюю деталь в багажник.

— Ещё раз спасибо, пацаны, — поблагодарил я. — Но, как говорится, спасибо на хлеб не намажешь и в карман не положишь.

— Ага, и спасибо не булькает, — засмеялись пацаны, переглянувшись.

— Вот именно, — улыбнулся я. — Но в нашем случае максимум, что у нас может булькать — это лимонад или минералка.

— Да мы ж не об этом, — заверил Гена, всё ещё смеясь. — Так, ради красного словца сказали.

— Вот это хорошо, — кивнул я. — Но я, между прочим, не ради красного словца говорю, что надо вас нормально отблагодарить. Так что подумайте, где можно накрыть вам поляну. Если есть какая-нибудь круглосуточная забегаловка, надо вас горячим чаем отпоить и досыта накормить.

Пацаны оживились, первым предложил:

— А можно тогда в круглосуточный «Макдоналдс» съездить? Там и тепло, и перекус нормальный.

— Слушай, ну это, конечно, ваше дело, — сказал я, улыбаясь. — Я только за, но, к сожалению, составить вам компанию не смогу.

— Почему, Владимир Петрович? — в голосе у Кирюхи мелькнуло лёгкое разочарование.

— Потому что у меня дома ещё дела не закончены, — пояснил я.

— Жалко, конечно, мы думали, с вами ещё время проведём, может, вы бы нам что-нибудь интересное рассказали…

Я усмехнулся, глядя на искренние лица пацанов. Уставшие, но довольные.

— Не вопрос, проведём ещё время, — пообещал я. — Но не сегодня, это точно. Да и вы особо не загуливайтесь — время уже не детское.

Я достал из кармана купюру, протянул им.

Кирилл с сомнением посмотрел на деньги, но я лишь коротко кивнул — мол, без разговоров.

Когда я уже собирался уезжать, взгляд вдруг зацепился за одну надпись на заборе вокруг эстакады. Белая краска, крупные буквы, кое-где подтеки, как будто надпись наносили впопыхах.

«Работа — 200 000 рублей и больше в месяц».

Я несколько секунд молча смотрел на эти слова. Хм. Интересно, что же это за работа такая, где платят такие деньги, а объявление «на отвали» пишут на заборе…

Честно говоря, в голове это как-то не укладывалось. Ну не может быть, чтобы серьёзную работу с такой оплатой искали вот так. Сразу вспомнились те времена, когда ушлые работодатели обещали «высокий доход без опыта».

Зарплата-то, если вдуматься, и правда немалая. Для кого-то мечта, а для меня, учителя с окладом почти в десять раз меньше, уж точно звучит как издёвка.

Кирилл, заметив, куда я смотрю, тоже перевёл взгляд на забор.

— Да, Владимир Петрович, — фыркнул он, — они уже совсем охренели. Знал бы я, кто этой дурью занимается, лично бы руки оторвал.

— А что это за работа такая, знаешь? — спросил я, не сводя взгляда с надписи.

— Да это ж… — начал Кирилл, но я его уже почти не слушал.

Мой взгляд скользнул ниже по доскам забора, где под объявлением были оставлены контакты — криво выведенные, но разборчивые.

Телефон, а рядом… латиницей, крупно, с жирной чёрной линией подчеркивания было выведено: Cobra.

Мои брови сами собой поползли вверх, а по спине пробежал холодок. В голове всё складывалось в картинку.

Кобра…

Вот она «работа» за двести тысяч в месяц. Та самая, в которую вляпался брат Марины по уши…

Охренеть, прямо посреди белого дня, не прячась, вот так толкать такую тему…

— Совсем страх потеряли, — сухо прокомментировал я.

Кирилл пожал плечами, видно было, что ему и самому противно смотреть на эту надпись.

— А их же хрен поймаешь, Владимир Петрович, — сказал он с досадой. — Нет, конечно, потом такие штуки закрашивают, вы же знаете… Да и у нас и в школе об этом постоянно толдычат, воспитательные беседы, туда-сюда. Только толку от всего этого… ну, мягко говоря, ноль. Сегодня надпись замажут, а завтра снова нарисуют. И главное — ведутся ведь! Малолетки, у которых головы пустые, верят в эти сказки про лёгкие деньги…

Я слушал вполуха, потому что мысли уже пошли в другом направлении. Глаза снова скользнули по надписи. Я запомнил адрес, куда, по идее, нужно было обращаться «соискателям».

Развивать эту тему с Кириллом я не стал. Есть такие вещи, которые нельзя даже касаться. С таким дерьмом не разбираются — от него держатся подальше, как от гнили, которая разъедает всё, к чему прикоснётся.

— Пошли, Кирилл, — сказал я, отводя взгляд от забора и направляясь к машине.

Пацаны уже расселись по местам. И вдруг Гена, сидевший на заднем сиденье, поднял голову от телефона, оживился и почти выкрикнул:

— Ни хрена себе, пацаны! Вы видели, что в нашем городском паблике в новостях пишут?

— А чё там? — Кирилл, севший на переднее сиденье, обернулся.

— Погоди, ща покажу, — пробормотал Гена, водя пальцем по экрану.

В машине мгновенно стало шумно. Парни старались разглядеть экран, на котором, судя по интонации Гены, творилось что-то из ряда вон выходящее.

Я молча завёл двигатель и вывел машину с площадки. Фары прорезали темноту, асфальт под колёсами зашуршал.

— Тут у нас этой ночью шиномонтажка нафиг сгорела, прикиньте! — Гена наконец показал экран остальным. — Вот буквально пару часов назад, походу.

— Да ну! Где это?

— Да тут, в промзоне, где-то на окраине… — ответил Гена, вчитываясь в пост.

Я слушал краем уха. Совпадений, конечно, бывает много… Но очевидно, речь шла о шиномонтажке Али, которую я, собственно, и спалил к чёртовой матери.

В принципе, ничего удивительного. За ночь в городе горит многое — склады, гаражи, киоски. Пожарные ездят без отдыха, но пацаны явно заинтересовались сильнее, чем следовало.

А потом… я резко ударил по тормозам. Джип встал как вкопанный прямо посреди дороги. Если бы хоть одна машина ехала сзади, нам было не избежать столкновения, но, к счастью, улица в этот поздний час была пустая.

Причина такой реакции была проста — я услышал слова Гены.

— Пацаны, — сказал он, не отрывая глаз от телефона, — а это ведь, если мне память не изменяет, шиномонтажка дяди нашего Борзого.

Никто, конечно, не был пристёгнут. В результате все трое моих учеников врезались друг в друга и в передние сиденья.

Я повернулся и уставился на Гену.

— Погоди, ты сказал, это шиномонтажка дяди Борзого? Ты уверен?

Гена, который во время торможения выронил телефон, наклонился, нащупывая его где-то под сиденьем. Пару секунд в машине было слышно только его шуршание и тихое сопение. Наконец он выпрямился, прижимая телефон к груди, и посмотрел на меня.

— Ну да, Владимир Петрович, — усмехнулся Гена, — а вы что, ещё не слышали эти его рассказы? У Борзого же дядя — владелец фабрик, заводов и парохода! Он вам, значит, ещё не успел это рассказать?

— А почему мы остановились? — спросил Кирилл, почесывая лоб, которым ударился о торпеду.

Я ничего не ответил. Молча включил передачу и тронулся. В голове уже вовсю заработал внутренний механизм анализа.

Если Гена не ошибся, и действительно та сгоревшая шиномонтажка принадлежала дяде Борзого… тогда картинка начинала принимать крайне неприятные очертания.

Выходит, что этот самый «дядя Борзого» — это никто иной, как Али. А значит, его «племянничек» — мой ученик…

Если всё так и есть, то выходит, что именно этот пацан пытался снять у меня лебёдку. И, выходит, именно он пытался вогнать мне шило в бок.

Я сжал руль чуть сильнее, чувствуя, как в висках стучит пульс.

— Ну и дела, — пробормотал я, почти неслышно.

Конечно, я прекрасно понимал, что пацаны в этом возрасте любят приукрасить. Для них сказанное с уверенностью уже звучит как правда. Каждый второй — сын генерала, каждый третий — родственник депутата, а остальные якобы держат «фирму» или знакомы с кем-то «серьёзным».

Так что… Борзый, вполне возможно, просто навешал лапши. Мог ведь и сам придумать, что у него дядя — тот самый Али. Ради понта и статуса в глазах друзей. Да даже ради обычного подросткового бахвальства.

Может, просто слышал где-то это имя и решил присвоить себе родство для важности.

Да, можно было бы легко принять такую версию. Всё выглядело логично, пока в голове не всплыло одно «но».

Я вспомнил пластику движений воришки… и в груди кольнуло неприятное осознание. Похоже, это был мой ученик.

Я сжал губы, чувствуя, как холодное раздражение расползается где-то под рёбрами. Если мои догадки верны, то выходит, что вся эта история — не просто случайность. А если всё действительно так, если предположить, что тот самый воришка и есть Борзый, то пазл складывался воедино.

Всё становилось ясным. У вора сразу появлялась вполне объяснимая мотивация.

Не скажу, что удар прилетел совсем уж откуда не ждал — от Али я подобного ожидал, там всё было очевидно. Он человек злопамятный и обид не забывает. Но вот то, что в этой истории всплыл Борзый… и тем более в роли его племянника… вот этого я, пожалуй, не просчитал.

С этим парнем я был уверен, что вопрос закрыт. Мы тогда всё выяснили на пустыре, вроде бы поставили точку. Но, как оказалось, точка оказалась запятой.

Теперь оставалось понять другое — действовал ли Борзый по собственной инициативе или за ним стоял сам Али. Был ли тот в курсе, что его юный родственник решил резануть меня по-тихому?

Или сам дядюшка дал зелёный свет на всю эту авантюру, а Борзый просто с радостью ухватился за возможность «проявить себя»?

Вопросы, конечно, интересные.

Только толку от них мало.

Ответов у меня на данный момент не было, а я не из тех, кто любит ломать голову над пустыми догадками. Это сродни попытке вычислить, почему Земля круглая. Может, у кого-то на это есть ответ, но у меня — точно нет. И главное — я не собираюсь копаться в том, что сейчас всё равно не раскопаешь.

Я всегда считал, что или ты знаешь, или не трогаешь тему, пока не появятся факты. Всё остальное — шум и трата времени.

Поэтому я лишь глубже вдохнул, облокотился на руль и позволил мыслям остыть.

По большому счёту, мне уже было безразлично, знал ли Али обо всём этом или не знал, сам ли отдавал приказ племяннику или тот действовал по собственной инициативе.

Для меня они оба теперь были одинаковы — два сапога пара, один другого не лучше. Оба привыкли решать вопросы грязно и исподтишка.

С этими мыслями я ехал молча, почти не замечая дороги. Фары выхватывали из темноты обочину, редкие вывески, пустые остановки.

Наконец показались яркие жёлтые арки круглосуточного «Макдоналдса». Уже на подъезде здесь пахло жареным маслом, которое разжигало аппетит. Я остановил джип у входа, перевёл рычаг в парковку.

— Всё, молодёжь, приехали, — сказал я, оборачиваясь к пацанам. — Отдыхайте. А я поехал.

Пацаны начали выбираться из машины.

— Владимир Петрович, — вдруг сказал Кирилл, держа дверцу открытой, — а вы сами верите, что у нашего Борзого правда дядя бизнесмен? Мне вот кажется, он просто нам по ушам ездит, чтобы казаться круче, чем есть на самом деле.

— Знаешь, Кирюха, человека делают не родственники и не связи, а только он сам. Всё остальное — шелуха, — расплывчато ответил я.

Кирилл, кажется, хотел что-то добавить, но потом передумал, просто пожал плечами.

— Понял, Владимир Петрович.

— Вот и хорошо, — ответил я.

Пацаны направились к «Макдоналдсу», громко смеясь и переговариваясь между собой.

Я же тронулся и поехал дальше. Вечер у меня на этом не заканчивался. Впереди ещё предстоял разговор с Аней, которого я, честно говоря, ждал без особого энтузиазма.

Аня наверняка уже успела накрутить себя по поводу Рекса и того, что я «отдал бедную собаку на бойцовские тренировки».

Зная её характер, разговор обещал быть занимательным. Ну что ж, переживу. Не впервой разбираться с тем, что женщина считает «негодяйством».

А насчёт Али и его племяшки… подумаю, какой урок этим падлам преподать.

Но сначала нужно было решить бытовую часть. Машину нельзя оставлять на улице в родном дворе, когда есть хотя бы тень шанса, что кто-то захочет её вскрыть. Вот отдам оборудование перекупам — и тогда уже можно будет расслабиться.

Я взглянул на экран телефона, отметив время. И принял решение поехать не домой, а на школьный двор, чтобы там бросить на ночь тачку. Конечно, вариант не очень удобный, но на ближайшую ночь — рациональный компромисс между безопасностью и логистикой.

Вскоре я уже подъезжал к воротам школы. Те предсказуемо были закрыты — вахтёр запирал двор на ночь. Я вышел из машины и уже хотел нажать на звонок на калитке, чтобы выдернуть вахтёра. Но вместо этого я остановился и нахмурился.

В окнах спортивного зала горел свет.

Первой мыслью было, что я забыл свет выключить. Но логика отказывалась принимать это объяснение. Если бы свет действительно оставил я по случайности, то вахтёр непременно заметил бы это при обходе.

Но вспомнилось и то, что вахтёр арендует спортзал по вечерам. Но сейчас было уже далеко за полночь…

Хм…

Не спеша я открыл ворота, загнал джип на школьную стоянку. Поставил тачку на сигнализацию и, не торопясь, подошёл к крыльцу школы.

Дёрнул за ручку входную дверь, но она не поддалась: заперто. Логично и предсказуемо — ночь, распорядок, вахтёр закрывает всё на ключ…

Я на миг задумался. Можно было постучать, позвонить — вахтёр бы открыл, и всё бы прояснилось быстро. Но делать этого не хотелось: уведомлять сторожа о своём приходе значило лишить себя преимущества наблюдателя.

Так, так… что делать? Дверь закрыта, конечно, но не беда. Меня никогда не останавливали запертые двери, особенно когда есть цель.

Я огляделся по сторонам: двор молчит, слабый свет из окон спортзала режет тьму узкими полосами. А вот на левом крыле здания я увидел окошко, приоткрытое на проветривание.