Демон Жадности. Книги 6

Глава 16

Двигатели с шипящим выдохом выключились, и сразу навалилась давящая тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра в расщелинах скал и далеким, приглушенным, но постоянным гулом, исходившим из самой глубины горы, как биение каменного сердца. Дверь грузового отсека со скрежетом и лязгом отъехала в сторону, впуская внутрь колючую, обжигающую легкие струю морозного воздуха.

— Выходи! Быстро! Построиться внизу! Не толпиться! — рявкнул сопровождающий из агентства.

Толпа рабочих покорно повалила наружу, спотыкаясь о неровности льда и бросая опасливые взгляды на мрачный вход в шахту. Их сразу же перехватили несколько коренастых мужчин в одинаковых толстых тулупах с нашитыми светоотражающими полосами на спине и груди.

С отрывистыми, не терпящими возражений командами они начали растаскивать прибывших, уводя группы к тоннелям, ведущим вниз, в рудник, разным, чтобы не толпились.

Я задержался у выхода из шаттла, дав сойти всем остальным. Мою намеренную паузу заметил сопровождающий. Он кивнул мне и другому мужчине, который тоже не торопился присоединяться к общему потоку и стоял в стороне, бесстрастно наблюдая.

Тот был примерно моего нового, искусственно состаренного возраста, лет пятидесяти, с жилистым, худым телом, впалыми щеками и невыразительным, замкнутым лицом. Мы обменялись быстрыми взглядами.

— Вы — со мной, — сказал сотрудник агентства, уже без крика, простым констатирующим тоном. — Смотрители. Сюда.

Он повел нас вдоль скальной стены к менее заметному, укрепленному массивными стальными балками и затянутому решеткой вспомогательному входу, над которым горел одинокий, тусклый желтый светильник.

Дверь здесь была из рифленой стали, с глазком и массивным механическим засовом. Сопровождающий трижды, с паузами, стукнул костяшками пальцев в определенном, видимо, условном ритме.

Изнутри послышался скрежет железа, засов с громким лязгом отодвинули, и мы вошли в небольшое, прямоугольное помещение, видимо, караульный пост.

Внутри было на удивление тепло, даже жарко от двух больших артефактных печей, стоявших в противоположных углах. Нас уже ждали. Опершись спиной о стену караулки, стоял мужчина лет шестидесяти пяти — семидесяти на вид. С учетом того, что, насколько я понял, все смотрители были Преданиями, на деле ему должно было быть не меньше полутора сотен лет.

Его лицо было изрезано глубокими, как каньоны, морщинами, редкие седые волосы коротко и неровно подстрижены. Но маленькие, глубоко посаженные глаза, острые и пронзительные, ярко блестели из-под нависших, косматых бровей.

Увидев нас, он отложил в прикрученную к стене пепельницу дымящуюся, криво скрученную самокрутку и поднялся навстречу с широкой, неестественно радостной и зубастой улыбкой, которая никак не сочеталась с его изможденным лицом.

— А вот и новое, долгожданное пополнение! — загремел он, и его голос, хриплый от многолетней каменной пыли и крепкого табака, заполнил тесное помещение. — Добро пожаловать на рудник номер четыре, ребята! Я — Дакен, ваш старший смотритель, ваш начальник и, надеюсь, скоро ваш старый добрый друг и товарищ по суровому труду! Очень-очень рад видеть свежие, компетентные лица в нашей большой, дружной семье!

Его энтузиазм был таким густым, липким и нарочитым, что об него хотелось вытереть сапоги. Он буквально источал фальшь. Второй прибывший со мной смотритель едва заметно кивнул, его лицо осталось каменной маской. Я же изобразил легкую, почтительную улыбку, чуть склонив голову.

— Вейл, — представился я коротко, четко.

— Келл, — буркнул второй по моему примеру.

— Отлично, отлично, просто замечательно! — Дакен похлопал себя по бедрам ладонями, его улыбка, застывшая и неподвижная, ни на миг не дрогнула. — Ну что ж, раз уж вы здесь и готовы приступить к службе, первым делом, как это принято у хороших хозяев, нужно провести небольшую экскурсию, познакомить с вашим новым домом. Прошу, господа, следуйте за мной!

Проводив взглядом сотрудника агентства, который вышел обратно через дверь на мороз, Дакен распахнул вторую, еще более массивную стальную дверь в задней стене поста, и нас поглотило чрево горы.

Звук изменился мгновенно и оглушительно. Гул, бывший до этого отдаленным фоном, стал осязаемым, физическим давлением на барабанные перепонки и даже на грудную клетку. Это был непрерывный, многослойный грохот: лязг и скрежет тяжелых механизмов, визг металла, режущего камень и приглушенные толщей породы отрывистые крики и команды.

Мы вышли на узкий, огражденный перилами металлический край огромной внутренней платформы, и у меня невольно, чисто рефлекторно, вырвался сдержанный, короткий вздох. Главный тоннель был огромен. Тридцать метров в диаметре, он начинался от самого склона, откуда в рудник задувал ледяной ветер, но он не холодил, а лишь обеспечивал приток свежего воздуха, внутри было слишком жарко.

Тоннель тем временем уходил вглубь под ощутимым углом градусов в тридцать, его конец терялся вдалеке. Стены и свод этого каменного собора были укреплены массивными, перекрещивающимися стальными фермами, вбитыми прямо в породу.

По дну этого колоссального, уходящего вниз коридора, медленно, словно доисторические чудовища, ползли огромные, грохочущие вагонетки и бурильные машины, но, насколько я понимал, бо́льшую часть работ на руднике выполняли все-таки вручную. В вагонетках лежали куски породы с кое-где поблескивающими прожилками инеистой стали.

— Красота, да? Мощь! — гордо прокричал Дакен, стараясь перекрыть всеобъемлющий грохот, его голос звучал надтреснуто и неестественно громко. — Главная артерия! Здесь работает тяжелая, основная техника, она выгрызает и дробит основную массу. Но сталь — она штука капризная, расползается сотней боковых жилок-ответвлений. Вот для их разработки — смотрите внимательно!

Он указал пальцем не вниз, а в сторону, вдоль стены. В стенах главного тоннеля, на разных высотах, от самого пола до потолка где-то под самым сводом, зияли более мелкие, но все еще внушительные, в несколько метров диаметром, отверстия — входы в боковые штольни и штреки. Их было видно десятки, и они уходили вглубь скалы под разными углами, создавая сложную, трехмерную, запутанную паутину внутри горной толщи.

— Наши рабочие, наша основная сила, трудятся именно там, в этих боковиках! — продолжил свой инструктаж Дакен, ведя нас по узкому, зыбкому металлическому мостику, идущему вдоль стены на высоте около пятнадцати метров над условным «дном» тоннеля. — Каждый отряд, каждая бригада отвечает за свой конкретный участок, свою жилу. Подход к забою только по воздуху — без «Прогулок» не обойтись, поэтому шахтеры — это исключительно Артефакторы Истории или Сказания. Без маны тут делать нечего — ни долбить породу, ни летать к месту работы, ни таскать грузы.

Мы приблизились к одному из таких входов в штольню, обозначенному ржавой табличкой с номером «4-Г». Оттуда доносился более локализованный, ритмичный грохот — звонкие, металлические удары, отдающиеся эхом в ограниченном пространстве.

Дакен заглянул внутрь, мы — следом, увидев несколько фигур. Они висели в воздухе, сжимая в руках не обычные кирки, а специализированные артефактные инструменты. Это были массивные, утяжеленные орудия, скорее похожие на тяпки по форме, чьи наконечники слабо светились тусклым желтым светом.

С каждым ударом, от которого вздрагивала вся фигура рабочего, из стены выкрашивались куски мерзлой породы с синими прожилками руды и падали в подвешенные ниже прочные сетки.

— Видите? — Дакен повернулся к нам, его лицо в отраженном свете сотен фонарей, развешенных по тоннелям, казалось вырезанным из старого дерева. — Работа кипит. Но она должна кипеть правильно, равномерно и без перебоев. Ваша задача, как младших смотрителей, следить, чтобы так оно и было. Вы будете патрулировать главный тоннель и заглядывать в боковые штреки. Высматривайте лодырей, бездельников, симулянтов. Тот, кто меньше долбит, кто чаще отдыхает, у кого сетка наполняется медленнее — сначала предупреждение, затем штраф из жалования, потом наказание. Следите за тем, чтобы никто не пытался припрятать даже осколок руды. Возможно, он не будет дорого стоить, но мы не можем позволять воровство. И, само собой, немедленно пресекайте любые конфликты. Драки, споры, попытки саботажа останавливаете на месте. Силой, если слов недостаточно. Вы — Предания. С вашим рангом усмирить пару дерущихся Сказаний — плевое дело. Не стесняйтесь демонстрировать свою силу. Это часть порядка.

Он помолчал, давая нам впитать информацию, пока вокруг грохот машин и монотонные удары кирок создавали жутковатую, оглушающую симфонию тяжелого труда.

— В критических, нештатных ситуациях — локальное обрушение, выброс метана или льдогаза, прорыв подземных вод — вы обязаны организовать быструю эвакуацию рабочих с вашего участка или, если приказ будет, помогать в спасательных работах. Но такое бывает крайне редко. За шесть лет, что существует этот конкретный рудник, ничего подобного не происходило ни разу. Так что в основном ваша работа рутинна. Будьте глазами, ушами и крепкими руками порядка. Все ясно?

Дверь закрылась за мной с глухим, окончательным щелчком, отсекая навязчивую, липкую бодрость Дакена. Комната оказалась именно такой, какой и должна была быть в таком месте: клетушка три на три метра, с толстыми, неоштукатуренными каменными стенами, окрашенными когда-то в унылый серо-зеленый цвет, который теперь потускнел и покрылся пятнами сырости в углах.

В углу справа от двери стояла узкая железная койка с тонким, жестким матрасом и свернутым в валик одеялом из грубой, колючей шерсти. Рядом — небольшой, покосившийся деревянный шкафчик для вещей, один табурет и умывальник из оцинкованной стали с небольшой жестяной раковиной. Под потолком тускло горела магическая лампа в защитной решетке, излучающая ровный, безжизненный белый свет.

Ничего лишнего. Ни намека на уют или личное пространство. Зато чисто — пол был подметен, пыли не было — и, благодаря общей системе отопления рудника, в комнате было достаточно тепло, даже душновато.

На кровати, как и сказал Дакен, аккуратно сложенной стопкой лежала форменная одежда. Я подошел и развернул ее. Полный комплект: плотные, прочные штаны из просмоленной, водоотталкивающей ткани, плотная рубаха, стеганая куртка на толстой подкладке, такие же стеганые нарукавники и наголенники, пара прочных кожаных перчаток с резиновыми вставками на ладонях, специальные валенки, которые предполагалось надевать поверх сапог «Прогулок», если станет слишком зябко.

Все темно-синего, почти черного цвета, без каких-либо знаков отличия или нашивок, кроме одного небольшого серебристого шеврона на левом плече — стилизованное, схематичное изображение перекрещенных кирки и шестеренки.

Качество было добротным, сугубо утилитарным, рассчитанным на долгую службу в суровых условиях. Ничего роскошного, но и никакой обносок или дешевки — все выглядело новым, кое-что даже с фабричными бирками.

Я быстро, не задумываясь, переоделся, повесив свой поношенный тулуп в шкаф. Ткань формы оказалась жесткой, но хорошо сидела по фигуре, не стесняя движений в плечах и коленях.

Поставив себя на место администрации, я мысленно оценил затраты: содержать целый штат смотрителей (не считая Дакена нас было десять человек, плюс еще пятьдесят человек помощников, находившихся на ранге Хроники) в такой добротной, новой экипировке, да еще предоставлять им отдельные, хоть и спартанские, комнаты — недешево.

Значит, либо добыча инеистой стали приносила поистине колоссальную прибыль, оправдывающую такие расходы на управленческий персонал, либо у руководства рудника были иные, скрытые статьи доходов, которые покрывали эти траты, либо, что наиболее вероятно, было и то, и другое.

Последний раз оглядев свою новую конуру, я вышел в узкий, слабо освещенный коридор. В соседней двери не было слышно ни звука — Келл, судя по всему, предпочел остаться внутри, отдохнуть или обдумать ситуацию в одиночестве.

Я же не мог сидеть сложа руки, глядя в потолок. Мне нужна была реальная, неприукрашенная картина, не отфильтрованная радужными речами старшего смотрителя.

Жилая зона смотрителей располагалась в отдельном, хорошо изолированном ответвлении, соединенном с главным тоннелем коротким прямым коридором с еще одной укрепленной стальной дверью, но без замка снаружи.

Я прошел через нее и снова окунулся в оглушительный гул шахты. Воздух здесь, в непосредственной близости от жилого блока, был чуть чище — меньше взвешенной каменной пыли, но я бы не сказал, что значительно. Так или иначе рудник оставался рудником.

Я не стал активировать «Прогулки в облаках» сразу, позволив себе сначала пройтись пешком. Гигантская полость главного тоннеля по-прежнему поражала своими индустриальными масштабами.

Внизу неспешно, с грохотом и скрежетом двигались многотонные машины.

Главный тоннель был также и главным источником инеистой стали, внутри этого наклоненного колодца содержание самой руды в породе было заметно выше, чем в ответвлениях. Но из-за этого же прогрызать этот тоннель дальше было крайне сложно, ведь руда инеистой стали была крайне прочной и устойчивой.

Поэтому для углубления тоннеля использовали именно машины, а не людской труд. Ну, наполовину. Их отвозили по рельсам в глубину тоннеля, где здоровенную махину со всех сторон подхватывали рабочие-Артефакторы, поднимали над землей, приставляли к стене и начинали бурить.

Когда у буровой машины заканчився заряд, ее опускали обратно на рельсы и везли к ближайшей станции подзарядки. Наверху их сервесировали, меняли буры, чинили и так далее. Все работало как отлаженный, хоть и невероятно шумный, часовой механизм.

Я оттолкнулся от металлического настила и включил свои «Прогулки», которые за столько месяцев я уже успел довести до уровня Квази-Предания. Плавно набрав высоту, я направился вдоль стены, медленно двигаясь и заглядывая в боковые штольни, обозначенные номерами.

Там кипела работа, но и она не походила на изнурительный, каторжный труд, который я подсознательно ожидал увидеть. В ответвлениях, в зависимости от их глубины и ширины, работало от трех-пяти до двадцати-тридцати шахтеров.

Они работали в четком, выработанном ритме, сменяя друг друга каждые двадцать-тридцать минут. Те, кто отдыхал, не валились с ног от изнеможения, а спокойно сидели на импровизированных полках из досок или просто болтали друг с другом, попивая воду или что-то похожее на чай из армейских фляг. Судя по всему, это за лентяйство не считалось.

Их лица под защитными касками и затемненными очками были сосредоточены, усталы, но не измождены. Даже их спецовки, хоть и потертые, запачканные породой, выглядели целыми, без дыр, и достаточно теплыми.

Пролетая мимо одной из групп в штольне с маркировкой «16-Д», я намеренно замедлился, стараясь не привлекать к себе внимания. Двое шахтеров, передавая тяжелую, туго набитую сетку с рудой на внешний подъемник, который должен был доставить ее в главный тоннель, перекидывались короткими, отрывистыми фразами, крича друг другу через шум:

— … после смены заскочим в «Теплый угол»? Говорят, новая партия того самого, с Дымящихся островов, поступила…

— Если шеф отпустит вовремя. Вчера план перевыполнили на пять процентов, может, и сегодня повезет. Только без перебора, а то завтра с бодуна…

Никакого страха, никакой подавленности в их голосах. Ни малейшего намека на сдерживаемую ненависть к надзирателям или к условиям труда. Просто обычный рабочий разговор о планах на вечер. Из которого я понял, что тут, на руднике, был даже бар.

Я продолжил свое неторопливое патрулирование, заглядывая все дальше в боковые ответвления, стараясь запомнить планировку. Везде одна и та же картина: упорядоченный, эффективный, монотонный труд.

На перекрестках штолен или в небольших расширениях стояли примитивные пункты с бочками питьевой воды и элементарными аптечками в металлических ящиках. Время от времени мне навстречу попадались смотрители или помощники смотрителей — они, заметив мой новый шеврон, просто кивали мне, как новому коллеге, и продолжали свой путь, явно не проявляя особого рвения к слежке или контролю. Их поведение было скорее рутинным, будничным.

Чем больше я видел, тем больше удивлялся. Ну не верил я, что на рядовом руднике в отдаленных Руинах, крепко-накрепко повязанных с «Оком Шести» все может быть настолько хорошо. Это было что-то из области фантастики: честно оплачиваемый, поддерживаемый и не угнетаемый труд там, где не было ни причин, ни ограничений НЕ прибегать к жесткой эксплуатации.

Либо в этом руднике было что-то такое потаенное, что я не видел, либо сам этот рудник был прикрытием. Пока я видел лишь фасад. Идеальный, отполированный. Но я понимал, что за ним скрывалось нечто, что не хотели показывать случайному смотрителю.

Мне нужно было просто найти потайную дверь в это закулисье. А для этого требовалось вписаться в систему, заслужить чуть больше доверия, чем у новичка. Или найти способ, как это доверие вырвать и присвоить себе.

Сделав последний, широкий круг по тоннелю, я развернулся и направился обратно к жилой зоне. Первый день на руднике не принес ответов, но обозначил задачу: образцово-показательный, эффективный рудник явно был ложью, театром и моей первой задачей было найти, где начинаются кулисы.