Эффект наблюдателя: Хроники космического беспризорника

Глава 39

— С возвращением, Маугли, — услышал я Балу, даже не успев открыть глаза.

Я лежал все там же. Голый, но браслет был на руке, а знак на шее.

— Привет. Балу, а почему в прошлый раз тебя сняли, а в этот нет?

— Так в этот раз тебя в гель не укладывали, никакой хирургии, кровь застывшую убрали, мягкие ткани простимулировали — и все. Дел на три часа. Сотрясение мозга легкое. Кроме небольшого медикаментозного лечения, вмешательства не требовалось. Могли бы и комбез оставить, но так проще до вен добираться.

Одевшись и выйдя в холл, кроме медика, застал там Азиза:

— С синяком солиднее выглядел, — усмехнулся тот. — Поехали, покушаем и побеседуем.

За едой он пересказал мне то, что я уже знал от Балу, и добавил подробностей:

— Поскольку теперь это стало разбирательством между корпорациями, дело будет слушаться в третейским суде. И это все меняет. Удачно сложилось: завтра «Рай» прибывает на нейтральную станцию «Обертаг» — там все и пройдет.

— А третейский суд — это как?

— Дело будет разбираться представителями трех нейтральных корпораций, не бери в голову. Для тебя важно, что их обвинение об убийствах на планете рассыпется, поскольку ты не атаковал, а защищался после убийства Сержа. Поэтому суд будет вынужден рассмотреть и материалы о провокациях на корабле. И будет доказан факт манипуляции.

— Так вот просто?

— Так вот просто.

Моя голова работала удивительно четко, медицина — жутко полезная вещь! И я ощущал, что так вот просто быть не может. После произошедшего на «Рае» мне с трудом верилось, что Табаки мог не просчитать, что «Селенис» впишется. Особенно учитывая фразу от Мии.

Значит, сценарий Табаки это учитывал — они готовы. Но если даже мне это понятно, то должно быть понятно и Мие. Снова та же петля про то, кто и что знает. Кажется, все знают, что у всех есть сюрпризы. Никто мне ничего не скажет, естественно. И тут у меня в голове появился интересный вопрос:

— А мне по этому вашему встречному иску что-то полагается?

Азиз удивленно на меня посмотрел:

— Парень! Этот иск тебя не касается. Это корпоративные разборки. Твоя проблема — обвинение, а награда твоя — его снятие.

Что-то в этой логике мне казалось неправильным, но я не мог сформулировать, что.

Доев, Азиз сказал:

— Придется тебе пока вернуться в каюту, мне нужно работать, а таскать тебя с собой я не могу.

Он проводил меня до каюты, а я смог наконец сформулировать, что не так: обвиняют-то меня, и если адвокаты не смогут выиграть процесс, будет мне очень печально, а если выиграют — будто бы ничего и не было.

От размышлений меня отвлек Балу:

— Пришла почта.

— Давай!

Писала Эш. И снова длиннющее и веселое письмо про ее приключения в Лесу. О новом кураторе группы, пришедшем на место Сержа. И что группа сначала его не приняла, а потом тот оказался клевым, и все с ним подружились. О том, что Сержу установили небольшой памятный обелиск в саду, рядом со зданием.

В письме всплывала куча незнакомых мне имен из других групп. Все ее уже знали, она побывала в гостях даже в Старшем Логове. Не знаю, как ей удавалось, но, кажется, она успела подружиться с половиной интерната. Я читал и видел ее в коридорах Леса, создавалось ощущение, будто бы она и не новенькая вовсе, а там родилась.

В паре предложений сквозила грусть, что ей придется уходить, когда вернусь я. Лес — не благотворительная организация. Они могли ее оставить у себя, на моем месте, пока меня нет.

Подумалось, что не пожалел бы всех своих денег, чтобы она осталась. Ее место там. Однако по всему выходило, денег нужно гораздо больше, чем у меня есть.

— Грустно получается. Я не хочу оставаться в Лесу и хочу на «Императив». А ей там хорошо, но она в Лесу учиться не сможет.

— Маугли, ваш Лес — это кадетское училище. Его выпускники, по большей части, становятся офицерами в «Селенис», в том числе высшими. Это привилегия для родителей, награда за работу на «Селенис» — возможности для их детей. Но даже если бы ее могли оставить в Лесу, кто бы за нее платил?

И снова я подумал, что мне бы не помешали деньги.

— Балу, рассуди: вот это обвинение… Риск для меня есть, и страшненький, а компенсации за него — нет. Все плюшки получит «Селенис». Нечестно!

Балу молчал, пауза затягивалась. Наконец он сказал:

— В одной древней книге была на эту тему подходящая мысль:

«Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее. Сами предложат, сами все дадут».

— Это фигня, а не мысль.

— Почему?

— Потому что ты предлагаешь полагаться на благодарность и чувство справедливости. Даже про людей-то не про всех скажешь, что они благодарные и справедливые. А у корпораций чувств нет. Инструкции есть и правила. Некому про меня вспомнить и подумать. А за свое надо бороться!

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Не думаю, что хорошая идея — ничего не делать.

— Сейчас это отличная идея — не мешать адвокатам тебя спасать.

— Бу-бу-бу!

Тут я подумал, что так и не побывал в аквапарке. Столько сил на это угрохал! Возможно, вся моя дальнейшая жизнь пройдет на рудниках, или вообще ее не будет. И в аквапарке я уже не побываю никогда. Стало вдруг так обидно!

— Балу! Я хочу отправиться в аквапарк!

— Сожалею, Маугли, по кораблю ты можешь перемещаться только в сопровождении. Дверь в каюту просто не откроется.

— Может, написать Азизу?

— Попробуй.

Азиз долго не отвечал, но потом ответ пришел:

— С тобой отправится стажер.

И все — ни слова больше. Но это значит, аквапарк будет! Подумав, я написал еще и Дани. И тут открылась входная дверь: пришел стажер.

— Здравствуй, Кай!

— Привет! Лучше — Маугли. А тебя как зовут?

Казалось, он ненадолго задумался.

— Зови меня Славик.

— Ладно. Погнали в аквапарк?

— Таков план, — он кивнул на выход.

Славик был на голову выше меня и оттого казался старше.

Пришло письмо от Дани. Он присоединялся и обещал ждать у входа. Мы, правда, приехали первыми и ждали его. Всю дорогу Славик молчал. А еще я заметил, что он двигался немного странно — никаких лишних движений. Я задумался, что что-то мне это напоминало, но тут наконец появился Дани, и мы отправились внутрь.

Мы разошлись по кабинкам переодеться, и я предстал перед ребятами в своих шортах.

— Зашибись, тебя подставили! — прокомментировал Дани. А я подумал, что меня вообще зашибись подставили.

— Символично, — безо всяких интонаций сказал Славик.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Миди, на твоих шортах, он тоже умеет влипнуть.

Аквапарк оказался потрясающим местом! Никогда я не видел столько воды и веселья. Даже по отдельности. Мы бултыхались, играли в догонялки и катались с горок. После очередного спуска Дани предложил попробовать самую страшную горку. Мы забрались вообще под потолок и стояли перед узенькой трубой, уходящей почти отвесно вниз. Было реально страшно, и меня даже начало потряхивать. Никто не решался нырнуть. В итоге первым, как предложивший, отправился Дани. Он сделал шаг и с диким воплем унесся вниз. Нас осталось двое, и как-то само вышло, что следующим у начала трубы оказался я. Стоял, смотрел и не решался сделать шаг. Реально было очень страшно!

Сзади подошел Славик и тихо спросил:

— Чем примечательно Третье кольцо в Нижнем?

В мозгах что-то щелкнуло, я еще не успел понять, что, и тут Славик толкнул меня в трубу! С воплем я полетел во тьму. Но шестеренки в голове заняли свои места, и в момент свободного падения передо мною встала дыра в Нижнем: там рядом стоял парень с совсем другим лицом, но с такими же скупыми движениями и странными комментариями. И я говорил ему:

— Ты теперь… Славик. Да, Славик. Сын моего двоюродного дяди с Третьего кольца.

Только того парня звали Лор! Пока вокруг с бешеной скоростью проносилась труба, в голове с бешеной скоростью неслись мысли. Это Лор! Он тут! И он не хочет, чтобы это стало известно.

А еще я вдруг вспомнил, как он, уходя, расплатился со мной, исполнив детскую мечту и перевернув жизнь. И я вдруг отчетливо понял, что действительно ничего не буду у него просить.

Еще два часа мы весело тусили в аквапарке. И мне было по-настоящему весело, потому что все страхи ушли. Лор тут! И все обязательно будет хорошо.

Пару раз в мои шорты тыкали пальцем ребята помельче, но даже их смех не казался обидным.

Поев прямо в аквапарке, мы разошлись. Дани рванул использовать заработанное для игр время, а Лор проводил меня до каюты:

— Завтра будет тяжелый день, поспи, — сказал он и ушел, не попрощавшись, пока я думал, что ответить.

Перед сном я писал письмо Эш, все время хотелось рассказать ей о Лоре, но я сдержался. Зато в красках рассказал про то, какое крутое место — аквапарк.

— Балу, а на «Орионе» есть аквапарк?

— Целых два, Маугли.

И тогда я написал, что мы обязательно сходим в аквапарк, когда я прилечу.

Засыпая, я вспоминал день. Думал, что Лор сильно вытянулся за этот год. А еще, так и эдак, крутил в голове два вопроса, на которые не видел ответа: зачем он здесь и как его отпустили?

Выспаться не удалось, разбудил меня Балу:

— Маугли, подъем! Через полчаса тебя заберут на слушание.

— Оно же на станции должно быть?

— «Рай» прибыл к «Обертагу» пять часов назад.

За мной зашел Азиз, и на челноке я увидел всю команду адвокатов в сборе. Два других были похожи на Азиза — большие пухляши. Третий был наоборот, худой и маленький. Ну и конечно, Лор. Комбезы адвокатов были шикарны. На Лоре же оказался точь-в-точь такой же, как и на мне.

Станцию я толком не увидел: мы вышли с посадочной палубы, прошли по коридору пару минут и оказались в зале, полном народу. От «Орбитал» было трое — они выделялись из общей массы тем, что одеты были в костюмы. Все остальные в зале были в комбезах.

А потом были эти самые слушания. Очень медленно и очень скучно. Обмусоливание событий растянулось на часы, и до меня там никому не было дела. Конца и края процессу видно не было, как вдруг все переменилось.

Я дремал и совершенно прослушал начало. А потом вдруг как проснулся! Выступал юрист «Орбитал»:

— Таким образом, думаю, всем стало понятно, что имела место быть спланированная диверсионная операция со стороны «Селенис». В свете новых фактов мы ожидаем запрошенную компенсацию.

«Орбитал» выдвинул новый иск и новые требования. Заседание спешно свернули, назначив продолжение на завтра. Мы в молчании отправились к челноку и отправились в обратный полет.

— Балу? Я все проспал. А что было-то?

— Фиаско, Маугли.

— Чего? Ты не умничай, что случилось?

— Если кратко, как ты помнишь, дело строится на двух эпизодах: инцидент на планете и инцидент на корабле. Изначально тебя обвиняли в инциденте на планете, затем добавился второй, на корабле.

— Ну и?

— «Селенис» сделала свой ход. Обвинили «Орбитал» в манипуляции и ущербе репутации. Тем самым сделав эпизод на планете незначимым. Ожидалось, что сегодня адвокаты «Орбитал» попробуют оспорить обвинение. И что у них есть какой-то козырь, на который они рассчитывают. Но их козырь оказался другим. Вместо боевых действий по второму инциденту они ударили по первому.

— Короче!

— Они заявили, что убийства Сержа не было. Он жив и улетел с вами. На планету прилетело 11 человек, и с нее улетело 11. На ферме обнаружили тела убитых тобою и владельцев фермы.

Я переваривал услышанное. Оно не укладывалось в голове. Наконец до меня дошел смысл последней фразы:

— То есть они убили дедушку и бабушку Эш?!

— Они утверждают, что это сделали вы.

— Но… есть же Эш! Есть команда, которая нас эвакуировала!

— Они утверждают, что команда пропала, сняв перед этим свои сбережения из банка. А вот Эш там не было.

— Но… как же так…

— Маугли. Все, происходящее с тобой на корабле, преследовало одну цель: заманить «Селенис» в ловушку. Те прислали адвокатов и официально признали, что вы на планете были не с частным визитом, а как представители «Селенис». И в тот момент, когда был выдвинут иск о корпоративной репутации, ловушка захлопнулась.

Услышанное казалось диким. Убитая семья Эш, пропавшая команда…

— Но зачем?!

— Встречный иск. Вмешательство «Селенис» в операцию на Равии. Вас представляют как диверсионную группу. То есть, фактически, «Селенис» обвинили в террористической деятельности. И сумма выставленной компенсации — миллиард кредитов.

Я нервно усмехнулся. Мне вообще-то совсем не было смешно. Просто миллиард кредитов лег крышечкой на всю остальную дичь.

— У меня как-то не укладывается в голове. Выходит, все, что делал со мной Табаки, было частью плана отсудить миллиард?

— Просто отвлекающий маневр и приманка. Ты лично никого не интересовал.

— Но смерти? Убить семью Эш, подставить людей из СБ здесь под мой пистолет… Все ради денег?

— И, вероятно, убить свою команду спасателей. Все верно, Маугли. Несколько жизней ради миллиарда кредитов. Чему ты вообще удивляешься? Корпорации не бывают белыми и пушистыми. Это всегда хищники. Они кружат вокруг друг друга и соблюдают правила только для того, чтобы вцепиться зубами в горло при первой возможности. Сопутствующие потери среди людей умеренны на фоне приза.

Вдруг я понял, что мне придется рассказать Эш о том, что ее бабушки и дедушки больше нет. И я косвенно в этом виновен. Это напугало меня гораздо больше, чем осознание, что моя жизнь, идущая довеском к драке корпораций, снова нырнула в выгребную яму и может оттуда уже не всплыть.

Челнок между тем вернулся на «Рай». За время обратной дороги никто не произнес ни звука. Возможно, они тоже общались с помощниками. Азиз молча доехал со мною в лифте до моей каюты и ушел не попрощавшись. Кажется, у них что-то пошло сильно не так.