Ехала карета по чёрному мосту

Глава 4

- Чем быстрее, тем лучше. – Сказал Вадиму его спутник, когда они уже поднимались по лестнице. – Мы оторвались, конечно, но...

- Он что, мог гнаться за нами?

- Я уверен, что он это и сделал.

- Но...

- Машину раздобыть для него не проблема. Но в дом войти он не сможет.

Они остановились перед обшарпанной дверью, светловолосый звякнул ключами, открывая замок.

- Входи.

Вадим вошёл в тёмную прихожую и машинально потянулся к видневшемуся на стене тёмному квадрату выключателя.

- Не трудись, света нет, - усмехнулся хозяин квартиры, захлопнув дверь.

- Чего так?

- Да фиг знает. Лампочка перегорела, а новую лень вставлять. Я хорошо вижу в темноте.

- А я плохо, - чуть не выругался Вадим, споткнувшись обо что-то в потёмках.

Светловолосый тут же толкнул дверь в комнату.

- Там светло, проходи.

Вадим вошёл в небольшую захламленную комнату, в бледном свете белой ночи казавшуюся ещё более неаккуратной чем, наверное, была на самом деле.

Хозяин вошёл следом.

- Садись куда-нибудь, где всего поменьше навалено.

- Здесь тоже света нет?

- Не-а.

- Ну ты даёшь... – Вадим сел на кресло, отодвинув сваленные на него рубашки. – Слушай, может, всё-таки, объяснишь?..

- А что объяснять? Люди иногда сходят с ума, им начинает что-то там казаться. И появляется мания убийства. Ну, редко такое случается, но тебе не повезло. Хотя, с другой стороны, повезло – ты жив.

- Мне кажется, ты знаешь этого маньяка.

- Да, мне не повезло, я его знаю. Правда, я не думал, что он устроит такое. Я не думал, что так получится!

- Но если ты его знаешь, то почему... да хоть в полицию почему не обратишься?

- Да ты что? – Парень даже расхохотался. – Полиция! Да кто в здравом уме будет заваривать такую кашу? Если нет никаких явных доказательств. Ну вот скажи честно, ты сам, когда всё это закончится, пойдёшь в полицию? Ты же доказать ничего толком не сможешь. И я не смогу!

- Не знаю... – Вадим опустил голову. – Наверное, действительно не пойду. Хрен знает...

- Вот именно.

Вадим помолчал, потом поднял взгляд на своего нечаянного знакомого. Впечатление, производимое там, в разрушенном доме, рассеялось, его лицо больше не казалось мертвенно-застывшим, только вот перепачканные в засохшей крови руки и бурое пятно на разорванной рубахе никуда не делись.

- Ты бы... – Вадим осёкся. – Слушай, а звать-то тебя как?

- Антон.

- Антон, ты бы хоть... ну... йодом там, или уж не знаю...

Вадим не мог понять, почему он испытывает странную неловкость, говоря об этом. Словно в подтверждение непонятного самому Вадиму смущения, Антон с удивлением посмотрел на него, но тут же махнул рукой

- Ты о моей царапине? Ерунда. Это очень неглубокая рана, просто кожа порезана. Да на мне вообще всё легко заживает! Ладно, я быстро.

Он поднялся и вышел из комнаты, через минуту послышался шум воды.

Вадим сидел, не поднимая головы, машинально скользя взглядом по пыльному паркету. Он чувствовал себя в этой квартире, у совершенно незнакомого человека, словно в ловушке, и от сказанных им слов сжималось что-то внутри. Стать жертвой маньяка... такая фраза казалась достоянием киношных боевиков или дешёвых газет и ассоциировалась скорее с литрами кетчупа, чем с настоящей, реальной смертью. Перед глазами возник мёртвый Слава, лежащий на грязном полу среди досок, обломков мебели, оторванных обоев... Мёртвый. Убитый. С перерезанным горлом... перерезанным? Нет, оно было не перерезано – разорвано! Вадим резко поднял голову и закрыл лицо руками. Юноша чувствовал, что ещё немного, и он потеряет самообладание, что из последних сил сдерживающий напор страха разум не выдержит и соскользнёт в истерику.

- Я не хочу... Нет! Я не хочу!..

- Что с тобой?

Антон стоял на пороге, застёгивая на себе чистую рубаху. Вадим оторвал руки от лица и повернул голову в его сторону. Встретив его отчаянный взгляд, Антон неуверенно приблизился.

- Прости. Я правда не виноват. Он...

- Нет, ты, всё-таки можешь! – перебил его Вадим.

- Что я могу?

- В полицию заявить! Раз ты знаком с этим... с убийцей, с маньяком... Он же наверняка в розыске!

Антон коснулся его руки.

- Успокойся. Ни в каком он не в розыске. Единственное, что я сейчас могу, это попытаться спасти тебя, и я это делаю. Не требуй от меня большего. – Его голос звучал непривычно сухо, и в нём была такая уверенность, что Вадим растерялся.

- Но кто он хоть?

- Я же сказал. У него мания убийства.

- И ты с ним знаком.

- Ну, он не всегда был таким. – Из голоса Антона ушла жёсткость. – Когда я впервые его увидел... – Он замолчал, глядя на пыльные разводы поверх полированной столешницы так, словно в них заключался ответ на какой-то болезненный вопрос.

- Ты не знал?

- Да как тебе сказать... Понимаешь, он был очень необычным... человеком. Мне тогда показалось, что в нём есть что-то... Он умеет подчинять себе. С ним было очень легко, как будто попадаешь в сильное течение, которому не хочется сопротивляться. Чёрт! Я сам виноват. Он очень опасный, но если бы ты его узнал тогда, если бы оказался на моём месте!..

И в этот момент в прихожей щёлкнул замок открываемой двери. Вадим испуганно взглянул на Антона и встретился со взглядом, полным такого ужаса, что вопрос застыл у него на языке. Он окинул взглядом комнату и, заметив дверь на балкон, бросился туда, прикрыл за собой створку и застыл перед завешанным со стороны комнаты плотной шторой окном так, чтобы его нельзя было заметить изнутри.

Несколько секунд в комнате стояла тишина, Вадим даже успел подумать – а с чего он, собственно, рванул на балкон? Ведь не может же пришедший быть тем самым маньяком! Но почему тогда на лице Антона был такой ужас? Не испуг от неожиданности, а именно – ужас.

За зашторенным окном раздался тихий смех и Вадим сжался – слишком неуместным был сейчас смех, и слишком угрожающим из-за этой неуместности он казался.

- Ты только сейчас понял, что привёл меня в мой же дом? – Незнакомый голос был тихим и мягким, как и смех. – А, Антон? Правда только сейчас понял? Умница, за что я тебя всегда любил. – Говоривший снова рассмеялся. – А я уж думал, что ему удалось уйти. Да, Антон, да! Ты не ожидал этого? Я решил бросить погоню и только возле самого дома почувствовал, что вы оба здесь.

Вадим похолодел. Речь явно шла о нём. Значит, это действительно тот самый убийца и не зря Антон так испугался.

- Послушай, почему он? Оставь его.

- А почему не он? В конце концов, его друг уже послужил мне.

У Вадима перехватило дыхание. Друг... Слава? Этот человек говорил о Славе. И что теперь делать? Он явно чем-то вооружён, не голыми же руками сделал такое. Получится ли победить вооружённого маньяка? Что-то подсказывало ему, что Антон не вмешается, Антон не будет на его стороне, если не поступит ещё хуже. Вадим задохнулся от страшного предположения – Антон как-то зависит от этого человека и пытается поступать по-своему только в его отсутствие, а когда тот рядом, парень будет во всём его слушаться.

Вадим глянул вниз – третий этаж. Позвать на помощь? А кто откликнется? Перебраться на соседний балкон? Слишком большое расстояние. На нижний? Юноша перегнулся через перила – балкон второго этажа казался таким близким, вполне можно перелезть на него, а там уж пусть хозяева вызывают полицию, всё лучше, чем оказаться лицом к лицу с сумасшедшим убийцей.

- Кстати, Антон, ты ещё ничего не чувствовал?

- Замолчи!

Снова тихий, уже откровенно издевательский смех.

- Ладно, ладно, не злись так! У тебя свои дела, у меня свои.

Повисла короткая пауза, заполненная рвущей уши тишиной. Вадим смотрел на балкон второго этажа.

- Мальчик мой! – В голосе, доносящемся из комнаты не было никаких угрожающих ноток, но это делало слова ещё более жуткими. – Мне лень гоняться за тобой по квартире. Просто выйди.

Вадим вздрогнул и изо всех сил сжал холодные перила. Надо не думать, просто не думать ни о высоте, ни о чём вообще. Просто ощущать в руках железные прутья и чувствовать опору под ногами. И всё.

- Эй! Тебе же всё равно некуда деться. И нечего бояться. Я не причиню тебе боли. – Мягкий, обволакивающий, успокаивающий голос. И страшный смысл произносимых им слов.

Вадим впился взглядом в собственные руки с побелевшими от напряжения костяшками пальцев, повернулся боком и перекинул ногу через бортик, разжал правую руку и тут же схватился за перила с другой стороны, потом проделал то же самое левой рукой и перекинул другую ногу. Всё! Успокоиться! Глубоко вздохнуть и успокоиться. Ничего не произошло, он держится. Да это надо совсем инвалидом быть, чтобы не удержаться! Только не смотреть вниз, смотреть на свои руки. Вадим убедился, что крепко стоит ногами на выступающем крае балкона и осторожно присел, переместив руки с перил на вертикальные прутья, медленно передвигая их всё ниже. Теперь осталось только свесить ноги и спрыгнуть на нижний балкон. И тут Вадим понял, что этого-то как раз и не сможет сделать. Никак, ни за что, ни по какому! Скользнуть ногами с балконного выступа и повиснуть на высоте трёх этажей, ожидая, когда руки не выдержат, пальцы разожмутся сами собой, и он сорвётся вниз. Вадима парализовало, он не ощущал своего скорчившегося на краю балкона тела, только – руки, намертво вцепившиеся в железные прутья.

Вдруг доски пола вздрогнули под чьей-то тяжестью. Прямо перед глазами Вадима оказались элегантные чёрные ботинки с заострёнными носами, перепачканные белой известковой пылью. Всё произошло слишком быстро, Вадиму показалось, что он не успел даже вздохнуть. Ноги сами соскользнули с края балкона, руки ещё больше напряглись, и он резко выбросил тело вперёд, одновременно разжав пальцы. Что-то больно ударило поясницу, оцарапало спину, под коленями и руками оказалась твёрдая поверхность. Вадим открыл глаза и увидел серый линолеум, обитый жестью порожек, обшитый вагонкой низ закрытой двери.

Он поднялся и ударил дрожащей рукой в стекло. Никакой реакции. Вадим представил, что сейчас сзади его схватят сильные руки и шеи коснётся холодный металл. Его преследователь вполне может повторить этот прыжок, и тогда – всё, конец. Он сильнее ударил по стеклу. Внутри не слышалось ни звука. Никого нет? Спят? Да неважно! Разбудить и пусть вызывают полицию, пусть делают что хотят, лишь бы закончилось это кошмарное преследование.

Вадим развернулся и ударил в стекло локтём, посыпались осколки. В квартире по прежнему было тихо, на верхнем балконе – тоже. Вадим просунул руку между острыми краями разбитого стекла и нащупал одну защёлку, вторую, открыл обе балконные двери и вошёл в чужую квартиру. Теперь уже сомнений не оставалось – она пуста. Вадим бросился к стоящему на столике в углу телефону, схватил трубку – гудка не было. Он посмотрел на розетку – телефон подсоединён, но гудка нет. На столешнице – слой пыли, комната аккуратно, слишком аккуратно убрана, никаких разбросанных вещей, ничего. Это могло означать только одно – хозяев давно нет, телефон отключён просто потому, что за него никто не платил. Лето! Это грёбаное лето и грёбаные отпуска!

Вадим швырнул трубку на рычаг и обернулся. На балконе никого не было, никто не торопился повторить его отчаянный прыжок. Успокоиться. Теперь надо успокоиться. Он просто откроет дверь квартиры изнутри и спокойно уйдёт. В этот момент за спиной Вадима раздался телефонный звонок, заставивший его подпрыгнуть от неожиданности. Телефон звонил. Телефон явно работал! Вадим схватил трубку.

- Алё! Алё!

- Не кричи так.

- Я нахожусь...

- Я прекрасно знаю, где ты находишься, - в трубке раздался знакомый шелестящий смех, заставивший Вадима замереть от ужаса. – Ты так быстро убежал, только зря. Я не сделаю тебе ничего плохого.

- Что тебе надо? – прошептал Вадим.

- Тебя.

- Ты хочешь меня убить?

- Честно ответить? Да.

- А не пойти тебе на хрен?

- Фу! Какой ты грубый.

- А пошёл ты!..

- Ты не в настроении. Ладно, потом ещё поболтаем. Никуда ты отсюда не денешься. – В ухо Вадиму понеслись короткие гудки, потом они оборвались. Тишина. Он нажал на рычаг – тишина. Положил трубку, снова поднял, поднёс к уху - тишина. Телефон не работал. Но ведь только что он говорил с этим маньяком! Ведь не показалось же ему. В ушах до сих пор звучал тихий, насмешливый голос. Вадим несколько раз надавил на рычаг, но трубка молчала. Как ему удалось подключиться? Хотя сейчас это не так уж и важно. Подключился – так подключился. Как он там сказал – «никуда ты отсюда не денешься»? Ну это мы сейчас проверим.

Вадим вышел в прихожую, заметив, что на вешалке нет одежды – да, хозяева, скорее всего, уехали, и уехали надолго. Он нажал на выключатель – слава богу, хоть здесь свет горит! – на крючке, рядом с пустой вешалкой, висели несколько щёток, рожок для обуви и под всем этим – связка ключей. Вадим с облегчением вздохнул – он не в клетке, не в ловушке, он может выйти отсюда.

Всего два замка и щеколда. Вадим немного помучился с незнакомыми ключами, несмотря на волнение невольно улыбнувшись – домушник наоборот, отпирающий чужую дверь не для того, чтобы влезть в квартиру, а чтобы выйти из неё.

Наконец оба замка открылись, эхо от металлических щелчков разнеслось по всем этажам. Чёрт, громко, громко! Вадим осторожно выглянул на площадку. Пустая. Пустая? Периферические зрение выхватило из полутьмы верхнего лестничного пролёта какую-то тень, до напряжённого слуха долетел еле уловимый шорох. Вадим мгновенно захлопнул дверь, задвинул щеколду и, путаясь в чужих ключах, лихорадочно стал закрывать замки. От сильного удара снаружи металлическая дверь вздрогнула, бухнув колоколом, и Вадим непроизвольно отскочил, уронив ключи. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, задушив крик. Из-за двери донёсся вопль, почти звериный короткий вой, в котором сплелись злоба и бессилие.

Вадим стоял, прижавшись к стене и сжав вспотевшие кулаки, ему казалось, что ещё немного, и он задохнётся, потеряет сознание от страха. Но жуткой вопль не повторялся, на лестнице было тихо. Время тягуче, мучительно ползло – то ли секунды, то ли минуты, но больше из-за двери не доносилось ни звука. Не было даже понятно, есть ли кто-то за ней, успел неслышно уйти или остался здесь, бесшумно замер, затаился? Ожидание давило, обволакивало, заползало в душу холодным ужасом, тишина казалась живой, осязаемой, угрожающей.

Вадим опустился на пол, прижавшись спиной к стене и не в силах отвести взгляда от двери. Его накрыло удушливым одеялом безнадёжного и безысходного, отупляющего ожидания неизвестно чего. Он уже не пытался отслеживать время, не мог ни о чём думать. Просто сидел и смотрел на неподвижную дверь. Сидел, смотрел... ждал.