Ехала карета по чёрному мосту

Глава 13

Они сели в машину, причём Максим снова занял переднее сиденье рядом с водительским и Вадим не мог понять, чувствует он себя отрезанным от своих спутников, или – защищённым от них.

Сергей завёл мотор и закурил.

- Макс, открой бардачок.

Вадим повернулся к окну, попытавшись отключиться и от их разговоров, и от начинающейся головной боли. Отключиться не получилось ни от одного, ни от другого. Хорошо, что можно хоть не смотреть…

Спереди послышался шорох – видимо, Максим рылся в бардачке.

- Ничего себе! «Реми Мартен»…

- Угу… - В голосе Сергея слышалась улыбка, заставившая Вадима поморщиться.

- Кстати.

- Угу…

Машина тронулась с места, набирая скорость. С переднего сиденья послышался звук открываемой бутылки. Вадим не выдержал.

- Вы всегда пьяным водите?

- Да, - невозмутимо отреагировал Сергей. – А что?

- Не боитесь?

- Кого? Тебя?

Максим с досадой поморщился.

- Прекратите. Сергей, хоть ты не веди себя как пэтэушник.

- Как кто?

- Скажи лучше, куда мы едем?

- Не знаю... Куда глаза глядят.

- А если серьёзно?

- Я и не шучу. Пока единственное наше преимущество в том, что я могу развивать почти любую скорость. А он не может.

- Подожди... Но они же догнали нас.

- Нет, Макс! Они нас ждали.

- Что?

- Да. Я ведь предупреждал, не стило полночи проводить в полях. Причём он точно знал, на каком месте дороги нас застанет рассвет. И прослушивающее устройство, Макс, едёт с нами на заднем сиденье.

Вадим похолодел. Он уже догадался о причине своей головной боли, но теперь ему стало страшно, будто Сергей уличил его в преступлении. Максим молчал, но, видимо, его взгляд был красноречив, потому что Сергей продолжил так, словно отвечал на немой вопрос. Причём отвечал так, словно Вадим был неодушевлённым предметом.

- Да, они связаны и наш чумной приятель смотрит его глазами. Мальчишка, конечно, не виноват, но дела это не меняет.

Вадим откинулся на спинку и закрыл глаза. Никогда ещё он не ощущал окружающий мир настолько враждебным. Выстрелы, кровь, трупы и два пьяных негодяя, один из которых вообще монстр…

- Вадим. Вадим! Слышишь меня?

Вадим открыл глаза. Сергей сидел, повернувшись к нему, придерживая руль одной рукой и не глядя на дорогу. Максим рядом курил, как ни в чём ни бывало.

- Вадим, ты ведь слышал наш разговор? – Сергей смотрел на него без тени издёвки и его тон был вполне доброжелательным. – Я понимаю, что ты ни в чём не виноват. Но сейчас я поеду так, что ты не узнаешь ни дороги, ни местности. Хорошо?

Вадим не ответил и снова закрыл глаза, чувствуя, как машина набирает скорость. Спустя несколько мгновений видавший виды «вольво» летел, будто впрямь намеревался оторваться от асфальта и взмыть в небо. Вадим не выдержал, и открыл глаза как раз в тот момент, когда за окном мелькнул пост ГАИ. Но никто и не подумал отреагировать на пронёсшуюся на неимоверной скорости машину. Вадим подумал, что так даже лучше: если бы они ехали медленнее, гаишники увидели бы водителя, держащего руль одной рукой, потому что в другой у него бутылка коньяка.

- Сергей, - Максим взял у него бутылку, сделал глоток и вернул. - Что, всё-таки, было с теми отморозками, которых мы сожгли?

- А... Не знаю, почему он позволил им умереть. Может быть, не мог больше контролировать болезнь, а, может, просто избавился от них. Знаешь, он напоминает мне ребёнка, играющего с оружием. Открыть огонь у него сил хватает, он даже на цель худо-бедно может навести, но вот о результатах не задумывается, да и не всегда они ему подвластны. – Сергей внезапно рассмеялся. – Мне ведь не удалось бы без его помощи так легко внушить этим несчастным, что их цель – именно я, и стрелять они должны только в меня!

- То есть?

- Макс, они же на самом деле зомби, от них осталась одна оболочка. Привычки, манеры – словно шелуха, под которой только пустота, открытая чужой воле. Я этим воспользовался, с лёгкостью внушив им, что они видят меня и только меня. а вы для них попросту перестали существовать.

Вадим снова отвернулся было к окну, но размытая лента, в которую из-за скорости превратился ландшафт, вызывала тошноту. Пришлось тупо уставиться в спинки передних сидений, между которыми кочевала бутылка «Реми Мартен», да поднимался сигаретный дым. Сначала Вадим старался смещаться на сиденье так, чтобы в обзор не попадал ни Максим, ни Сергей, но его так сильно то прижимало к спинке, то бросало в сторону, что пришлось смириться и созерцать ещё и два одинаково резко очерченных профиля. Он пришёл к ленивому выводу, что профиль Максима с идеально прямым носом выглядит даже более хищным, чем у Сергея, хоть нос того и украшала аристократичная горбинка. Вадим вздохнул и снова закрыл глаза. Машина неслась по шоссе, будто под колёсами был не покорёженный асфальт, а гоночная дорожка.

Удивительно, но ему удалось немного задремать и он вернулся в реальность только почувствовав, как снизилась скорость. За окном промелькнули дома, потом снова потянулись поля – они проскочили то ли какой-то городок, то ли посёлок. Вадим даже не заметил указателя – впрочем, скорость оставалась такой, что прочесть название всё равно было бы невозможно. Он тут же вспомнил, что это хорошо, раз уж кто-то может видеть его глазами. Впрочем, наверное, уже не может, потому что головная боль Вадима больше не мучила. Значит, не зря он почти всё время ехал с закрытыми глазами. И не зря Сергей так гнал…

Снова показались дома и на этот раз, въехав в город, Сергей сбросил скорость и Вадим отвернулся от окна, чтобы в глаза не бросилось какое-нибудь название. Уж лучше ему не знать этого. Машина покружила немного по улицам и остановилась. Максим перегнулся назад и легонько тронул Вадима за плечо.

- Выходим.

- А что это?

- Гостиница. – Приподнявшись было с сиденья, Максим упал обратно. – Блин! У меня ж ничего нет, ни паспорта, вообще ничего.

Он перевёл вопросительный взгляд на Вадима и тот отрицательно покачал головой.

- Ты хочешь сказать, нам не будут рады? – хмыкнул Сергей.

- Я хочу сказать, что если на нашу троицу посмотреть – сразу захочется вызвать и полицию, и МЧС, и санитаров с носилками.

- Да ладно, Макс! Ты хоть просто на бандита похож, а вот я весь в крови и в простреленном пиджаке.

- Почему это на бандита?

- Ну спрячь пистолет, и не будешь похож.

- Ой, ёлки... Спасибо, напомнил. – Максим снова заткнул пистолет за ремень на спине и для верности потянул назад короткую кожаную куртку. – Кстати, как их, вообще, носят? Хрен знает что, полстраны же со стволами ходит, хоть бы ликбез какой организовали для начинающих. – Он помолчал, глядя в окно на гостиницу. – Ладно, что делать будем? Сергей, ты так лихо прошёл в «Магриб», может, и здесь сможешь как-нибудь нас зарегистрировать? Отдохнуть надо немного, а то сломаемся.

- Одно дело на ходу пустить пыль в глаза, и совсем другое – вести беседу... – Он вздохнул. – Впрочем, давай попробуем. Ты знаешь, Макс, что бы я ни творил, но только с тобой в паре я ощущаю себя настоящим авантюристом.

- Ты ещё скажи, что я плохо на тебя влияю.

Все трое выбрались из машины и направились к крыльцу.

- Макс, давай договоримся, если у меня не получится их убедить, то ты достанешь пистолет и...

Максим, не дожидаясь продолжения, толкнул его в плечо и оба расхохотались.

«Придурки пьяные!» - зло подумал Вадим. Уже в дверях он обернулся и бросил взгляд на машину – колёса действительно были разбитыми, она не могла ездить. Но они на ней ехали, причем ехали со скоростью, которой она не смогла бы развить, если б даже была исправной.

Ему вспомнилась напугавшая его когда-то в детстве сказка о Колеснице смерти – чёрной карете, запряжённой вороными конями с огненными глазами, и управляемой возницей без головы. Карете, которая являлась за людьми, увозя их души в ад. Значит, не сказка... не совсем сказка. Только в реальности не было никаких вороных коней, а роль чёрной кареты выполнял невзрачный «вольво», за рулём которого сидел самый обычный на первый взгляд водитель, предлагающий подвезти припозднившихся пассажиров за небольшую плату. Только в этом «вольво» не было зеркал, а водитель был мёртв.

Когда Вадим вошёл, Максим и Сергей разговаривали с дамой на ресепшене, как казалось со стороны – почти увлечённо. Сергей улыбался ей и, казалось, женщина не замечает ни засохшей крови на его лице, ни разорванной пулями одежды, кокетливо улыбаясь в ответ. Наконец оба отошли и Максим, обернувшись, махнул Вадиму рукой.

Они поднялись на второй этаж и Максим отпер нужную дверь.

- Один номер на троих, твою мать...

- А ты хотел одноместный люкс с ванной и без тараканов? – фыркнул Сергей. – Это глубинка, Макс!

- Кстати, о ванне. Интересно, у них тут хоть душ есть? Или уж не заморачиваться раньше времени? В морге меня и помоют, и побреют, и даже макияж наложат.

- Фу, Макс, какой же ты...

- Знаю, знаю! Какой я грубый.

- Кстати, а зачем тебе макияж?

- Хочу лежать в гробу красивым.

- А я думал, что при некрофилии покойник – пассивная сторона.

- Ты и про некрофилию знаешь?

- А как же!

- Тогда знай, что покойникам всегда делают макияж перед процедурой прощания. Чтобы труп было не противно целовать.

- Что? – расхохотался Сергей. – А я-то думал, ты пошутил про некрофилию!

- Ладно, ты ещё лекций по сексуальным патологиям не слушал. Я имею в виду всё с приставкой «некро». Очень богатая тема!

- Макс, просвети! Это может сильно разнообразить моё существование.

- Пожалуйста, перестаньте!

Максим и Сергей разом прекратили смеяться и повернули головы к Вадиму.

- Боже... Вадим, извини! – Максим выглядел искренне расстроенным. – Не знаю, что меня понесло. Извини.

- Вадим, это я виноват! – вмешался Сергей. – Понимаешь, есть вещи, над которыми или смеяться, или плакать. Мы решили, что первое лучше и немного увлеклись.

- Вы меня простите. Просто... я не могу!

- Конечно, Вадим. Всё нормально... Господи, как же я устал! – Максим прилёг поперёк кровати, но тут же поморщился и, прогнувшись в пояснице, достал пистолет. – Ну куда мне его девать, а? Кто-нибудь знает, как оружие носят?

- Не знаю, Макс. – Сергей пожал плечами. – Я носил только шпагу. Но когда ложился, она не впивалась мне в... – Он осёкся заметив, что Максим прицелился в него подушкой, и с усмешкой продолжил, – Туда, куда тебе пистолет. Да ладно, ношение пистолета – не самая большая из наших проблем.

- Это точно... – Максим положил подушку и пистолет рядом с собой и, не вставая, закурил. – Если кто-нибудь войдёт, скажу, что это зажигалка. И пусть только попробуют не поверить.

- Вооружённым людям обычно верят с полуслова.

Вадим слушал их и не мог освободиться от ощущения ненормальности происходящего. Если попробовать описать словами, хотя бы проговорить про себя то, что с ним происходит, то получится совершенно невменяемый бред, который, тем не менее, будет правдой. Он чувствовал, как внутри закипает беспомощное, и от этого ещё более злое отчаяние.

Сергей провёл рукой по волосам, безуспешно пытаясь на ощупь распутать слипшиеся в засохшей крови пряди.

- Mordieu ... Макс, я весь в крови?

- Ну, как тебе сказать... Сейчас народ, конечно, ко всему привыкший, но некоторые от тебя на улице всё-таки будут шарахаться. Боюсь, что от меня тоже.

- Да брось! Ты в порядке. Тебе даже бриться не нужно, со щетиной ты похож на того артиста, из «Ван Хельзинга»...

Он не успел договорить, потому что Максим, не вставая, всё-таки запустил в него подушкой. Перехватив подушку на лету, Сергей бросил её на соседнюю кровать поверх другой и улёгся, подобрав под голову сразу обе.

- Как удобно... спасибо!

- Э! Верни быстро! – Максим попытался выхватить из-под Сергея подушку.

- Да хватит вам! – Вадим не выдержал. Сейчас он был готов ударить кого-нибудь из них, одновременно боясь, что на глазах выступят злые слёзы. – За нами трупы, сгоревшая машина... За нами полиция может прийти в любой момент! Это если нас раньше не убьют! А вы ведёте себя, как пьяные школьники! Вы что, не соображаете совсем? Не понимаете?

Максим бросил на кровать отвоёванную подушку и медленно сел.

- Вадим... – Теперь он выглядел серьёзным и очень усталым. – Понимаем, конечно. Может быть, даже слишком хорошо. Но Сергей прав – в иных ситуациях приходится либо плакать, либо смеяться. Это у нас вроде пира во время чумы.

- Но надо же что-то думать!

- Сначала нам надо хоть немного отдохнуть и прийти в себя.

- Пир во время чумы? – вмешался Сергей. – Почему ты так сказал?

- Крылатое выражение. Или «Маленькие трагедии» в твой образовательный багаж не входят, в отличие от фильмов про вампиров?

Сергей молча пересел с кровати на подоконник и закурил.

- Входят. Просто слишком много вокруг чумы…

Вадим смотрел на него, ощущая одновременно смятение, раздражение и – он снова с неохотой признался себе в этом – любопытство. Сергей выглядел обычным человеком – улыбался, смеялся, болтал всякую ерунду. И Максим вёл себя с ним так, будто они просто давние приятели. Даже больше – Максим ему доверял и это доверие, несмотря на слова об отсутствии выбора, не казалось вынужденным. Дружба? Дружба между вампиром и человеком, пытавшимся в прошлом убить его? Вадим прекрасно помнил оброненную Максимом фразу, когда они вдвоём сидели на обочине шоссе, глядя на затянутые предутренним туманом поля.

Предутренним туманом... Мысли невольно приняли иной оборот. В реальности, вампиры не боятся солнца, но, кажется, боятся рассвета. Конечно, Сергей не рассыпался в прах от первых лучей, да и вообще трудно было бы представить, такое – всё-таки, Сергей был вполне материален, и даже приставка «вполне» звучала довольно глупо. Конечно, материален. Водит машину, пьёт, курит, разговаривает, даже шутит – вполне по-человечески. И на щеках у него самая обычная щетина, да и выглядит он усталым, как обыкновенный человек. Только смотреть на него почему-то всё равно страшно, даже если не обращать внимания на перепачканную в крови одежду и не вспоминать произошедшего на шоссе.

Пугало именно его лицо. И особенно Вадим боялся его глаз – вроде бы, живых, тёплых, улыбчивых... но было, – теперь Вадим не просто ощущал это шестым чувством, теперь он отдавал себе в нём отчёт, - было в этих глазах и что-то остекленело-остановившееся, пусть и едва уловимое, но всё же было. Теперь Вадим понимал, что почувствовал это и в самый первый раз, когда сел в счастливо подвернувшуюся попутную машину, почувствовал на уровне интуиции, но изо всех сил пытался уговорить себя, что ничего странного не происходит, что водитель – самый обыкновенный, и ничего в нём нет пугающего.

Вадим вспомнил Антона - ведь в его лице было то же самое! Вроде бы нормальные, даже приятные черты, но застывшие, словно ему во все лицевые мышцы ввели новокаин. Вадим вспомнил кафе, где он видел Антона в последний раз, людей, с удивлением смотрящих на него, девушку с якобы сломавшимся каблуком и его невольно пробрала дрожь.

- Сергей?

- Да? – Тот с улыбкой посмотрел на него. – Ну спрашивай, ты ведь спросить что-то хочешь?

- Хочу, да. Вот, если... ну... – Вадим наконец поднял глаза на Сергея и, заметив его спокойную, хоть и немного затруднённую, улыбку, решился. – Если вампир выберет себе жертву, но ему что-то помешает, он уже не оставит этого человека в покое?

- Ты до сих пор меня боишься? Я же говорил – не нужно.

- Я не об этом. У нас, вроде... особый случай, да?

- Можно и так сказать. Но тогда в чём дело? Неужели ты... – Сергей внезапно рассмеялся. – Вадим, только не говори, что ты имеешь особый успех у вампиров!

- Кажется, имею. А чему вы так смеётесь?

- Извини. Ну, что у тебя произошло-то, говори?

- Когда я встретил Антона во второй раз, это было в одном маленьком кафе, в Купчино. Люди там были странные. И одна девушка... в общем, теперь я понимаю, кто она такая. Тогда я думал, что она просто... ну, просто хочет познакомиться. А когда мы начали целоваться, появился Антон и прогнал её.

- Ничего себе!.. – Сергей даже присвистнул. – А говорят, молния не ударяет в одно и то же место по нескольку раз. Вадим, может, я тебя разочарую, но твоя барышня о тебе давно забыла.

- А ещё около того кафе я видел мёртвую женщину.

- Что, прямо на улице?

- Да. Её лицо было накрыто газетой и рядом дежурил мент. А в кафе, за барной стойкой висела сумочка, явно той женщины... к её одежде подходила.

- Ох, любишь ты замечать всякие криминальные моменты! Ну что тут скажешь? Люди живут в мире денег и вещей. А вампиры существуют рядом с ними, чему же удивляться.

- Вампиров что, много?

- Нет, конечно.

Вадим поймал себя на том, что уже давно смотрит на него, не чувствуя больше желания отвести взгляд. Более того, звучащий где-то в глубине души внутренний голос подсказывал ему – что-то в Сергее приковывает его внимание, словно исподволь затягивает подобно воронке, мягко, ненавязчиво, и, одновременно, властно. Вадим вспомнил Антона, вспомнил его слова: «Он умеет подчинять себе. С ним было очень легко... как будто попадаешь в сильное течение, которому не хочется сопротивляться».

- А... – Вадим осёкся.

Сергей усмехнулся, подавив лёгкий вздох.

- Мне начинать отвечать, или из вредности дождаться, когда ты договоришь?

Вадим вскинул голову, почувствовав раздражение, на некоторое время прогнавшее даже оставшийся страх, и он прямо взглянул в глаза Сергею, хотя, когда их взгляды соприкоснулись, ему всё же пришлось сделать над собой усилие, чтобы не опустить глаза.

- Я скажу. Я хотел спросить, можно ли убить вампира.

Повисло молчание. В глазах Сергея промелькнула острая, как льдинка, искорка, но это была всё же искорка смеха. Вадим напряжённо смотрел в его глаза – нет, в них действительно не было ничего, кроме смеха.

- А ты хочешь попробовать?

- Нет. Но… я хотел сказать, что не может же быть, чтобы вас никто не замечал. А заметив…

- Я понял, Вадим. Да, всегда находятся люди - вот вроде Макса, - которые что-то замечают. Замечают, и не успокаиваются. Потому что на самом деле замечает-то нас гораздо больше людей, но только немногие признаются себе в том, что заметили. И что поняли – что именно они заметили. Не у каждого хватает решимости признаться самому себе в том, что он видел нечто непривычное. Люди слишком держатся за своё спокойствие, и тем крепче держатся, чем оно сомнительнее. Далеко не все находят в себе смелость признать, что есть сказки, а есть и то, вокруг чего эти сказки придуманы. Смелость здесь не в том, чтобы не побояться столкнуться со мной... и даже противостоять мне. Это не так уж сложно, ты сам теперь это знаешь. Настоящая смелость в том, чтобы преодолеть собственную инерцию, поверить в то, во что раньше не верил, и не сойти при этом с ума. Вот на это способны единицы. Правда, знаешь, Вадим, кое в чём ты прав! Бывают времена, когда таких людей больше. Только это не зависит ни от религиозности, ни от науки... по крайней мере, как я это вижу. Я не заметил, чтобы люди сильно изменились. Так может казаться одному поколению, изучающему по книгам другое поколение, отдалённое во времени. Мне этот взгляд непонятен, я вижу другое – все перемены внешние. Меняется быт, мода, в чём-то – нравы, но сами люди не меняются.

- А... когда вы родились?

- Я не помню, - спокойно ответил Сергей, но в его ровном голосе прозвучало что-то, заставившее Вадима замолчать.

- Ты сказал, что бывают времена, когда люди становятся внимательнее к... к необычным вещам, если я правильно тебя понял, - внезапно проговорил Максим, до этого момента выглядящий безучастным к разговору. – Что ты имел в виду?

Сергей поднял слегка удивлённый взгляд и Вадим увидел, что на белках его глаз виднелись лопнувшие кровеносные сосуды, чего не было ещё недавно.

- Что ты имел в виду? – повторил Максим.

- А... прости. Люди становятся такими, когда в обществе появляется какая-то угроза. Опасность, от которой просто так уже не отмахнёшься. Война, голод, эпидемия... Люди становятся более чуткими ко всему необычному, настороженными. Не все, конечно. Но если кто-нибудь решается сказать о чём-то... – Сергей попытался усмехнуться, но гримаса вышла, скорее, болезненной. – ...Очём-то необычном, то к нему прислушиваются чаще, чем в спокойное время.

- В такие моменты начинается охота на вампиров? – тихо и неуверенно проговорил Вадим, боясь, нарваться на жёсткую или насмешливую отповедь, но в то же время чувствуя, что озвучивает вопрос, застывший в глазах Максима.

Сергей повернулся к нему.

- Да, - ответил он. – Бывает и так.

- И вы...

- Что я? – Сергей открыл окно и выбросил окурок на улицу, одновременно с видимым удовольствием вдохнув пахнущий весенней сыростью воздух. Так по-человечески, что Вадиму вдруг стало его жаль, причём он не мог понять, почему на него внезапно накатило это мгновенное, но пронзительно острое чувство. Просто обычный, человеческий жест – обыденный, ничего не значащий...

- Что – я? – повторил Сергей. – Хочешь знать, был ли я объектом? Да, был. Как ты сказал, Макс? Пир во время чумы?

- Да... наверное, не зря это у меня вырвалось.

- Именно во время чумы. Я представляю, Макс, о чём ты подумал. Наш гость явился из тех чумных времён. На меня пытались открыть охоту во время эпидемии. Ты видишь здесь связь.

- Не знаю. Люди иногда испытывают чувства, которые оказываются сильнее их самих. Как правило, самое сильное из них – ненависть.

- Настолько сильная? – Сергей взглянул на Максима почти растерянно.

- Я только предположил. Ты помнишь тех, кто тогда начал охоту за тобой?

- Нет. Это было слишком давно, к тому же… - Взгляд Сергея окаменел. – К тому же, тогда мне не причинили сильного вреда.

Они некоторое время молча смотрели друг на друга. Молча. Но невысказанные слова ясно читались в их взглядах. Наконец Сергей покачал головой.

- Нет, Макс. Ты - другой.

Вадим со звуком подвинул стул, на котором сидел, и оба одновременно повернулись в его сторону.

- Вы сказали, что... вас... – Вадим испытывал мучительное чувство, будто что-то скребло его изнутри – то ли догадка, не способная оформиться во что-то конкретное, то ли ускользающее воспоминание. – Вас когда-то пытались...

- Да. Во время эпидемии чумы со мной пытались сделать то, что, наверняка, известно тебе по сказкам и фильмам. Мне забили в сердце осиновый кол. – Сергей машинальным жестом потёр грудь в том самом месте, где задубевшая от засохшей крови рубашка была разорвана сразу несколькими пулями.

- Но... это ведь бесполезно?

- Позволь предположить, что все эти способы борьбы с нечистью, вроде осинового кола, забивания в рот чеснока и отрубания головы с последующим укладыванием её между ног – попросту отражение тёмной стороны человеческой натуры. Подобная борьба с вампиром – это шанс для человека дать волю своей тяге к жестокости и остаться чистым в собственных глазах и в глазах других, не заслужить ни осуждения, ни наказания.

- Наверное, я бы прислушался к вашим словам, - тихо проговорил Вадим. – Прислушался бы... Если бы не видел того, что произошло на шоссе.

Все замолчали. Казалось, что тишина камнем ложится на душу, делая усталость просто неподъёмной.

Максим решительно встал.

- Нам с Вадимом нужно сходить куда-нибудь поесть. А то я уже не помню, когда последний раз ел, то ли вчера, то ли позавчера. С Вадимом, я думаю, то же самое.

- Хорошо, – обронил Сергей. – Я тоже пойду. Здесь встретимся.

- Ты-то куда?

- Макс, тебе не кажется, что мой гардероб несколько пострадал?

- Понял, извини.

- Макс, правда. Я ухожу только за этим.