Эффект наблюдателя: Хроники космического беспризорника

Глава 3

Мне не спалось. Я думал о том, что привычная жизнь пошла в бар. Надо валить из приюта и из сектора, снова искать, где ночевать. А вместо этого я почему-то вожусь с чертовым Лором, а еще подписался на какую-то дичь. В принципе, пробраться в космопорт не проблема. Проблема будет, если нас поймают. Но главное — зачем это мне?

Утро началось с того, что я проснулся от пинка в бок. Над кроватью стоял Лор с планшетом в руках. На экране — схема космопорта со стороны Нижнего сектора.

— Вставай. Обсудим, пока все спят, — сказал он тихо, чтобы не разбудить соседей.

— Тебе приснился план?

— В точку.

Я протер глаза. Космопорт… Бетонный монстр на окраине сектора, куда обычным смертным вход заказан. Там не было толп туристов или торговых рядов — только грузовые терминалы да пара административных корпусов для служащих. Выходы в сектора контролировались охраной. Фейсконтроль, все дела. Правда, посетителей из нижнего сектора там видели не каждый день, и охрана на входе состояла из закрытых ворот, камеры и звонка. Внутри ни я, ни кто бы то ни было из моих знакомых никогда не бывал.

Лор протянул мне планшет.

— Смотри, вот схема порта. Вот наш вход, а вот административное здание, куда мне надо попасть.

— Ты вообще понимаешь, как это будет выглядеть? — прошипел я. — Нас там сразу вычислят!

Лор показал на схеме служебный вход:

— Здесь сканеров нет. Только живая охрана.

Жизнь и так свернула не туда, а теперь еще и это. Неделю назад я был солидным беспризорником, а теперь собираюсь штурмовать космопорт. И вопрос, на который у меня не было ответа, — зачем? Я не мог сам себе внятно объяснить, зачем вчера согласился. Но улицы учат: «слово, не сказанное, раб твой, а сказанное — хозяин». Да и становилось скучно.

— Ладно, — сдался я. — На территорию мы пролезем. Но как мы попадем в административное здание?

— Я попаду, — сказал Лор.

— В смысле?

— Ты отвлечешь охрану у служебного входа, а я проскользну внутрь. Дальше ты уходишь.

— А ты?

— Тут небольшой затык, но думаю просто выйти из главного входа в здание и дальше тихонько к выходу в сектор. На крайняк дам деру и убегу, в одиночку проще.

Да. План простой, как грязь. Ладно, не самая большая моя авантюра. Уж отвлечь пару скучающих мужиков я могу. Спрашивается, что может пойти не так?

— А если там кто-то будет? — уточняю я.

— По графику в это время комната связи пустует.

Я хмыкнул. График… Как будто в жизни все по графику. Но спорить не стал. Тем более, что вокруг начал просыпаться народ.

Завтрак, рабочие часы, день и правда шел по графику. Вечером мы спокойно выбрались в город и добрались ко входу в космопорт.

Грязный серый бетонный забор в свете прожекторов, въездная дорога, упирающаяся в закрытые ворота, столб с переговорником и отсутствие людей.

Мы не стали отрывать охрану от важных дел. По плану мы просто отходим на 50 метров в сторону и перелезаем. Ну что может пойти не так?

Ага, перелезть трехметровый бетонный забор без единого выступа. Мы пробовали полночи. Если бы камеры работали, и охрана за нами смотрела, то, несомненно, приехала бы и дала нам денег за шоу, вытирая слезы смеха. В конце концов я сказал — стоп.

Хорошо, что на такой забор у приюта денег никогда не было. Мы вернулись грязные и уставшие. Мне хотелось кого-нибудь убить. К примеру, Лора. А он был расслаблен, будто бы мы весь вечер смотрели голо и сплетничали о том, правда ли, что девочки в своих комнатах иногда ходят голышом.

Наутро у меня болели пальцы, ладони, плечи, ноги и человеколюбие. И когда Лор сказал, что вечером попробуем снова, даже не знаю, отчего его не ударил. Видимо, ему просто повезло.

Но в течение дня Лор был очень убедителен. А еще он показал мне сделанную кошку: загнутый металлический прут с привязанной к нему веревкой, на которой были накручены узлы каждые 20 сантиметров. Кошка выглядела так продуманно и вкусно, просто отпад! И мне так захотелось ее испробовать в деле, что я согласился на вторую попытку.

— Лор, а кто тебя научил делать кошки?

— Повар.

— А зачем повару кошки?

— Не знаю. Говорил, что если ты не умеешь приготовить кошку, то останешься без ужина.

Подходя к космопорту снова, я жаждал опробовать кошку. Отобрав ее у Лора, с третьей попытки зацепил за верх забора и полез по веревке. Ну что сказать? Шик! Жутко удобные эти узлы. Вмиг долез до самой колючей проволоки. Да, невидимая снаружи, изнутри, вдоль всего забора, тянулась спиралью колючая проволока. Что могло пойти не так?

В этот вечер мы вернулись в приют гораздо быстрее, но у нас были ободраны руки, ладони и местами порвана одежда. Никогда не думал, что колючая проволока — настолько труднопреодолимая преграда. Однако я не грустил, ведь кошка оказалась в деле такой же замечательной, как и на вид.

На третий вечер колючка пала перед нашим энтузиазмом и ржавыми садовыми ножницами, найденными в сарае приюта. По этим ножницам сразу становилось понятно, каким должен быть сад в приюте, чтобы его не вытоптали. Но даже с их помощью это оказалось совсем непросто.

Когда мы подошли к административному зданию, сердце бешено колотилось. Охранник у входа зевал, потирая глаза. Идеальный момент.

— Сейчас, — прошептал я Лору. — Только не облажайся.

Я подбежал к охраннику, изображая панику:

— Дяденька! Там мужчина упал! Кровища! Помогите!

Охранник нахмурился, но пошел за мной. Краем глаза я видел, как Лор скользнул внутрь.

Я же дошел до угла, свернул и дал деру в темноту. Все по плану. Что могло пойти не так?

В участке мне скрутили руки за спиной. Ребра болели. Меня немножко побили, когда взяли около забора. Пока я искал, где же именно болтается наша кошка, вдруг по забору начали шарить лучи прожекторов, нашли меня. Вы пытались когда-нибудь посмотреть из темноты на прожектор? Я, конечно, попробовал убежать, шум машины за спиной, крики, приветственные удары ногами по ребрам.

— Ну и идиоты, — распинался следователь, — проникновение, грабеж, нападение на сотрудника космопорта! Вы вообще понимаете, что вам светит?

Этот мужик показал нам кино с камер. На записи было видно, как Лор бьет техника по голове его же гаечным ключом. Меня передернуло: он сделал это так… профессионально.

— Ты что, убил его? — спросил я шепотом.

— Нет, — так же тихо ответил Лор. — Точный удар в височную область. Должен очнуться через час.

Следователь хлопнул по столу:

— Замолкните! Вы понимаете вообще? Вам светит колония для несовершеннолетних! А может, и хуже.

Лор вдруг поднял голову:

— Нам нужен адвокат.

И у него был на удивление спокойный голос.

Шутку про адвоката следователь не понял. Немного подзатыльников — и мы записали признательные видеопоказания, хотя на кой метеорит они им сдались, при таких записях с камер? Наверное, просто следуют инструкции.

Родной приют, куда нас отвезли из полиции, встречал настороженной суматохой. Злющая директриса подтвердила получение наших тушек на хранение до суда, полицейские доконвоировали нас до карцера, а приютский охранник его запер.

Я слышал об этом месте, но сам умудрился никогда там не бывать. Сюда сажали только за тяжкие провинности, но авторы таковых предпочитали утечь через забор, а не миловаться с охраной. А потому жильцы в этой комнате 2 на 2 метра бывали нечасто.

Мы сидели на холодном полу, прислушиваясь к уходящим шагам за дверью. Наконец одни.

— Простой план? Что может пойти не так?! — передразнил Лора я, сжимая кулаки.

— Кай, вариантов не было. Там почему-то оказался техник.

— Да нам конец! Ты понимаешь? Стоило оно того?

Лор смотрел в стену перед собой:

— Не сомневайся.

Его спокойствие бесило. Мы в заднице. В лучшем случае каторга, и шансов отскочить нету. Он, похоже, не понимал.

В карцере не было кроватей. Я лег на бетонный полу и подумал, что, наверное, зимой тут адски холодно. Закрыл глаза, надо поспать, может, проснусь — и окажется, что все снится?

Но сон не шел, зверски болел бок, а в голове крутились мысли. Перспективы вырисовывались мрачные. Приключение на полдня планировало превратиться в годы колонии. Я повернулся на бок так, чтобы видеть Лора. Тот лежал совершенно спокойно, и у меня возникло ощущение, что его непросто не гложет печаль, он доволен.

— Лор, ты не въехал, нам конец. Чудес не бывает.

Лор сел, скрестив ноги. В темноте его глаза были просто двумя бледными пятнами.

— Чудес не бывает, — вдруг сказал он. — Это просто эффект неожиданности.

Я фыркнул:

— Охренеть. Философ.