Драконий лекарь

Глава 5

Очнулся я на удивление бодрым, полным сил и выспавшимся. Ух, и приснятся же кошмары… то носороги какие-то, то драконы и дикари, их кромсающие. Мда. Не стоило, видимо, пить ту алкашку на сборе вечеринке. На вкус же чувствовалось, что паленая. А друзья еще и держали меня, силой вливая…

ЧЕРТ!

Мысль оборвалась ледяным ушатом воды, вылитым мне прямо на голову.

— Эй, паря, просыпайся давай! Ну ты и горазд дрыхнуть!

Открыв глаза, я увидел отвратительно улыбающееся лицо. Несколько зубов отсутствовало, остальные же были желтыми. И этот малозубый мужик сейчас с энтузиазмом хлопал меня по щекам своей широкой ладонью. Ощущение было такое, будто по лицу прошлись наждачной бумагой. Но важным было далеко не это…

— Это не сон! О, Боже… Что ты сказал? Я… я тебя понимаю? А… как я говорю, какой язык?

— Фью-ю-ю! — мужик картинно присвистнул. — Старуха Альма, как всегда, права! Каждый раз смешно смотреть на рожу заморского дикаря после ее пойла. Ну что, чужак-чудак, ты в себе?

Он перестал меня шлепать и выпрямился, а я, проигнорировав мокрую одежду и боль в щеках, рывком сел на соломенной подстилке. Твою ж мать, все-таки не сон. А это значит…

— Как… как я вас понимаю? — вопрос был скорее риторическим. Я уже начал догадываться, что к чему. — Это после той бурды, да? Которой вы меня вчера опоили…

— Агась! — он ухмыльнулся еще шире. — А теперь, чтоб на завтрак не опоздать, поднимал бы ты свою задницу. Не только себя, но и всю свою новую семью тормозишь, паря. А ну, встал быстро! — закончил он, ощутимо пнув меня сапогом по ноге.

Я подскочил, как ошпаренный. Не хватало еще и по лицу получить за нерасторопность. За те доли секунды, пока я поднимался, в голове пронесся краткий инструктаж по выживанию. В рабстве, в заложниках — неважно. Главное правило ведь — не провоцировать. Ни словом, ни жестом, ни взглядом. За жизнь то по разным нуждам перечитал десятки антитеррористических брошюр на волонтерских слетах, и вот, черт возьми, пришлось применять эти знания на практике. Теперь засунем гордость куда подальше, будем выполнять приказы беспрекословно. Главное — не быковать. Конечно, если они начнут творить откровенную дичь, я вряд ли выдержу — лучше уж умереть быстро, чем медленно и мучительно, попутно терпя унижения и боль. Но пока нужно быть тише воды, ниже травы…. Узнать бы только, где проходят границы дозволенного.

Пока эти мысли проносились в голове, я уже на автомате направился к выходу, но тут же услышал яростный окрик:

— А ну быстрее!

Я с испугу рванул вперед и в ту же секунду с грохотом рухнул, когда привязанная к балке нога натянулась до предела. Я проехался носом по грязному полу и уткнулся прямо в сапог викинга. Тот взорвался оглушительным басовитым хохотом.

— БУ-ГА-ГА-ГА-ГА! Каждый раз одно и то же со всеми! Ха-ха-ха! Да не ссы ты так, паря. Не кипишуй. Работу свою будешь делать нормально, никто тебя палкой гнать не станет. А так… — он наклонился и, к моему удивлению, всего двумя пальцами вмиг развязал сложный узел на моей лодыжке. — …просто не тормози.

Так, ладно. Этот, по крайней мере, не выглядит как садист. Скорее, как грубый, но не злой надзиратель с местным диким чувством юмора. Решив все-таки сейчас прошупать границы, рискнул и задать вопрос.

— Как вас зовут то? Как обращаться? — спросил я, поднимаясь с пола и, к своему стыду, пряча глаза. Сука, трус.

— О, парень, с правильного вопроса начал! Ха-ха-ха! — он снова расплылся в улыбке. Похоже, настроение у него было на редкость благодушное.

— Зовут меня Бьорн! Бьорн Крушащий Черепа! Бьорн Драконов Бьющий! Слыхал ли о таком в своем заморском доме, а, чужак-чудак?

Ох, мания величия цветет пышно. Впрочем, учитывая местные обычаи, такие прозвища вполне могли отражать реальные заслуги.

— Нет, Бьорн, не слышал… — ответил я, ожидая вспышки гнева.

Но он, наоборот, заржал еще громче, демонстрируя все свои немногочисленные зубы.

— Еще узнаешь, уродец! На деле себя покажу! Да так, что ссать под себя будешь вместе с драконами от одного моего имени. — Он самодовольно хлопнул себя по груди, а потом, сбавив обороты, продолжил уже более деловым тоном. — Надсмотрщиком вашим буду. Чтобы не сбежали, и чтобы работали, как положено. Чтобы брату моему в кузне помогали, да руду добывали. Чтобы норму дневную приносили и не отлынивали, понял?! А сейчас — жрать. Вся твоя орава уже тебя съесть готова от голода, ха-ха-ха! Так что бегом! — снова рявкнул он, и я поспешил встать в строй к остальным.

Ладно. Грубовато, но, кажется, беззлобно. Похоже, наши жизни для них действительно представляют ценность как рабочий ресурс, то есть в полнейшую кабалу нас заводить не будут. Но обо всем этом хорошо думать, пока реально не начали работу. А судя по всему, нас вели прямо к ней.

Вместо вчерашней харчевни Бьорн повел нас к пещере. Он сунул тяжелый холщовый мешок одному из рабов, и наша процессия из двенадцати человек, включая меня, Альфреда с двумя его людьми (надо бы с ними пообщаться, причем наедине. Чувствую, не зря они молчат при Бьорне), Гнильца и еще семеро незнакомцев, двинулась в темный провал.

Пара викингов, которые, видимо, были охранниками шахты, зажгли от жаровни у входа несколько факелов, и мы двинулись вглубь горы.

Шли по главному штреку — широкому, высокому тоннелю, стены которого были укреплены толстыми деревянными балками. Ожидал трудностей с дыханием — ведь чего еще ждать от затхлых пещер, если не избыток каких-то газов с отсутствием постоянной аэрации воздуха (типа естественного процесса обмена воздуха между пещерой и внешней средой, то искусственного дикари бы не дошли), но, к удивлению, дышалось нормально. С примесью пыли и песка, но нормально. Через десять минут ходьбы по слабо освещенному коридору мы вышли в просторный зал. Это, очевидно, был центральный узел шахты. Отсюда в разные стороны расходилось несколько более узких тоннелей-забоев. В центре зала стоял грубо сколоченный стол и несколько бревен вместо лавок. Вдоль стен были сложены ящики с инструментами, мотки веревок, пустые корзины для руды, какое-то подобие тачки или маленькой тележки, да и несколько бочек с водой.

Раб, несший мешок, вывалил его содержимое на стол. Очевидно, нес в нем наш завтрак. Состоял он из кусков старого хлеба и вяленой рыбы. Рядом поставили пару кожаных бурдюков с водой.

— Так, работнички! — скомандовал Бьорн. — Новому… Ты, Гнилец, все ему объяснишь. Чтобы понял сразу и не выкобенивался. Норму ему тоже… — он смерил меня оценивающим взглядом, — …стандартную. А то сдохнет еще раньше времени. Куда идти и что делать — все расскажи. Спрос будет с тебя, понял?!

Гнилец, тот самый прикованный викинг, который теперь, как и все мы, был свободен, лениво кивнул.

— Да понял, понял я, Бьорн. Ты ж меня знаешь…

— Ага, знаю я тебя, гниду. Радуйся, что Ульв так мягок к предателям. Глаза бы мои тебя не видели! — Бьорн явно разозлился от одного вида Гнильца. — Все, задрали! Жрите и за работу! Опять нехватка железа для новых драккаров. Зима близко, а вы тут нихера не делаете, сучьи падали! Вам же и нечего жрать будет, коли не сделаем заготовок.

С этими словами надсмотрщик развернулся и, не оглядываясь, зашагал обратно к выходу из шахты, оставив нас одних. В его удаляющейся речи можно было разобрать:

— Чтоб побрали смертоящеры гниду дешевую… Козлолюб ссаный, червь падальны… — И гневную тираду перестало быть слышно.

Н-да, и кому из нас двоих будет хуже от того, что моим наставником назначили этого Гнильца? Мне или ему?

Я быстро расправился со своей порцией. Еда почти не лезла в горло от нервного напряжения, но я насильно заталкивал в себя каждый кусок черствого хлеба и каждый ломтик этой сраной соленой рыбы. И ведь логично же, что впереди тяжелый день, и калории мне еще понадобятся, но не лезет ведь! Все настолько нереально, будто я все еще сплю… Закончив, повернулся к приставленному ко мне наставнику.

— Ну и… что мне нужно делать?

Гнилец оторвался от еды, смерил меня презрительным взглядом и проскрипел:

— Сказал бы — не мешаться, но из-за тебя, выродка, мне же и влетит. Кирку-то хоть поднять сможешь? А то выглядишь как задохлик, которого первым же ветром сдует.

Он ткнул подбородком в сторону ящика с инструментами. Я молча подошел и вытащил первую попавшуюся кирку.

— А ну-ка, помаши ей, — скомандовал Гнилец, — будто дрова колешь.

Я сделал несколько взмахов. Увесистая, да, но не критично. Мышцы, привыкшие к физической… да и просто активной работе в зале (какому парню не интересно развивать тело, когда все остальные цели почти выполнены), да и работа в ветеринарной клинике — а там иногда приходилось удерживать и 100-килограммовых алабаев — справились без особого труда.

— Пойдет, — процедил он сквозь зубы, явно разочарованный. — Выглядишь дохлее, чем есть на самом деле. Воин, что ли?

Ага, — подумал про себя, — это просто вы тут все такие огромные. Не столько за счет мускулатуры, сколько за счет толстой жировой прослойки. В совокупности это и дает вам такой внушительный объем. Ну а в другом случае, если искать плюсы, то вот и пригодился мой маниакальный ЗОЖ — скрыть себя получилось. Преимущество ли это? Не знаю. Но точно будут недооценивать, ведь в одежде, без лишнего жира, я и правда казался дрищом на их фоне.

— Раньше был, — лаконично ответил я. Армия-то в моей жизни была. И военные сборы тоже. А то, что я там бегал не с мечом и щитом, а в бронежилете с автоматом — это уже детали.

— А сейчас?

— Не поверишь, ветеринар.

— Кто?! — он аж поперхнулся. — Ты мне своим заморским языком мозги не пудри! Что делать-то умеешь?

— Животных лечить, — спокойно ответил я, а потом решил дополнить, забросив удочку. — Людей иногда тоже.

Правда, без антибиотиков, стерильных инструментов и рентгена мои возможности были сильно ограничены. Но анатомия свиньи, например, поразительно похожа на человеческую. А что-то простое типа вправить вывих или наложить шину я уж точно смогу.

— Понятно. Бесполезный для шахты, — отрезал Гнилец. — Слушай сюда внимательно, чужак. Один раз объясню. Второй раз уже киркой по башке ведать буду, понял?

Пока говорил, он уже подошел к ящику, вытащил оттуда вторую кирку, несколько железных клиньев разного размера, тяжелую кувалду, деревянную лопату с окантованным железом краем и моток толстой веревки. Все это он закинул в небольшую деревянную тележку на двух кривых колесах. Затем подошел к стене и взял два факела, один из которых сунул мне.

— За мной. И на… — пихнул он тележку. — …кати, помогай.

Ну я и покатил тележку в один из боковых тоннелей. Он был куда уже и ниже главного штрека, так что приходилось идти, слегка пригнув голову. Все-таки метр девяносто — это не для работы в шахтах.

Стены в этом перешейке не были укреплены балками, лишь кое-где виднелись подпорки из толстых бревен. С потолка капала вода, а под ногами хлюпала грязь. То есть над нами есть полость с водой?

— Слушай сюда, задохлик, — начал Гнилец, когда мы отошли метров на пятьдесят вглубь. — Идем мы сейчас в забой. Там надыбали свежую жилу. Бьорн, да и весь этот остров, требуют с каждого раба минимум по три полных тележки руды в день. С тебя сегодня две, раз новенький. Но уже завтра — три, так что не расслабляйся.

Мы дошли до конца тоннеля, который упирался в глухую стену из серого камня, испещренного темными, блестящими прожилками. Это и была железная руда?

— Вот, смотри, — он ткнул пальцем в стену. — Это — жила. Видишь, цвет другой? Нам, значится, надо выдолбить этот камень, погрузить в тележку и отвезти в центральный зал. Там ее заберут уже другие. Ясно?

— Ясно.

— Нихера тебе не ясно! — рявкнул он. — Думаешь, все так просто? Маши себе киркой, да и все? Если так будешь делать, сдохнешь здесь в первый же день, и меня еще накажут! Смотри и запоминай, выродок ящера.

Он вонзил свой факел в расщелину в стене, осветив небольшой пятачок.

— Во-первых, — он постучал рукоятью кирки по потолку. — Всегда проверяй кровлю. Слышишь звук? Глухой, ага. Че это значит? Да значит, что порода цельная, она не обвалится. А если звук будет звонкий, как по пустому горшку, так то значит, что там трещина. Работать под таким потолком нельзя, а то сдохнешь и нас с собой заберешь, понял? Сразу ставь подпорку. Вон, бревна в главном зале. Коли не поставишь, значит завалит, и никто твой труп оттуда выковыривать не будет.

— Во-вторых, — он подошел к стене. — Не надо херачить киркой по жиле со всей дури. Это камень, а не башка твоего врага. Силу береги. Ищешь трещину в породе. Вот, видишь? — он провел пальцем по едва заметной линии. — Нашел. Теперь берешь клин. Тут самый маленький пойдет. И молот. Вбиваешь его в трещину. Несильно, чтобы только зашел.

Он продемонстрировал, вбив небольшой клин в породу парой точных ударов.

— Теперь берешь клин побольше и вбиваешь рядом. И еще один. Ну и до конца так.

Когда в трещине было уже три клина, он взял кувалду и начал методично, по очереди, бить по каждому из них. Не со всей силы, а ритмично, с оттяжкой. Через десяток ударов раздался глухой треск, и от стены отвалился большой кусок породы размером с мою голову.

— Понял, значица? Раскалываешь! А уже потом, когда большие куски отвалились, берешь кирку и обтесываешь их, отделяя руду от пустой породы. В тележку грузить только руду! За пустой камень Бьорн тебе ноги переломает. А он может, да.

Ну в принципе, логично. И слава блин всем, что хотя бы кого-то решили мне приставить в наставники, иначе ведь реально бы все не так делал. Теперь буду гномом, епть, батрачить в шахте.

— А свет? Факел же прогорит, — спросил я.

— А головой ты думать не пробовал?! — снова взорвался он. — В главном зале ящик со смолой и ветошью. Закончился факел — идешь и делаешь новый, епта. Или ты думал, тебе тут слуги будут их подносить? И не жги зря! Работаешь — жги. Отдыхаешь или везешь тележку — туши. Экономить надо, паря.

Он отошел в сторону, уступая мне место у забоя.

— Давай, покажи, что понял. Найди трещину.

Ну я и подошел к стене, потушил свой факел (я то понимаю с первого раза многое), поставил рядом с его зажженным и начал осматривать камень. Нашел небольшую трещину, взял клин, молот и постарался повторить его движения. Тут и первый удар, второй. Клин вошел. Взял следующий, побольше…

— Не туда, болван! — рявкнул Гнилец мне над ухом. — Рядом, я сказал! Вдоль трещины! А ты поперек херачить собрался. Думаешь, расколется? Да нихрена, сучий ты обрубок. Только клин застрянет.

Он грубо отпихнул меня и сам парой движений исправил мою ошибку.

М-да, папаша из тебя так себе, никакого терпения. Странно, но этого дикаря я как-то… понимал, что ли. На каком-то незримом уровне. Чувствовалось, что тяготит его нахождение здесь, причем какое-то несправедливое. Он ведь и агриться начал в ответ на агрессию Бьорна. Да и злость его была какой-то… усталой, что ли. Злился не столько на меня, сколько на сам факт того, что ему приходится этим заниматься. Да и, следовательно, не внушал того страха мне, который пытался показать. Как пьяный батя. Что-то кричит, но угрозы реальной ты не ощущаешь.

— Теперь бей.

Я снова взял кувалду.

Удар, еще удар.

Звук гулко отдавался в тесном пространстве штольни. На десятом или пятнадцатом ударе кусок породы с треском отвалился. Не такой большой, как у него, но все же…

— Пойдет для начала, — буркнул он. — Давай, обтесывай. А я пойду в соседний забой, свою норму делать. Через час приду, проверю. Чтобы хоть полтележки уже было. И про кровлю не забывай, задохлик! Мне не хватало еще, чтобы тебя здесь придавило, а то вместо мяса труп твой доедать придётся, бу-га-га-га.

Ха-ха… юмор? Смешно…

С этими словами он подхватил свой факел, зажёг мой с его помощью, да и скрылся в темноте тоннеля, оставив меня одного.