Дороти должна умереть

7

— Нужно идти, — протянула Индиго. — Этот столб наверняка заколдован. Скоро они узнают, что мы освободили преступника.

— Может, стоит сойти с дороги? — предложила я. — Мы слишком заметны, и если нас ищут…

— Нет! — Индиго категорично замотала головой. — Дорога ведет в Изумрудный город, а именно туда мы и направляемся.

Олли с ней согласился.

— Мы в самой дикой и необитаемой части Страны жевунов, — сказал он. — Стоит только сойти с дороги из желтого кирпича, и все перевернется вверх дном. Направления потеряют смысл, а мы тут же заблудимся.

— Ты тоже идешь в город? — спросила я.

— Говорят, где-то там спрятан вход в подземный туннель, — ответил Олли. — Он ведет на север, туда, где живут остальные Бескрылые. Я хочу найти его.

— А есть другие? Оставшиеся без крыльев?

— Дороти захотела поставить их в упряжь, — объяснила Индиго, при этом щеки ее раскраснелись. — Сделать себе рабов. Возжелала запрячь тысячу обезьян в свою дурацкую летающую колесницу. Что им еще оставалось?

Я обрадовалась, увидев жевунью в бешенстве. Злость по крайней мере может хоть к чему-то привести. Такая Индиго нравилась мне куда больше той, которая час назад сидела на камне и, казалось, была уже готова сдаться. Той, что сходила с ума от ужаса и собиралась оставить Олли висеть на обочине дороги. Но я понятия не имела, о чем она говорила, а потому с недоумением посмотрела на Олли.

— Сильные мира сего всегда использовали мой народ в своих целях, — начал объяснять он. — Еще до времен правления Дороти летучие обезьяны были рабами. Это часть проклятия: крылья подвержены воздействию магии, из-за них нами легко управлять. Освободившись из-под гнета ведьм, мы думали, что никогда больше не станем никому прислуживать. А потом вернулась Дороти, и некоторые обезьяны решили, что за свободу не жаль заплатить свою цену.

— И потому вы отрезали себе крылья, — закончила я за него. Я не могла представить подобную жертву. Хотя могла ее понять.

— Свобода лучше, чем просто способность летать, — уверенно сказал Олли. — Но не все были с этим согласны. — На его лице читалось явное отвращение. — Те, кто пожелал остаться свободными, ушли на север, в укрытие.

— Тогда почему ты здесь? — спросила я. — Почему тоже не ушел на север?

— Я не смог их оставить.

— Кого?

Олли опустил взгляд.

— Моих родителей, — отозвался он. — Сестру. Они считают, что крылья делают нас особенными. Потому не захотели сбежать и теперь впряжены в колесницу Дороти. Я думал, что смогу помочь им. Думал, смогу их убедить… — Олли запнулся, голос его дрогнул.

— Полагаю, Дороти не понравилась эта затея, — предположила я.

У Индиго закончилось терпение.

— Надо идти, — отрезала она. — У нас нет времени на лекции по истории Страны Оз.

Я еще столько всего хотела спросить у Олли, но Индиго была права. Если все эти истории о Дороти не ложь, то, сидя на одном месте, мы сами напрашиваемся на неприятности.

— Ты идти сможешь? — спросила я у Олли. — Выглядишь измученным.

Но Индиго уже устремилась прочь, ее тяжелые ботинки отбивали ритм по дороге из желтого кирпича. Олли пожал плечами, и мы с ним зашагали следом, изо всех сил пытаясь догнать жевунью.

Усталость брала свое, не говоря уже о жаре. Солнце, которое после моего приземления в землях жевунов имело сверхъестественный синеватый оттенок, стало теперь ярко-желтым и дико жгло кожу. Я чувствовала, как на лбу выступают капельки пота. Солнце начало палить и изменило цвет, но не сдвинулось с места. Оно все так же висело в зените, как и в начале нашего пути, не выказывая ни единого признака движения.

— Мне кажется или день сегодня правда безумно длинный? — спросила я Олли.

— День продлится столько, сколько пожелает Дороти, — простонал он. — Она контролирует время во всей стране. Порой целую вечность не может вспомнить, что надо перевернуть Великие Часы и вернуть на землю ночь. Принцесса очень рассеянна.

Меня передернуло. Значит, помимо всего прочего, Дороти еще и течением времени управляет? Мы продолжили путь.

Девчонка, внезапно появившаяся из ниоткуда и преградившая нам дорогу, всех застала врасплох. Она была примерно моего возраста, но прекраснее и ослепительнее девушки я ни разу в жизни не встречала. Темноволосая, с безупречной кожей цвета слоновой кости, она была одета в зеленое шелковое платье, идеально облегающее фигуру и подчеркивающее огромные изумрудные глаза. Голову венчала высокая золотая корона, пылающая в лучах бесконечного полуденного солнца, уши закрывали гигантские инкрустированные драгоценными камнями маки, напоминающие причудливые наушники.

Едва увидев ее, Индиго и Олли мгновенно припали на одно колено. Меня жевунья тоже ухватила за руку, утягивая следом.

— Дорогие жители Страны жевунов! — воскликнула девушка, словно обращалась не к троице путников, а к огромной толпе. — Я рада встретить этот знаменательный для всей Страны Оз день! День, когда печаль навсегда попрощается с нами и на земле воцарится счастье! Королевским указом, невыполнение коего карается смертной казнью, я провозглашаю этот день началом Вечного Счастья. Да будет так отныне и впредь!

Индиго испустила полный отвращения вздох и выпрямилась. Как раз в этот момент девушка вновь начала свою речь, словно ее поставили на повтор.

— Дорогие жители Страны жевунов! — опять заладила она.

— Каждый раз попадаюсь. Просто не обращай внимания, — сказала жевунья, заметив мое замешательство. — Идем.

— Она ненастоящая, — пояснил Олли, тоже вставая с колен. — Всего лишь запись. Они теперь повсюду, призывают народ к порядку. Могу поспорить, мы уже недалеко от Изумрудного города, раз наткнулись на нее.

— Кто это? — поинтересовалась я. — Ведь это же не Дороти, правда?

— Принцесса Озма, настоящая правительница Страны Оз, — ответила Индиго. — Официально она еще у власти, но за пределами дворца принцессу давным-давно не видели. Везде лишь такие вот иллюзии. Смотри!

Жевунья, словно заправский бейсболист, выбросила вперед руку и попыталась ударить девушку. Ее ладонь с легкостью прошла сквозь голову принцессы.

— Видишь? Фальшивка. А настоящей Озме на нас плевать.

— Я рада встретить этот знаменательный для всей Страны Оз день! — без умолку щебетала девушка.

Олли отвел взгляд от голограммы, словно ни секунды больше не мог смотреть на нее без боли, а Индиго шагнула прямиком через изображение Озмы. Мы продолжили путь, и без конца повторяющаяся речь принцессы постепенно становилась все тише.

— Долгие годы мы ждали такую правительницу, как она, — вздохнул Олли. — Озме с рождения предназначалось занять трон, ведь она — потомок феи, даровавшей Стране Оз магию. Но в те времена, когда в страну прибыл Волшебник, принцесса была совсем еще маленькой. Не желая, чтобы какая-то девчонка стояла у него на пути, Волшебник отослал ее из города, а улетая, вместо себя оставил королем Страшилу. И это обернулось крахом.

— Страшила тоже оказался злым? Как Дороти? — спросила я. Мне было сложно разобраться во всех хитросплетениях истории Оз, но что-то в словах Олли показалось неуловимо важным.

— Нет, — отозвался он, печально рассмеявшись каким-то своим мыслям. — По крайней мере не в то время. Просто король из него вышел никудышный.

— Он желал только дни напролет сидеть во дворце и размышлять обо всем на свете, — отрезала Индиго. — По мне, так мозги — не самое важное, что бы там ни говорили. В любом случае, все шло наперекосяк, пока не вернулась Озма.

— И где она была все это время?

— Никто не знает, — сказал Олли. — Озма никогда не рассказывала о прошлом. Но она — потомок волшебников, в ней течет их кровь, а значит, она имеет полное право на корону. Есть такой древний колдовской обычай: как только принцесса достигает совершеннолетия, ни одна живая душа не может помешать ей прийти к власти.

— Дороти смогла, — заметила я.

— Не совсем, — возразил Олли.

— Озма долгое время занимала трон, — продолжила свой рассказ Индиго. — При ней в стране все было хорошо. Да что там, замечательно! Солнце вставало и садилось вовремя. Магия была повсюду…

— Когда правила Озма, обезьяны свободно летали, где им только вздумается, — добавил Олли.

— Именно такой и надлежало быть Стране Оз с момента ее сотворения, — продолжила Индиго. — Самое забавное, когда Дороти вернулась, все этому радовались. Сама знаешь, она была для нас героем. И вроде бы ничего не изменилось, просто теперь Дороти жила во дворце. Они с Озмой подружились и все стали делать вместе. Абсолютно все. Никто даже слова не сказал, когда Озма объявила ее второй принцессой. Мы считали, что Дороти этого достойна.

— А потом?

— Потом был издан Указ о Счастье, и Озма перестала появляться на людях. Всегда и везде народ видел одну лишь Дороти. Озма просто… исчезла.

— Думаешь, Дороти что-то с ней сделала?

Индиго кивнула.

— Не знаю, что именно, — добавила она. — Но Озма никогда бы не позволила подобному случиться с Оз. Должно быть, ее обманули или… или…

— Или она мертва, — закончил за жевунью Олли.

— Нет! — Индиго практически закричала. — Она не могла умереть! У Дороти не хватило бы сил. Ни у кого не хватило бы. Когда на голову Озмы наденут корону, никто уже не сможет ее отобрать. Это магия фей, самая сильная на свете. Ничто не сможет разрушить заклятие. Ничто не сможет убить принцессу!

Олли не был настолько в этом уверен.

— А если магия иссякла? — спросил он.

Индиго ничего не ответила.

Все время краткого экскурса в историю Страны Оз, которую я так и не смогла до конца понять, мы продолжали идти и теперь оказались на берегу широкой реки. Вода в ней застоялась, заросла тиной, неприятно пахла гнилью и имела ядовито-зеленый оттенок. На илистом берегу, подобно змеям, сплелись в клубок толстые черные лозы.

К счастью, нам не пришлось опускаться в эту мерзость: приближаясь к воде, желтые кирпичи дороги начинали подниматься, образуя в воздухе извилистую тропинку. Ее не поддерживали ни тросы, ни балки, поэтому дорога раскачивалась и трепетала, словно лента на ветру.

— Нам точно нужно идти здесь? — спросила я, сглотнув. Никогда не любила высоту.

Но это была не главная из наших проблем.

— Обезьяны, — выдохнул Олли, указывая на крошечные фигурки, то исчезающие, то выныривающие из огромной пепельно-серой тучи, нависшей прямо над дорогой. — Они охраняют мост.

— Пожалуй, пора поворачивать обратно, — нервно хохотнула я. Хотя сама понимала: это не вариант. Куда мы пойдем? Сами убедились, что обратного пути нет — только вперед.

Индиго задумчиво посмотрела на обезьян.

— Думаю, мы пройдем мимо них, — проговорила она. — Знаю я одно заклинание, которое может сработать.

— Секундочку, — прервала ее я. — Ты умеешь колдовать? Ты об этом не говорила.

— Моя бабушка была волшебницей. — Индиго обиженно вскинула голову и подняла брови. — Может, послабее Глинды, но бабушка все же научила меня паре уловок. И рассказала бы куда больше, если бы Дороти не запретила колдовать. Но Крылатые гораздо восприимчивее к магии, чем все остальные. Думаю, легкие чары для отвода глаз помогут нам проскочить незамеченными.

Она прикрыла глаза и подняла руки, быстрыми порхающими движениями водя пальцами в воздухе. В ожидании чуда я взглянула вниз, на свои ноги. Неужели мы станем невидимыми или еще чем-то в этом духе? Но ничего не изменилось.

— Пожалуй, можно идти, — примерно через минуту сказала Индиго, широко раскрыв глаза. — Только чур — молчок. Не делайте ничего, что может привлечь их внимание.

— Сомневаюсь, что это сработает, — воспротивилась я.

— Сработает. Отвод глаз — не самый мощный колдовской прием, зато действенный. Заклятие не спрячет от обезьян, просто сделает так, что нас будет сложно заметить. Каждый раз, когда стражники начнут смотреть в нашу сторону, их что-нибудь да отвлечет. Поверь.

Я никак не могла сосредоточиться на ее словах, но в целом смысл уловила.

Пройти по парящей дороге — все равно что прогуляться по воздуху. Она вздымается и опадает прямо под тобой, извивается из стороны в сторону, и каждый раз, поднимая ногу, не знаешь наверняка, окажется ли под ней хоть какая-то поверхность.

Олли справился с испытанием на отлично: он промчался вперед на четвереньках так легко, словно мы передвигались по земле. Индиго путь тоже не доставил проблем. Низенькую миниатюрную девушку можно было сбить разве что из пушки. Но мне не повезло родиться ни обезьяной, ни жевуньей, а потому пришлось раскинуть руки в стороны и с осторожностью просчитывать каждый шаг.

Вниз я не смотрела, потому что не могла оторвать взгляд от дороги. На фоне уныло-серого неба кирпичи казались еще ярче и желтее, чем прежде. Точнее, я пыталась не смотреть. К сожалению, мне сложно сосредоточиться на движущейся цели. И всякий раз, как узкая полоска дороги извивалась, моему взору открывалась водная гладь, еще более недвижимая и зловещая. Не знаю, что хуже — само падение или те ужасы, которые могут ожидать на дне гадкой илистой реки.

Паника нарастала с каждым новым шагом. Хотелось сесть посреди дороги, обняв колени, и сдаться. Но я не совершила эту глупость. Было торнадо или нет, девчонка из Канзаса не позволит неприятностям сломить себя. Так что я откинула все страхи и сделала очередной шаг. Чем выше в небеса уходила дорога, тем меньше я боялась, и ни дурацкий порыв ветра, ни парочка шатающихся кирпичей не смогли бы теперь сбить меня с ног. Вот что значит родиться и жить в степи. Вот оно — наше главное сходство с Дороти.

Я осознала, насколько высоко поднялась, лишь коснувшись кончиками пальцев облаков. После предательства отца мы с мамой каждый вечер после ужина смотрели телеигру «Колесо фортуны»[3]. Я особо не блистала знаниями, зато мама постоянно угадывала слова раньше участников. В конце выпуска ведущий обязательно благодарил всех спонсоров. Когда он упоминал авиакомпанию, рассказывая, как приятно «летать в спокойных небесах», на экране появлялся самолет, устремлявшийся куда-то в жаркие края, например в солнечную Арубу или сказочный Орландо, и медленно скользил на фоне пушистых розовых закатных облаков.

Мне претила сама идея полета, да и в Орландо побывать не особо хотелось. Тем не менее мне всегда было интересно, каковы облака на ощупь. Теперь я знала ответ. По крайней мере облака Страны Оз. Они действительно оказались такими же мягкими и пушистыми, какими выглядели в рекламе авиалиний, и плотными, словно ватные шарики. Но вот зарыться в них и заснуть точно не хотелось, потому что от каждого легкого прикосновения по всему телу прокатывалась ледяная волна.

Облака были очень разными — маленькими, словно воздушные шарики, большими и объемными, как диванные подушки. Вскоре они уже плотно сгустились в воздухе, и, чтобы хоть как-то продвигаться вперед, приходилось расчищать дорогу руками. В то же время все громче и громче становились крики летучих обезьян. Они были так близко, что я чувствовала, как в паре сантиметров над моей головой хлопают кожистые крылья. То и дело раздавались дикие визги, да такие громкие, что судорогой сводило спину. А зловонное обезьянье дыхание било в ноздри. Надо сказать, чары Индиго действительно работали. Обезьяны летали на расстоянии вытянутой руки, но даже не замечали нежданных прохожих, словно нас тут и не было.

Наконец дорога резко повернула, вздымаясь вверх узкими кольцами, и вывела меня на маленькую круглую площадку всего несколько шагов в диаметре. Вершина… Мы забрались так высоко, что даже летучие обезьяны остались позади. Сложный подъем закончился, и я не без основания надеялась, что спускаться будет куда легче. На противоположной стороне площадки грубые кирпичи вдруг стали ровными и гладкими, а дорога нырнула вниз горкой из желтого кирпича.

Но это было ничто в сравнении с открывшимся видом. Нашему взору предстал Изумрудный город. Никогда прежде я не видела ничего подобного! Он словно появился из ниоткуда как раз в тот момент, когда я меньше всего ожидала, а теперь, глядя на него, терялась в догадках: как же я не замечала город все это время? Как можно не увидеть издалека этот воздушный силуэт, такой зеленый, что даже небо вокруг окрашивалось в изумрудный оттенок, и этот дворец с высокими башнями, исчезающими в облаках?

Глядя на город с такой высоты, практически забываешь обо всех ужасах, творящихся внизу. Здесь несложно представить, что вот она — настоящая Страна Оз. Но, как бы ни хотелось, вечно стоять здесь, упиваясь мечтами, я не могла. Если надолго задержусь на одном месте, обезьяны обязательно поймают меня.

Я сглотнула и бросила взгляд вниз. «Ну же, Эми, просто представь, что катаешься с горок в аквапарке!» — подбодрила я себя. Может, самоубеждение и помогло бы немного, если бы я хоть раз была в аквапарке. Мама никогда меня туда не возила. Так что пришлось лишь вздохнуть поглубже, сесть на попу и попытаться убедить себя, что спуск в любом случае окажется легче подъема. Или быстрее. Я зажмурилась и оттолкнулась.

Когда я помчалась по склону, сердце ушло в пятки. Ветер хлестал в лицо, с каждой секундой становясь все сильнее. Сперва было страшно, но буквально через минуту я решилась слегка приоткрыть глаза и увидела, как мимо на бешеной скорости проносятся облака. От неожиданного прилива восторга я чуть не завизжала, но вовремя спохватилась, вспомнив, что привлеку внимание обезьян. Вместо этого я лишь тихонько пискнула и расплылась в широченной улыбке.

С глухим шлепком я ударилась о землю, где меня уже ждали Индиго и Олли. Оба слегка волновались.

— А это даже весело, — сказала я, с трудом поднимаясь на ноги и отряхиваясь.

Индиго бросила на меня уничижительный взгляд, а Олли отвернулся. Тогда-то я и поняла свою ошибку: он не думал ни о горке, ни об иных угрозах. Мысли его занимали лишь обезьяны. Интересно, каково это, быть так близко к своему народу и не иметь права даже взглянуть на него? Обезьяны не злые, они просто рабы, а некоторые, возможно, даже были его друзьями. Есть ли там, в небесах, его братья и сестры? Услышал ли Олли среди отдающихся в ушах криков знакомые голоса?

— Прости, Олли, — пробормотала я.

Он кивнул, словно ничего и не случилось, но когда наконец заговорил, я не сомневалась, что он зол. Олли словно выплевывал слова сквозь сжатые зубы. Может, он рассердился и не на меня, но какая, собственно, разница?

— Я на все готов, чтобы вернуть их, — тихо сказал он. — А в твоей жизни есть кто-нибудь такой? Тот, ради кого ты пойдешь на все? Что бы ни случилось.

— Я… — Задумавшись, я прикусила губу.

Было время, когда я без сомнений назвала бы маму. Но теперь эта уверенность пропала. Я столько раз пыталась ее спасти, делала все, что только могла придумать, но ничего не помогло. Ни капельки. А теперь она, может, уже мертва…

— Не знаю, — наконец сказала я, чувствуя, как лицо полыхает от стыда.

Олли склонил голову, кажется, не поверив мне. Не такого ответа он ожидал.

— Мне за тебя стыдно, — вздохнула Индиго. — Очень стыдно.

Больше мы не произнесли ни слова. Просто поплелись вперед. Но вопрос Олли так и не выходил из головы. И я пообещала себе: если вдруг выпадет шанс спасти летучих обезьян, я его не упущу. Чего бы мне это ни стоило. Не для Олли, для себя. Ведь маме помочь я уже больше не смогу.

Несколько минут спустя, когда дорога вильнула в сторону, мы оказались в яблоневом саду. Деревья здесь оказались пышными и зелеными, не в пример жутким кукурузным полям, а на ветвях заманчиво наливались огромные красные яблоки, яркие и сочные.

Я сошла с дороги — урчание в животе затмило даже былой опыт с кукурузой-мутантом. Привычно сидящая в кармане Звездочка тоже смекнула, к чему все идет. Когда я потянулась к плодам, она высунула мордочку и жадно заверещала. В какой-то момент мне вдруг показалось, что дерево вздрогнуло. Я отдернула руку и посмотрела на стоящую рядом говорящую обезьяну, вспоминая, что здесь возможно все.

— Это дерево только что двинулось?

— Они еще и разговаривают, только приняли обет молчания.

— Добровольно?

— Принцесса посчитала, что их болтовня портит аппетит, а это идет наперекор Указу о Счастье.

— А как же их счастье? Деревьев, я имею в виду.

— Думаю, все мы слишком поздно поняли, что в стране теперь имеет значение счастье единственного человека — Дороти, — заметила Индиго, прерывая нас.

Олли с сочувствием посмотрел на меня:

— Понимаю, ты хочешь есть, но нельзя этого делать.

— Они ядовитые? Запретные?

— Это идет наперекор Указу о Счастье. Не стоит рисковать, — пояснила Индиго.

— Но нам нужно поесть. А Олли — восстановить силы. Никто не увидит.

Я сорвала два яблока и благодарно кивнула дереву, ловя его печальный взгляд.

— Спасибо, — сказала я, протянув яблоко Олли.

Тот с опаской принял его и внимательно осмотрел. Откушенный кусочек просто таял во рту. Словно пирог. Яблочный пирог. С корицей, сахаром и маслом. Яблоко было волшебно вкусным! Наконец-то хоть что-то в Стране Оз оказалось таким же классным, как в книге. Но все хорошее быстро заканчивается. Откусив еще раз, я увидела, как сильно побледнела Индиго. Раскрыв рот, будто собираясь что-то сказать, она указала рукой мне за спину, но не проронила ни звука.

А потом… Потом стало темнеть. Нет, солнце не начало садиться, оно все так же ярко сияло на небе, но вокруг нас мир словно затянули тени. Они начинались на дороге из желтого кирпича и поднимались все выше, закручиваясь, вырастая и уплотняясь. Тени складывались в силуэты, очертания которых странным образом, казались до жути знакомыми. Это был Железный Дровосек. И пришел он не один.