Физрук: на своей волне 4

Глава 15

Глава 15

Интересно получалось…

Значит, этот овощной магнат всё-таки вытащил меня из чёрного списка. На экране, помимо сообщений от Али, вспыхнули и пропущенные вызовы — тоже от него. Телефон выдал системное уведомление: «Вам пытался позвонить абонент…».

Ну вот, ясно-понятно.

Видимо, уже в курсе, что произошло на шиномонтажке.

Я открыл мессенджер и зашёл в нашу с ним переписку. Там висело около двадцати сообщений. Однако понять, что именно он отправлял, уже было невозможно: Али всё подчистил и удалил.

Правда, в отличие от другого мессенджера, в этом удалить так, чтобы собеседник ничего не заметил, не получалось. Я видел сплошные строки «Сообщение удалено».

Скорее всего, накидал угроз, наговорил гадостей, потом остыл и решил всё стереть. Впрочем, это чисто в его стиле.

Кстати, судя по всему, я по-прежнему был у него в чёрном списке. Этот апельсин снова меня туда засунул после удаления своих же сообщений.

Ну, простите, извините, был не в сети…

Аня наконец закончила с чаем и поставила две чашки на стол. От них поднимался лёгкий ароматный пар.

— У тебя всё в порядке? — спросила она, всматриваясь в моё лицо.

— Да, — подтвердил я. — А что?

— Да просто… ты так на экран смотришь.

— Нет, порядок, — отмахнулся я.

Я пролистал остальные уведомления. Помимо Али, были и сообщения от пацанов — они прислали кучу фотографий из «Макдональдса». Там они благополучно нагрузили стол всем, что смогли унести на подносе.

Я уже разобрался, как ставить реакции, поэтому ткнул «класс» на их сообщение. После положил телефон на стол экраном вверх и взял чашку. Сделал осторожный глоток, чтобы не обжечься.

Аня села напротив, обхватив свою кружку ладонями.

— Ох и тяжёлый день сегодня получился, — сказала она устало. — Скажи, пожалуйста… а ты успел посмотреть те ссылки, которые я тебе прислала?

Я вспомнил, что Аня действительно кидала мне какие-то сообщения по бизнесу. Увы, я их так и не открыл — просто не было времени. Да и голова весь день была занята другим.

— Если честно, как-то не до того было, — признался я. — Но я помню, Ань.

— Если хочешь, можем посмотреть их прямо сейчас, — предложила она с явным энтузиазмом.

Я подавил вздох. Последнее, чего мне сейчас хотелось, — это разбираться в ссылках, документах и длиннющих условиях, которые она накопала. Всё, о чём я мечтал, — просто лечь спать.

Но, видя, как у неё загораются глаза… Игнорировать это было бы неправильно. Не хотел её обижать.

— Давай посмотрим. Что ты там нарыла? — сказал я.

Аня буквально заёрзала от нетерпения, устроилась поудобнее на стуле. Следом открыла первую ссылку на своём телефоне.

— Вот смотри, Володя. Здесь условия, по которым можно работать с маркетплейсами, — начала она, показывая на экран.

Экран был усыпан множеством пунктов, сносок, примечаний и каких-то юридических формулировок.

Писанины было столько, что проще было бы перечитать «Войну и мир», чем вникать во всё это в текущем состоянии.

— А ты можешь мне вкратце сказать, в чём суть? — попросил я.

— Вкратце, Вова, суть в том, что на маркетплейсах не получится делать так, как ты хочешь, — объяснила она. — Если, конечно, ты не хочешь попасть на крупные штрафы и прочие неприятности.

— А почему так? — уточнил я.

— Ну… наверное, потому что они хотят сохранить возможность сотрудничать с этими крупными фирмами, когда те вернутся на российский рынок, — предположила она. — Точно не знаю, но мне так кажется.

Я задумался.

Интересный, конечно, подход получался. Все эти бренды ушли из России, хлопнув дверью, сделав вид, что страна им больше не нужна. А теперь, выходит, Россия должна заботиться о том, как обеспечить им комфортное возвращение?

Ушли? Так скатертью дорожка. Только пусть возвращаются уже на тех условиях, которые выгодны нам, а не им.

Но, судя по всему, далеко не все в этой системе думали так же.

— Ясно, — сказал я.

Хотя на самом деле ни ясности, ни желания продолжать разговор у меня уже не было. Для подобных тем нужно время, спокойная голова и минимум эмоций, а у меня сейчас не было ни того, ни другого.

Однако Аня явно увлеклась всей этой историей куда сильнее, чем могло показаться. Видимо, пока меня не было, она всё уже успела продумать.

— Смотри, Вова, — она снова повернула ко мне экран телефона. — Мы с тобой можем вообще не лезть на эти маркетплейсы со всеми их правилами и соглашениями. Можно торговать прямо в телеге.

На экране была открыта какая-то группа со шмотками — обычный канал, где продавали одежду.

— Вот, — вдохновлённо продолжила Аня. — Мы можем открыть свой бизнес прямо здесь, в мессенджере. Тут никто не регулирует, никто не контролирует, и условия мы сами себе ставим.

Она начала увлечённо перечислять преимущества, рисовать схемы, объяснять логику. Но, честно говоря, слушал я уже вполуха. Рубило меня знатно. День был тяжёлый, насыщенный, да ещё и после морковного торта сон навалился с такой силой, что веки едва держались.

Аня всё это видела, но, кажется, остановиться не могла — слишком была воодушевлена тем, что придумала.

— Володь, ну ты подумаешь на эту тему, хорошо? — наконец подвела она итог.

Я не стал признавать, что пропустил мимо ушей едва ли не половину её речи, но уверил:

— Конечно. Внимательно всё изучу.

Аня наклонила голову, посмотрела на меня чуть мягче и спросила:

— Ты, наверное, спать хочешь, Володя?

И вопрос был настолько в точку, что я едва удержался, чтобы не зевнуть прямо в ответ.

— Скажем так… не откажусь, — ответил я. — Всё-таки я целый день провёл на ногах.

Правда, стоило задуматься о сне, как меня посетила вполне логичная мысль. Если школьница заняла мою комнату, то спать мне, по идее, негде. Разве что лечь в одну кровать с Аней. Однако при всём уважении к нашей странной, непонятной бытовой конфигурации, это было бы лёгким перебором.

Однако Аня оказалась куда предусмотрительнее, чем я ожидал. На этот раз она действительно проявила себя как ответственная хозяйка.

— Значит так, Володя, — сказала она, довольно улыбаясь. — Ввиду сегодняшних обстоятельств предлагаю тебе переночевать в моей комнате. На кресле-кровати. Я его уже разобрала и застелила.

Её улыбка была такая тёплая, такая откровенно ожидающая похвалы, что мне даже стало смешно.

— Спасибо большое, что обо мне позаботилась, — улыбнулся я в ответ, снова подавив зевок.

— Ну всё, — сказала Аня, — переодевайся, умывайся и можешь ложиться спать.

Я кивнул и почти на автопилоте поплёлся в ванную. Умылся, почистил зубы — движения уже были автоматическими.

И когда поднял глаза, заметил на бортике ванной аккуратно сложенный пижамный комплект. Новый, с биркой, даже цвет подобран так, будто под меня.

— Нифига… — удивился я вслух.

— Тебе нравится? — спросила Аня, появившись в дверном проёме.

Вид у неё был немного смущённый, но довольный.

— Это я решила о тебе позаботиться, Володя. Пижаму купила, пока разбиралась со всеми этими маркетплейсами.

— Круто. Спасибо вдвойне. Сколько я тебе должен за это удовольствие?

— Нисколько, — она смущённо захлопала ресницами. — Это мой тебе подарок.

Честно говоря, в такие моменты понимаешь простую вещь: приятно, когда о тебе заботятся. Когда тебя ценят. И ненавязчиво, но искренне думают о твоём комфорте.

И это ощущение, особенно после длинного дня, было лучше любого отдыха. Признаться честно, этого мне долгое время не хватало…

Я наконец оказался в комнате, где меня уже ждала аккуратно разобранная кресло-кровать. Лёг, Аня выключила свет, и мы пожелали друг другу спокойной ночи.

— Эх… раньше Рекс приходил спать ко мне в кровать, — пробормотала Аня в темноте, — а теперь валяется, как убитый, на своей соломенной подстилке.

— Ну он как ребёнок, — ответил я. — Дети тоже до определённого возраста спят рядом со своей мамкой, а потом уходят.

— Может, ты и прав, Володя… — тихо сказала Аня.

А буквально через минуту я услышал её спокойное, ровное сопение — заснула.

Мне самому хотелось провалиться в сон как можно быстрее. Обычно стоило мне положить голову на подушку, и я тут же отключался.

Но сейчас сон не приходил.

Внутри сидело какое-то беспокойство, неприятное, липкое. Я пока не мог точно сформулировать, что именно меня тревожит.

Хотя… почему не мог? Мог. Более чем.

Вся эта ситуация со школьницей, которая сейчас спала в моей комнате… вернее, должна была спать… казалась мне подвешенной.

В этой истории чувствовались недоговорённости. Что-то в ней не сходилось, и интуиция говорила, что картина не такая простая, как выглядит.

Были нюансы — маленькие, еле заметные, которые заставляли меня держать ухо востро.

И, как оказалось, не зря.

Сквозь тишину квартиры я уловил еле слышный звук. Будто что-то тихо шуршало, словно пальцы водили по стеклу. Я задержал дыхание, прислушался внимательнее. Через несколько секунд понял, что это звук, с которым ногти касаются экрана телефона.

Школьница не спала.

И телефон, кажется, был совсем даже не разбит.

Что она там делает? Проснулась… и снова пишет тому самому уроду?

Но и это было не всё. Примерно через минуту после того, как я услышал шуршание экрана телефона, зарычал Рекс. Так он обычно реагировал, когда что-то ему не нравилось.

Я открыл глаза окончательно и напряг слух. В квартире опять повисла тишина, но дверь в розовую комнату была закрыта. Но миг спустя я заметил тонкую полоску света от фонарика телефона — она пробивалась через щель под дверью.

Может, девчонка просто решила сходить в туалет? Мало ли — чаю выпила много, согревалась… Ночью у всех бывают свои вояжи.

Но нет.

Если бы она шла в ванную, я бы услышал щелчок выключателя. А тишина стояла полная.

Рекс снова глухо зарычал, уже настойчивее.

Я поднялся с кресла-кровати, стараясь не шуметь, и подошёл к двери. Прислушался. Теперь звук был чётче — лёгкое шуршание, словно кто-то ходит по коридору в носках.

Я приоткрыл дверь.

И прямо у порога, словно тень, стояла школьница. Милана уже была одета и держала телефон в руке, свет от фонарика падал на пол.

— А ты куда? — спросил я.

При виде меня школьница дёрнулась так, словно я застал её за непристойностями. Милана стояла посреди коридора, уже успев надеть один сапог, второй держала в руке. На ней были вещи Ани — явно взятые без спроса.

И теперь, прямо в этих чужих вещах, она собиралась точно так же, не спрашивая разрешения, уйти из квартиры среди ночи. Девица, как я уже понял, довольно своевольная — не клади палец в рот, откусит мгновенно.

Увидев меня, она застыла, как зверёк, пойманный в свете фар. Но на мой вопрос отвечать не спешила.

— А ты куда? — повторил я. — Посреди ночи куда собралась?

Я не мог понять, что именно её так испугало — моё появление или сам факт, что я задал ей прямой вопрос. Но она струхнула заметно, будто увидела не человека, а привидение.

Однако надо признать, что характер у Миланы крепкий. Девчонка довольно быстро взяла себя в руки. Возможно, просто поняла, что угрозы я для неё не представляю.

— Да… вот решила уйти, — наконец ответила она.

Интересно, конечно. Собралась уходить среди ночи, в чужой квартире, даже не поставив никого в известность… И изображает полное спокойствие.

Безусловно, я мог бы ей устроить допрос с пристрастием и выяснить, почему она решила уйти именно сейчас. Но версия о том, что её «не молодой человек» вернулся во двор, выглядела неправдоподобной. Он уезжал так, что было ясно — понял всё и в ближайшее время к девчонке даже на пушечный выстрел не подойдёт.

Впрочем, спрашивать даже не пришлось. Девчонка сама вывалила свою версию, причём с такой уверенностью, будто заранее репетировала перед зеркалом.

— Владимир Петрович, я вам очень благодарна за то, что вы мне помогли, — начала она. — Но я не маленькая и не слепая. Я сразу поняла, что вы поссорились с Аней из-за меня. Поэтому я решила, что уйду прямо сейчас… чтобы никого здесь больше не напрягать.

И после этих слов захлопала ресницами. Так невинно, будто передо мной стоял сущий ангелочек.

Вот только за то недолгое время, что я её знал, я прекрасно понял, что ангелочком Милана не была и близко. Характер у неё был такой, что если дать слабину — сядет на голову и ножки свесит.

Я внимательно на неё посмотрел, не поддаваясь ни на какие её «чары», которые она сейчас источала слишком активно.

— Нет, дорогуша, — отрезал я. — Ты никуда посреди ночи не пойдёшь.

— Но… — всё-таки попыталась она возразить.

— Без «но». Это даже не обсуждается, — заверил я. — Завтра я позвоню твоим родителям и поговорю с твоим отцом.

— Только не это, Владимир Петрович… не надо с ним разговаривать, — взмолилась она почти моментально.

Ага. Вот и первая настоящая эмоция без маски.

— Разберёмся, — сказал я спокойно. — А сейчас снимай обувь и марш по курсу в мою комнату.

Милана замялась, вцепилась руками в сапог, явно надеясь выторговать себе хотя бы малейшее послабление. Но, видя, что я не собираюсь уступать ни на миллиметр, медленно начала снимать обувь.

Я же вытащил ключ из двери и положил его в карман своей новой пижамы. Так, чтобы она поняла, что ночных побегов больше не будет.

Девчонке это явно не понравилось — по лицу было видно. Но при всём своём характере сказать вслух Милана ничего не осмелилась.

Девчонка разулась и пошла в комнату, виляя бёдрами, будто идёт не к кровати, а на подиум. Перед самой дверью она неожиданно остановилась, замерла на секунду, а потом медленно повернулась ко мне. На лице появилась невинная, обезоруживающая улыбка. Настолько идеально поставленная, что иной бы и растаял.

— Владимир Петрович… если честно, мне страшно, — призналась она почти детским голоском. — Я очень плохо сплю на новом месте… и ещё… я боюсь темноты.

— И? — уточнил я, хотя уже начинал понимать, куда она клонит.

— Мне бы хотелось, чтобы вы… побыли со мной. Пока я не засну. Иначе я заснуть не смогу, — призналась она, опустив взгляд.

Вот это было неожиданно.

Я привык разбираться в людях, особенно в женщинах. Однако сейчас, честно говоря, не мог с точностью сказать — блефует она или нет. Девочка она непростая, хитрости в ней хватает, но просто так такие слова не бросают. Значит, что-то её на это толкает.

Похоже, она почувствовала моё секундное колебание и тут же усилила давление.

— Вы, Владимир Петрович… настоящий мужчина. И если вы побудете со мной рядом, я точно смогу заснуть, — произнесла она мягко, а потом жалобно добавила, растянув последнее слово: — Пожа-а-луйста…

Ну да, включила всё обаяние на максимуме.

— Ладно, пойдём, — согласился я. — Только давай договоримся: ты ложишься, сразу закрываешь глаза и спишь. Без разговоров.

— Сделаю всё от себя зависящее, — пообещала девчонка.

По тому, как она это сказала, было понятно, что именно такого ответа она и добивалась.

Мы вошли в комнату. Я сел в кресло у стены, кивнул на кровать:

— Ложись.

Милана подошла к кровати, но ложиться и не думала. Стояла, переминаясь с ноги на ногу, будто специально тянула время.

— Чего встала? — поторопил я. — Давай на боковую.

— Ну… мне же нужно раздеться. Можете, пожалуйста, отвернуться? Я быстро.

— Валяй, — коротко ответил я и отвернулся к стене. — Скажи, когда закончишь.

Минуту в комнате стояла тишина, нарушаемая только тихим шелестом ткани. Она действительно начала раздеваться — звук был настолько отчётливый, что вопросов, чем она там занимается, не оставалось.

— Я всё, — сказала она наконец.

Я обернулся и… похоже, сделал это чересчур резко. По крайней мере, успел заметить, как она, полностью обнажённая, одним лёгким движением прыгнула под одеяло, укрываясь с головой.

На полу, рядом с местом, где она переодевалась, осталась аккуратная кучка одежды. И среди неё — её трусики.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем это пахнет. Девчонка меня откровенно соблазняет.

Вот же, блин… малолетняя оторва.

Положа руку на сердце — неудивительно, что у её «не молодого человека» однажды поехала крыша. Фигурка у неё была, что ни говори, точёная, на загляденье.

Зачем ей это было нужно?

Не знаю.

Про близость со мной… тут можно только гадать.

Хотела так отблагодарить за помощь, которую я ей оказал? Или решила проверить границы? Или у неё в голове творится что-то, что мне и представить сложно?

Чёрт его знает. Утверждать точно я бы не рискнул.

Что у неё там внутри? Я понятия не имею — но ясно одно, что эта девчонка играет в игры, которые ей объективно не по возрасту.

Как бы там ни было, я откинулся на спинку кресла и попытался устроиться поудобнее. Хотелось верить, что она быстро заснёт, и я заодно присмотрю, чтобы всё было в порядке.

Милана ещё несколько минут ворочалась, переворачивалась с бока на бок, устраиваясь как можно удобнее. Наконец тихо прошептала:

— Спокойной ночи, Владимир Петрович… И ещё раз спасибо вам за всё.

— Спокойной ночи, — ответил я.

Через пару минут в комнате раздалось её ровное дыхание — похоже, заснула.

А затем и меня самого накрыл сон. Как будто выключило. Усталость была такой плотной, что я даже не заметил момента, когда провалился в глубокий, вязкий сон.

И понял, что сплю, уже тогда, когда неожиданно почувствовал чьи-то осторожные руки у себя на воротниковой зоне.

Тело среагировало само.

Резким движением я дёрнулся, схватил запястье того, кто меня трогал, и заломил руку, обездвиживая. Сознание возвращалось рывками — несколько секунд я действовал чистым рефлексом.

А когда наконец прояснилось — увидел, что держу Милану. Она смотрела на меня испуганно, совершенно не ожидав такой реакции.

— Ты что делаешь? — нахмурился я.

— Массаж… вам делала… — пролепетала она своим тихим, сладким голоском.