Эмиссар Амеронта

Глава 21

Змейка оглядел расстилающиеся впереди унылые каменистые пустоши и повернулся к Тахори.

— Как тебя обычно водили проводники к убежищу? — спросил он небрежно. — Через Огрызок или по закраине Ломовой пустоши?

Тахори скривил губы и нехотя проговорил:

— По закраине до Камня, от него резко влево к Огрызку, дальше через него.

Змейка победно глянул на Брайда. Ну, собственно, никто и не сомневался, что Тахори ходит по Пустым землям давно. А проводников ищет только лишь затем, что без магии тут делать нечего, хоть ты трижды Старший. Да и не ходят в одиночку по этим территориям, если жить всё-таки охота.

— Что за Огрызок? — поинтересовался Брайд.

Он смотрел на них и думал о том, что путь будет нелёгким и уж точно не скучным. Все трое его спутников один другого краше и несноснее. Действительно, как говорит Келла, компания подобралась чудесная. Это тебе не цепторы с их дисциплиной.

— Увидишь, — буркнул Тахори.

Старший был недоволен так, что казалось вот вот перекинется и перегрызёт всем глотки. Не желал он вести людей к убежищу Племён, совсем не желал. Но Брайд ясно дал ему понять, что возражений не примет. Напомнил про клятву, пригрозил выдачей и возможностями своих привилегий, дарованных Серп-Легатом.

— Через Огрызок лошади пройдут? — продолжал допрашивать Змейка, которому явно доставляло немалое удовольствие раздражать Тахори. — Я не ходил тем путём никогда.

— Лошади могут и пройти, — Старший ухмыльнулся. — За магов вот не поручусь, которые там ни разу не ходили. Всякое случалось.

Змейка демонстративно фыркнул. Подозревает ли Риган Рош, что его поход в Пустые земли будет последним? Что приговор ему уже вынесли, а палач идёт с ним бок о бок? Чутьё у мажонка невероятное. Перехватив взгляд Брайда, Змейка подмигнул ему и улыбнулся.

То, что Змейка назвал Ломовой пустошью простиралось по правую руку насколько хватало взгляда. Просто нагромождение камней, в которых нет-нет да угадывались очертания обломков стен или необычно ровных, чтобы быть природными, плит.

Отряд двигался по самому краю по тому, что можно было кое-как, но назвать подобием дороги. А справа тянулся редкий лесок с чахлыми, причудливо корявыми деревцами.

— Почему Ломовая? — спросил Брайд у Змейки.

Риган прищурился и ответил как-то нехотя и непривычно коротко:

— А ломает она.

— Что?

— Всё.

Брайд дальше расспрашивать не стал. Но неожиданно вмешалась Тайлисс.

— Приглядись, — сказала она. — Силу задействуй и посмотри.

Брайд неуверенно огляделся, нащупал в себе нити Силы и направил их в сторону пустоши. И увидел. Лёгкое дрожание, как марево в жаркий день, только слегка подсвеченное голубоватым призрачным оттенком. Марево накрывало Ломовую пустошь целиком.

— Магия?

— Да, — стрега нахмурилась. — Вот только чем она тут питается — загадка.

Сзади тихо выругался Тахори и добавил после:

— Вот свезло же, с тремя магами в походы ходить. Чем питается… Известно чем ваша магия обычно питается. Навроде стервятников, да, бастра? Здесь четыре города поломано и перемешано. Со всеми жителями, само собой. Ну, расскажи эмиссару нашему, каким чудом за столько лет источники не иссякли.

— Хватит, — недовольно прервал его Риган. — Дело прошлое. И магия — Запретная, никая не наша. А наша вот… Убежище твоих сородичей хранит до сих пор в Пустых землях. А ты, опять же, при помощи нашей магии к ним бегаешь. И до сих пор жив и ворчлив без меры. Все Старшие такие?

— Нет, — оскалился в подобии улыбки Тахори. — Ещё хуже. Почему вы вообще решили, что ваш жрец в убежище скрывается?

— А куда ему ещё податься-то? — уже вполне добродушно ответил Змейка. — Тинктар, что записи делал верно рассуждал. В Тангате жреца люди Жала прихватят сразу, дахака — охотники за головами опытные. В Амеронт бежать? Нелепо. По Пустым землям в одиночку скитаться? Можно, но очень недолго. А ваши хоть и воротят морды от магии, договориться с ними, однако же, можно. И не смотри на меня так грозно, дорогой мой желтоглазый нелюдь, Риган Рош и с такими сделки проворачивал, да. Знает о чём говорит.

— Есть что-то, о чём не знает? — насмешливо фыркнула Тайлисс.

— Ага, — Риган безмятежно улыбнулся. — Пара вещей недоступна моему пониманию. Озвучить?

— Не стоит.

Слегка нервная болтовня спутников, против обыкновения, не раздражала Брайда. Наоборот, ему хотелось, чтобы молчание не сопровождало их поход. В молчании таились мысли и воспоминания, а разговоры отвлекали и давали возможность не думать о том, что осталось за спиной. Отец, заговор, Келла, Серп-Легат.

Да и непросто молчать, если вокруг то, что невольно вызывает страх. Каждый из маленького отряда эмиссара имел вполне отточенное чутьё на угрозу. А Пустые земли — воплощённая угроза.

— Где лошадей поить станем? — спросил Брайд. — Есть тут реки или ручьи какие?

— Есть, — ответил Змейка. — У Камня на первую ночёвку встанем. Там озеро неподалёку. Вообще, относительно безопасных мест тут мало, но Камень — одно из них. Поэтому риск только напороться на таких же… отдыхающих.

— Например?

— Дахака. Сборщики суфанги, контрабандисты, беглые всех мастей. Туда или обратно.

— Людно тут, — усмехнулся Брайд. — Оказывается.

— Я преувеличиваю по своему обыкновению, — неожиданно серьёзно сказал Змейка. — Риск есть. Но не так чтобы существенный. Но, как говорил наш неприятный друг, нас тут три мага. Отобъёмся или договоримся, если что.

Магом его уже называют не стесняясь. Брайд хмыкнул и мысленно махнул рукой. Как есть. С очевидными вещами спорить только упрямый идиот будет. Может и к лучшему, что сейчас с ним те, кому эта еретическая информация вообще не щекочет разум. Хороша же компания у сына маршала Амеронта. Хотя, и сам маршал… Но об этом лучше вообще не вспоминать, по крайней мере, пока не вернулись в Амеронт.

Камень оказался обломком скалы. Размером со средний боерский дом и имеющий странную коническую форму, будто обломок тесали нарочно, сглаживая грани.

Змейка велел стреге выставить охранные знаки, отправил Тахори обойти окрестности неподалёку и, только получив не слишком любезный доклад Старшего, позволил разбить лагерь. Своей маленькой властью Риган определённо наслаждался. Впрочем, как заметил Брайд, он умел наслаждаться очень многими мелочами. Жизнелюб этот мажонок, однако.

Брайд устроился спать первым, не желая принимать участия в ленивых перебранках у костра. И провалился в сон почти сразу же.

А проснулся он резко, как будто ледяной холод коснулся кожи. Брайд открыл глаза и увидел над собой зыбкую, нелепую фигуру, едва различимую в темноте.

Видимо, не проснулся, так как фигура была ему знакома. Ксенот — существо пришедшее в его видениях в лаборатории тинктаров. Должно быть, этот ксенот взял на себя роль постоянного проводника в лабиринтах эмиссарского бреда.

С каждым новым видением сознание казалось всё более чистым, как будто желало признавать происходящее за реальность. Чего нельзя было сказать о теле. Тело подчиняться вторженцу не хотело. Каждый шаг за призрачным проводником давался с трудом, словно Брайд шёл по колено в воде, преодолевая её сопротивление.

Вода в озере, где вечером поили лошадей казалась слегка розоватой. Свечение поднималось от нетронутой даже лёгкой рябью, зеркальной поверхности. Вокруг же царила непроглядная тьма.

— Смотри, — сказал бесстрастный голос ксенота в голове Брайда.

Существо вытянуло руку, указывая куда-то в середину озера. Там поднимался неровный контур, смутно напомнивший Брайду уже виденное когда-то. Портал?

Портал — охотно подсказала чужая память. Внутри светящегося контура замерцали лиловые огни, поползли гибкими щупальцами по поверхности озера.

Так не должно быть. Не знал, но откуда-то понимал — не должно быть так. Эта магия нестабильна. Эксперимент пошёл не по плану.

Брайд силился остановить поток хлынувших в него мыслей и чувств. Чужих. Но, как и раньше, его сопротивление сминалось с лёгкостью. Оставалось только смириться и принять.

— Принять.

В бесцветном голосе ксенота Брайду почудилось одобрение.

И он смирился. Позволил удивлению и недовольству одержать верх над холодным расчётом, разрешил лёгкому страху поселиться в душе, осознал трепещущее предвкушение от мысли, что сделает сейчас то, что раньше никто никогда не делал. Он будет первым. Всегда будет первым.

Читал чужие чувства как книгу. И одновременно переживал их. Кто был тот маг, что волей своей открывал порталы и склонялся над чашей с тинктарской Эссенцией в лабратории? Кто стремился своим мятежным разумом постичь запретное и непостижимое до сих пор? Кого не могли остановить неудачи и жертвы, приносимые на алтарь знания? Алтарь единственного бога, которому он служил на самом деле.

Страница за страницей. И вот уже чувства смешались, разум соединился с тем, другим. Воля сжалась в бесформенный, жалкий ком, замерла на самом краю сознания.

— Смотри же! — велел ксенот.

Лиловое пламя портала — нет, десятков таких же порталов — рванулось во все стороны. Брайд видел поселения, города, охваченные щупальцами дикой, освободившейся магии, как будто сама ткань реальности разорвалась и разошлась неровными краями. Слышал рёв ураганных ветров, подхватывающих эти обрывки и уносящих их куда-то вместе с каменными башнями, стенами, домами и людьми. Сотнями людей. Их крики перекрывали даже завывание ветров и грохот падающих камней. Дурная, незнакомая и очень жадная Сила пожирала всё вокруг, не перебирая.

Он пытался остановить. Честно пытался. И даже сожалел в какой-то мере. Но осознав тщетность попыток, просто наблюдал. С ужасом и некоторым осторожным восхищением, а в голове уже созревал план. Такая жертва не должна пропасть зазря. Она послужит первым камнем в храме, который будет возведён. Неудачу всегда можно обернуть на пользу. И, возможно, неудача обернётся триумфом. Как уже было не раз в его долгой, очень долгой жизни.

Никто и никогда не делал того, что удавалось ему. И эту дикую магию, порождённую его Силой и заточённой до сей поры энергией Преддверий он тоже сумеет подчинить себе. Когда-нибудь сумеет.

— Это только начало, — прошелестел в голове голос ксенота, и Брайд вздрогнул от неожиданности.

— Кто я? — прошептал он, разом теряя связь с чудовищем, которое сотворило то, что он видел.

— Тебе решать, — отозвался ксенот, исчезая.

***

Утром хуже не стало. Утром стало по другому. Брайд лениво смотрел, как его спутники сворачивают лагерь и так же лениво пытался нащупать в себе отголоски переживаний, связанных с ночным видением. И не находил.

Прошлое, что показал ему ксенот было ужасающим. Жестокая Запретная магия уничтожила огромные территории, превратив их в нынешние Пустые земли, а тот кто это сделал, жил в голове у Брайда. Это факты. А вот чувств как будто и не было. Должно быть в любом кошмаре наступает предел, после которого всё начинает восприниматься… обыденным. Человек привыкает ко всему. Даже к безумию. К нему, наверное, ещё и проще привыкнуть. Какой спрос с умалишённого?

— Выступаем? — хмуро спросил Тахори, как-то странно поглядывая на Брайда.

— Погодите, — сказал Брайд. — Тайлисс, отойдём-ка.

Обогнув Камень, они остановились в его тени. Стрега смотрела на эмиссара с лёгкой тревогой, но спрашивать не решалась, ждала когда он заговорит.

— Энфис говорил, что с усилением нашей связки, мои видения будут меньше терзать меня, — проговорил Брайд. — Этого не произошло. Видения усиливаются с каждым разом. Почему?

— Не знаю, — отвернулась Тайлисс. — Должно быть, он ошибался. У тебя опять были видения? Ночью?

— А ты их даже не чувствуешь? — усмехнулся Брайд. — Чудесно.

— Думаю, что Энфис ошибался, — повторила стрега с нажимом. — Дело не только в том, что к тебе приходят чужие воспоминания, дело в том, что кто-то или что-то желает, чтобы они приходили. Кто-то со стороны.

— Поясни.

— Помнишь, когда я читала тебя по твоей просьбе, я сказала, что чую стороннюю магию?

Брайд хмыкнул и насмешливо ответил:

— Помню. А потом Энфис высмеял меня и тебя заодно, сказав, что ты не слишком разбираешься в ментальной магии. Врал?

Тайлисс снова посмотрела на него и нервно облизнула губы.

— Не думаю. Ошибался. Даже он может ошибаться, Брайд.

— Да ну? Я-то вообразил, что Серп-Легат каждым словом выдаёт только непреложные истины.

— Серп-Легат выдаёт то, что хочет выдать.

Губы стреги чуть дёрнулись в слабой улыбке.

— Он мог и сам не знать. Не увидеть, конечно, не мог, но либо счёл это не подлежащим обсуждению с тобой, либо решил разузнать подробнее. Отчитываться он точно бы не стал, ты разве не привык ещё?

— Твоё восхищение своим хозяином впечатляет, Тайлисс. Такая преданность.

Не хотел показывать досаду, но яд в словах скрыть не смог.

Стрега вдруг вскинула глаза, вздохнула и сказала просто и прямо:

— Я люблю его. Очень давно. Так давно, что даже не помню когда это началось. Для меня — всегда. Это было всегда.

Брайд слегка опешил. Вот уж точно признаний от скрытной стреги он не ожидал, тем более таких. Любить Энфиса… Похоже, безумен здесь не он один.

— А… Он? — чувствуя себя очень глупо, спросил Брайд.

Тайлисс коротко хохотнула, снова став той самой Тайлисс, которую Брайд не видел уже очень давно. И понял вдруг, что соскучился по той. Внезапно.

— Брайд, ну кого может любить Серп-Легат? Смешно.

— Смешно, — согласился Брайд. — Можно я не буду это обсуждать?

— Можно, — кивнула Тайлисс. — Сама не горю желанием выворачивать шкуру. Тем более, что вряд ли в твоих глазах любовь — это оправдание моих проступков перед тобой.

— А зачем тогда сказала?

— А захотелось. Чтобы ты удивился и забыл о чём ещё собрался расспрашивать.

— Плохая тактика. Не сработало. Что такое Преддверия?

Тайлисс на мгновение замерла, пожала плечами и ответила:

— Считается, что это некое пространство, отделяющее наш мир от Предела. Некоторые маги называют его «свалкой реальности». Я там не бывала, мало кто из живущих бывал. Слышала, что дахака погружаются туда, когда проходят Посвящение со своим божеством. Мол, след Руна ведёт туда. Но, сам понимаешь, подтвердить не могу истинность таких историй.

— Оттуда можно брать Силу?

Брайд внимательно наблюдал за выражением лица стреги и гадал будет ли она говорить хотя бы доступную ей правду или же снова начнёт выворачиваться.

Тайлисс задумалась.

— Представь, что Сила — это вода в источниках. Источники — такие колодцы, которые наполняют Боги. Маги могут черпать из них и пользовать, превращая Силу в магию. А в Преддвериях Сила — это уже протухшая вода. Пить можно, но вот последствия… Понимаешь?

— Кажется, — усмехнулся Брайд. — Почему женщины так любят говорить образами?

— У женщин спроси, — фыркнула Тайлисс. — Я как бы не совсем человек, помнишь? Ты видел Преддверия? В своих видениях?

— Нет, — задумчиво ответил Брайд. — Знал, что какой-то маг черпал Силу из этих самых Преддверий. И снёс к демонам кучу земель тем самым. Этот мой приятель, что обосновался во мне, оказывается, ещё тот затейник. Короче, нам нужно найти жреца обязательно. Он же сможет увидеть того, кто во мне?

— Надеюсь, — слабо улыбнулась Тайлисс. — Видящие могут зрить немало. Но вот захочет ли. Все те, кого я знала из них, были совсем безумны и очень скверны нравом. Такова расплата за их дар. И, Брайд… На всякий случай — пытки и давление не помогут. Видящие жрецы Дикса способны уводить сознание как в прошлое так и в будущее, а жизнь тела их беспокоит мало. А стало быть и боль. Прочесть жреца невозможно без риска спятить самому. Так что мы безоружны.

— Тогда воспользуюсь обаянием. И твоей помощью. Ты ведь поможешь? Нет у тебя приказа мешать, а?

— Нет такого приказа, — серьёзно ответила Тайлисс. — Помогу, если получится. Спасибо.

— За что? — удивился Брайд.

— За то, что всё ещё ждёшь от меня помощи, — ответила стрега. — Пойдём?

Когда они подошли к Тахори и Змейке, последний расплылся в широчайшей улыбке.

— По очереди отзывать за камушек будешь, Серп? Моя следующая, да?

Тайлисс пробурчала что-то невнятное и пошла к лошадям, а Брайд остался стоять и смотреть в сияющее довольством и тайным ехидством лицо Ригана.

— Ты поговорить хочешь? — спросил он.

— Может ты хочешь, — продолжал скалиться Змейка. — Или рано пока ещё?

Он знает. Демоны его разбери откуда, но знает. И отчаянно, прикрываясь весельем, как щитом, дразнит эмиссара. Провоцирует? Проверяет?

Брайд спокойно встретил его взгляд и ответил коротко:

— Ага. Рано.