Физрук: на своей волне 4

Глава 14

Аня только коротко кивнула, не задавая лишних вопросов и не пытаясь уточнить, зачем мне вдруг понадобился хлеб. Она развернулась к подъезду и, прежде чем войти, приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь. Осторожно осмотрела площадку, убедилась, что нигде поблизости не маячит этот паршивец со своей огромной псиной. И только после этого скрылась в подъезде, тихо притворив за собой дверь.

Я повернулся на автомобиль, который въехал во двор минутой раньше. Слишком уж своевременно он появился. Я слишком долго живу на свете и слишком хорошо знаю цену «случайностям», чтобы верить в такие совпадения. Если смотреть на происходящее трезво, вариантов всего два.

Либо он действительно проследил за мной. Либо сама Милана позвала его сюда — может, решила помириться, ну или поставить точку.

Как бы там ни было, я решил не тянуть и подойти к этому мутному товарищу напрямую. Хотел спросить у него в глаза, какого чёрта он тут делает. Если он действительно выследил нас — ничего хорошего его точно не ждёт. А если вздумает забрать школьницу, то тем более, потому что этого я ему не позволю при любых раскладах.

— Пойдём, Рекс, — сказал я, пристёгивая пса к поводку. — Чуть пройдемся.

Пёс послушно встал рядом и заметно напрягся, словно сам учуял, что сейчас будет что-то неприятное.

Как раз в этот момент автомобиль медленно поехал дальше, выискивая свободное место для парковки. Впрочем, парковаться было негде — весь двор был забит. Но он продолжал двигаться вдоль дома, словно рассчитывал, что место всё-таки чудом найдётся.

Я выждал секунду, дождался, пока машина окажется ближе. А потом резко шагнул с тротуара прямо на дорогу, выходя в лучи его фар. Водитель среагировал моментально — ударил по тормозам. Автомобиль дёрнулся и замер, несколько раз коротко посигналив.

Я даже не стал удерживать Рекса, когда пёс подошёл к машине, обнюхал переднее колесо и задрал лапу. Он спокойно сделал своё маленькое дело прямо на резину. Зрелище было на редкость символичным. Что ни говори, а животные безошибочно раньше чувствуют гниль, которая сидит в человеке, чем её замечают другие.

За рулём действительно сидел «не молодой» парень школьницы. Я увидел, как у него перекосилась физиономия, когда он сообразил, что Рекс оставил на его колесе.

Неприятно? Возможно. Но жизнь у таких, как он, часто бывает куда более неприятной.

По его лицу было видно, что его подмывает выскочить наружу, но я опередил. Обошёл машину, резко дёрнул дверную ручку. Заперто. Тогда я постучал по стеклу костяшками пальцев.

Он чуть опустил стекло, буквально на пару сантиметров, чтобы услышать, что я собираюсь ему сказать.

— Дверь открой, — сухо потребовал я.

— Слышь, тебе чего надо? — начал огрызаться он.

Но договорить не успел. Я просунул руку в узкую щель между стеклом и дверью. Сработал автодоводчик — стекло, чтобы не прищемить мои пальцы, послушно поползло вниз.

Я даже не дал ему опомниться: просунул руку глубже, отщёлкнул блокировку и сразу же дёрнул за ручку. Дверь открылась без сопротивления. Я спокойно сел внутрь, взяв Рекса на руки, чтобы тот не прыгнул на мужика.

— Ты что творишь, зачем в мою машину лезешь, э-э? — заговорил водила скороговоркой. — Тебе что надо, слышишь, э-э⁈

— Рот закрой, — оборвал я его.

Он замолчал мгновенно. Челюсть, правда, осталась отвисшей от удивления. Ну или от того, что он никак не ожидал, что кто-то зайдёт к нему в салон без приглашения.

Я медленно повернул голову, посмотрел на него пристально.

— Тебе какого хрена здесь надо? — спросил я.

— Я, вообще-то, человека здесь жду, — просипел он.

Так. Понятно. Одна версия сразу отпадает. Если бы водила действительно следил за мной, то сразу понял бы, кто я такой. Но по его реакции было видно, что он меня не узнал.

Значит, остаётся единственное разумное объяснение — школьница вышла с ним на связь и попросила приехать.

Что ж, любовь штука упрямая… полюбишь кого угодно, даже такого вот бестолкового персонажа. И нет сомнений, что он мог наобещать ей целую тысячу извинений, вспомнить про их свадьбу в Италии, поклясться, что уходит из своей семьи, и вымаливать прощение всеми возможными способами.

Но мне, откровенно говоря, на все эти подробности было плевать с высоты самой высокой в мире колокольни.

Уж если так получилось, что меня втянули в эту историю, то на правах учителя этой Миланы разбираться буду я.

— Короче, дружочек, я тебе так скажу, — начал я. — Сейчас, когда я выйду из машины, ты поедешь дальше. К жене, детям — они, наверное, тебя дома ждут. Здесь ты никого ждать не будешь. И я тебе это настоятельно не рекомендую.

Пока я говорил, у горе-любовника глаза медленно вылезали на лоб. Он слушал меня, и по лицу было видно, что его пугает вовсе не тон. Неа, водителя пугало то, насколько я осведомлён о всей его кухне.

Судя по реакции, свой роман с малолеткой он скрывал тщательно. И мысль о том, что это может выплыть наружу, явно пришла ему впервые только сейчас.

Любовничек молчал секунд десять, обрабатывая услышанное. Его физиономия то бледнела, то наливалась кровью. А потом в нём что-то щёлкнуло. Наверное, прорезался тот самый горячий нрав южных людей.

— Слышь, я не понял, — начал он заводиться, подаваясь вперёд. — Я не знаю, кто ты такой, но с чего ты взял, что можешь указывать мне, что делать?

Ясно…

Почему-то я почти не сомневался, что он меня с первого раза не поймёт. Такие, как он, никогда не понимают слов, пока им по голове не постучат чем-нибудь более доходчивым.

Пока он заводился и пытался на меня наехать, я демонстративно зевнул. Медленно, откровенно скучающе, как будто слушаю не угрозы, а прогноз погоды.

Водила ещё не успел договорить, когда я резко дёрнул корпусом и врезал ему локтем прямо по переносице.

Удар вышел точный, короткий, смачный. Юшка сразу хлестнула вниз, потекла по губам, подбородку и закапала на белые кожаные сиденья. Как он потом будет это оттирать — его личная трагедия. Раз разговаривать нормально не умеет, то пускай платит за урок.

Любовничек схватился за лицо обеими руками, выдохнул сквозь стиснутые зубы. Весь его боевой настрой мгновенно куда-то испарился.

— Ты что творишь? — прошипел он, пытаясь зажать нос ладонью. — Я сейчас ментов вызову! Ты не понял, как теперь встрял!

— Вызывай, — спокойно ответил я. — Только, похоже, это ты не понял, как теперь встрял.

Он, дрожа от злости и боли, полез за телефоном. С размазанной кровью на пальцах начал набирать номер полиции, шмыгая носом и тяжело дыша.

Я в этот момент заметил, как Рекс заёрзал у меня на руках, едва уловив запах крови. Пёс насторожился, мышцы под шерстью слегка напряглись.

А насчёт звонка в ментовку…

Что тут скажешь — всё-таки обмельчал мужик. В моё время никому бы и в голову не пришло в такой ситуации тянуться к телефону и звонить в милицию. Тогда люди решали вопросы сами, по-мужски. А сейчас… Все только на словах Львы Толстые, а как доходит до дела — один сплошной пшик.

Печалька, как выражается совремённая молодёжь.

Товарищ уже успел набрать короткий номер. И теперь сидел, вжавшись в сиденье, ждал, когда пойдут гудки. Искоса смотрел на меня исподлобья. Боялся… либо пытался показать смелость, которой у него не было.

Пора было объяснить ему ситуацию более доступными словами. Такими, которые даже его тугой мозг способен переварить.

— А теперь слушай меня сюда, — процедил я. — Морали читать не буду. Про то, что нехорошо бегать налево, когда у тебя жена и дети, ты сам знаешь. Ты мальчик взрослый, разберёшься. Скажу другое, чтобы сразу дошло. Девчонка — несовершеннолетняя.

Водила вздрогнул, но телефон из рук не выпустил.

— И если ты сейчас звонишь в ментовку, — продолжил я, — то будь добр, сразу сообщи им, что ты раскатываешь губу на несовершеннолетнюю. И ещё, дружок… — я хмыкнул, — смею тебя заверить, что с такими, как ты, в зоне разговор особый. Когда ты туда попадёшь, там тебе точно объяснят доступно, что к чему.

В динамике телефона щёлкнуло, и раздался женский голос:

— Дежурная часть слушает.

После моих слов про несовершеннолетнюю мужика как парализовало. Держа ладонью разбитую переносицу, он медленно повернул голову ко мне.

Я подмигнул ему и кивнул на телефон. Мол, давай, дружок, диспетчер уже заждалась, когда ты начнёшь выкладывать ей всю правду-матку.

Но он так ничего и не сказал. Просто сбросил вызов.

Ну вот, значит, когда жаром запахло по-настоящему — понятливость у этого гадёныша всё-таки нашлась. Понял, что ситуация у него без всяких скидок переломилась в худшую сторону. Понял, что лучше ему заткнуться, чем продолжать геройствовать.

Я, честно говоря, не знал точный возраст школьницы… Но, как ни крути, Милана училась в одиннадцатом классе. А этому чудику было никак не меньше сорока. Такая вот, мягко говоря, тошнотворная разница. Хотя в этом мире чего я только уже не видел…

Вон, одна немолодая уже старуха-певица окончательно тронулась умом и умудрилась связаться с каким-то артистом, который был младше её лет на сорок. Тоже ведь явный побочный продукт разрушения психики.

Так что нынешняя история, при всей своей мерзости, уже не выбивалась из общей картины человеческого идиотизма.

Водила, сбросив вызов, медленно опустил телефон на колени, без лишних слов показывая, что готов продолжать наш разговор по-людски.

— В общем, дружок, — повторил я. — Сейчас я выхожу из машины, и ты едешь домой. К своей семье.

Мужик сжал губы, выдохнул сквозь зубы и процедил:

— Я… я ведь не знал, что она несовершеннолетняя.

— Ну вот теперь узнал, — я коротко пожал плечами. — А вообще, если вдруг не в курсе, незнание закона не освобождает от ответственности.

Он дёрнулся, будто хотел возразить, но лишь выдохнул:

— Ей уже точно есть шестнадцать…

Ха, вот уж! Пытается выудить из воздуха хоть какое-то оправдание, чтобы самому себе рассказать сказку, что он не урод, а просто… ошибся. Только мне его оправдания были не интересны ни на йоту.

— Значит, всё-таки по-хорошему не хочешь… Рекс, — я перевёл взгляд на пса. — Представляешь, какой нам сегодня непонятливый дядька попался.

Пёс, едва услышав кличку, сразу насторожился. Тихо зарычал, уставившись на этого товарища каким-то совершенно безумным, голодным взглядом. И особенно — на его промежность. Кровь из разбитого носа накапала не только на сиденье, но и на джинсы, оставив тёмные влажные пятна.

Рекс в последнее время ел исключительно говядину. А потому при виде крови у него инстинкты срабатывали мгновенно. К тому же кровь впиталась в такое… стратегически интересное место, что пёс буквально не мог отвести взгляда.

— Слушай, — я вновь переключил внимание на мужика, — у меня вот пёсик любит сырое мясо. А сегодня он ещё не успел поужинать…

Мужик мгновенно понял, куда я клоню. Лицо у него вытянулось:

— Слышишь… да не гони! Ты что, меня своим пекинесом собрался пугать⁈ — выдавил он, сорвавшись на фальцет.

Взгляд непонятливого непроизвольно дёрнулся на Рекса.

— Во-первых, это не пекинес, — возразил я. — А во-вторых, можем прямо сейчас проверить.

Честно говоря, я не знал наверняка, на какую команду Рекс был натренирован тренером, да и тренировали ли его вообще. Но мне это было уже неважно. Я смотрел ему в глаза и видел, что мелкий прекрасно считывал настроение.

Не ходя вокруг да около, я резко рявкнул:

— Взять!

Рекс понял команду моментально. Он рванулся так, будто ждал разрешения с самого начала, и бросился ровно туда, куда я и рассчитывал.

Я успел ухватить его за ошейник в последний момент, прежде чем он фактически вцепился мужику в пах. Пёс щёлкнул зубами в сантиметре от цели — достаточно близко, чтобы тот оцепенел и побледнел до цвета мела.

— Ну вот видишь, — сказал я, чуть пожав плечами. — А ты не верил, что мой пёс тебе пипетку отгрызет.

Мужик закивал так быстро, будто боялся, что если кивнёт медленнее, то Рекс кинется снова.

— С-слушай… убери своего волкодава, — выдавил он. — Я всё понял. Я… я сейчас же уезжаю.

— Всего хорошего, — ответил я. — Я был не рад с тобой познакомиться.

Мужик сглотнул, повернулся к рулю и начал заводить двигатель. Он даже кровь вытирать не стал — лишь бы поскорее исчезнуть из моего поля зрения.

— Пойдём, Рекс, мясо поешь всё-таки дома, — сказал я псу и выбрался из машины этого персонажа.

Выйдя наружу, я аккуратно прикрыл за собой дверь и ладонью хлопнул по кузову иномарки. Водитель понял намёк молниеносно: тут же вжал педаль в пол. Спортивная машина, взвизгнув резиной, сорвалась с места и понеслась к выезду из двора.

Я проводил автомобиль взглядом, пока он не скрылся за углом. Ситуация, конечно, получалась занятная. Теперь я уже почти не сомневался, что девчонка успела написать своему хахалю. Значит, они всё-таки помирились, и она попросила его приехать.

Вот только один вопрос не давал покоя: как? Она же сама сказала, что разбила телефон.

Что ж… Разберёмся.

Сейчас поднимусь домой и там уже спокойно переговорю с Миланой. Объясню девочке доходчиво, что дружба с таким типом ей даром не нужна. И что обманывать меня — идея крайне неудачная.

Я поднял голову и посмотрел на окно моей квартиры. Хм… прямо на моих глазах задернулась штора.

— Пойдём, боец, — сказал я Рексу, и мы вместе двинулись к подъезду.

Я поднялся на свой этаж и уже поднял руку, чтобы постучать, но Аня меня опередила. Она словно специально стояла у двери, замерев напротив глазка, будто всё это время ждала моего возвращения. Как только я приблизился, дверь приоткрылась. Аня сразу приложила указательный палец к губам, давая понять, что нужно вести себя тише.

Я кивнул — понял.

Зашёл в квартиру, отпустил Рекса с поводка, и пёс тут же мягко побежал вглубь коридора. Аня тихо закрыла дверь, аккуратно провернула замок, стараясь не издать ни единого лишнего звука.

— Тише, — прошептала она. — Милана уже заснула.

Вот оно как. В моей комнате горел приглушённый свет. Значит, она легла спать именно там.

Интересный расклад. И ещё интереснее — Аня сама отправила её в мою комнату или Милана забралась туда по своей инициативе.

Да, ещё — как вообще вышло, что девчонка заснула, если за ней только что приезжал её «не молодой человек»?

Весь расклад выглядел… ну как минимум странно.

Мне пожалуй требовалось чуть больше времени, чтоб понять, что именно меня смущает.

Мы с Аней прошли на кухню, и там я сразу задал вопрос, который вертелся на языке:

— Аня, это ты ей предложила спать у меня?

Она покачала головой.

— Нет. Когда я пришла, она уже была там. Легла спать сама, даже свет не выключила. Ты же ей сказал, чтобы она пошла телевизор посмотреть?

— Сказал, — подтвердил я.

— Так вот, — Аня слегка усмехнулась, — представляешь, она настолько культурная, что включила «Спас». Там какой-то батюшка про нравственность рассказывал.

Я нахмурился. Услышанное мне совсем не понравилось. В этой истории слишком много нелогичного. Но то, что Аня сказала дальше… понравилось мне ещё меньше.

— Ты представляешь, она так вымоталась, что заснула прямо в… одежде.

После этих слов сожительница посмотрела на меня строго, почти укоризненно.

— Вова, только прежде чем лазить в моих вещах и давать девчонке мою одежду, ты мог бы хотя бы у меня спросить…

Я на секунду завис. Ну как бы… я ничего Милане не говорил и уж тем более не давал ей вещей Ани. Всё, что я девчонке выдал, — халат. Она его надела, когда я уходил. А дальше… Значит, переодевалась сама.

Интересно, то ли она была настолько уставшая, что делала всё на автопилоте. То ли действительно из неблагополучной семьи, где привычки совершенно другие.

— Извини, не подумал, — сказал я Ане. — Ты права, в следующий раз я буду такие вещи сначала с тобой согласовывать.

Говорить ей идеи о том, что было на самом деле, я не стал.

Аня мягко выдохнула, и выражение лица у неё заметно смягчилось.

— Спасибо, что услышал, — шепнула она. — Для меня это правда важно.

На кухне Аня взглянула на столик, где стоял слегка пострадавший морковный торт.

— Блин… так старалась его сделать, чтобы тебе можно было есть, — вздохнула она. — Нашла диетический рецепт, без сахара…

Она говорила это с такой досадой, что я почувствовал её боль от утраты. Конечно, можно было бы сказать ей привычное «что упало, то пропало», но обижать девчонку совершенно не хотелось. Особенно после того, сколько сил она вложила в этот торт.

К тому же торт упал только одной стороной. Если аккуратно срезать то, что коснулось пола, остальное вполне можно есть.

Я прекрасно понял, куда она клонит. Поэтому взял нож, блюдца, аккуратно отрезал себе ровный кусок.

— С удовольствием его попробую, — заверил я.

Аня поставила чайник, тоже отрезала себе большой кусок и села рядом, внимательно наблюдая за моей реакцией. Я попробовал торт. Он действительно оказался очень вкусным. Хотя Аня и уверяла, что добавляла сахарозаменитель, сладость чувствовалась явная. Только у этой сладости был какой-то странный, едва уловимый привкус, будто неестественный.

Аня, кажется, уловила по моему лицу, что я прислушиваюсь к вкусу.

— Ну что, как тебе сахарозаменитель, Володь? — спросила она.

— Отлично, — заверил я, хотя лично мне этот заменитель показался подозрительно химозным.

Аня пожала плечами.

— Ну, роллы, к сожалению, поесть не получится. Девочка была настолько голодная, что всё съела. Ничего, в следующий раз закажем.

Она подошла к чайнику и начала возиться с заваркой, а я в этот момент вспомнил, что мой телефон разряжен. Достал его из кармана и решил поставить на зарядку.

Взяв зарядку я воткнул её в сеть и положил телефон на край стола. Аня тем временем разливала чай по кружкам и обернулась ко мне:

— Тебе сахар положить?

Она взглянула на меня почти с ожиданием и, указав на торт, добавила:

— Ну скажи же, вкусно получается. И сладко, и при этом никакого настоящего сахара нет.

Я вспомнил специфический привкус в торте, поэтому медленно покачал головой:

— Нет. От сахара, любого, нужно отказываться, так что без него.

— Ну… тоже правильно, Володь, — согласилась Аня. — Только так ты сможешь почувствовать настоящий вкус чая, который ничем не перебивается.

Я слушал её вполуха, в этот момент телефон, стоящий на зарядке, наконец подал признаки жизни. Экран засветился, появилось лого, а затем в верхней части замигали уведомления.

И тут я увидел отправителя. Сообщения пришли целой россыпью, отправителем… Отправителем значился Али.

От автора:

Лето 1939 года, Халхин-Гол. Попаданец в комдива Георгия Жукова. Попытка изменить будущее, чтобы уменьшить цену Победы: https://author.today/reader/493366