Физрук: на своей волне 4

Глава 17

Глава 17

Мысль вспыхнула неожиданно, словно щёлкнул рубильник прямо у меня в голове. Я стоял в комнате, ещё раз возвращаясь взглядом к тому самому открытому настежь окну. И внезапно всё сложилось в единую, болезненно ясную картину.

Окно… чёрт. Конечно же, окно!

Милана выкинула деньги в окно.

Осознание накрыло мгновенно, как ледяная вода. Я выдохнул резко, и, пока воздух ещё не успел снова заполнить лёгкие, внутри сложилось абсолютно чёткое понимание. Стало ясно, почему вчера вечером во двор заехала спортивная иномарка с тем самым козлом за рулём.

Он приехал не просто так.

Теперь части мозаики встали на свои места, без единого пустого фрагмента. Милана нашла деньги, позвонила своему хахалю и решила, что устроит побег.

Украсть мои деньги, дождаться его сигнала, выскочить ночью из квартиры, и всё… аля-улю, паси гусей! Проблемы исчезли бы для неё так же стремительно, как она сама.

Вот же… сучка неблагодарная.

Хотя, если честно, такими категориями я уже давно перестал мыслить. Не тот возраст, не та жизнь. Благодарность вообще роскошь, и мир работает по другим законам. Когда ты делаешь поступок, будь готов, что этот поступок вернётся тебе же, чаще всего по голове.

Разумеется, когда я вчера остановил хахаля Миланы и объяснил ему, куда ему ехать, все её планы мгновенно превратились в мокрое пятно. Потому для девчонки оставалось только одно — сбежать ночью.

И она попыталась.

Теперь я понимал, что деньги уже были при ней, когда я поймал Милану ночью у двери в вещах Ани и с сапогом на ноге.

Но я не дал ей уйти. А потом, похоже, Милана поняла, что я всё понял. Что утром разговор будет жёстче прежнего. И тогда она придумала этот свой детский спектакль — шкаф, открытое окно. Это была попытка улизнуть, пока я бегаю, как идиот, смотрю вниз и думаю, что она выпрыгнула.

Её расчёт был прост: отвлечь меня на секунду. И за эту секунду исчезнуть.

Прозорливая, надо признать.

Стерва — это да. Но умная, быстрая и, что особенно неприятно, умеющая думать наперёд.

И если мой вывод верен, а теперь я уже не сомневался ни на грамм… то мои деньги, аккуратно завернутые в вырванные страницы книги, сейчас благополучно лежат где-нибудь в кустах палисадника под подъездом, ожидая, когда их заберут.

Не додумав до конца, я метнулся к окну. Рывком распахнул створку и высунулся наружу. И то, что я увидел внизу, заставило внутри всё сжаться.

В посадке у подъезда какой-то тип наклонился, поднял конверт и тут же сорвался с места так, что пятки засверкали. Бежал он так, будто за ним гналась вся уголовка города.

И мне даже не нужно было гадать, что это за «конверт» и что это за «товарищ».

Это была пачка моих денег, аккуратно завернутая в вырванные страницы. И этот бегущий — не кто иной, как тот самый козёл на японской иномарке. Любовник Миланы. Её «рыцарь» на низкой подвеске. Вон, неподалёку как раз стояла его машина.

Милана, похоже, тоже мгновенно поняла, что я увидел слишком много. У неё интуиция была развитая — хищничья. Улыбка слетела с лица девчонки моментально, а глаза расширились. Милана попыталась рвануть снова — вторая попытка побега за утро.

Но я настиг её в два шага.

В тот же момент она выхватила телефон. Пальцы забегали по экрану, она что-то печатала в панике, вероятно, сообщение тому самому бегуну внизу.

Но не успела. Я моментально вырвал телефон из рук девчонки. Бони и Клайд, блин.

Только сегодня их романтическому дуэту капец как не повезло.

Хотя… что удивительного? Девчонка без тормозов и заодно без мозгов, живущая инстинктами и схемами.

Но этот взрослый мужик? У которого жена и трое детей? Которому, как минимум по возрасту, должно было быть стыдно влезать в такую грязь?

Странно было всё. Слишком странно. И чем дальше я думал, тем больше понимал, что от этой парочки шёл запах конкретного развода. Грязного, продуманного и циничного.

Я опустил взгляд на телефон в своей руке. Экран ещё светился, и сообщение не успело улететь. Так и есть — Милана действительно писала своему любовнику.

На экране даже застыло то самое сообщение, которое она уже набрала, но не успела отправить. Там крупными буквами красовалось её торопливо выбитое слово:

«Узжар».

Я сразу понял, что она пыталась написать «уезжай», просто в спешке сделала кучу ошибок, потому что печатала дрожащими пальцами.

Вот же сучка мелкая, бандитка, блин… а как иначе её назвать после всего, что выясняется?

Зато теперь всё окончательно стало на свои места. Вот почему Милана сказала мне, что у неё разбит телефон. На самом деле он не был разбит ни в малейшей степени. Я должен был просто поверить, сжалиться и пустить её домой.

Блин, это была целая легенда, причём подготовленная заранее. И подготовленная конкретно под меня, чтобы вызвать во мне нужную реакцию.

Чем дальше я смотрел на экран, тем яснее всё становилось. Очень похоже, что Милана со своим любовником работала именно по наводке. Она знала, что у меня есть дома бабки, знала, где искать, и решила попасть ко мне домой любым способом. И выбрала способ, который срабатывает безотказно.

Попросту выставила себя бедной девчонкой, которой посреди ночи некуда идти, которой страшно и которая в отчаянии.

А значит, не было никакой ссоры с «молодым человеком». Все эти истерики и обиды… Ничего этого не существовало. Это был изначально хорошо продуманный, хорошо проработанный план, который до поры до времени прекрасно работал. Галимая постанова!

Вот только не на того они нарвались.

Я пролистнул их диалог выше и увидел переписку, которую Милана не удалила. И в этой переписке меня называли «жирным лошком». Там же обсуждали, что «бабки у него точно есть…».

Я увидел, что этот ненадёжный товарищ появился в сети. Видимо, уже сел с деньгами в машину и наконец вспомнил о своей подельнице. Телефон мигнул, и пришло короткое, но характерное сообщение:

«Ну что?»

Особо не раздумывая, я пальцами Миланы написал в ответ:

«Всё в порядке, подожди, сейчас спущусь».

Он ничего не заподозрил. Принял написанное за чистую монету. Спустя секунду на экране появился его лайк — жирная отметка «класс». И следом короткое: «Жду».

— Жди-жди… — хмыкнул я, поднимая взгляд на девчонку.

Милана поняла мгновенно. Её глаза вылупились — девчонка чётко осознала, что я веду переписку с её телефона.

— Телефон отдайте! — заверещала она, бросилась на меня, пытаясь вырвать телефон из моих рук. — Вы не имеете права читать мои переписки! И уж тем более — отвечать в них вместо меня!

Она двигалась, как маленькая разъярённая кошка. Но я аккуратно перехватил её за запястье, а второй рукой, что держала телефон, просто спрятал устройство в карман пижамных штанов.

— Нет, дорогая, — отрезал я. — Теперь поздно пить боржоми, когда почки уже отвалились.

Я легко оттолкнул её назад, и девчонка, потеряв равновесие, плюхнулась на диван. Я только покачал пальцем, давая понять, что такие номера лучше больше не устраивать — ничем хорошим это не закончится.

Милана выглядела сейчас как моль, которую застали за тем, как она жрёт шубу. Выглядела Милана жалкой, взъерошенной, но в глубине её глаз всё ещё искрилась надежда на побег.

Вот только весь её красивый, драматичный спектакль, жалостливая история про «поссорилась с молодым человеком», «некуда идти», окончательно разваливалась у неё на глазах.

И надо сказать, что работала эта парочка действительно профессионально. Почти без слабых мест. Меня им прокатить не получилось, но поставь на моё место другого — любого обычного мужика, которого застали ночью врасплох и надавили на жалость… Так такой развод вполне уверенно бы сработал.

— А теперь послушай меня, — сухо сказал я. — В твоих интересах прямо сейчас сказать мне всю правду.

Девчонка моментально перестроилась. Как будто по команде включили другой спектакль. Милана всхлипнула, губы дрогнули, а глаза налились слезами.

Надо сказать, что играла она действительно талантливо. Погорелый театр тихо курил бы в сторонке.

— Владимир Петрович… я… я совершила крупную ошибку… — начала она, задыхаясь от будто бы нахлынувших эмоций.

Только вот проблема у девчонки была в одном. Теперь эти её слёзы на меня не действовали вообще.

— Милана, — возразил я, — запомни, что я не люблю повторять. Поэтому повторю в первый и последний раз — в твоих интересах рассказать всю правду.

Милана замерла, будто оценивая, какие варианты ей доступны. Я видел, как в её голове что-то щёлкнуло — девчонка явно поняла, что прежняя линия поведения провалилась. И очень вероятно, что у них действительно была подготовлена запасная легенда.

Вот ровно на такой случай, когда что-то идёт не по плану. И эта легенда, разумеется, тут же вылезла наружу.

— Владимир Петрович, — она всхлипнула сильнее, — я просто… малолетняя дура… я не понимала, с кем связываюсь… Это всё он заставил меня этим заниматься… я не хотела… я… я просто боялась…

Голос её дрожал, а сама она выглядела так, будто вот-вот рухнет на колени, чтобы вымаливать прощения. В остальном легенда была стандартная, почти учебниковая: «я маленькая и глупая, меня заставили».

Интересно другое…

Её любовник был в курсе, что Милана, попав под пресс, начнёт вываливать вот такую версию?

Если эта парочка делает подобные дела не впервые, а по всем признакам они не новички, то это очень вероятно. Скорее всего, подобная схема у них уже отработана. Один принимает весь удар на себя, изображает раскаяние, второй в это время смывается с добычей.

Ну если всё пойдёт совсем плохо — то один, играя «жертву», вытаскивает обоих из возможных серьёзных последствий. В составе группы лиц ответственность куда тяжелее. И такие команды прекрасно это знают. Поэтому заранее распределяют роли и легенды.

Но что-то мне подсказывало, что этот раз у них пойдёт не по плану.

Я повторил Милане всё то, что только что за пару секунд выстроил у себя в голове. Говорил размеренно, давая понять, что не предполагаю, а знаю.

— Поэтому, Милана, — резюмировал я, — если ты хочешь, чтобы у нас сейчас был конструктивный диалог, советую тебе сменить пластинку. Срочно.

Попал я ровно в яблочко — девчонку как будто переклинило. Она растерянно взмахнула ресницами, словно не поверила, что её аккуратно разложили по полочкам. Такой прыти от «школьного учителя», как она меня себе представляла, она явно не ожидала.

В комнате на пару секунд стало очень тихо — даже Рэкс где-то в коридоре будто затаился. Потом я услышал, как Милана громко сглотнуло.

— Прекрасно понимаю, что тебе сейчас сложно связывать слова в предложения, потому что за такой развод тебе, Милана, светят вполне себе реальные несколько лет тюрьмы, — произнёс я. — Поэтому я облегчу тебе задачу. Помогу сориентироваться, с чего начать.

Милана стояла неподвижно, будто боялась шелохнуться. Глаза опустились, плечи просели, а вся бравада исчезла без следа.

— Давайте… — прошептала она едва слышно.

Я кивнул.

— Отлично. Начнём с простого. Я верно понимаю, что всё это было театрализованное представление? — спросил я.

Девчонка подвисла на секунду, и я увидел, как за её глазами мечутся мысли.

Соврать? Продолжать гнуть линию?

Но, видимо, до Миланы всё-таки дошло, что эта игра закончилась. Она лишь коротко кивнула.

— Да… — выдохнула девчонка.

— То есть, — продолжил я, — тебя никто из дома не выгонял, ты просто отыгрывала роль брошенки, которой некуда идти. А твой отец… в курсе вообще, где ты шляешься?

— Владимир Петрович… — она нервно перемяла пальцы и отвела взгляд. — Я не уверена, что мой отец вообще в курсе… и… помнит, как я выгляжу.

Я нахмурился.

— Что с твоим отцом?

— Он сидит, — просто сказала она.

— Ясно, с тобой понятно. А вот этот твой… — я кивком указал на телефон в своём кармане, — у которого «семья и трое детей»… я правильно понимаю, это тоже липа? Никакой семьи у него нет, никаких детей, и вся эта история — часть вашей рабочей легенды?

Милана вздрогнула, будто я ударил по больному месту, но всё-таки кивнула, признавая, что я попал точно. А потом, помявшись, словно решала, стоит ли открывать ещё один слой этой грязной истории, всё-таки сказала:

— Этот тип… он тоже сиделец. Зовут его на самом деле Тигран.

Ну вот, завеса тайны приоткрылась ещё чуть шире. Сразу стало понятно, почему тогда на субботнике она путалась в именах, то называя его одним, то другим. Я-то подумал, что у неё несколько ухажёров. Оказалось, один и тот же товарищ, просто одно имя — для жизни, другое — для дел.

— И как ты с ним познакомилась? — спросил я.

Милана отвела взгляд, скривилась, будто вспоминая что-то неприятное.

— Он сидел с моим отцом. Отец попросил… ну… передать кое-что маме. И… так мы познакомились.

Тоже понятно.

Вот тебе и «друзья по нарам».

Пока твой так называемый товарищ мотает срок, его «друг» вполне не прочь присесть на уши его дочери. Охмурить её, использовать и втащить в криминальную схему.

Мда… честно говоря, даже самый конченный сиделец, насколько я знаю, категорически не потерпел бы, чтобы кто-то совращал его дочь. А тем более втягивал в дела, за которые дают реальные сроки.

Я медленно выдохнул, чувствуя, как постепенно складывается полный портрет этой «милой» семейки.

Да, я знал, что семья у Миланы неблагополучная. Но не думал, что настолько. И самое мерзкое, что в этой истории абсолютно всё было понятно.

Абсолютно.

— Ну что ж, — хмыкнул я. — Замечательная компания у тебя подобралась.

На секунду я даже представил, что было бы, попади эта ушлая парочка не ко мне, а к кому-нибудь из тех ребят, с которыми доводилось пересекаться в прошлой жизни.

Там бы их приключения закончились быстро, грязно и очень плачевно. Девчонку, попади она к нужным людям, отправили бы на панель отрабатывать долг, пока ноги не отвалятся.

А её подельника просто бы грохнули к чёртовой матери, даже особо не разбираясь, кто там кому что обещал. В лучшем случае закопали бы в песчаном карьере, чтобы и следа не осталось.

Но лихие девяностые давно канули в прошлое. Правда, даже тогда я не прибегал к таким методам, хотя знал многих, кто работал именно так и считал подобный подход единственно правильным.

Сейчас же у меня был куда более цивилизованный, понятный и рабочий вариант. Например, взять эту парочку за шкирку и сдать в ментовку. Пусть там уже сами решают, кто прав, кто виноват.

Рабочий вариант. Более чем.

Однако, когда я посмотрел на Милану, на то, как она сидела, сжавшись, будто на неё только что вылили ведро ледяной воды, я ясно почувствовал, что всё это она делала не от хорошей жизни. Не от избытка ума и не от бог знает какой криминальной романтики.

Нет, Милана явно делала это от загнанности и беспросветной тьмы, которая окружает таких девчонок с самого детства.

Я задумался.

Я, конечно, не сторонник соплей и розовых рассуждений вроде «каждый заслуживает второй шанс». Мир не так устроен, и я это знаю лучше многих.

Но чёрт, дери, что-то во мне подсказывало, что именно эту конкретную ученицу можно было попробовать вытащить. Выдернуть из той ямы, куда её тащили обстоятельства, отец-сиделец и любовничек-уголовник.

А вот насчёт её дружка… Нет.

Тут без иллюзий. Такие подонки не меняются. Не перевоспитываются и не становятся лучше. Они просто ищут новую жертву, нового лошка, которого можно выставить на деньги.

Я смотрел на Милану и понимал, что девчонка на самом краю. Сорвётся, ещё один неверный шаг — и она полетит вниз. А я, видимо, оказался тем самым человеком, который может либо подтолкнуть…

либо вытащить.

И решение нужно принимать сейчас.

— Смотри, Милана, — я медленно выдохнул, сбрасывая остатки раздражения, — деньги, которые ты у меня украла, в любом случае придётся вернуть. Это даже не предмет обсуждения.

Она моргнула, но не перебила, что уже было хорошо.

— А предмет обсуждения, — уточнил я, — заключается в другом. В том, что ты прямо сейчас решишь для себя, выйдешь ли ты из этой нехорошей истории на щите или под щитом.

По глазам Миланы было видно, что это выражение влетело в одно ухо, а в другое вылетело. Пришлось переформулировать, сделав посыл проще и прямее:

— В общем, дорогая, сейчас твой момент Х. Ты решаешь, как будешь жить дальше. Плохо или хорошо. Третьего не дано.