Эффект наблюдателя: Хроники космического беспризорника

Глава 24

Все шло своим чередом, и вдруг я понял, что уже пролетел месяц. Попытался решить для себя: месяц, как я покинул Императив, или месяц, как я заселился в Лес, — не смог. Короче, стакан наполовину.

В очередной понедельник по Лесу разнеслась весть: в пятницу все улетают на экскурсии! Для всех, кроме меня, это была долгожданная новость. Оказалось, что это традиция: перед последним учебным блоком года классы со своими наставниками совершают небольшое путешествие на планеты.

Младшее Логово традиционно летело на Равию, в столицу Айван-гол, где находился крупнейший исторический комплекс, посвященный эпохе расселения человечества по галактике.

Лес замер в предвкушении. Никаких проказ, никаких историй: образцовые дети, заслуживающие конфетку. Логово увлеченно изучало маршруты экскурсий, а главное — окрестности. Можно было подумать, что их кто-то выпустит там одних погулять.

Лет сто назад Равия принадлежала десятку корпораций. Они строили заводы, фабрики, а вокруг них вырастали города, наполняясь людьми. Но потом что-то пошло не так — то ли рынки перенасытились, то ли конкуренты вытеснили, но экспорт начал падать, денег становилось все меньше. Одна за другой корпорации схлопывались, оставшиеся едва дышали. Города, брошенные большим бизнесом, медленно умирали.

Однако Айван-Гол, крупнейший город планеты, все еще чувствовал себя неплохо. А исторический комплекс, ради которого мы туда летели, и в который много лет вкладывались поколения меценатов, числился культурным достоянием галактического масштаба.

В пятницу после завтрака наша группа погрузилась в два глайдера, и через пятнадцать минут мы были в доке на летной палубе уровня, где совершенно без проблем погрузились в малый межсистемный шаттл.

Шаттл был очень похож на тот, что я учился пилотировать не так давно. Мы вошли в пассажирский отсек, он был уютный и совершенно не походил на отсеки катеров Императива. В пассажирской части было четыре стола и по 6 кресел вокруг них, дверь в туалет (с соответствующей табличкой), еще одна и закрытая дверь. Я прикинул, что, вероятно, еще столько же занимает грузовой трюм сзади, а за дверью должно быть небольшое служебное помещение или рубка. Техническая начинка же находится снизу.

Кроме нас, пассажиров не было, народ начал носиться по каюте, Малик пытался открыть закрытую дверь. Входной люк закрылся.

— Шаттл готов к взлету. Займите места и пристегнитесь! — раздался голос Мии.

В этот момент стены шаттла ожили и начали транслировать происходящее вокруг, будто бы панорамные окна.

Когда все заняли свои места, снова раздался голос Мии:

— Серж, стартуем?

— Поехали! — довольно сказал наставник.

А я понял, что пилотов в шаттле нет.

Слегка качнуло, шаттл приподнялся и плавно полетел к открывшейся стене ангара. В десантных шаттлах не было проекций, и я впервые завороженно наблюдал, как корабль вылетает в открытый космос и удаляется от станции. И мириады звезд, перемигивающихся вокруг.

Еще через 10 минут станция сзади стала казаться совсем небольшой. Снова раздался голос Мии:

— Через три минуты шаттл войдет в червоточину, станция «Орион» прощается и желает вам хорошего полета.

Звезды перед нами завесило серое марево, и шаттл вплыл в него. Мы оказались в складке пространства. В голове всплыло описание, что это — как сложить лист бумаги, добавить сложнейшей математики, взболтать, и точка выхода оказывается совмещена с точкой входа.

На секунду все вокруг стало серое, и свет тоже стал серым, а потом нас тряхнуло, и вокруг мгновенно снова оказался космос. А впереди — висела Равия.

От зрелища захватывало дух! Казалось, будто бы мы в нее падаем! Треть планеты была темной, зато остальная часть освещена и ярко раскрашена в зеленый, желтый и темно-синий. Раздались вздохи:

— Ух ты-ы-ы!

— Как красиво!

И тут же раздался глубокий и приятный мужской голос:

— Шаттл RA-441, Орбитальная Равия приветствует вас. Маршрут подтвержден, посадка в порту Айван-Гол. Добро пожаловать.

Полчаса мы падали в планету, она еще увеличилась и занимала все пространство впереди от края до края. Наконец планета сместилась, и бОльшая ее часть оказалась под нами.

И тут нас ощутимо дернуло:

— Шаттл RA-441, пространство закрыто, смена курса… — и раздался громкий треск.

— Ой! — сказала Поля.

Треск продолжался. Было неясно, что происходит. А потом вдруг все сверкнуло белым и погрузилось в полную темноту. Шум двигателей исчез.

У меня замерло сердце и началась паника! В темноте раздались вопли, длинный девчачий крик.

— Что происходит!

— А-а-а-а-а! Мы все умрем! — наполненный ужасом крик явно принадлежал Соне.

И тут включилась тусклая подсветка. На стене спереди возникла красная надпись:

«Сбой электроцепи. Связь с управляющим ИИ потеряна!»

Все загомонили, голос Сержа перекрыл вопли:

— Успокойтесь! Какой-то сбой! Сейчас все будет нормально!

Но нормально не становилось. Ничего не менялось.

Паника вроде прекратилась, но все беспокойно обсуждали происходящее и строили догадки.

Я тоже постарался успокоиться и проанализировать ситуацию. На корабле сбой, ведущий нас ИИ отключился, и если он еще не вернулся, то, кажется, обратно не подключится. Шаттл на орбите. Надо его сажать! Перекрикивая остальных, я обратился к Сержу:

— Наставник! Шаттл, надо его сажать! Я могу это сделать, мне нужно в рубку!

Серж, сидевший напротив, досадливо поморщился:

— Маугли, даже если бы я решился тебе это позволить… здесь нет ручного управления.

Он повысил голос, обращаясь ко всем:

— Без паники! Просто сидим и ждем, пока орбитальный ИИ разберется с проблемой.

А мое беспокойство полностью перекрыла обида: ну зачем я учился пилотировать эти штуки, если в реальности они даже не дают шанса взять управление в свои руки?!

Шаттл между тем начало потряхивать. На стене появились новые надписи: «Зафиксировано притяжение гравитационного поля, зафиксирован вход в атмосферу. Активирован протокол аварийной посадки».

Двигатели снова заработали, гораздо громче, чем раньше, трясти начало сильнее. Все замолкли, я ловил панические взгляды сидящих напротив и вцепился в подлокотники кресла.

Мне тоже было очень страшно. Я, как, наверно, никто в каюте, понимал, что, по сути, мы просто сидели в железной банке, которая спускалась вниз без малейшего участия пилотов, управляемая только аварийной системой.

Нас трясло все больше, иногда резко дергало в стороны. Уши заложило, и они начали сильно болеть. Я застонал, но звук, вырвавшийся из меня, был странный и такой тихий, что полностью терялся в гуле двигателей шаттла.

Это длилось и длилось. Пока нас не тряхнуло так, что показалось, будто бы моя голова попробовала вбить тело в сиденье. Все замерло, и наступила тишина.