Дороти должна умереть

10

Моя тюремная камера оказалась идеальным кубом, абсолютно белым, без единого пятнышка грязи. Свежевымытые и чисто выскобленные стены из белого известняка и крошечная кровать в углу, тоже белая. Стоило Железному Дровосеку затолкать меня в камеру и захлопнуть за спиной дверь, та просто-напросто растворилась, словно никогда и не существовала. Я прижалась к прохладной гладкой поверхности стены в том месте, где только что была дверь, в попытке найти малейшую трещинку, зазор, стык, хоть какой-нибудь знак, что здесь раньше был выход. Да что там, хотя бы вход! Но ничего не нашла.

Зато в комнате все же имелось небольшое окно, аккуратно обрамлявшее маленький клочок ночного звездного неба. Значит, Дороти в конце концов все же позволила солнцу покинуть небосклон. А если встать на носочки, можно увидеть едва заметный отсвет зеленого сияния Изумрудного города, разрезающего тьму. Чтобы добраться до этой клетушки, пришлось в окружении бдительной охраны спуститься, казалось, на тысячу ступеней. Просто не верилось, что здесь, глубоко в недрах дворца, вообще может быть окно. Но… оно имелось.

Должно быть, это магия. Были ли иллюзией бесконечные ступени или окно в моей камере? И зачем вообще здесь окно? Вряд ли моих тюремщиков заботит, комфортно их пленнице или нет. Но в камере было чисто, и взору открывался чудесный вид на небо. Собственно, на этом и заканчивались все прелести моей темницы. Когда я села на кровать в уголке, выяснилось, что она тверда, как камень. Дело в том, что матраса на ней не было: кровать была каменной.

Я присела на нее, одновременно пытаясь сообразить, что делать дальше, и подавить все нарастающую панику. Звездочка тем временем обследовала территорию: обнюхивала стены, скребла коготками пол — то ли искала выход, то ли просто какую-нибудь еду. Впрочем, поиски ее не увенчались успехом. Заметив, что хозяйка бодрствует, крыса бросила свое бесполезное занятие и запрыгнула на постель рядом со мной.

Я старалась не закрывать глаза. Решила, что поспать успею и после смерти и, если не хочу, чтобы она настала в скором времени, нужно найти способ выбраться отсюда. Но я смертельно устала. К тому же понятия не имела, сколько времени провела на ногах. Узнать это мне так и не удалось — я отключилась.

Когда я очнулась, небо за окном все еще было непроглядно черным. Интересно, сколько времени прошло? Ведь Дороти управляла ходом солнца в небесах. По словам Индиго, она контролировала само течение времени в Стране Оз. Как я вообще собираюсь противостоять человеку, обладающему такой огромной силой?

— Звездочка, — пробормотала я, — мы с тобой влипли окончательно и бесповоротно.

Вдобавок ко всему я становилась одной из тех отъехавших хозяев, которые разговаривают со своими питомцами. Я находилась в заключении не больше суток, но уже начинала сходить с ума. В отчаянии, хоть и прекрасно понимая, что делу этим не поможешь, я вскочила с кровати и принялась колотить кулаком по стене, пока руку не сковало болью. Я начала прыгать, пытаясь ухватиться за подоконник и забраться наверх. Но вместо этого просто повисла безвольным кулем. Великой спортсменкой я никогда не была и, к сожалению, не стану. Даже под страхом смерти.

Тогда я закричала и не замолкала, пока не заболело горло. Однако в ответ на крики раздавалось лишь эхо, словно стены отталкивали все, что смело их коснуться. Я была совершенно разбита, тело — будто одна большая рана. Все оказалось бесполезным, пустой тратой сил. Я прилегла на кровать, собираясь обдумать произошедшее, и вскоре вновь заснула.

Проснувшись и заметив по-прежнему светящую в небе луну, я сообразила наконец, зачем в камере вообще пробили окно, — чтобы сводить пленника с ума. Заставлять гадать, сколько уже прошло времени, и надеяться, что отсюда есть какой-нибудь выход. Я резко повернулась на звук поворачивающегося в двери ключа. Секундочку… в двери? Но да, она снова была тут: из ниоткуда появились тонкие черные линии, на фоне абсолютно гладкой белой стены проступили контуры темного прямоугольника. Даже после всех случившихся ужасов магия приводила меня в трепет. Но вот дверь начала открываться, и волнение как рукой сняло. Даже не представляю, кто там мог прийти, но его явно нельзя причислить к хорошим ребятам.

Я вскочила с кровати, руки непроизвольно сжались в кулаки. Умирать — так с песней. Без боя я не сдамся! Но увидеть лицо человека, представшего передо мной, когда дверь вновь растворилась в стене, было настолько неожиданно, что происходящее даже не сразу уложилось в голове. Словно кусочки пазла, я отыскивала в памяти его черты, стараясь сложить в общую картинку.

Посетитель сделал еще один шаг в глубь камеры, и я вдруг вспомнила, где видела эти встрепанные темные волосы и сияющие зеленые глаза. Мальчишка, который так и не назвал своего имени! Тот самый, что спас меня от печальной гибели в бесконечной пропасти.

— Ты! — пораженно воскликнула я, разжимая кулаки.

Впервые за… неизвестно сколько времени — правда, понятия не имею, сколько прошло, — в сердце закрался лучик надежды. Один раз этот парень уже спас меня. Может, он пришел, чтобы сделать это снова? Гость в ответ прижал палец к губам, указывая на окно. Тогда-то я и заметила ворон. Они сидели, пристроившись на подоконнике, и наблюдали за происходящим в камере.

Одна птица склонила голову. У нее были уши, человеческие уши, грубо пришпиленные по обе стороны головы. Секунда — и еще одна ворона оглушительно каркнула, уставившись прямо на меня. Она моргнула один раз, другой… причем большими человеческими глазищами. Я в ужасе вскрикнула, но парень постучал пару раз по окну, и птицы улетели, растворившись в ночи.

— Их стоит остерегаться, — поведал незнакомец. — Этих монстров называют Слухачами. Страшила создал их в своей лаборатории как шпионов. Правда, к счастью, они довольно глупые. Какая ирония! Единственное, что он так и не смог придумать, — как наделить их мозгами. Птицы все видят и слышат, но слишком тупы, чтобы хоть что-то понять, потому и доносчики из них не лучшие. Если быть с ними повнимательнее, то ничего не случится. Очередной провальный эксперимент Страшилы.

— Кто ты? — спросила я. Вот стоит он тут как ни в чем не бывало, словно попасть сюда — сущий пустяк, и даже не помышляет меня спасать. Может, не стоит доверять этому парню?

— Прости, кажется, я так и не представился. Пит, — назвался он. — И теперь, когда они улетели, можно больше не шептать.

Пит? Как-то слишком уж обычно для этого парня. И вообще, приятно, конечно, наконец-то узнать имя своего спасителя, но я имела в виду совсем не это. Я нуждалась в ответах.

— Нет, — заявила я твердо, ставя логическую точку. — «Кто ты», в смысле, почему ты здесь? Что тебе от меня нужно? Как попал сюда? И… кто, черт побери, ты такой?

Не желая того, я все же сорвалась на крик. Надеюсь, Слухачи уже находились далеко. Пит, опешив от моей вспышки, отступил на пару шагов, но все же терпеливо ответил.

— Я Пит, — повторил он. — Пришел потому, что прекрасно знаю: одна, без собеседника, ты здесь скоро свихнешься. А мне этого не хочется. Так что стащил ключ — я работаю во дворце. — Пит бросил нервный взгляд на Звездочку, наблюдающую за ним из-под кровати. — Я составлю тебе компанию. Пока это возможно.

Однако слова парня не внесли ни капли ясности. Как он нашел меня тогда, после приземления на краю пропасти? Как узнал, что я здесь, внизу, в темнице? Если это магическая тюрьма, у которой нет двери, как он вообще мог просто взять и «стащить» ключ? Пит явно что-то недоговаривал. Потому-то у меня в голове вспыхнул очередной вопрос: а на моей ли он стороне?

— Ты работаешь во дворце?

— Я садовник.

— То есть ты работаешь на нее.

За все то добро, что он совершил, я, пожалуй, воспринимала этого парня как отдушину. А на деле он оказался лишь очередной ложной надеждой, призванной бесконечно пытать меня. Разве что надежд он мне и не давал. Никаких.

— Я простой садовник, — заметил парень. — Работаю на главного садовника. А он — на верховного дворецкого. С Дороти я ни разу и словом не перемолвился.

Он лгал. В этом я ни секунды не сомневалась, но его глаза были такими огромными и сияющими, что не могли врать. И все же… однажды он уже спас мне жизнь. Зачем бы шпиону Дороти так поступать?

Пит прислонился к стене, я же так и не сдвинулась со своей оборонительной позиции в углу.

— Мне уйти? — спросил парень. В этот момент он напоминал мне маленького обиженного мальчика. — Я не хотел тебя расстраивать, правда, просто надеялся хоть чем-то помочь.

— Только попробуй, — ответила я. — Уйдешь — прибью на месте.

Эти слова вырвались со злости, но именно они и подкинули мне идею. Без предупреждения рванувшись вперед, я схватила Пита за горло — парень даже дернуться не успел — и надавила коленом ему на пах. Пит от шока широко раскрыл рот. Сомневаюсь, что смогла бы победить его в реальном бою, но сам-то парень об этом не знал. Может, если получится его запугать, Пит посчитает меня гораздо опаснее, чем я есть на самом деле. И ведь сработало! По крайней мере он не сопротивлялся.

— Отдай ключ, — потребовала я.

— Бери, если хочешь, — отозвался парень. — Я отдам его тебе. Но это ничего не изменит. Не дверь держит тебя здесь, а магическая охрана. В тот момент, когда камера опустеет, во дворце поднимется тревога. О побеге сразу же узнают, тебя поймают, не успеешь и шага ступить, а потом бросят обратно в темницу. Если повезет. Впрочем, тебя скорее отошлют прямиком к Страшиле, наплевав на суд. Поверь, даже если ты считаешь, что сейчас все плохо, то, что может случиться, — еще хуже.

Я склонила голову, задумавшись, стоит ли отпустить шею парня, но вместо этого лишь усилила хватку и надавила коленом. Пит скривился, однако не проронил ни слова.

— Но если забрать ключ, а тебя бросить, камера пустовать не будет. И тревога не сработает.

Брови у Пита от удивления поползли наверх. Парень, пожалуй, не представлял всей степени моего отчаяния и даже не предполагал, что я решусь обменять свою свободу на его. Честно говоря, я и сама такого не ожидала. Впрочем, больше Пит ничем не выказал своего удивления.

— Можно и так, если пожелаешь, — спокойно сказал он. — Но и это ничего не изменит. Мы под землей, все выходы отсюда тщательно охраняются. Ты выберешься из камеры, но пройдешь ли мимо стражников?

— Побег стоит риска.

— Может, да, а может, и нет.

Конечно, он был прав. Я прямо чувствовала, как надежда утекает сквозь пальцы. Все бесполезно. Я разжала руки, оттолкнула парня и побрела в сторону так называемой кровати, где и примостилась на самом краешке, уткнувшись лицом в ладони.

— Эй, — позвал Пит.

Ощутив прикосновение руки к плечу, я вскинула голову, глядя на склонившегося надо мной парня.

— Не знаю, успокоит ли тебя это, но я правда долго думал, пытаясь найти хоть какой-то путь к спасению. Но так и не смог. Ты слишком важная для Дороти пленница. Удивительно, что мне вообще удалось стащить ключ и спуститься сюда. Но я что-нибудь придумаю, хорошо? Есть в рукаве еще парочка козырей.

— Почему? — При этом вопросе глаза мои вдруг заволокли слезы. — Почему ты пытаешься мне помочь?

Пит развел руками, словно говоря: «А почему бы и нет?»

— Потому что так правильно?

Он тоже присел на кровать, держась от меня на безопасном расстоянии.

— Никто ничего не делает лишь потому, что это правильно, — ответила я.

— А как же ты?

— Я?

Даже если так, откуда ему-то знать? Мы знакомы не более двадцати минут.

— Да, ты, — повторил Пит, на этот раз увереннее. — Не считая, конечно, недавнюю попытку меня прикончить.

— Но я же этого не сделала, так что не считается, — усмехнулась я в ответ.

— Ну правда, — добавил парень, — по всему дворцу бродят слухи о новой пленнице принцессы. Я сразу понял, что это ты, девушка с жестяной фермы. С того самого момента, как впервые увидел тебя, я чувствую, что несу за тебя ответственность.

И вдруг я осознала, что сегодня первый раз в жизни в моей постели парень. И обстоятельства весьма далеки от идеальных. Не то чтобы сейчас это сильно меня заботило, ведь я заперта в темнице какого-то подозрительного королевства в ожидании неизбежного приговора к Участи, что хуже Смерти. Не лучшее время обзаводиться парнем, ведь так?

— Как ты узнал, что я окажусь там? — поинтересовалась я у Пита. — Когда трейлер упал в пропасть? Если ты работаешь здесь, во дворце, как узнал обо мне в тот день? Ну, то есть… ты же оказался в нужное время в нужном месте. Опоздай на секунду — и я бы грохнулась вместе с домом.

— У меня просто было какое-то странное предчувствие, — отозвался он, поерзав. — Просто… не знаю. Казалось, словно кто-то меня зовет. Вот я и пошел.

Теперь мне уже было практически плевать, что Пит продолжает нещадно врать. Все же он оказался прав: после долгих часов, проведенных в заточении в полном одиночестве, действительно было приятно просто сидеть рядом с кем-то живым. Просто слышать звуки человеческого голоса, задавать вопросы и получать ответы, даже если в них нет и доли правды. А мгновение спустя на лице Пита вновь появилось то отстраненное растерянное выражение, которое я уже имела счастье лицезреть в день нашей первой встречи за пару секунд до его исчезновения. Словно он пытался понять, откуда исходит звук далекой мелодии, слышимой только ему одному.

Тело Пита словно «зарябило», контуры его расплылись, но так быстро и едва заметно, что я не смогла сказать точно, случилось это на самом деле или было лишь игрой воображения. Мне это напомнило о голограмме Озмы, на которую мы натолкнулись на дороге. Парень резко поднялся. Только на этот раз я знала, что будет дальше.

— Прости, — проговорил он. — Мне нужно идти.

— Зачем?.. — сорвался с губ вопрос.

— Прости, — вновь повторил парень. — Я постараюсь чем-нибудь помочь, если получится.

А потом, прежде чем я успела что-либо возразить или попрощаться, он выхватил из кармана своих широких рабочих штанов большой медный ключ, тремя быстрыми шагами пересек камеру и воткнул его прямо в белую стену, на которой не было и намека на замочную скважину. От касания ключа по стене пошли круги, как от брошенного в воду камешка. Парень толчком открыл появившуюся дверь.

— Пит, — позвала я.

Мой голос неожиданно дрогнул. Я лишь хотела, чтобы он обернулся. Но нет. Пит ушел, дверь захлопнулась за его спиной и исчезла, и я вновь осталась совершенно одна.