Дороти должна умереть

9

Только что мы стояли посреди дороги и вот — бац! — все изменилось. На пару секунд мир расплылся в водовороте красок. Я яростно заморгала, пытаясь унять головокружение, а когда вновь открыла глаза, уже стояла на мраморном глянцевом полу.

Я огляделась. Вокруг все так же были Железный Дровосек и его металлическая команда поддержки. Должно быть, нас перенесло силой магии. Никогда прежде мне не доводилось видеть такой огромной комнаты. Она была даже больше школьных актового и спортивного зала, вместе взятых. А там, где в нормальных помещениях был потолок, величественным куполом вздымался радужный калейдоскоп. Он отбрасывал россыпь ярких искр вниз, на высокий помост, где стояли два золотых трона, украшенных изумрудами.

Витражи на стенах рассказывали целую историю, большую часть которой я и так знала. Историю Дороти. Вот домик Дороти, унесенный ураганом. Дороти рука об руку со своими новыми друзьями на дороге из желтого кирпича. Встреча Дороти со Злой Колдуньей Запада. И так далее в том же духе! На последнем витраже она была изображена стоящей на коленях у трона, а девочка, кажется Озма, надевала корону ей на голову. Но где хоть какое-то пояснение, что произошло потом?

— Не открывай рот, пока с тобой не заговорят, — отрывисто инструктировал Железный Дровосек, а я вдруг осознала, что обращается он ко мне. — И не смотри Ее Высочеству в глаза.

Меня снова затошнило. Он только что убил мою подругу, а теперь смеет устраивать уроки этикета? Никогда раньше я не видела смерти и считала, что после такого долго не смогу оправиться от страха. Но в душе осталось только одно — желание бороться. Больше всего на свете мне сейчас хотелось врезать Железному Дровосеку кулаком по лицу. Но где мне с ним тягаться, не говоря уже о его смертоносном отряде. Я понимала, что если хоть пальцем их трону, мерзкие фальшивые радуги дворца Дороти станут последним, что я увижу. Оно того не стоит.

Железный Дровосек то ли не заметил, как я разозлилась, то ли просто не обратил на это внимания — слишком был занят чтением нотаций.

— И ради всего святого, не горбись. Принцесса заслуживает уважения!

С этими словами он вытянулся, расправляя и так идеально прямую спину, и впился глазами в нечто у себя на руке. Там была капелька лопнувшего пузыря. Капелька Индиго. Я с трудом сглотнула, борясь с рвотным позывом, когда Дровосек с явным наслаждением соскреб пятнышко своим пальцем-лезвием из походного набора маньяка.

В этот момент невидимый оркестр заиграл туш. Железный Дровосек и его команда неуклюже поклонились. Все, кроме Человека-велосипеда, который просто склонил голову. Их металлические конечности заскрипели, когда солдаты преклонили колени. Я торопливо опустилась на пол рядом с ними и уткнула взгляд в пол, как и учил Дровосек.

Застучали каблучки, и прямо перед моим носом оказались туфельки. Ярко-красные, на высоком каблуке — не меньше пятнадцати сантиметров, уверена, — и сделанные из самой блестящей кожи, какую я только видела. Хотя казалось, что это не кожа отражает свет, а сами туфли светятся изнутри.

Сбоку раздался глухой стук. Исходил он из металлического корпуса Железного Дровосека.

— Итак, посмотрим, кто тут у нас, — раздался резкий голос. — Ну же, вставайте!

Я глубоко вздохнула и медленно поднялась на ноги, встречаясь взглядом с обладательницей туфелек. Дороти оказалась именно такой, как я себе представляла, но в то же время совершенно другой.

Я увидела уже не ту девочку, о которой читала в книгах. Да, она была одета в клетчатое платье, только вот не в то самое. Нынешний наряд выглядел, словно кто-то взял всем известный голубой сарафанчик, разрезал его на миллион маленьких кусочков и сшил из них новое платье. Лучше прежнего. Лучше и… чуточку откровеннее. Гораздо откровеннее. Хотя я не осуждаю, конечно… Детское платье Дороти было сшито из хлопка, а это — из шелка и шифона. Декольте напоминало одновременно о нарядах от-кутюр и о том, что носили куртизанки: лиф поднят, корсаж туго затянут и драпирован складками.

Грудь Дороти была едва прикрыта, ноги выставлены напоказ. Ее лицо выглядело безукоризненно гладким и идеальным: губы густо накрашены кроваво-красной помадой, глаза подведены серебристо-золотыми стрелками. Ресницы были столь длинными и густыми, что, казалось, поднимали ветерок, когда девушка моргала. Сложно было наверняка сказать, сколько Дороти лет: ей можно дать и шестнадцать, как мне, а можно и в разы больше. Она казалась бессмертной.

Каштановые волосы Дороти, стянутые красными лентами в два хвостика, волнами спадали на плечи и грудь. Взгляд пронзительных голубых глаз был направлен прямо на меня. Я знала, что стоило бы следовать наставлениям Железного Дровосека и смотреть вниз, но вместо этого я заглянула принцессе в глаза… и утонула в них. Не смогла устоять.

Они не были злыми. Скорее любопытными и почти… добрыми. Словно девушка всего лишь хотела меня понять. Дороти оказалась так красива. В голове не укладывалось, что это именно она виновна в смерти Индиго или во всех тех зверствах, о которых мне рассказывали.

Пока мы стояли так, глядя друг другу в глаза, Железный Дровосек поднялся с пола и начал свою очередную речь:

— Именем Озмы, правительницы Страны Оз, и по приказу принцессы Дороти, я, Железный Дровосек Страны Оз, Великий Инквизитор полиции Изумрудного города, представляю вам…

Не отрывая от меня взгляда, Дороти резко выбросила в сторону Дровосека ухоженную ручку, заставляя заткнуться, и скучающим голосом прервала его:

— Дай-ка взглянуть на нее. Как тебя зовут?

— Эми Гамм. — Мой голос прозвучал громче, чем я ожидала, словно принадлежал кому-то чужому.

Я попыталась как можно незаметнее вздохнуть, когда Дороти принялась медленно обходить меня по кругу. Цок-цок-цок — отстукивали по зеленому мраморному полу каблучки ее туфелек.

Пока принцесса изучала меня, а я ее, краем глаза я все же успела заметить, что в зал вошли еще двое. Я сразу же их узнала. Больший из двух тронов заняла девушка, точная копия голограммы, встретившейся нам на дороге из желтого кирпича. Озма. Выглядела она какой-то потерянной и безучастной. Глаза были широко раскрыты, но взгляд отсутствующий. Интересно, это действительно правительница Оз или просто очередная иллюзия?

Рядом с Озмой остановился высокий худой мужчина, облаченный в небесно-голубой костюм, который явно был ему на пару размеров мал. Из-под крошечной шляпки торчали во все стороны нитки и пучки соломы, а лицо представляло собой туго набитый куль из мешковины с двумя ужасающе живыми пуговками вместо глаз, которые сейчас смотрели на меня. Губы — пара тонких линий, вышитых розовато-коричневой пряжей под красным треугольником носа.

У меня по телу пробежал холодок. Этот мужчина — Страшила. И, подобно Железному Дровосеку, он заметно преобразился, превратившись в нечто едва узнаваемое.

— Итак, Эми, — начала Дороти, — у меня есть очень, очень важный вопрос, и я хочу, чтобы ты предельно честно на него ответила.

Привычно, будто ничего и не происходило, она направилась к пустому трону рядом с тем, что занимала Озма, где и расположилась, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.

Если бы я не читала сказку, то ни за что бы не поверила, что Дороти вообще когда-то жила на ферме. Той девчонки давно и след простыл, а место ее заняла самоуверенная и надменная принцесса, которая вечно задирала нос, будто подыскивая идеальный угол падения света на свое личико. Ее голос был весел, но где-то в глубине в нем так и сквозила угроза.

Я мысленно приготовилась к любому, даже самому жуткому вопросу, отчетливо понимая, что Дороти сможет учуять любую ложь.

— Что ты думаешь о моих волосах? — требовательно спросила она, накручивая локон на палец с длинным красным ногтем.

Она что, шутит?

— Ну? — поторопила меня Дороти.

Нет, не шутит. Моя жизнь теперь зависит от того, насколько искренне мне удастся преподнести банальный комплимент? К счастью, практики стеба над популярными девчонками у меня было хоть отбавляй. Отдельное спасибо за это Мэдисон Пендлтон.

— Они таки-и-ие красивые, — сладко пропела я. — И таки-и-ие блестящие! — добавила для пущего эффекта, заметив на лице принцессы тень сомнения.

Дороти заулыбалась, хлопая в ладоши, и с видом чрезвычайной секретности наклонилась к Озме.

— Озме тоже нравятся мои волосы, — заговорщицким шепотом сообщила она.

Сама Озма даже в лице не изменилась, она все так же глядела в пустоту отсутствующим взглядом. Сообразив, что мои слова приняли за чистую монету, я решила не останавливаться на достигнутом. Может, лесть поможет свалить отсюда к черту.

— Я столько о вас читала. И фильм смотрела, наверное, тысячу раз.

— Неужели? — просияла Дороти. — Что ты имеешь в виду?

— О, ну, знаете… — дрожащим голосом отозвалась я. — Там, откуда я родом, вы… ну… практически знаменитость.

— И откуда же ты родом? — подозрительно прищурившись, поинтересовалась принцесса.

— Из Канзаса, — ответила я. — В Америке.

Лицо Дороти мгновенно помрачнело.

— Из Канзаса, — медленно повторила она. — Ты из Канзаса.

— Вы о нем слышали? — В голосе моем промелькнула нотка дурацкого сарказма. Понимаю, что ляпнула лишнего — просто не получилось удержаться. В этом и состоит моя самая большая слабость: удержаться не получается никогда.

— И как же ты попала сюда из Канзаса, мисс Гамм? — ядовито спросила она.

— Ну-у…

Она изогнула бровь, выщипанную чуть ли не до толщины ниточки, и склонила голову в ожидании ответа. Сидящая у меня в кармане Звездочка заворочалась. Мне пришлось крепко стиснуть ее в ладони, надеясь, что крыса правильно поймет знак и успокоится. Как-то я сомневалась, что принцессу особо порадует присутствие грызуна в ее тронном зале.

Звездочка, слава богу, сразу все смекнула, но на какое-то мгновение она меня отвлекла, а Дороти так и не получила ответа. Она недовольно прокашлялась, привлекая внимание.

— Что принесло тебя сюда, мисс Гамм? Не заставляй меня повторять.

Я понимала, что стоит соврать. Но разве теперь это что-нибудь изменит? Я чувствовала, что обо мне и так знают гораздо больше. И, возможно, именно по этой причине я жива, а Индиго — уже нет.

— Торнадо, — ответила я, натянув на лицо улыбку.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. В кармане запищала Звездочка — ну хоть о ней, я уверена, им еще неизвестно.

— Ах ты маленькая… лгунья! — выплюнула Дороти. — Да как ты смеешь!

Я собиралась было соврать и на этот раз действительно выдать ложь. Сказать: «Нет, что за глупости? Конечно же, я не из Канзаса». Но было слишком поздно. Лицо Дороти уже исказили ярость и обида.

— Я единственная! В мире может быль лишь одна такая.

Когда я поняла, в чем дело, сердце у меня сжалось. Наши истории похожи. Мы словно надели одинаковые платья на выпускной. Дороти всегда думала, что оказалась в Стране Оз волею судьбы, что она особенная. Но появление еще одной девчонки из Канзаса означает: никакая она не особенная. Или — что еще хуже — я здесь, чтобы занять ее место.

— Ваше Высочество, я простая девчонка из Канзаса. — Изо всех сил я старалась хоть как-то выкарабкаться и не стать жертвой собственных слов. — По сравнению с вами я ничто. Вы — принцесса. Взгляните на себя. Я… мне это неинтересно. Я просто хочу быть собой, мне никогда не нужно было ничего, что есть у вас.

Я хотела всего лишь ее успокоить, но когда слова сорвались с губ, поняла, что все это правда. Мне ничего не было нужно из того, что имелось у Дороти. Не хотелось ничем быть на нее похожей.

— Очередная ложь! — насмешливо хохотнула Дороти. — Если ты явилась сюда оттуда же, откуда и я, то хотеть — единственное, что тебе остается. А если сможешь вкусить хоть каплю моей жизни, то ни за что не сможешь остановиться и забыть о своих желаниях.

Она топнула ногой, словно в доказательство собственных слов.

— Здесь может быть лишь одна такая, — повторила девушка сквозь плотно сжатые зубы и поднялась на ноги. Лицо ее исказила с трудом сдерживаемая злость.

— Уведите ее, — приказала принцесса.

— Ваше Высочество, — повернувшись к ней, тихим успокаивающим голосом произнес Страшила, — может, стоит сперва позволить Железному Дровосеку озвучить выдвинутые ей обвинения?

Железный Дровосек тут же достал свой идиотский лист бумаги и прочистил горло, собираясь приступить к чтению. Но не тут-то было.

— Уведите ее! — Крик Дороти пронесся по залу, отражаясь от стен и отдаваясь звоном в ушах. Лицо принцессы побагровело, а кулаки сжались настолько сильно, что подрагивали от напряжения.

Ноги мои подкосились, и я словно увидела все происходящее со стороны. Из этого нового дальнего пункта наблюдения я взглядом поймала себя, стараясь отыскать в душе хоть какой-то остаток привычных ярости, злости и упорства. Любое секретное «оружие», спрятанное глубоко-глубоко в моей душе, которое помогло бы выбраться из этой дыры. Но ничего не нашла. Я рухнула на колени, дрожа всем телом. Никто в зале не моргнул даже глазом.

— Эми Гамм из Канзаса, — невозмутимо возвестил Железный Дровосек, — ровно через неделю от сегодняшнего дня вас будут судить за измену короне…

Первый раз за все время Озма проявила собственную волю, не удержавшись от звонкого мелодичного смеха. Дороти же продолжала сверлить меня взглядом.

— Если вина будет доказана, — продолжал Дровосек, — вас приговорят к Участи, что хуже Смерти.