Эмиссар Амеронта

Глава 24

Руки Морхана чуть подрагивали перед лицом Брайда. Жрец велел ему лечь на грязную шкуру, брошенную прямо на землю в своём шатре и теперь нависал над ним, водил руками, прощупывал сознание Силой. Пока ещё аккуратно и очень осторожно. Наверное, не случайна такая аккуратность.

— Да у тебя тут прям таки зал приёмов, — пробормотал Морхан. — Неужто не замечали ваши маги, эвокаты, что в тебе не только чужая Сила разгуливает вольготно, но и ксенот за тобой следует?

— Ксенот? — вскинулся Брайд, но получил ощутимый шлепок по лбу ладонью жреца. — Он приходил ко мне в видениях. Я думал, это часть их.

— Нет, — Морхан поморщился. — Это призванная сущность из Преддверий. Основное предназначение следить. Чтобы заставить ксенота влиять на разум нужна работа мага с определёнными возможностями. Сильные адепты Итхелу могут это сделать. Оракулы.

Брайд прикрыл глаза. В памяти ожило воспоминание о том, как его подчинил своей воле первый встреченный им Оракул. Тот которого прикончил Тахори. Должно быть тогда он и…

— Ага, — буркнул Морхан. — Оно. Ксенот вторгается в твои видения не просто так. Приказ был отдан. И даже не самим Оракулом, он был только посредником. С сущностью работал маг посильнее… Да.

— Ты видишь всё это так ясно? — приподнялся Брайд. — Можешь сказать для чего это?

— Не могу. Не знаю. Да лежи ты смирно!

— Но я не чувствую твоего вторжения.

Морхан презрительно фыркнул.

— Не дорос ещё, — и зловеще добавил: — Сейчас почувствуешь. Открывайся, пойдём глубже.

Брайд послушно затих и постарался расслабиться и позволить жрецу войти в сознание. Да пусть хоть до дна влезет.

Собственная Сила протестующе колыхнулась, но лэт подавил попытки защититься чуть ли не с яростью. Словно ледяной конус стал вворачиваться в разум, делая его пустым и звенящим. И таким же невыносимо холодным. Исчезали чувства, замирал — замерзал — бег сумбурных мыслей. Открываться всегда страшно и болезненно. Но и страх и боль исчезли тоже очень быстро.

Брайд слышал и внимал теперь только голосу Видящего.

— Покажи мне.

Он смотрел в лица тех, с кем предстояло разделить великую честь и величайшее испытание, и искал в этих лицах то, что подсказало бы ему что он должен сейчас чувствовать.

Потому что сам не ощущал в себе ровным счётом ничего, что соответствовало бы вопиющей торжественности этого момента. Усталость, раздражение и страх — да. И ничего более.

Ошима и Лим, в свою очередь, посматривали на него. Ошима насмешливо кривил тонкие губы, а Лим с безразличным видом поигрывала прядью своих светлых волос, накручивая её на пальцы.

И каждый из троих ждал кто же заговорит первым. Кто осмелится нарушить тишину, воцарившуюся в небольшом зале. Этот зал был пожалуй самым пригодным для такого вот торжественного молчания во всём огромном недостроенном дворце Нумы. Города, которого пока ещё и не было толком.

Будет. Всё будет. Потому что внизу пульсировало Сердце Нумы. А значит, вскоре и дворец достроят, и город вырастет вокруг него.

Он видел это отчётливо. Будущее величие Города Истин. Дворец-храм, роскошный и очень богатый город, с великолепием которого не сравнится ни один из существующих сейчас в мире. Мощнейший источник первородной Силы, дарованный Богами и трое Вечных. Немыслимое величие, невероятная власть.

И высочайшая цена. И трое заплатят, как будут платить и те, кому Боги позволят черпать из источника.

— Выходи! — голос Морхана угасал где-то далеко.

Возможно, он даже кричал, но Брайд слышал его как будто удаляющимся, растворяющимся в плотном тумане.

Они сделали это. Барьер стоял незыблемо, подрагивая сотканными из чистой магии множеством переплетённых сияющих нитей. Диковинное плетение, красивое и ужасающее своей мощью одновременно. За ним теперь надёжно сокрыты Оставленные города и уснувшие Владыки. За ним запечатан ужас и гибель мира. И за ним навеки остался Ошима.

Они сделали это втроём, по воле Богов. Они выиграли. Но теперь выигрыш надо делить на двоих.

Он усмехнулся. Усмешка осела едкой горечью на языке. Повернулся к Лим и наткнулся на её взгляд. Острый, как блик на лезвии топора палача. Лим заметила его маленькую хитрость с Ошимой, она видела что успел зачерпнуть из омута Владык её соратник. И Лим уже вынесла приговор.

Выигрыш делить не придётся. Всё достанется прекраснейшей беловолосой Лим. Как же чудесно всё складывается для неё, правда?

— Твоя неуёмная жадность, Тхонос, — сказала женщина, делая шаг к нему. — Ты слишком молод, чтобы осознать ценность дара вечности. Я волей Богов и своей волей заберу его.

Он пытался бежать. Ну, разумеется, пытался. Он пытался и сопротивляться. Но Вечный велик только для людей. За хрупкими изящными плечами Лим стояли Боги. И признавали её право наказать предавшего.

Когда щупальца первородной Силы сжали его тело, выбили воздух из лёгких, он успел подумать, что его величие было лишь мигом… А что такое миг для вечности?

Кто бы мог подумать, что у жреца Дикса такой мощный удар?

Отплёвываясь кровью из разбитых губ, Брайд ощущал, как в голове бухает тяжёлым колоколом.

— У меня не было выхода, — пробурчал Морхан. — Я не был готов смотреть тебя далее. А ты очень хотел смотреть сам.

— Тхонос, — сказал Брайд отдышавшись. — В моих видениях Тхонос. Это какой-то древний маг?

Жрец ошалело глянул на него и сел рядом, вытянув ноги. Прикрыл глаза и, словно выдавливая из себя каждое слово, произнёс:

— Трое Вечных. Тхонос, Ошима и Лим. Эпоха Скитальцев. Люди, стоящие у самого зарождения магии, избранные Богами для защиты смертных от созданий Итхелу. Сумевшие возвести барьер и усыпить Владык. В награду получившие от Богов дар вечной жизни. Величайшие. Я не хочу пересказывать тебе историю, которой учат любого мага Тангаты ещё в школе.

— Значит эти воспоминания, — замялся Брайд, подбирая слова, — Они принадлежат некоему Тхоносу. Почему я вижу их? Почему, Предел побери, я вижу воспоминания и мысли мертвеца?! Которого, судя по всему, прикончила эта самая Лим.

Морхан определённо скрипнул зубами. Всё так же, не открывая глаз, медленно ответил:

— Почему… Откуда мне знать? Я вижу. Не меняю, не даю оценки, не дарю советов. Тем более, когда я вижу то, что пугает меня, как ничего из виденного ранее.

Он замолчал, потом добавил тихо:

— Ты не смог бы переживать память мертвеца, лэт. Это невозможно.

Брайд не слишком понимал, отчего жрец пребывает в таком вот благоговейном ужасе. Сам он по крайней мере узнал имя своего постояльца, а значит есть куда двигаться, есть информация о нём и наверняка не только в Тангате. Благо магов теперь в окружении эмиссара каждый второй. Ну и будет о чём потолковать с Серп-Легатом, в конце концов.

— Ну значит Лим не сумела убить Тхоноса, — сказал он. — Тем более, как мне кажется, я видел ещё и более поздние воспоминания. Видимо, этот маг жив. А раз жив, я найду его. И попрошу ответов у него.

— Хорошо, наверное, ничего не понимать в магии и не знать историю первородной Силы, — устало заметил жрец. — Хорошо быть слепцом. Как же это хорошо…

Брайд покосился на него. Лицо Видящего сейчас выглядело так, как по мнению эмиссара и должно было выглядеть лицо безумного жреца. Глаза подёргивались под тонкими веками, губы кривились, на лбу изломались глубокие морщины.

И, наверное, расспрашивать его дальше бессмысленно. Если чему-то и научился Брайд у дознавателей Серпов, так это видеть когда человека есть резон допрашивать, а когда хоть шкуру с него по лоскуту снимай — будет молчать. Напугало Морхана слишком то, что он увидел. Не исключено, что посмотрел жрец и поболее, чем сам Брайд. Но не скажет. Нет.

Но главное получено — имя и история. С этим уже можно работать.

— Да, хорошо быть слепцом. Я предпочту не знать, — сказал Брайд, не в силах сдержать слова, что вдруг захотели быть, — Ни истории, ни магии. А главное — не знать того, что я ничего не могу изменить, как ты уверяешь. Но при этом не корчиться от страха, придавленным знанием и бессилием что-либо сделать.

Морхан поднял на него совершенно больные глаза.

— Заплатишь мне за работу, Серп?

— Чем?

— Позови сюда Вождя и своего эвоката. Пусть придут вдвоём. И не мешай им. Останься в поселении. Сделаешь это?

Брайд удивился, но только молча кивнул. Видящий заработал свою плату. Как сумел, а сумел он много больше, чем Брайд успел узнать сам за всё время поисков ответов.

— Почему тут так мало детей? — спросил Брайд у Тахори, коротая время в ожидании возвращения стреги и Вождя. — Вроде поселение большое, а не видно.

Старший тоже не спешил общаться с сородичами. Сидел рядом со Змейкой и даже вполне мирно обсуждал что-то, когда Брайд подошёл к ним.

— У нас вообще детей мало рождается, — вяло ответил Тахори. — А тут особенно. Тут, в Пустых землях.

Старший выглядел особенно мрачным и каким-то понурым. Словно возвращение к своим его надломило изрядно.

— Ну, узнал, что хотел? — бодро спросил Змейка. — Удалось жреца потрясти?

— Зря ты пугал меня, — хмыкнул Брайд. — Морхан этот особенно и не ломался. Узнал.

— Ну и замечательно. Значит, осталось только вас обратно довести без приключений.

А вот Риган Рош выглядел довольным и, как всегда, сиял улыбкой. Интересно, не надоедает ему всё время носить эту маску? И ведь наверняка чует угрозу, но продолжает играть свою роль. То, что у Змейки железная воля и отменная выдержка, сомнений нет. Довелось убедиться в этом не раз.

— Нет, — сказал Брайд. — Назад мы пойдём без тебя.

Риган смерил его высокомерным взглядом.

— Не так хорош проводник оказался? Странно, а я думал, что нравлюсь тебе, Серп.

— Не паясничай, — буркнул Брайд. — Нельзя тебе возвращаться. Да ты и сам знаешь. Так что, уходи сейчас. Тахори, можно просить Вождя, чтобы Змейку без хлопот пропустили через земли убежища?

Старший прищурился и покачал головой.

— Не пожалеешь, Брайд? Не знаю уж что показал тебе жрец, но скорые решения могут плохо обернуться.

— Это не ответ на мой вопрос, Тахори.

— Да кому нужен твой маг? Вопреки слухам, мы не жрём каждого, кто забрёл сюда. Своих дел хватает. Надо — пусть убирается.

Брайд окинул взглядом поселение. Давящая обстановка. И дело даже не в бедности и скудости, не в дикости места. Здесь не живут. Здесь выживают. Очень-очень давно и каждый миг. И наверняка тут побывали и беглые хунны, и иные, кому не хватило места в остальном мире. Странно, что сейчас думается именно об этом, а не о полученных от жреца сведениях.

— Брайд! — дёрнул его за рукав Змейка. — У тебя приказ ведь, да?

— Да. Поэтому тебе лучше уйти сейчас.

Тахори с некоторым интересом посмотрел на них и произнёс:

— Пустые земли — скверное место. Некогда следить за каждым мерзавцем. Здесь трудно выжить, но потеряться несложно. А я бы с удовольствием выставил этого скользкого ублюдка с территорий убежища. С большим удовольствием. А может и сожрал бы по дороге.

Брайд кивнул.

— Вот и выстави. Не отказывай себе в удовольствии.

— Как без проводника возвращаться станете? — тихо спросил Змейка. — Да и этот вот…

Он мотнул головой в сторону Глоу, который с безразличным видом сидел неподалёку и вроде даже не смотрел в их сторону.

— Доложит же своему господину. Тайлисс, опять же. Рискуешь, эмиссар. Да ещё так откровенно.

— Вот он и поведёт, — задумчиво ответил Брайд. — Недаром сюда прошёл один, как так и надо. А на остальное плевать.

— Вот так вот? — с ехидцей переспросил Змейка. — Плевать, да?

— Я тебя что, ещё и уговаривать должен? Ты в Амеронт не вернёшься. Так или иначе Тахори, проводи его.

Старший поднялся, и вроде даже плечи у него расправились. Чему радуется вдруг?

— Я быстро обернусь, — деловито сказал Тахори. — Заночуете у границ убежища, одни на Огрызок не суйтесь. Дождитесь меня.

Змейка тоже встал. Глянул на Брайда чуть ли не с жалостью и вздохнул.

— Если выживу, запомню, Серп.

— Иди уже, — буркнул Брайд.

И стало легко. Только взглядом осёк попытку Глоу дёрнуться, и полегчало. Не прав Змейка. Нет риска. Если поверить, что в голове эмиссара гостит великий Тхонос, избранник Богов, то вполне себе можно догадаться, что и Серп-Легат прекрасно об этом осведомлён. А позволил Брайду докопаться до истин тоже не случайно. Как он там говорил — со временем будешь узнавать. И это значит только одно. Эмиссар нужен Энфису именно поэтому. Из-за его ментального постояльца. И жизнь Змейки никак не станет тем, что побудит Серп-Легата отказаться от своих планов на Брайда. А планы наверняка грандиозные. Вот и новые темы для бесед с главой Серпов появились. Так что, не зря Брайду казалось, будто он пока неприкосновенен. Не зря. Есть чем поторговаться теперь.

Вождь Старших прошёл мимо Брайда, даже не глянув в его сторону. А Тайлисс уселась рядом и нервно сказала:

— Нам лучше покинуть убежище побыстрее. Зови Тахори и Змейку, куда они там подевались, и пошли.

— Догонят. Что со жрецом, расскажешь?

Стрега раздражённо дёрнула плечами.

— Потом. Иши сказал, что мы пройдём убежище беспрепятственно.

Брайд махнул рукой Глоу. С самого момента появления опциана, он не желал вообще разговаривать с ним. Приставлен следить, вот пусть и следит, чтобы какой беды с эмиссаром не случилось. И не более.

Опциан послушно двинулся следом. Тоже, впрочем, заговорить и не пытался. Если и были у него вопросы, то их он придерживал пока. Ничего, может потом вместе с хозяином и станут задавать.

Через леса убежища продвигались споро. Глоу отдали змейкиного коня, а лошадь Тахори вели заводной. Молчали. Всю дорогу до границ говорить и вовсе не хотелось.

— Заночуем тут, — сказал Брайд, когда впереди уже почуялась близость незащищённых печатями магов земель.

Думал ли когда-то, что будет сам чуять магию почти не хуже, чем Старшие? А вот, гляди-ка, стоило погулять пару раз по Пустым землям, научился.

— Глоу, проведёшь нас назад? — не глядя на опциана, спросил он.

Маг сбросил седло на землю и ответил:

— Ну если иного проводника нет, куда деваться? Мне без тебя возвращаться нельзя.

Насмешки в его голосе не было. Была усталость и равнодушное признание того факта, что решения эмиссара Глоу оспаривать не собирается никак.

Вскоре он и вовсе улёгся спать, завернувшись в плащ.

— Тут можно печати не ставить, — сказала Тайлисс. — Мы ещё под охраной убежища. Можем только дозором обойтись. Ложись, я пригляжу первую половину.

Она перехватила взгляд Брайда и опустила глаза.

— Морхана я убила. Как он просил.

— Вот как?

Брайд ощутил, как ледяное кольцо сжимает горло, но виду постарался не подавать.

— Чего это он так?

— Тебе виднее, — бросила стрега. — Он сказал Вождю, что так решил. Безумие, мол близко, увидел слишком много и не желает медленно сходить с ума, глядя на варианты открывшегося будущего. Что такова его судьба.

— А почему тебя просил? И вообще откуда он знал, что со мной эвокат будет?

— Не знаю откуда, — Тайлисс пожала плечами и усмехнулась, — Видящий же. А меня попросил, потому что я маг. Проводить по обряду могу. Брайд, можно мы не станем это обсуждать? Не откровенничал он со мной, если тебя это волнует.

— Не волнует. То, что сказал мне жрец ты и так знала. И Энфис знал. Вам нужно было, чтобы я сам всё увидел.

— Мне так точно это нужно не было, — пробормотала Тайлисс.

— Этот Тхонос… И остальные, они что вообще сделали?

— Трое Вечных. Ну… считай первые маги, — медленно ответила стрега и выругалась. — Да как же сложно рассказывать то, что знает любой маг-недоучка… Шла война Богов. Когда Праматерь Грит создала людей, Итхелу выпустила в мир Владык. Существ из Запределья, питающихся Силой. Они стали уничтожать людей. С одной стороны люди боролись за выживание с более сильными хозяевами мира на тот момент — Старшими, с другой их терзали Владыки. Нужно было дать людям оружие, способное противостоять таким угрозам. Боги дали людям возможность использовать Силу и превращать её в магию. Так они смогли сражаться со Старшими. Давняя ненависть к магам у нелюдей оттуда же. Боги создали Сердце Нумы — величайший источник первородной Силы и обучили троих избранных черпать из него. И подарили им вечную жизнь, чтобы они успели научиться бороться с Запретной магией Итхелу и распространить храмы Богов по всему миру. Каждый храм — это источник Силы. Вечных готовили несколько столетий, прежде чем эти маги — Тхонос, Ошима и Лим взялись за другую задачку. Они возвели в Эльвейне барьер, способный усыпить Владык и отделить земли, которые захватили создания Итхелу, от остального мира. Мы называем их Оставленными городами. С тех пор поклонение Итхелу и её сыну Мого было запрещено везде. Вечные справились. Но считается, что Тхонос предал Ошиму и оставил того за барьером, не желая делить великую власть. Лим решила убить Тхоноса, но, вероятно, ей удалось уничтожить только его физическое воплощение. Каким образом, не спрашивай, это древняя магия, о ней мало кто знает и уж точно не я.

— Спрошу, значит, у Энфиса, — язвительно улыбнулся Брайд. — Я не стану также спрашивать тебя почему Тхонос может жить в моей голове, и отчего Серп-Легат так хорошо знаком с тонкостями этой древней магии, да?

— Не стоит, — такой же язвительной улыбкой ответила стрега.

— Тогда спрошу о другом. Эльвейн пал под вторжением Владык. Барьер рухнул. Культисты Итхелу стали появляться на Реанди. В Амеронте. А в Тангате так и вовсе чуть ли не по приглашению Дахака Кабар и Магистратума. Так? Получается, нас ждёт судьба Эльвейна в итоге.

— Это вероятно.

Брайд кивнул и принялся раскатывать спальник. Если Тайлисс и ожидала вопросов, то зря. Не сейчас и не с ней стоит обсуждать судьбы мира. После открытий в шатре Видящего Брайд уже не сомневался в том, что скоро узнает все ответы.

От Хэдина Лэт Энфиса. Серп-Легата Амеронта и при этом искусного мага, владеющего тайными знаниями древних. И узнает также свою роль во всей этой масштабной и страшной истории. Совсем скоро.