Физрук: на своей волне 4

Глава 20

Глаза Тиграна зло сверкнули. Он напоминал дворового пса, которому наступили на хвост. Видно было, что ему есть что сказать девчонке. Скорее всего, вывалить на неё поток грязи и угроз. Ну или, не исключаю, набор каких-нибудь сопливых оправданий.

Однако после того как я пару раз жёстко приложил его нос, урка теперь не рисковал открывать рот без моего разрешения. Правильное решение, кстати.

— Рекса тоже с собой забери, — попросил я Милану.

— Пойдём, Рекс, — девчонка позвала пса, но, проходя мимо Тиграна, задержалась взглядом и процедила сквозь зубы:

— Я тебя ненавижу.

Тигран промолчал.

— Дверь только закрой, — попросил я.

Девчонка вышла. Дверь щёлкнула, отделив нас от всех посторонних ушей. В кухне сразу стало тише и… честнее, что ли.

Я повернулся к Тиграну и широко, по-домашнему, почти дружески улыбнулся. Хотя, конечно, в этой улыбке не было ни грамма тепла.

— Знаешь, — начал я. — Обычно в таких ситуациях говорят: «у меня есть для тебя две новости — хорошая и плохая».

Я сделал паузу, наслаждаясь тем, как этот уголовник напрягся.

— Но вот в твоём конкретном случае, дружочек, — продолжил я, чуть наклонившись вперёд, — хороших новостей нет вообще. Только плохие. И насколько именно плохими они окажутся — сейчас зависит исключительно от твоего поведения.

Я подмигнул ему, чтобы он понимал, что это не угроза, а сухой прогноз его горизонта событий.

Тигран смотрел на меня исподлобья, шмыгая раскрашенным носом. Он, похоже, ещё не до конца осознал, насколько попал. Ну да, бывает. Есть тип людей, которые до последнего верят, что выкрутятся. Найдут момент, ударят, сбегут, что-то провернут… вот только жизнь — это не дешёвый сериал. И выход у тебя есть далеко не всегда.

Но я видел по урке главное: он ещё не сломан. Тигран слушал, но внутри у него шевелилась надежда. Он ждал момент, когда всё можно будет повернуть в свою пользу.

Что ж… пусть ждёт.

Некоторые ждут, пока рак на горе свистнет. Но у рака, скажем честно, шансов свистнуть больше, чем у Тиграна в текущей раскладке.

— Во-первых, у тебя есть ровно пять секунд, чтобы вернуть мне украденные деньги, — обозначил я.

— Да они… в машине, я их с собой не взял, — начал лепетать Тигран, пытаясь состроить невозмутимую мину.

Его «фуфло» звучало так неубедительно, что захотелось зевнуть. У подобных ему ребят менталитет всегда одинаковый. И им везде, за каждым углом мерещится вор похлеще их самих.

Поэтому, когда он сказал, что оставил наличку в машине, это было смешно. Да эти товарищи даже в туалет с пачкой денег заходят — так, на всякий случай. Так что я знал, что деньги у него с собой, просто ему хочется выкрутиться.

Ну, раз хочется — пусть попробует.

— Раз, — сказал я почти лениво, начав отсчёт.

Он попытался было повторить свою пластинку про «в машине», но я больше даже не делал вид, что слушаю.

Я прошёл к плите и спокойно повернул регулятор. Спустя секунду красный круг начал медленно раскаляться.

— Два, — ровно продолжил я, глядя, как круг на плите становится всё ярче.

Чтобы усилить драматизм и, главное, ускорить работу мыслительного аппарата моего оппонента, я поднёс ладонь к раскалённому диску. Естественно, не касаясь… и резко одёрнул руку.

— Горячо, блин, — прокомментировал я буднично.

Тигран засопел, его глаза чуть не вылезли наружу. Он метнулся взглядом от меня к плите, затем снова ко мне.

— Слышь… э… а ты что собрался делать? — спросил он, сорвавшись на фальцет.

Похоже, понял, что нарвался не на «жирного гуся», а на того, кто не ведётся на разводы и не боится испачкать руки, если того требует ситуация.

— Что я собрался делать? — повторил я, театрально вздохнув, будто ему было трудно понять элементарное.

— Молодой ты, Тигран, видимо, не в теме, как вопросы решали в девяностые. Тогда непонятливым вставляли паяльник в задницу — метод простой, действенный, креативный даже. Только вот беда… — я развёл руками. — Паяльника дома нет. Ни одного.

— Э-э… — протянул он.

— Ну ничего, — продолжил я почти сочувственным тоном. — Есть альтернатива. Могу, например, посадить тебя жопой на раскалённую плиту. Рецепт тот же, только ингредиенты другие. По ощущениям примерно как паяльник. Как тебе вариант — нормальный?

Лицо Тиграна вытянулось. Глаза мигом забегали, он напоминал крысу в узком коридоре, которая пытается найти дырку в стене, но натыкается на сплошной кирпич.

— Э-э-э… — повторил он почти жалобно.

— Согласен, удовольствие сомнительное, — я чуть наклонил голову, словно искренне пытался его понять. — Чисто по-человечески, я бы и сам предпочёл паяльник. Он, по крайней мере, компактный… Четыре, — напомнил я.

Эффект был мгновенным. Урка дёрнулся, начал шарить взглядом по кухне, пытаясь найти что-нибудь тяжёлое, острое, длинное, хоть что-то, что можно схватить.

Но кухня была знакома мне лучше, чем ему. Все потенциальные предметы защиты лежали вне его досягаемости. И, что важнее, даже если бы он что-то нашёл… времени у него не осталось.

— Не рекомендую даже пытаться, — предупредил я— Я ведь тебе гуманно нос не ломал, помнишь? Берёг, чтобы ты мог дышать, когда будешь сидеть на раскалённом круге. Со сломанной перегородкой дышать трудно, а там — сам понимаешь, лишний кислород не повредит… Я ведь за чужие чувства переживаю.

Я снова ему подмигнул.

— Пять. Ну вот и вышло время…

Я шагнул вперёд, ухватил его за грудки и потащил к плите.

— Не, брат, не надо! — завопил Тигран. — Не губи! Я тебе всё отдам! Все бабки! Сейчас же! Только не надо плиту! Не надо, слышь, мужик, давай по-нормальному!

Вот и отлично. Разговор, наконец, перешёл в конструктивное русло.

Я по-прежнему держал Тиграна за грудки, так, чтобы он мог пошевелиться и достать то, что мне было нужно.

— Доставай бабки, — процедил я.

Тигран полез за пазуху. Пальцы у него ходили ходуном. Наконец он извлёк небольшую, но плотную пачку, обёрнутую в знакомые мне страницы — те самые, что были вырваны из книги. Страницы были вырваны из «Преступления и наказания».

Иронично, конечно: вор прячет украденные деньги в вырванные листы Достоевского. Раньше такие книги руками трогать боялись, а этот урод рвёт классику, будто газетку, в которую завернули семечки.

Я оттолкнул Тиграна на стул. Взял деньги и демонстративно пересчитал. Он следил за движениями моих пальцев, не произнося ни звука. Когда я убедился, что в пачке вся сумма, убрал деньги в карман пижамы, пригладил ткань ладонью и только после этого снова посмотрел на него.

— Короче, дружок, один вопрос закрыт. Но у нас, как ты понимаешь, не только этот вопрос на повестке.

— Ка… какие вопросы? — затряс он головой. — Я не прав был, брат… не знал, что ты такой… ну… такой чёткий… — он наконец нашёл слово.

Я не стал уточнять, что именно означает «чёткий» в его понимании, и уж тем более не стал обсуждать его попытку свести всё к «братаствам». У таких, как он, все «братья», пока не подворачивается момент кинуть своего названного родственника.

Я взял стул, стоявший у стены, поставил напротив него, сел и внимательно посмотрел на урку.

— Вот я на тебя смотрю, Тигран, и понимаю, что ты поступил как последняя падла, — заговорил я. — Ты полез на дочь своего друга. На девчонку, которая доверилась тебе. Вот знаешь, если бы я был её отцом… — я чуть наклонился вперёд. — … и при этом твоим другом, то, скорее всего, тебя бы уже не было. И поверь, я даже не задумывался бы.

Тигран виновато опустил глаза. Но я видел, что это была лишь дешёвая актёрская игра. Попытка вызвать жалость и сыграть роль «ошибшегося мужчины». Он не чувствовал вины. В этом я был уверен на все сто. Нет, единственное, что он чувствовал — страх. И я собирался этим страхом воспользоваться.

— Так вот, — продолжил я. — Помнишь, я говорил, что у меня для тебя только плохие новости?

— Говорил… — буркнул Тигран, вытирая рукавом кровь под носом.

— Ну вот, — я кивнул. — А теперь я подумал и понял, что если человек за свой гнилой базар не отвечает, то его надо научить отвечать. Согласен?

Тигран нахмурился.

— Ты о чём? Где я за базар не ответил?

— Где?.. — я усмехнулся. — Я тебе сказал девчонке не подходить. Сказал?

Он промолчал. Тут действительно нечего было возразить. Слова были сказаны, предупреждение было дано, а он решил сыграть в непонимашку.

— Так что, — продолжил я, — теперь я за твой косяк у тебя и спрошу. Намёк улавливаешь?

По лицу Тиграна было видно, что улавливает он всё, и очень даже быстро. Щёки у него дёрнулись, взгляд метнулся к двери, потом к окну. Так-то классическая реакция загнанного крысёныша, который понимает, что из ловушки выхода нет.

— Итак, объясняю по пунктам…

И я обрисовал ему первый вариант — тот, который любой вменяемый человек на его месте выбрал бы. Другой вопрос, что вменяемый человек не попал бы в такую ситуацию.

— Ты сейчас поднимаешь свою задницу, идёшь в ближайший участок и пишешь явку с повинной, — пояснил я. — Чистосердечное признание: «я такой-то, такой-то, совершил вот это, вот это и вот это».

Тигран побледнел и сглотнул так, что чуть не поперхнулся. С лица окончательно сползла наглость и блатной хмель. Остался обычный перепуганный зэк с рецидивом, который знает, что такое этап и что такое строгий режим.

— Это… это первый вариант? — спросил он сипло, будто надеялся услышать, что это шутка.

— Первый, — подтвердил я. — У тебя есть возражения?

Он покачал головой — механически, как будто тело ответило само.

— Но, — сказал я, — я обещал два варианта.

Глаза урки вспыхнули слабой надеждой.

— А какой второй вариант? — прошептал он.

— Второй вариант тебе тоже не понравится, — сказал я, ломая эту надежду пополам, как сухую ветку. — Причём, если первый можно назвать «честным»… то второй — воспитательным. Но прежде чем я расскажу тебе второй вариант, подумай очень хорошо. Потому что, когда я его озвучу, назад дороги уже не будет.

Я замолчал, наблюдая за тем, как в нём растёт паника.

— По второму варианту я прогоню маляву по зонам.

Тигран вздрогнул и нахмурился. Он явно не ожидал услышать такое от меня и сперва даже не понял, к чему я клоню.

— В маляве, — уточнил я, — я аккуратно обозначу, какой грешок за тобой числится. И думаю, что папа девчонки… — я сделал паузу, — найдёт, как с тебя спросить за косяк.

До Тиграна дошло. Он резко дёрнулся, к нему стремительно вернулось былое раздражение.

— Слышишь, — прошипел он, — чего ты меня на понт берёшь? Кто ты такой вообще, чтобы такие темы задвигать⁈

Но я не собирался вступать с ним в перепалку. Меня не было тридцать лет. Это правда. Но память у меня работала неплохо. И я отлично помнил ребят, которые получили свои пожизненные ещё тогда и теперь чалятся на строгаче. А пожизненники — народ крепкий, не дохнут быстро. И авторитет там у них такой, что половина администрации здоровается первой.

Я назвал ему имена.

Но Одно. Второе. Третье.

Тигран замер, глаза полезли на лоб — от испуга, узнавания и одновременно понимания того, что малява до таких людей дойдёт обязательно. И что вопрос, как они с него спросят, даже обсуждать не нужно.

Он сорвался на визг:

— Не надо! Умоляю, не делай этого!

— Надо, — спокойно сказал я. — Надо, потому что ты совсем попутал берега.

— Я… я схожу в отдел! — выстрелил он. — Честно! Мамой клянусь!

— Мамой клясться не надо, — я медленно покачал головой. — Хочешь доказать серьёзность намерений — давай. Звони в дежурку прямо сейчас.

— А… а что я скажу? Что бабки у тебя отжал?..

Я не стал отвечать сразу. Просто смотрел на него внимательно, с холодной оценкой. Тигран попытался отвести взгляд, но не смог.

— Нет, со мной вопрос мы действительно закрыли. Но с машиной…

Эти слова подействовали на Тиграна так, словно я снова врезал ему по носу. Он аж к стене прижался спиной.

— Ты… откуда… откуда ты вообще знаешь…?

Я не ответил. И не нужно было. Достаточно одного взгляда на такого типа, чтобы понять — только что освободившийся рецидивист машину за честно заработанные деньги купить не мог по определению. А эта его «тачка», на которой он так уверенно примчался, была угнанная. Или отжатая. А чаще — и то, и другое вместе.

Он наконец понял, что ответа не будет, и тревожно сглотнул.

— Ты же понимаешь… — прошипел он. — Если это всплывёт… меня же закроют там… по полной! Я же рецидивист!

— Прекрасно понимаю, — подтвердил я.

Тигран затрясся, машинально провёл рукой по лицу, шумно втянул воздух. Ох, как не нравился ему наш разговор.

— Может… — выдавил он наконец, — может, есть вариант? Другой? Или… третий?

Отлично. К этому моменту я его и подводил.

Я чуть повернул голову в сторону, картинно задумался, и медленно вернул взгляд на урку:

— Если ты так настойчиво просишь… — произнёс я будто нехотя. — Да. Есть еще один, третий вариант.

— Какой? — выпалил он.

Я не сразу ответил. Сидел на стуле напротив, глядя на него пристально.

— Ты мне, — наконец сказал я, — по жизни будешь должен.

— А… что должен? — шепнул уголовник.

Я едва заметно поманил его жестом и Тигран осторожно наклонился ближе. Урка, который ещё час назад чувствовал себя «крутым», теперь выглядел не столь уверенным в своих силах.

Когда он приблизился, я чуть повернул голову, наклоняясь к его уху. Говорил негромко, но он всё прекрасно слышал.

— Сейчас, — прошептал я, — я расскажу тебе, что именно ты мне должен.

Я говорил долго, разжёвывая каждую деталь так, чтобы даже такой матёрый, как Тигран, понял всё без двусмысленностей. Он слушал, не перебивая ни разу. Когда я закончил, Тигран медленно отстранился назад, всматриваясь в меня уже иначе. С каким-то странным, почти болезненным удивлением.

По глазам было понятно, что у него в голове не укладывалось, что обычный, по его меркам, физрук может разговаривать подобным образом и требовать от него таких вещей. Ну что ж… жизнь иногда подбрасывает людям весьма неожиданные сюрпризы.

Я молча ждал.

Он наконец переварил всё, выдохнул и, собираясь с духом, озвучил решение:

— Ладно… без базара. Я сделаю то, что ты хочешь.

После чего, по старой зоновской привычке, протянул мне руку — скрепить договорённость. Но я лишь посмотрел на его ладонь, а затем медленно покачал головой.

— Нет, дружок. Руки мы пожмём после. Когда ты сделаешь всё, что обещал.

Тигран завис буквально на секунду — видно, не привык, что ему руку не жмут, когда он считает вопрос решённым. Но быстро взял себя в руки, коротко кивнул, окончательно подтверждая то, что между нами только что было заключено.

Я не стал объяснять ему дополнительно, что будет, если он попытается меня кинуть. Не было нужды. Урка был достаточно смекалистым и прекрасно понимал, что если сказал, то значит сделал. А если решил юлить, то последствия будут такими, что лучше даже не представлять.

— Свободен, — бросил я, кивнув на дверь. — Я сам дам тебе знать, когда понадобишься.

Тигран сразу же засуетился, торопливо поднимаясь со стула. Он всё ещё поглядывал на меня с тем самым растерянным выражением лица.

— Сделаю, сукой буду… — начал заверять он, косясь опасливо на раскалённую печку.

Вот уж честно: терпеть не могу такие экземпляры. Типаж знакомый — сам себе друг, а друзьям своим враг хуже любого недоброжелателя. Уверен, отец Миланы сидел рядом с ним за одной миской, делился последним, считал братом.

И даже представить себе не мог, что этот гад после выхода полезет к его дочери. Такие не стесняются и в постель к жене друга залезть — если не сегодня, так завтра. Но… именно такой фрукт мне и был нужен. Порой грязную работу выполняют только те, кто сам из грязи.

— Слушай… — подал голос Тигран. — Может… у тебя салфетка есть? Кровь вытереть. Ну… не пойду же я так на улицу.

Он, морщась, зашевелил носом и принюхался — видно, чувствовал запах собственной крови. Затем начал шарить глазами по кухне.

— Или хотя бы умыться? Можно? — добавил он.

Я медленно покачал головой.

— Можно, — сказал я ровно. — Взять ноги в руки и валить отсюда, пока ходят пароходы.

— Понял, вопросов нет, всё, я уже ухожу, всё, ухожу.

Урка метнулся к выходу, как побитая шавка, и по дороге дважды оглянулся через плечо, будто опасался, что я в последний момент передумаю.

Можно, конечно, было разыграть благородного педагога, позвать Милану, заставить Тиграна прилюдно каяться и лепетать что-то вроде «прости, больше не буду»… Но это была пустая трата времени.

Мне совершенно не хотелось оставлять уголовнику даже микроскопического шанса на иллюзию, будто какое-то общение между ним и девчонкой ещё возможно. Пусть катится к чёрту со всей своей романтикой из подворотни.

Я уже собирался сказать ему «ступай», но вдруг вспомнил о коридоре, где по полу разливался томатный сок, изображавший мою кровь. Картина та ещё — если сейчас Тигран уйдёт, то мне придётся самому этот бардак разгребать.

— Погоди, светило преступного мира, — остановил я его на самом пороге.

Тигран медленно повернулся ко мне, готовый к любому подвоху.

— Что? — спросил он недоверчиво.

— Говорю, не уходи пока.

Я прошёл в ванную, где стояли ведро и швабра, взял всё это добро и вернулся в коридор. Поставил ведро перед ним и протянул швабру.

— Держи, — я указал на буро-кровавое пятно на полу. — Будь добр, приберись.

Тигран завис, как будто пытаясь вычислить, не скрывается ли здесь какая-то новая хитрость. Но, видимо, память о раскалённой плите оказалась убедительнее любых раздумий. Тигран взял ведро, швабру и молча принялся оттирать «кровь».

Через пару минут пол сверкал чище, чем до всей этой постановки. Урка аккуратно унёс швабру и ведро в ванную, тщательно прополоскал, поставил на место и только потом вернулся в коридор. Встал, переминаясь с ноги на ногу.

— Всё… могу идти? — осторожно спросил он.

— Иди, — кивнул я. — Кто тебя держит.

Входная дверь тихо скрипнула, потом закрылась. Я ещё пару секунд постоял в коридоре, прислушиваясь к тишине, которая опустилась в квартире сразу после хлопка входной двери. Всё улеглось как-то даже слишком складно: и деньги вернул, и Милану, кажется, выбил из дурной сказки, и Тиграна сразу поставил на место.

Двух зайцев одним выстрелом?

Да нет, блин, целое стадо.

Наконец я постучал пальцами по косяку и громко позвал Милану.

Через пару секунд дверь комнаты скрипнула, и в проёме появилась девчонка. Выглядела она скверно — раздавленная, опустошённая, будто за один день прошла весь жизненный путь от наивной школьницы до человека, которому показали изнанку той самой «блатной романтики», что так манила.

Вообще, блатная сказка кажется красивой только до тех пор, пока не увидишь, кто там на самом деле главный герой. И это отнюдь не благородный преступник, а вонючий, мелкий, трусливый рецидивист, готовый при первом запахе опасности продать тебя за пару купюр. Сегодня Милана эту истину получила в лоб и без фильтра.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она встретилась со мной взглядом.

— Если честно… нет, Владимир Петрович. Мне… отвратительно. И от него, и… от себя тоже. Всё это…

Слова закончились, но мне и не нужно было продолжения.

— Пойдём, — кивнул я, мягко приглашая её пройти на кухню. — Сядь. Разберёмся.

Девчонка покорно подчинилась, прошла за мной. Я молча указал Милане на стул — тот самый, где несколькими минутами раньше сидел её благоверный.

Она сделала шаг, но остановилась, заметив на сиденье маленькое тёмное пятно крови. Девчонку передёрнуло, и она, не говоря ни слова, прошла к шкафчику, достала новую упаковку одноразовых салфеток. Открыла её и тщательно начала вытирать стул.

Только когда ткань стала абсолютно чистой, Милана медленно опустилась на стул. Руки сложила на коленях, взгляд опустила. На меня смотрела украдкой.

— Неприятно тебе, наверное, да? — спросил я. — Когда понимаешь, что человек, который клялся тебе в любви, оказался обычным предателем?

Она чуть заметно кивнула. Потом еле слышно, почти шёпотом, будто сама стеснялась этих слов, заговорила:

— Очень неприятно, Владимир Петрович…

Девчонка надолго замолчала. Видимо, собиралась с духом. Потом снова подняла на меня взгляд, когда решилась продолжить.

— Я… я слышала ваш разговор. Всё. И что вы ему говорили… и что он вам отвечал… — слова давались ей тяжело, но она говорила честно. — Владимир Петрович… я вас очень прошу… не говорите ничего моему папе. Ему и так там тяжело. А если он узнает… если представит всё это…

Она не договорила, опустила голову и вцепилась в брюки пальцами. Прежней бравады в Милане не осталось ни капли. Теперь передо мной сидела обычная девчонка, которая впервые по-настоящему обожглась о жизнь. Теперь же она не знала, как этот ожог лечить.

Я понял, что повторять нотации будет лишним — урок Милана уже получила. Да и жизнь объяснила ей куда жёстче, чем я мог бы сделать это словами.

— Ладно, — заверил я. — Разберёмся.

Единственное, что сейчас оставалось Милане, — хотя бы попытаться переварить всё пережитое. Я был почему-то уверен, что если раньше она выполняла бы наши договорённости из страха. Ну просто боялась бы, что я действительно исполню озвученные угрозы. То теперь я чувствовал, что мотивация у неё стала другой.

Милана поняла, куда ведёт та дорога, по которой она успела ступить. Поняла, что Тигран уже прожёг свою жизнь полностью и окончательно — а у неё ещё оставался шанс. И именно от неё зависело, ухватится она за него или снова полезет в ту же яму.

— Всё, — сказал я. — Иди домой. Выдохни, соберись. А завтра — в школу.

Милана ещё посидела молча, смотря на меня не мигая. Я не отворачивался и тоже молчал, ожидая — пусть сама решит, что именно ей нужно сказать.

И наконец она выдохнула:

— Владимир Петрович… я… прошу у вас прощения. За всё. За то, что так получилось. Вы ведь действительно хотели мне помочь, а я… — девчонка запнулась, опустила глаза. — А я, дура, не оправдала вашего доверия. Простите меня, пожалуйста…

— Насчёт доверия… у тебя будет отличный шанс вернуть его, — улыбнулся я. — Когда покажешь, что взялась за голову и больше не лезешь в ту грязь, где тебя сегодня едва не утянули по самую макушку.

— Обязательно покажу, — пообещала она. — Обязательно.

Милана наконец поднялась из-за стола и направилась к выходу. Шагнула в коридор, начала обуваться.

Я встал, прошёл следом и решил сказать ей напоследок то, что она должна была услышать.

— Милана, — позвал я.

Девчонка обернулась ко мне, втянув голову в плечи.

— Я правильно понимаю, что ты берёшь пример со своего отца? — спросил я спокойно, но прямо. — Так вот… я почти уверен на сто процентов, что твой отец ни секунды не хотел бы, чтобы жизнь его дочери сложилась так же, как у него. Подумай над этим. Он бы хотел видеть свою дочь на свободе, а не повторяющей его путь и не гниющей в тюрьме.

Она ничего мне не ответила. Ничего вообще. Просто выскочила за дверь и тихо бросила уже с лестничной клетки:

— До свидания, Владимир Петрович…

Я закрыл входную дверь, провернул замок.

Всё-таки хорошо, что я проявил осторожность и не начал разговор с Миланой при Ане. Если бы Аня стала свидетелем всего, что здесь произошло… Ничем хорошим это точно бы не закончилось.

Времени до выхода в школу оставалось ещё достаточно, чтобы успеть заняться делом. И я решил использовать эти минуты по максимуму.

От автора:

✅ Громкая новинка от Рафаэля Дамирова в жанре ФЭНТЕЗИ!

✅ Трибуны забиты до отказа. Имперцы ждут, что «северный дикарь» умрёт под их рев. Мне уже назначили смерть. Так думали они. Но всё пошло иначе, когда «варвар» вышел на арену.

✅ ЧИТАТЬ: https://author.today/reader/513716/4850252