Дороти должна умереть

32

Все следующее утро я держала Звездочку поближе к себе, пока не закрыла ее в одном из шкафчиков комода. Мамину крысу не очень-то радовало сидеть взаперти. Но теперь, зная, как Дороти реагирует на грызунов, я не могла рисковать. Нельзя позволять ей свободно бегать по комнате.

Беспокойный, прерывистый сон не помог оправиться от событий прошлого дня. Смогла бы я действительно перерезать Дороти глотку? Я была почти готова… По крайней мере считала так. Почему тогда засомневалась? Неужели я такая слабачка? Я врала себе, что просто не хочу рушить планы Ордена — они ведь велели ждать нужного момента, — но прекрасно знала, что дело не только в этом. Я струсила.

Разочарованная собой, я вывалилась из комнаты и направилась на встречу с Джелией. Мы договорились, что она поможет мне разобраться в моих новых обязанностях младшей фрейлины. Когда я нашла девушку в банкетном зале, она была ужасно рассеянна. Никогда еще не видела Джелию такой. Из прически выбивались непослушные пряди, улыбка до сих пор сияла, только больше напоминала оскал. И от нее нереально воняло. Джелия до сих пор носила в кармане фартука трупик несчастной мышки, и тот, видимо, начал уже разлагаться, окутывая девушку омерзительным, тошнотворным ароматом гниющей плоти. А что хуже всего — разговор Джелия начала с новости, что у нас поменялись планы. Меня уже успели понизить. Я не очень поняла, что она чувствовала, когда заявила:

— Астрид, после вчерашнего фиаско принцесса решила, что ты не подходишь для этой работы.

Сердце у меня сжалось. Я первый и последний раз расчесывала Дороти волосы, первый и последний раз была в королевских покоях — так близко, на расстоянии удара. Я упустила лучший шанс прикончить ее? Неужели Дороти как-то догадалась, что я собираюсь сделать? Все вернулось к отправной точке: подобраться к Дороти невозможно, весточки от Ордена нет, Пит исчез. Я что, застряла тут навечно, брошенная Орденом, и скоро окончательно превращусь в Астрид? Со временем я перестану бояться и подхвачу от других горничных болезнь «Восхищаемся Дороти». Эми окончательно исчезнет, и я стану лишь еще одной пустоголовой горничной, застрявшей в месте, гораздо ужаснее и скучнее Канзаса.

Пришлось вернуться к своим наискучнейшим обязанностям: драить полы, подметать, убираться, стирать бесконечный поток клетчатых нарядов, которые Дороти никогда не надевала, могу поклясться. А сразу после обеда солнце внезапно село.

— Это из-за вечеринки, — пояснила во время перерыва одна из горничных. — Ее Высочеству нужно хорошенько отдохнуть и восстановить красоту перед важным днем. Мы должны радоваться, что она вообще перевернула Великие Часы.

День — или, наверное, ночь — продолжался. Вернувшись к работе, я почувствовала все нарастающую злость. Вчера меня вывела из себя Дороти и ее безумное поведение. Сегодня же бесили люди, которые убедили меня в том, что план по уничтожению Дороти хорош, — Гламора, Герт и особенно Нокс — и бросили мучиться в этом жутком месте, где даже не светит солнце. Интересно, они вообще за меня не волнуются? Как долго еще, по мнению Ордена, нужно будет это терпеть?

Пока я ожесточенно протирала лампы в читальне Дороти, в комнату вошла Джелия, от которой все еще противно пахло.

— Время нести Страшиле ежедневную порцию сена, — сказала горничная, держась на расстоянии. Видимо, понимала, какой мерзкий запах ее сопровождает. — Справишься?

Я согласилась. Страшилу я не видела с той самой первой ночи. Он заперся в своей лаборатории, трудясь над совершенно секретным экспериментом, над лучшей своей работой, если верить словам Волшебника. Горничные ежедневно по очереди таскали наверх тюки сена и оставляли их у дверей комнаты. И тюки эти уже начинали скапливаться. Я представила себе Страшилу, который уменьшился и похудел, и вздрогнула.

Тюк оказался тяжелым, но мне было приятно делать что-то другое, помимо вытирания пыли. Когда я добралась до середины лестничного пролета, который вел в комнату Страшилы, проволочная ручка уже сильно давила на ладонь, и та ныла, а спина покрылась испариной. Поднявшись наконец по последней лестнице, я уронила тюк на пол, решив просто катить его весь оставшийся путь. Тогда-то я и заметила неладное.

У двери в комнату Страшилы стояла очень малорослая темноволосая горничная и возилась с дверной ручкой. Я ее не узнала. Новенькая? Разве ее не предупредили, что в покои Страшилы нельзя входить без разрешения? Оставив сено, я кинулась в конец коридора. Если Страшила вернется, эта дамочка станет его новым экспериментом. Упаси Господи! Я и так за эту неделю насмотрелась на всевозможные пытки.

— Эй! — шикнула на нее я. — Ты что творишь?

Служанка испуганно повернула голову, и я замерла в нескольких футах от нее. Да это же вообще не горничная, а обезьяна, неуклюже замаскировавшаяся горничной. И даже не женского пола, пусть и в женском наряде. Это Олли! Лицо его больше не было изможденным и покрытым волдырями, а на истертых запястьях отрос мех. Он слегка потолстел. И теперь носит платья?

— Я на специальном задании Страшилы, — рыкнул на меня Олли. — Иди убирай в другом месте.

Я с уверенностью могла сказать: он лжет. Олли вернулся к своим манипуляциям с ручкой, и буквально секунду спустя дверь со щелчком распахнулась. Обезьяна вразвалочку вошла внутрь, совершенно не волнуясь, что ее поймали на взломе.

— Олли, стой!..

Прежде чем дверь захлопнулась, я скользнула за ним следом. Когда же она все-таки закрылась, на меня налетел меховой ураган. Ноги Олли врезались мне в грудь, повалив меня на грязный, забросанный разнообразным хламом пол комнаты. Я опомниться не успела, как он уже оказался на мне, удерживая мои руки.

— Не ори! — прошептал Олли, придвинув злую морду к моему лицу. — Не хочу причинять тебе боль, но если придется…

— Что ты делаешь? — шепнула в ответ. — Это же я!

И сразу же осознала, что сглупила. Я так переволновалась, увидев его, что совершенно забыла про свой новый облик. Олли никак не мог меня узнать. Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. Наверное, он уже и забыл, как выглядела Эми.

— Просто закрой рот, — заявил Олли. — Я найду кое-какую информацию и исчезну. А ты притворишься, что ничего не видела.

Мне едва удалось сдержать улыбку. Даже после всего, что случилось, мне до сих пор было сложно привыкнуть к говорящим обезьянам, но еще сложнее оказалось всерьез воспринимать гневную речь Олли, наряженного в платье. Главное, что Олли жив! И что-то задумал. Если он врывается в покои Страшилы, то определенно мой друг. Я без труда могла скинуть его с себя. Даже несмотря на то что Олли был силен, уверена, по сравнению со мной боец из него никудышный. Было чем гордиться, но я не сопротивлялась — не хотела обострять ситуацию и устраивать настоящую драку, во время которой мы оба могли пострадать. Я кивнула, изображая из себя робкую девочку-горничную, как и полагалось.

Хватка Олли ослабла, а потом он нахмурил лоб, словно ему в голову пришла какая-то мысль. Черные глазки превратились в щелочки, а захват ослаб.

— Ты назвала меня по имени, — угрожающе прорычал он. — Как ты узнала?

— Я… — Мысли бешено скакали в голове. Открыться ему? В последний раз, когда я видела Олли, он сбежал, бросив нас с Индиго. Я не винила его, но этот поступок доверия не вызывал.

Не успела я придумать достойной лжи, как Олли наклонился ближе и обнюхал мне шею. Когда он поднял голову, то выглядел абсолютно сбитым с толку.

— Ты пахнешь, как… — видимо, он пытался определить мой запах.

Я вспомнила о Звездочке — она мгновенно узнала меня. В тот момент я не стала задумываться как, а просто решила, что это какое-то звериное шестое чувство.

— Девчонка с дороги? — изумился Олли, озадаченно глядя на меня. — Та, что спасла меня?

Я кивнула.

— Эми, — напомнила я ему.

— Ты выглядишь иначе, — заметил Олли, так и не выпуская моих рук.

— Прикрытие. И заметь, оно чертовски лучше твоего.

Олли широко улыбнулся, даже шире, чем улыбались жители страны Оз под действием ВечноУлыбки.

— Иноземка Эми! Но как…

Олли спрыгнул с меня, позволяя подняться на ноги. Но как только мне это удалось, он обнял меня за талию мохнатыми лапами — так крепко, что у меня дыхание перехватило.

— Прости, что сбежал от вас, — пропыхтел Олли. — Это был не лучший мой поступок.

— Все в порядке, Олли. — Я похлопала его по голове, и обезьяна медленно разжала лапы, отступая и оглядывая меня с ног до головы. — Где ты был? — спросила я. — Как тебе удалось сбежать?

— Скрылся в Мрачных джунглях, — отозвался он. — Там есть группа Бескрылых, они образовали среди зверей отряд сопротивления.

— Как Орден… — пробормотала я.

— Нет, — резко ответил он, покачав мохнатой головой. — Совсем не как Орден.

— А что не так с Орденом? — удивленно спросила я.

— Им нельзя доверять. Какая разница между Злыми Колдуньями и коварной принцессой? Ты что, связалась с ними?

— Большая разница, — попыталась я защитить Орден, за что и была смерена подозрительным взглядом. — Они тренировали меня, учили пользоваться магией. Теперь я умею сражаться и собираюсь все изменить. Мы можем объединить силы и…

— Ни за что! — решительно оборвал он. — Мы ценим то, что делает Орден, но слишком долго были рабами. Знаем мы этих колдуний и волшебников и больше ни за что не согласимся связываться с ними.

Связь. Я тоже была связана — именно это слово Момби использовала, когда рассказывала о нашем договоре. Но не по этой причине я явилась сюда. Я не раб и все решения принимаю сама. Но пока пришлось отложить вопрос.

— Зачем ты пришел? — спросила я. — Ищешь своих родителей?

— Едва увидев, родители сдадут меня Дороти.

— Тогда зачем? Нужно быть полным психом, чтобы вламываться сюда.

— У меня нет выбора, — пояснил Олли. — Все из-за сестры. Мод. Она где-то здесь, у Страшилы.

— Твоя сестра…

— Мод тоже предательница. Из тех обезьян, которые решили сохранить крылья. Но она все еще моя сестра. Нельзя оставлять ее здесь. Нельзя… — Глаза его заблестели, голос затих.

Опустившись на колени, чтобы оказаться наравне с Олли, я взяла его руки в свои и крепко сжала.

— Что Страшиле от нее нужно? — спросила я настойчиво.

— Не знаю, — отозвался Олли. — У Бескрылых есть шпионы во дворце, но они смогли поведать лишь то, что Мод забрали. Страшила хочет с ней что-то сделать.

— Что именно? — поинтересовалась я, вспоминая о «важном эксперименте», над которым как раз сейчас работал Страшила.

Олли опустил взгляд на свои ноги в маленьких кожаных туфельках. Точь-в-точь как мои, даже с такими же квадратными золотистыми пряжками.

— Мод всегда была особенной, — медленно проговорил он. — Гением. Умнейшей обезьяной, когда-либо жившей на свете. Может, даже умнее, чем сам Страшила. И возможно…

— Ему нужны ее мозги, — поняла я.

Олли кивнул, высвобождаясь из моих рук и сжимая кулаки.

— Мод пыталась убедить меня остаться — сохранить крылья и стать рабом Дороти. Считала, что компромисс — лучший способ выжить. Впервые в жизни она ошиблась, а я оказался прав. Тот, кто жертвует чем-то одним, всегда теряет что-то еще.

В отчаянии Олли ударил кулаком по полу, взметнув в воздух пучки соломы. Хотелось успокоить его, пообещать, что все будет хорошо. Но разве я могла? Возможно, Мод уже мертва, а ее разжиженные мозги залиты в шприц Страшилы. А потом пришла еще одна мысль: тот, кто жертвует чем-то одним, всегда теряет что-то еще.

— Олли, — осторожно начала я, — что это означает? Фраза, которую ты только что произнес.

— Девиз Бескрылых, — ответил он, тупо глядя на меня. — Он напоминает нам, сколь многим мы жертвовали ради других и сколько из-за этого потеряли. Напоминает, что согласиться на компромисс — это верная смерть, что нужно бороться за свободу.

Я мысленно повторила эти слова. Где же я их уже слышала? А потом вспомнила: Волшебник произнес именно эту фразу. В тот момент она показалась совершенно бессмысленной — я понятия не имела, о чем он говорит. Волшебник намекал, что в лаборатории творится нечто ужасное. Он процитировал девиз Бескрылых, пытаясь мне что-то сказать… Но зачем? Какими бы ни были его причины, это точно не совпадение.

Олли мерил шагами комнату Страшилы, глядя куда-то в даль.

— Когда мы виделись с Мод в последний раз, Дороти только-только назначила мне наказание. Она позволила Крылатым встретиться со мной, перед тем как меня повесили на столбе в поле. Мод плюнула мне в лицо, заявив, мол, надеется, что наказание прочистит мозги ее брату.

Рассказывая эту историю, он дрожал. Я понимала, что Олли чувствует сейчас. Каждое обидное слово, сказанное мамой, так же отпечатывалось в моей памяти.

— Олли…

— Но это не важно. Не важно, что она бросила меня. Мод — моя сестра, и я не брошу ее. Нужно ее найти.

— Хорошо. Я помогу.

Молниеносное решение, которое толком не удалось обдумать. Но вчера я засомневалась, хотя Дороти уже была у меня в руках, и что в итоге? Очередной день, прожитый с ощущением собственной бесполезности. Если можно хоть как-то навредить Дороти, я это сделаю. Пора взять это за правило. Хватит ждать! Но Олли покачал головой:

— Нет, это не твоя битва. Я должен справиться сам.

— Битва, может, и не моя, — сообщила я в ответ. — Зато я знаю дворец куда лучше тебя, и я не обезьяна, нарядившаяся в платье горничной. Тебя убьют, если ты продолжишь дефилировать по дворцу в таком виде.

— Я не дефилировал.

— Просто чудо, что на тебя наткнулась именно я, а не кто-то другой, — покачала я головой, размышляя о Волшебнике. — У меня больше шансов найти Мод.

Олли оскорбился, но все же стал раздумывать над предложением.

— Что на это скажет Орден? — спросил он. — Разве их волнует спасение моей маленькой сестренки?

Да, он был прав. Я прекрасно знала, что сказал бы Нокс: одна летучая обезьяна — не важно, чья она сестра, — не стоит того, чтобы рисковать; моя миссия — куда более важное дело, и ничто не должно вставать на ее пути. Что ж, может, и так. Но Орден далеко. Колдуньи не понимают, каково это — бездействовать, наблюдая за жестокостью Дороти, ощущать себя бессильной трусихой, прячущейся за чужим лицом. Я устала ждать и сама вправе решать, как жить. Связанная с Орденом или нет, я могу принимать решения самостоятельно. И интуиция подсказывала, что это решение правильное.

— Волшебник сказал, что Страшила работает сейчас над чем-то очень важным. Если я что-нибудь об этом узнаю, Орден только поблагодарит меня за полезную информацию, — заявила я Олли, хотя и знала, что это, скорее всего, не так. — Если Мод — часть этого эксперимента, обещаю, я вытащу ее оттуда.

— Я даже не знаю, — Олли поскреб макушку, — как ты вообще найдешь ее?

— Над этим вопросом я подумаю.

— Ну уж нет, — возмутился Олли, мотая головой. — У тебя нет плана, а ты хочешь, чтобы я ушел? Бросил сестру? Ни за что!

— У тебя тоже нет плана, — напомнила я ему. — К тому же у меня есть вот это.

На ладони со вспышкой материализовался клинок. Я приставила его к горлу Олли, и тот поднял руки, широко раскрыв глаза от неожиданности.

— Спокойно, Эми, — протянул он, косясь на лезвие клинка. — Так к чему ты, эм-м, клонишь?

— К тому, что ты умрешь, — пояснила я. — И часа не продержишься здесь, безоружный и в этом нелепом наряде. У меня же есть оружие, я умею им пользоваться и, скажем так, влилась в толпу.

— Хорошо, — проворчал Олли, мягко накрывая мою руку своей лапой и отводя клинок в сторону. — Согласен.

Я вдруг сообразила, как долго мы разговариваем. Джелия, должно быть, уже заметила пропажу одной из горничных.

— Тебе пора отсюда убираться. — Я подошла к окну, распахивая его. — Обещаю, не подведу.

Я оглянулась на Олли. Он медленно кивнул. Подойдя ближе, ткнул лохматым пальцем мне в грудь.

— Даю тебе время до завтрашней полуночи, — прорычал он. — У Бескрылых есть секретный туннель в Королевских садах. Если к тому времени не придешь туда вместе с моей сестрой, придется вернуться к плану «А»…

— Притвориться женщиной?

— Ты все шутишь, — поморщился Олли, — а я серьезно.

— Знаю-знаю. Я не облажаюсь.

— Спасибо, — тихо сказал он, стоя рядом. — Ты первый добрый человек, которого я встретил со времен правления Дороти.

Олли поднялся на носочки и нежно клюнул меня в щеку. А потом выпрыгнул из окна, с легкостью схватился за ветку ближайшего дерева и перескочил в густую крону, исчезая во тьме искусственной ночи.

Хватит ждать. Когда-то я пообещала себе, что помогу Олли. И сейчас у меня появился шанс.