Дороти должна умереть

8

Я окончательно осознала, что мы попали в беду, когда заметила, как жутко напугана Индиго. Она даже не могла пролепетать привычное: «Я же тебе говорила». Девушка просто застыла от страха, широко раскрыв глаза. Казалось, что даже ее татуировки потеряли цвет, серыми контурами выделяясь на коже. Олли трясло от макушки до самого кончика хвоста, в лапе он сжимал так и не тронутое яблоко.

Этот Железный Дровосек совсем не походил на того, которого я знала. Но сейчас иного я уже и не ждала — все здесь было совершенно не так, как в Стране Оз из сказки. И все же… к подобному я готова не была. Это существо больше напоминало слепленную из запчастей машину: сборную солянку из кусков металла, пружин и деталей всех мастей, скрепленных разнообразными болтами и шурупами. Его длинные, тонкие ноги представляли собой сложную конструкцию из стержней, проволоки и шарниров и в лодыжках слегка выгибались назад, как у лошади. Лицо было маленьким и отталкивающим, с поблескивающими глазами-бусинками и тонким цилиндрическим носом, который выдавался на несколько сантиметров и был увенчан уродливым острым кончиком. А огромная нижняя челюсть жутковато выпирала вперед, открывая взору множество беспорядочно торчащих крошечных лезвий вместо зубов.

Частично я помнила историю Железного Дровосека. Он был обычным человеком из плоти и крови, но однажды злая колдунья заколдовала топор, и тот принялся одну за другой отрубать части его тела. И так же одну за другой дровосек заменял их на металлические, пока целиком не сделался железным. Судя по нынешнему виду, с тех пор он неплохо себя усовершенствовал. Единственное, что осталось узнаваемым, — шляпа-воронка на голове. Пожалуй, некоторые вещи никогда не меняются.

Мгновение спустя за спиной Железного Дровосека из теней материализовались четыре существа в черных костюмах. Они были не из металла, но и людьми их назвать было сложно. Все по большей части состояли из плоти лишь с парочкой механических модификаций.

У одного вместо рта торчала прикрученная серебряная пластина; другой был круглый и низкий, с гигантскими медными ушами, пожалуй, превышающими размер его головы. Третьей оказалась девушка примерно моего возраста с сияющим мечом вместо руки. Но от вида последнего кровь застывала в жилах: он являл собой голову без тела, прикрепленную к каркасу велосипеда с двумя механическими руками на уровне руля. Костяшки пальцев касались кирпичей дороги.

— Бежим, — скорее выдохнула, чем проговорила я.

Но никто не двинулся с места: бежать было некуда. Да и ноги от страха у меня стали ватными.

Я попыталась выдавить из себя широкую подхалимскую улыбку ту самую, что в школе частенько практиковала на мистере Стракене. Память услужливо подсказала, что обычно она никогда не срабатывала, и я растянула губы еще шире. Но даже если кто-то и заметил эти старания, то виду не подал.

— Именем Озмы, правительницы Страны Оз, — мрачно провозгласил Железный Дровосек скрипучим голосом, — и по приказу принцессы Дороти я, Железный Дровосек Страны Оз, Великий Инквизитор полиции Изумрудного города и командир железных солдат, арестовываю вас за измену короне.

Он достал лист бумаги, на котором красовалась золотая печать, и в это мгновение я впервые взглянула на руки Дровосека. По спине пробежал холодок. У него были не пальцы, а иглы и лезвия разных форм и размеров, будто инструменты стоматолога. Всю сознательную жизнь мне удавалось избегать кариеса именно потому, что я ужасно боюсь боли. Каждая мышца моего тела сжалась при мысли, что эти острия могут впиться в кожу.

— Измену? — пискнула я.

После слов Железного Дровосека застывший, как изваяние, Олли внезапно пришел в себя. Издав оглушительный обезьяний вопль, он подскочил, словно его запустили из рогатки, ухватился хвостом за ветку ближайшего дерева и, подтянувшись на ней, скрылся в густой кроне. Он умчался в мгновение ока. Лишь мелькнул кончик хвоста, когда Олли перескочил на другое дерево и уже окончательно исчез среди листвы.

В этот же момент Человек-велосипед встал на дыбы, готовясь погнаться за беглецом, но Железный Дровосек поднял руку, останавливая своего солдата.

— Пусть бежит, — сказал он. — Лев знает о передвижениях всех животных. Он позаботится об этом. Из леса обезьяне не убежать.

Олли сбежал. А точнее, бросил нас. Но я не винила его, даже порадовалась. И надеялась, что ему удастся оказаться далеко-далеко отсюда. Да, я радовалась за Олли, только вот у нас с Индиго возможности удрать не было. Мы попали в большую беду. Все это время жевунья была права. Каждый шаг в Стране Оз чреват последствиями. Ужасными и совершенно не соответствующими проступку. Если Олли за «дерзость» оставили висеть на столбе, каким же будет наше наказание?

Хотелось сказать Индиго, что я сожалею. Она ведь предупреждала, даже умоляла, но ее никто не слушал. Но так ли я сожалела? Разве я могла не развязать его? Сомневаюсь. Что еще тогда оставалось делать? Освободить Олли было правильным решением. Только вот… за это ли нас хотят арестовать? Лицо Индиго дрогнуло, и она, разрыдавшись, упала на колени.

— П-п-пожалуйста, — выдавила она сквозь слезы. — Я пыталась помочь Дороти. Вела изменницу на допрос! Клянусь! Просто хотела помочь! Я могу рассказать все, что знаю!

Индиго предавала меня. Ей приходилось, ее тоже не в чем было винить. Во всем только моя вина, и если мольбы жевуньи возымеют успех, по крайней мере хоть одна из нас сможет выбраться сухой из воды.

Я прекрасно это понимала, и все же ее слова резали словно нож.

— Ты не лжешь, коротышка? — холодно спросил Железный Дровосек. — Ты вела иноземку к своей принцессе?

— Конечно! — заверила Индиго. — Я больше жизни люблю Дороти. Зачем мне предавать принцессу, если благодаря ей я так счастлива?

Нужно было как-то помочь девчонке. Раз я не из Страны Оз и не знаю всех правил Дороти, может, они не будут судить меня слишком строго? Я выступила вперед.

— Индиго права. Она не имеет абсолютно никакого отношения к случившемуся.

Жевунья подняла на меня глаза. Кажется, она была мне благодарна, но сложно сказать наверняка. Железный Дровосек окинул девушку взглядом с ног до головы и кивнул человеку с пластиной вместо рта. Панель сползла в сторону, являя взору трубкообразное приспособление, выдвинувшееся в сторону Индиго, словно телескоп.

— Что вы делаете? Это я сорвала яблоко, я освободила обезьяну. — Слова неосознанно сорвались у меня с языка. Чем бы ни была эта направленная на Индиго штуковина, сулила она только беду.

Дровосек проворчал что-то себе под нос, показывая, что не обязан никому ничего пояснять.

— Прибереги свою исповедь для Дороти, иноземка. Мы в Оз очень ценим верность. Жевунья должна понести наказание за проявленное малодушие.

— Но она же сказала, что верна Дороти.

— Возможно. Но не верна тебе. В любом случае, жевунья виновна в измене.

— О чем вы говорите? Не может быть всего и сразу — она виновна либо в измене Дороти, либо мне.

— Именно, она виновна, — металлическое лицо Дровосека удивительным образом показалось мне самодовольным. — Довольно. Перейдем к наказанию.

У торчащей из губ железного солдата трубки теперь появился наконечник, напоминающий дуло пистолета. Он крутился и изгибался во все стороны, пока наводил прицел на Индиго. А та все стояла на коленях, дрожа и ловя ртом воздух.

— Беги! — выпалила я. — Беги!

Я плакала и кричала, мечтая привести Индиго в чувство. Но она не слышала, даже не открыла глаза.

Солдат выстрелил, и устройство издало хлопок. Я не смогла сдержать вздоха облегчения, когда увидела вырвавшийся из трубки снаряд: залп радужных мыльных пузырей. И это все? Я чуть было не рассмеялась, когда безобидные на вид пузырьки веселым ручейком устремились к Индиго, окружая ее, словно слетевшиеся на мед пчелы. Тем не менее они не лопнули, достигнув жевуньи, а облепили ее одежду и кожу. Индиго яростно отмахивалась, но все без толку — они даже не шелохнулись. Мои глаза широко открылись от ужаса, когда пузыри принялись въедаться в тело, растворяя плоть.

Я дернулась в надежде помочь Индиго, сделать хоть что-нибудь, но была перехвачена Мечерукой, нацелившей на меня свое лезвие. Она поймала меня и плотно прижала острие к шее.

— Прости, — попросила я жевунью. — Прости.

Тогда Индиго посмотрела в мою сторону.

— Не стоит, ты была права. Пожалуйста, помоги нам, — проговорила жевунья. — Ты из Иных Земель. Так же, как и она. Ты сможешь что-нибудь придумать.

Лицо ее разгладилось, наполняясь спокойствием и становясь прощально умиротворенным, даже слишком. А в следующее мгновение пузыри добрались и до него. Когда они достигли тела, покрывающие руки татуировки отделились от кожи, соскользнули с нее, и чернила растеклись по земле блестящей, похожей на ртуть лужицей. Индиго таяла.

Сейчас ее едва можно было узнать. Девушка превратилась в сплошную массу липкой розоватой плоти с жалкими отростками вместо рук и ног, а черты лица угадывались лишь по бесформенным пятнам на месте глаз, носа и рта.

— Прекратите! — взмолилась я, роняя слезы. — Прошу. Я не хотела… Я не знала… Она не должна расплачиваться за мои проступки. Пожалуйста!

— Не хочу рушить иллюзии, — с жестокой усмешкой отозвался Железный Дровосек, — но неведение не освобождает от ответственности. Тебе еще представится шанс поведать всю историю Дороти. Принцессе… любопытно узнать о тебе.

Хлоп! И на том месте, где пару секунд назад стояла Индиго, остались только алые пятна крови и кости. К горлу подступила тошнота, только вот в желудке было пусто, и я согнулась, упершись ладонями в колени и пытаясь восстановить дыхание. В стремлении сохранить историю мира жевунья кропотливо записала ее на собственном теле, а Железный Дровосек со своими головорезами уничтожили все одним нажатием кнопки.

— Весьма грязный метод, но очень эффективен для устрашения, — заметил он.

Он псих. Вся эта страна сошла с ума. Я думала, что Дровосеку подарили сердце, тогда как он превратился в это?

— Теперь ты… — Голос прозвучал глухо, словно его обладатель стоял в другом конце длинного туннеля. — Принцессе ужасно интересно лично познакомиться с девочкой, упавшей с неба. Взять ее! — приказал Дровосек своим людям.

Я не сопротивлялась, не произнесла ни слова. Я просто не могла ничего сказать. Перед глазами почернело. И я стала тенью, подобно им.