Драконий лекарь

Глава 3

Очнулся я будто бы мгновенно.

Первая мысль: жив. Слава богам… или кому там принято молиться в этих краях. Не обглоданный драконами и не мертвый от рук варваров. Даже последствия падения никак себя не проявляли, а я ведь падал, точно помню. По крайней мере, руки-ноги не сломаны, дышится легко. Вот только голова раскалывается, будто по ней били чем-то тяжелым. Собственно, так оно и было.

И пейзаж сменился. Я уже не на скалистом уступе в лесу, а сижу в каком-то пыльном, вонючем помещении. Пахнет сухой рыбой, прелым сеном, да и просто пылью. Весь нос и рот забиты этим. А судя по нагромождению ящиков и бочек вокруг, это какой-то склад, понятно.

Попытался пошевелить пальцами рук и ног — получилось. Но сами руки затекли и едва слушались. Я попробовал развести их в стороны — они были неестественно заведены за спину. И… не смог. Будто привязаны друг к другу. Глаза понемногу привыкли к полумраку. Я посмотрел на ноги, а там то же самое. Толстая веревка стягивала лодыжки. Да ну черт!

Хотя… присмотревшись к ноге повнимательнее, я заметил кое-что еще. Место укуса, оставленное той дымящейся тварью, «дудкой» (как я ее про себя окрестил. Ну типа дымится как вейп… тогда показалось это смешным, черт, как глупо), — было перебинтовано. И куда более грамотно, чем моей рваной штаниной. Какая-то повязка из крупных листьев, пропитанных чем-то влажным, похожим то ли на мазь, то ли еще на что, и туго была перетянутая полоской ткани. Они мне еще и лекарство какое-то наложили? Заботятся, значит. Но все равно держат связанным. Выходит, эти варвары меня нашли, притащили к себе, обработали рану и бросили здесь. Хорошо это или плохо? Ну давайте думать. Кроме этого, мне больше ничего и не оставалось.

Если принять за рабочую гипотезу, что я не на Земле… не на моей Земле, имею ввиду. Слишком много совпадений, но и слишком много дичи. Люди здесь, кажется, вполне себе люди. Уровень развития… ну, скажем, тринадцатый-пятнадцатый век. Что я помню из истории? Чужаков, особенно сильно отличающихся внешне, тогда не очень-то жаловали. Получается, их реакция вполне логична. Нашли в лесу странного типа, который не похож ни на кого из местных, да еще и во время нападения драконов. Конечно, они отнеслись ко мне с максимальной настороженностью. Сковали. Так что это просто мера предосторожности, — утешал я себя. — Мало ли, вдруг я шпион от другого племени или вообще какой-нибудь демон. В Средневековье с этим было просто. Не похож на нас — значит, опасен. Так что, возможно, они просто хотят убедиться в моей неопасности, а потом помогут. Ведь лечили же они меня. Не стали бы тратить целебные травы на того, кого собираются пустить на обед. Наверное…

А я бы и правда мог быть им полезен. Ветеринария, основы медицины… Если здесь и правда аналог Средневековья, то я могу стать для них ходячей энциклопедией, ха-ха!

Прогрессорством бы заняться… ага, как же. Интернет не проведу, лампочку не соберу. Да я даже банальный электрогенератор не сделаю! Для этого нужны материалы, медь, магниты… Я понятия не имею, что у них здесь есть, а чего нет. В Африке мы тоже помогали племенам собирать ветроустановки, генераторы, но мы привозили готовые детали и собирали все как конструктор по чертежам! Лего, блин, для взрослых. А здесь… Здесь сбылся худший кошмар любого попаданца: попасть в прошлое с амбициями Наполеона и знаниями, которые на практике сводятся к тому, чтобы правильно принять роды у коровы.

Начал прислушиваться к окружению, чтобы отогнать подступающую панику. Я сидел, прислонившись спиной к деревянной стене. Руки и ноги связаны. Слева и справа — ящики и бочки. Я немного проехался вперед на заднице, чтобы выглянуть из-за них. Вся комната была заставлена тем же — сундуки, связки каких-то корнеплодов, мешки. Сквозь щели между досками пробивались лучи закатного солнца, но ничего, кроме пыли, танцующей в этих лучах, разглядеть не получалось.

Может, подать голос? Дать понять, что я очнулся? Не хотелось бы провести всю ночь в таком положении. Я несколько раз стукнулся спиной о стену.

Почти сразу за дверью послышался какой-то гомон. Скрипнула щеколда, и в помещение, щурясь от полумрака, шагнул невысокий силуэт, может, метр шестьдесят ростом. Когда зрение окончательно сфокусировалось, я разглядел его — это был подросток, лет тринадцати. Выглядело, кстати, не здоровым.

Мы встретились взглядами. Паренек кривовато улыбнулся и затараторил на своем языке:

— Eka chudo, ochnulsya ty! Mamanka trebovala bdit' za toboy, vdrug cho sluchilosya, no vizhu ty v sebe uzhe. Kak zovut tebya?

— Э-э, парень… — прокашлявшись, хрипло протянул я. — Я тебя не понимаю. Может… ду ю спик инглиш?

— Eeeee? — он удивленно склонил голову набок, а потом легонько пнул меня по ноге.

— Ne tol'ko na litso ne nash, no i na golovu. Chuzhak-chudak! Nichego, k B'yornu v rabstvo popadesh', zagovorish'. Nu ya poshel. Dumal, rasskazhesh' chago, a tak zhdi gostey, — он с досадой махнул рукой. — Еh, patsany teper' zasmeut, eh…

С этими словами он выскочил за дверь и снова задвинул щеколду.

Так. Думаем логически. Его поставили следить за мной. Я очнулся, он в этом убедился. Взгрустнул, потому что не смог со мной поговорить и побежал докладывать старшим. Значит, скоро будут гости.

И как бы я ни надеялся на мирный исход, встречать их хотелось не совсем беззащитным. Я подтянул связанные ноги к старому, растрескавшемуся ящику. На его углу торчала острая щепа. Вот оно. Я закинул ноги на ящик так, чтобы веревка попала прямо на этот скол, и резко дернул вниз. Еще раз. И еще.

Черт, а веревка была толстой. Если и на руках такая же меня опутала, то хрен я ее срежу обычным сучком. Но вокруг больше не было ничего подходящего, только утоптанная земля на полу, да чеснок.

Пробовал еще раз и… хоп! С четвертой попытки щепа отломилась. Я ногами подгреб ее к себе, согнулся в три погибели, умудрился подхватить ее ртом и, перекатившись на живот, засунул в свои лапти. Пригодится — достану.

Чего мне стоили эти акробатические этюды — лучше промолчать. Все тело болело. Но теперь у меня была хотя бы эта щепка. Как утопающий за соломинку, ей-богу. Оставалось только ждать, когда придут главные, и надеяться, что они решат оставить меня в живых.

Ждать долго не пришлось. Прошло буквально три минуты после того, как я спрятал щепку, и дверь снова отворилась. В проем вошли трое. Огромные, как и при первом знакомстве люди, с широкими плечами и огромными руками. Передний был мне уже знаком — тот самый рыжебородый шкаф, которому я плюнул в лицо. Настроение у него, судя по всему, не улучшилось, так что я мысленно приготовился к избиению. Месть за харчок и удар лбом — вполне в духе местных нравов, как мне казалось.

Он подошел, остановился в паре шагов и заговорил на своем языке. Голос был ровным, без явной злости, но от этого не менее угрожающим.

— Nu vot ty i zdes', ne sbezhal. Syn mne skazal, ty ne ponimaesh'. Da… vizhu, chto ne ponimaesh'. No na rudnikakh ty nam i takoy prigodish'sya.

Я, естественно, не понял ни слова, но последняя фраза, произнесенная с какой-то хозяйской интонацией, заставила напрячься. Он повернулся к своим спутникам и бросил им короткий… приказ, видимо:

— Voz'mite ego, nakormite v kharchevne, da vedite k obshchey rabskoy u rudnikov.

Те молча повиновались. Двое подошли, грубо подхватили меня под мышки и, не давая опомниться, поволокли наружу. Руки так и остались связанными за спиной. Ну все, приплыли. Мысли панически метались в голове, пока они тащили меня по улице.

Как только мы вышли из темного склада, меня ослепил яркий свет закатного солнца. Я зажмурился, а когда снова открыл глаза, увидел, что нахожусь посреди какой-то площади. Видимо, это был центр их деревни. Вокруг жизнь кипела. Слева от меня несколько мужчин с голыми по пояс торсами рубили топорами тушу одного из убитых «сарделек», ловко отделяя толстую шкуру от мяса. Справа женщины развешивали на веревках длинные полосы рыбы для вяления. Запах стоял соответствующий — смесь крови, рыбы и дыма от многочисленных костров.

Пока меня вели, я стал центром всеобщего внимания. Дети, завидев меня, тут же побросали свои деревянные игрушки и с криками побежали следом. Они держались на расстоянии, но тыкали в меня пальцами и что-то громко, возбужденно лопотали. Взрослые тоже прекращали свои дела и провожали меня взглядами. В них не было явной враждебности, скорее — настороженное любопытство, как к диковинному зверю.

Путь наш, к счастью, был недолгим. Мои конвоиры провели меня через всю площадь, буквально метров пятьдесят, к соседнему большому зданию, из которого валил пар и доносились громкие голоса.

Зайдя внутрь, конвоиры наконец-то развязали мне руки, которые тут же заныли от вернувшегося кровообращения, и грубо усадили за один из столов. Это оказалась местная харчевня или столовая, о чем явно намекало содержание здания. Огромное помещение без перегородок, с шестью длинными столами и такими же скамьями. В центре зала на земляном полу был оборудован большой очаг, над которым висел закопченный котел. Дым уходил в отверстие в крыше. В дальнем конце виднелась каменная кладка — кухня с отдельной печью и какими-то чанами. Будут кормить… или есть меня?

К счастью, первое. Не я на первое, упаси боже, а первый вариант. Не прошло и минуты, как ко мне подошла тучная, дородная женщина с мощными руками и таким бюстом… огромным, мягко говоря. Она без слов поставила передо мной глубокую деревянную миску с дымящимся бульоном, в котором плавали куски какого-то мяса. Вот и попробуем драконятину на вкус. Фу.

Тем не менее, живот предательски заурчал. Голод, стресс и физическая нагрузка давали о себе знать, и я чуть было не накинулся на еду как дикарь. Но вовремя себя остановил.

Стоп, Саян. Я здесь на правах пленника, если не раба. Если я покажу себя невоспитанной чернью, то и отношение ко мне будет соответствующим. Нужно держать себя в руках, показать, что я не просто дикое животное.

Я повернулся к одному из своих провожатых. Я мысленно окрестил его Чесноком — у него нос был сломан в нескольких местах и по форме напоминал головку чеснока, разделенную на зубчики. Да и пахло от него соответствующе. Я посмотрел на него и вопросительно кивнул на миску. Типа, можно? Он, кажется, понял мой немой вопрос и коротко кивнул в ответ.

Только после этого я принялся за еду, стараясь есть медленно и не чавкать, украдкой разглядывая обстановку.

В харчевне было шумно. Человек тридцать сидели за столами, громко разговаривали, смеялись, пили что-то из деревянных кружек. Мужчины, женщины, все одеты в грубую одежду из кожи, меха и шерсти. Никаких ярких красок, все практичных, землистых тонов. Стены были увешаны щитами с выцветшими узорами, какими-то рогами и черепами непонятных животных. Атмосфера была… первобытной, но в то же время уютной. Все это до жути напоминало картинки из учебников истории про… викингов. Да, оченоь похоже. Длинные дома, корабли в бухте, топоры на поясах, какие-то закорючки, вырезанные на столбах. Похоже, я и правда попал в какую-то вариацию скандинавского мира. Надеюсь, исторические байки о них были хотя бы отчасти правдивы. На фоне рыцарей с их инквизицией или воинов средневековой Европы с их феодальными разборками, викинги, при всей их жестокости, казались более… радушными, пусть прямолинейными. По крайней мере, они не сжигали за ересь. На первом же месте оставались славяне с их языческой любовью ко всему живому и природному, но увы.

Пока я размышлял и жевал, тучная женщина молча забрала мою пустую миску и поставила другую, с какой-то густой кашей, и кружку с теплым, характерно вонючим напитком. Козье молоко. Этот запах я бы ни с чем не перепутал. Мерзость. Выпил без остатка.

Закончив с трапезой, почувствовал, как тяжелая рука Чеснока опустилась мне на плечо. Он жестом приказал встать. Я повиновался. Мы вышли из харчевни. Чеснок шел впереди, указывая дорогу, второй викинг, имени которому я не придумал, замыкал строй.

Мы шли долго, как для деревни, минут тридцать. Деревня оказалась куда больше, чем я думал, и очень странно построенной. Эдакое хаотичное нагромождение зданий, вписанных в ландшафт. Большинство домов были типичными длинными постройками викингов — приземистые, из толстых бревен, с крышами, покрытыми дерном. Но многие из них были построены не на открытом месте, а вплотную к скалам, под каменными навесами, словно пытаясь спрятаться. Некоторые и вовсе были наполовину врыты в землю. Часть крыш была прожжена или оплавлена — очевидно, из-за каких гостей. На крышах самых крупных домов и на специально построенных деревянных вышках стояли какие-то примитивные баллисты, нацеленные в небо. Похоже все было на неудачную генерацию строений в Майнкрафте.

Однако, жизнь в деревне кипела. Помимо ранней разделки туш и подготовке рыбы в центре деревни, здесь женщины таскали ведра с водой, мужчины чинили поврежденные крыши и сети. Дети, завидев меня, снова с криками сбегались, показывали пальцами и что-то громко обсуждали. Мимо вот прошла группа воинов, тащивших на волокуше огромную тушу синего дракона куда-то к побережью. На мясо? На шкуры?

Путь закончился у подножия большой скалы на окраине поселения. Там стоял небольшой, грубо сколоченный дом, а рядом с ним зиял темный провал — вход в пещеру. Меня подвели к дому и втолкнули внутрь.

Вдоль стен в ряд лежали соломенные тюфяки, типа импровизированные кровати. Справа от входа стояло несколько ведер — отхожее место. Внутри находилось около десятка человек. Все очень разные. Несколько выглядели как викинги, но были худыми, изможденными, с потухшими взглядами. На их телах виднелись старые шрамы и свежие синяки. Было и несколько темнокожих мужчин, явно не местных, и пара человек с типичной европейской внешностью. Все они были одеты в одинаковые серые лохмотья.

Некоторые вообще были прикованы за ногу длинными цепями к вбитым в стену кольцам. Другие просто лежали на соломе, безучастно глядя в потолок. У входа стоял большой открытый ящик. В нем я разглядел груду такой же серой одежды, несколько мотков веревки и инструменты… Какие-то кирки, железные клинья, молоты. Словно инструменты для работы в шахте.

Нехорошие мысли начали роиться в голове, складываясь в одну, ужасающую картину.

Я что… мы что, в бараке для рабов?

Не успела эта мысль оформиться в моей голове, как грубый толчок в спину заставил меня ввалиться внутрь, споткнувшись о порог. Двое викингов вошли следом. Люди, сидевшие и лежавшие на соломе, лишь на секунду подняли на нас глаза, но в их взглядах не было ни удивления, ни интереса. Лишь тупая апатия, да ну черт… Они видели эту сцену уже десятки раз. И это отсутствие реакции ударило по мне сильнее любого толчка. Все сомнения отпали.

Я в рабстве.

Чеснок, ткнул пальцем в свободную соломенную подстилку у стены. Жестом приказал сесть. Второй достал с пояса моток веревки и, ловко обвязав мою правую лодыжку, примотал ее к массивной деревянной балке, служившей опорой для крыши. Теперь я был частью этого унылого интерьера.

Уходя, Чеснок обернулся, окинул меня взглядом с головы до ног и бросил на своем языке:

— Osvaivaysya tut. Zhdet mnogo raboty. Khorosho sebya pokazhesh', budut osnovaniya vozvysit' tebya.

Дверь за ними захлопнулась, погрузив барак в полумрак. Несколько секунд я сидел неподвижно, пытаясь переварить произошедшее. Фак. ФАК!?

Я медленно обвел взглядом своих новых… сокамерников. Мой взгляд зацепился за троих мужчин с европейскими чертами лица, сидевших в углу. Терять было нечего. Собравшись с духом, я негромко, но отчетливо спросил, ни на что особо не надеясь:

— Guys… do you speak English? Do you want to help me? (Парни, кто-то говорит на английском? Могли бы мне помочь?)

В затхлом воздухе барака повисла тишина. Трое мужчин мгновенно замерли, их безразличные маски треснули. Есть! Они поняли. Один из них, невысокий блондин лет тридцати, который, к моему удивлению, не был привязан, медленно повернулся в мою сторону.

Он посмотрел на меня так, будто я был призраком. А потом, с заметным, но понятным акцентом, произнес:

— Yes… I do. (Да… я могу)