Драконий лекарь

Глава 6

Удар. Удар.

Ну, в целом…

Удар.

Я бы не сказал, что…

Удар. Удар.

…работа невыполнимая.

Удар.

Да, тяжело.

Удар.

Но…

Удар.

Фух!

Да какой нахрен фух?! Ебаная ты руда, сколько можно тебя обтесывать?! Сплошной порожняк! Уже третий раз попадается бесполезный камень, и возишься с ним вдвое дольше, чем с настоящей рудой. А-а-а-а-а-а! Заебало уже. Но, епть, зато за эти несколько часов я научился отличать их почти безошибочно, хах. Спасибо! Железная руда была с характерными ржавыми подтеками и металлическим блеском, который тускло отражает даже свет факела. А еще она звенит… Короче, тяжело ошибиться будет, ведь когда бьешь по ней молотом, звук получается тяжелым и металлическим. А пустая порода глухая, да и на вес легче. В общем, на опыте это выяснилось.

Но вот что мешало Гнильцу сразу мне это объяснить? Нет, блядь, мне нужно было самому до всего доходить, впустую долбя стены. Хотя, по большому счету, это мало что меняло. Жилу все равно нужно было выбирать целиком, вместе с порожняком. Но я бы, по крайней мере, не тратил время на обтесывание бесполезных булыжников. Эх.

Примерно через час мой наставничек-гнида снова заявился. Я был весь в пыли и поте, но жив, здоров и, главное, работал. Половина тележки уже была заполнена. Он молча окинул взглядом меня и объем выполненной работы, процедил, что я слишком медленный, и ушел. Сука! Долго, ага. Посмотрел бы я на него, как бы он тут махал киркой с моим ростом. Самая сложная часть работы — это как раз то, что в этой тесной норе нельзя нормально замахнуться. Приходится работать в полусогнутом положении, или вообще сидя, так что спина уже начинала отваливаться. А ведь еще загружать эти бесформенные куски камня в тележку, когда некоторые из них весят под пятьдесят килограмм — то еще удовольствие. Но в остальном… это было похоже на то, как я в детстве у деда в деревне колол дрова или дробил уголь кувалдой. Монотонная, тяжелая, но понятная работа.

И она шла, опыт накапливался. Я уже не лупил по камню бездумно, а старался находить слабые места, правильно ставить клинья. Подпорки пока не ставил — я не так уж сильно углубился в породу, да и потолок, судя по звуку, был крепким.

Но уж точно решил, что вечно батрачить здесь я не буду. Нет уж. Сегодня же вечером нужно плотно поговорить с Альфредом, выяснить все детали, а потом — либо ждать спасения, либо инициировать побег. А до этого… может, удастся как-то применить свои профессиональные навыки. Бьорн ведь не спрашивал, но вдруг им и правда нужен ветеринар? Или кто еще. Буду с той шаманкой Альмой самогон из целебных трав варить и отпаивать скот, да людей отпевать.

С этими мыслями я, чертыхаясь, толкал ублюдочную, скрипучую тележку по раздолбанному полу штрека. Она была наполнена доверху, и казалось, что я везу килограммов двести, хотя на вид там было не больше сотни. Каждое колесо норовило застрять в выбоине или наехать на камень. Проще было бы сначала выровнять эту дорогу. Или возить по полтележки — так было бы быстрее. Наверное, так и поступлю в следующий раз.

Через два часа после начала работы первая тележка была выгружена в огромный дощатый короб у стены главного зала. Я обновил факел, выслушал очередную порцию недовольства от Гнильца и вернулся в свой забой.

Очевидно, что мы не будем заниматься этим весь день? А что потом? Я размышлял об этом, методично вбивая клинья в очередную трещину, когда меня окликнули. Из темноты тоннеля вышли Альфред и один из его людей.

— О, сэр Саян из дома Ланнистеров! — начал Альфред на английском, в своей обычной пафосно-вычурной манере. — Вы весьма мужественно переносите невзгоды. Сказал бы даже, куда лучше, чем мы в наши первые дни. Верную тактику избрали — лучше с самого начала показать этим дикарям свою покорность. Я пришел, ибо мы не все успели обсудить. Свою норму мы уже выполнили.

— Уже? — я удивленно посмотрел на них. — Ваша скорость втрое выше моей!

— Не удивляйся, мы уже привыкли. К тому же, мы тут, по общему сговору, немного растягиваем работу, создаем видимость бурной деятельности примерно до полудня. Но запомни, если Бьорн спросит, говори, что мы помогаем друг другу. У нас тут коллективная ответственность, это считается нормальным. Так что сейчас у нас есть время поговорить, а мы заодно поможем тебе с мелочами. Но забой узкий…

Он с сомнением посмотрел на тесное пространство.

— Да, здесь не развернуться, — согласился я. — Так что не стоит. Я буду рад, если вы просто поможете откатить тележку, когда я ее наполню. Дорога назад — сущий ад. А пока… давайте поговорим.

— Прекрасно! — обрадовался Альфред. — Ну, как тебе твой первый день? Отбивает всякое желание оставаться здесь надолго, не так ли?

— Еще как. Но, как я понимаю, в шахте мы работаем только первую половину дня. А что потом?

— Не думай, что мы заняты только добычей руды, Саян. Наша работа на этом не заканчивается. После полудня Бьорн или другой надсмотрщик собирает нас и ведет обратно в деревню. И там начинается другая работа.

— Например?

Пока слушал, я продолжал работать, обтесывая отколовшийся кусок породы, отделяя ценную руду. Выходило не настолько громко, чтобы не слышать собеседников. Да и им это не мешало говорить.

— О, работы хватает, — продолжил Альфред. — Чаще всего нас отправляют на самые грязные и тяжелые дела. Чинить крыши домов, пробитые драконами. Таскать бревна из леса для постройки новых укреплений. Разделывать туши тех же драконов — отделять шкуры, мясо, кости. Это мерзкая работа, скажу я тебе. Иногда, если повезет, могут отправить в кузницу к старому. Там, по крайней мере, тепло, да и работа полезная. Мы раздуваем меха, таскаем уголь, работаем молотами, если нужно выковать что-то простое, вроде гвоздей или скоб. Пару раз нас даже брали на починку их кораблей — драили палубы, смолили щели. Любая работа, для которой не нужно особого умения, но требуется грубая сила — наша.

Закончив это, он движением руки чуть обозначил своего компаньона. Это был крепкий, молчаливый мужчина лет сорока с густыми усами. На лицо тоже какой-то англичанин.

— Позволь представить тебе моего верного оруженосца, Клинт из Йоркшира, — сказал Альфред. — Он со мной с самого детства.

Клинт коротко кивнул мне, не проронив ни слова.

— Нас здесь трое, — продолжил Альфред. — Есть еще Артур, мой знаменосец. Он сейчас помогает другим бедолагам в дальнем забое. Как судьба, конечно, наградила меня и моих людей, что мы втроем остались живы, да еще и в одном месте. И видит Бог, оказались мы тут не случайно — мои цели не изменились. Будем ждать помощи до конца лета. Если к началу осени за нами не придут, мы возьмем дело в свои руки.

— И что вы собираетесь делать?

— Бежать, — просто ответил он. — Осенью ветра меняют направление, и большая часть их драккаров уходит в море — на торговлю или грабеж, кто их разберет. Но нам и не нужен большой корабль для побега, хватит и небольшого карви или ладьи. Осень — лучшее время. Большая часть воинов уходит в плавание, в деревне остается лишь гарнизон для защиты.

— Нас не могут взять с собой? В качестве гребцов, например?

Я отложил молот и начал грузить обтесанные куски руды в тележку, тут же на помощь мне пришел и Клинт.

— Ха, ты, видно, не знаком с нравами этих дикарей. Они ценят на своих кораблях только воинов. Они скорее сами будут грести до кровавых мозолей, чем возьмут на борт пару лишних рабов в ущерб боевой мощи. Мы уже узнавали. Нет, рабов в походы они не берут.

— Хорошо, но… каков план побега? А наличие драконов в воде вас не смущает? И сколько человек собирается бежать?

Сплошные вопросы возникают от его плана, будто сам еще толком не понимает, как планирует это сделать. Но есть много интересной информации о передвижении дикарей, интересно.

— Нас будет… семеро, вместе с тобой, — он пристально посмотрел на меня. — Остальные, вроде местных, осужденных раннее за что-то, не идут. Но и рот на замке держать будут, все обговорено.

Инициативу в ответе взял на себя Клинт, кивнув Альфреду.

— Мы поговорили с другими пленниками, с теми, кому можно доверять. Они рассказали, что каждую осень, когда флот уходит, на остров случаются набеги драконов. Всегда. Небольшие, две-три стаи, голов по десять, но ведь мы можем сбежать под шумок этого сражения. Оставшиеся рабы, чтобы выслужиться, бросятся помогать викингам в защите. Вот они и спишут наше исчезновение на гибель в пасти драконов. Нет тела — нет дела, ха-ха-ха. Да и в такой суматохе пропажу одного карви никто и не заметит.

— А драконы в море? — все-таки этот вопрос меня волнует больше, чем сам побег. Убежать от крупных и сильных воинов я смогу, но от драконов, да еще и в воде — нет.

— А вот это самая рискованная часть, — признал Альфред, возвращая себе ведущую роль. — Но и тут у нас есть план. В деревне есть люди, недовольные нынешним вождем. Они обещали помочь. Оставят нам оружие и припасы в условленном месте, рядом с карви. Мы сможем отбиться… В любом случае, это лучше, чем сдохнуть здесь от обвала или до старости бить камень. Тем более что своими силами мы уже убили Левиафана. А он не в пример опаснее летающих здесь ящериц. Ты как считаешь?

Он смотрел на меня в упор. Явно ждал моего ответа, и от этого ответа зависело, стану ли я частью их заговора.

Нда… выбор так себе. Либо каждый день задыхаться в пыли, но с высокой вероятностью остаться в живых, либо пойти ва-банк, рискнуть всем ради призрачного шанса на свободу.

— Мне… Честно, нужно подумать, — осторожно ответил я, поднимая очередной тяжелый камень. — Но я точно не хочу оставаться здесь до конца своих дней, Альфред. Однако ситуация может измениться. Я все обдумаю. Можете не переживать, я никому не скажу о вашем плане. Не стану отнимать у вас надежду и право на свободу.

— Ты здесь еще недолго, — продолжил Альфред, заметив мои колебания. Его голос стал заметно жестче. Дяденька, видимо, ждал полного повиновения и интереса к авантюре. — Скоро ты в полной мере оценишь вкус рабской жизни. Отсутствие свободы — это лишь полбеды. Дело в чести. В гордости за свое имя. Я не могу допустить, чтобы на моей родине стало известно, что Альфред Йоркшир добровольно махал киркой на потеху дикарям. Подумай и об этом, Саян де Ланнистер. Смерть в бою с чудовищем куда почетнее, чем медленное угасание в этой грязной дыре.

М-да. После этих слов я, Клинт и Альфред вместе поднатужились и закинули в тележку последний большой кусок руды. Затем, ухватившись за края, втроем покатили тяжелую тележку по ухабистому полу штрека.

— Дело не только в гордости, Альфред, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо. — Я тоже не собираюсь здесь оставаться. Но ваш план… в нем слишком много «если». Мы рискуем быть сожранными драконами еще на подходе к морю, не говоря уже о самом плавании. Вы хоть что-то знаете о тварях, которые водятся в воде, кроме вашего Левиафана? Может, там кишмя кишат морские змеи, которые потопят нашу утлую лодчонку за пару минут? Да и хватит ли нам людей для управления кораблем…

— Мы расспросим об этом, — отрезал он, хотя в его голосе прозвучала нотка неуверенности. — У нас еще есть время. Но в первую очередь, я рассчитываю на то, что мои люди найдут нас раньше.

— А откуда твоим людям знать, что ты именно на этом острове? Этот архипелаг, как ты говоришь, огромен. Они могут искать тебя годами.

Альфред резко остановил тележку. Он повернулся ко мне, недобро осмотрев сверху вниз…

— Они разнесут в щепки каждое поселение на этих проклятых островах, если не найдут меня! — прошипел он. — К тому же, подумай сам. И мы, и ты, и те мавританцы (негры), что пойдут с нами, — все мы попали сюда, пересекая Мертвое море с востока. Этот остров — первый крупный кусок суши на пути. Он станет их первой и главной целью. Логично, не так ли?

Если спасательная операция вообще будет, — мысленно добавил я про себя. Спорить с ним было бесполезно. Он был одержим этой идеей, и она давала ему силы жить. В его словах была своя логика, конечно, но… все это было слишком шатко. Слишком много допущений, слишком много неизвестных. План строился на надежде, а не на расчете. И у меня на этот счет было очень плохое предчувствие.

С этой недосказанностью мы дотолкли тележку до центрального зала. Я вывалил руду в общий короб, осталась половина телеги для дневной нормы. Альфред и Клинт, кивнув мне на прощание, молча удалились в сторону своего забоя. А я, подхватив пустую тележку, покатил ее обратно в свой тоннель.

Итак, думаем.

Удар.

План Альфреда, на первый взгляд — чистой воды авантюра. Побег под прикрытием налета драконов? Угон лодки? Оружие от таинственных «недовольных»? Все это звучало как сюжет дешевого приключенческого романа. Даже в фанфиках на «Автор Тудей» сюжеты более логичны и обоснованы.

Удар.

Но что, если отбросить его пафосную риторику? В сухом остатке была вполне рабочая схема. Хаос ведь лучшее прикрытие для побега. Когда все смотрят в небо, никто не смотрит на море. И правда, в суматохе боя пропажу нескольких рабов и одной рыбацкой лодки могут и не заметить сразу.

Удар. Удар.

С другой стороны, риски были колоссальными. Во-первых, сами драконы. Я видел, как они атакуют. Оказаться между молотом (викингами) и наковальней (драконами) — перспектива так себе. Один шальной огненный плевок, один случайный удар хвостом — и все кончено! Во-вторых, море. Вот д-а-а-а-аже если мы доберемся до лодки и выйдем в открытое море, что дальше? Я вот на воде полный ноль, да еще и вякнул в самом начале, что батя путешественник-мореплаватель. Ну не дурак ли? Ладно Альфред что-то знает в мореплавании, но это больше похоже на знания его родных мест. А здесь же, каково местное течение, ветра, подводные скалы? Очень плохо, что никто из викингов не подписывается на эту авантюру, что уже говорит о том, что скорее всего миссия не будет успешной.

Удар. Я отколол очередной кусок породы и начал обтесывать его, отделяя руду.

А что, если остаться? Каковы мои перспективы здесь? Рабский труд до конца дней. Шанс умереть от обвала, от болезни, от кнута надсмотрщика. Но… Если только представим, что я буду хорошо работать, проявлять смекалку, то это, быть может, даст свои плоды — меня заметят. Знания в медицине и ветеринарии здесь могут оказаться бесценными. Я мог бы стать полезным. А полезных рабов, как сказал Альфред, ценят. Возможно, со временем я смогу заслужить лучшее положение, может, даже какое-то подобие свободы. Стать местным лекарем при вожде… Звучит дико, но куда реальнее, чем пересекать кишащее монстрами море на дырявой лодке. Главное вовремя проявлять себя. Я еще в неплохих условиях, если так подумать. Почему бы и не воспользоваться вариантом и что-то сделать здесь? Если судьба есть, то не просто так меня после смерти отправило на этот остров.

Удар. Загрузил обтесанный камень в тележку. Она была наполнена уже на четверть.

Но смогу ли я так жить? Каждый день просыпаться в этом бараке, видеть одни и те же лица, подчиняться приказам Бьорна и ему подобных? Смириться с тем, что я больше никогда не увижу свой мир, свою семью, свою жизнь? Эта мысль была страшнее любой смерти.

Удар. Удар.

План Альфреда, при всей его безумности, давал главное — надежду. Надежду не просто выжить, а вернуться… Но мне возвращаться некуда!

Умереть, сражаясь за свободу, или медленно гнить в рабстве? Для человека вроде Альфреда ответ был очевиден. А для меня? Я — ветеринар, спасатель. Мой инстинкт — сохранять жизнь, а не рисковать ею.

Но чью жизнь я должен сохранять в первую очередь? Свое тело или свой разум, свою личность? Рабство убивает второе. Медленно, но неотвратимо.

Удар.

Я остановился, чтобы перевести дух, и прислонился к холодной стене. В этой темноте, вдали от всех, решение казалось простым.

Я пойду с ними лишь в том случае, если за оставшееся время не выйдет стать кем-то выше звания раба.