Чужая мечта

Глава 35. Экспрессия

На съемочную площадку их привезли еще утром. Запустили в зал до репетиции, дав возможность осмотреться.

Это постоянный концертный зал со стоячими местами. Здесь проводят концерты не самых крупных артистов, иногда снимают отдельные выступления для музыкальных шоу, или, как сейчас, арендуют для съемок концерта трейни.

Сцена кажется огромной. Наверное, на деле это не так, стадионные сцены точно должны быть больше. Но для Хару-Антона в памяти почему-то засели параметры сцены школьного актового зала.

За сценой — большой экран, над сценой — сложные конструкции для создания разных визуальных эффектов, перед сценой — огороженная зона для зрителей, а над зрителями — автоматические краны для камер. Масштабно.

— Я никогда не выступал… вот так, на сцене, — признался Хару.

Шэнь вздохнул:

— Я выступал… но не пел, танцевал. Ничего, справимся. Страшно только подняться сюда, потом все лишние мысли из головы вылетают.

Хару кивнул и повернулся к зрительному залу. Сейчас там пусто, стафф устанавливает ограждения. Сколько здесь будет людей? Точно больше, чем на Мёндоне. С другой стороны — на Мёндона были просто прохожие, а здесь — те, кто пришел специально ради них.

Долго стоять на сцене не получилось. Началась долгая подготовка к выступлению. Первая репетиция — в спортивной форме и жилетах с именами, чтобы операторы привыкли к их расположению, выбрали удачные ракурсы и все в таком роде. Плюс, это дает им возможность привыкнуть к сцене и звуку. Несколько прогонов подряд, чтобы все всё запомнили.

Команда Хару — они назвали ее «Skyfall», как одну из песен Адель — будет выступать последней. Поэтому им пришлось дольше всех ждать своей очереди.

На сцене подключили передатчики для ушных мониторов, выдали микрофоны, показали метки на сцене. Их делают светоотражающими, но из темного материала, чтобы они не давали лишних бликов. Метки позволяют ориентироваться на сцене — стафф отмечает середину, указывает линию, за которую нежелательно заходить, помечает люки, через которые можно поднимать артистов на сцену. От центральной прерывистой линии есть еще несколько — через метр, два и три в обе стороны. Для Хару и парней эти метки будут весьма полезны, хотя во время хореографии ориентироваться по меткам на полу особо не получается, нужно следить за остальными участниками. Но Хару все было интересно — он прежде никогда не был на профессиональной сцене.

Инструктировали их тщательно — метки, прожектора, сценические мониторы, если ушные вдруг выйдут из строя. В общем, все для безопасности новичков.

— Я — режиссер концертов этого шоу, — к Хару и парням выше худой мужчина лет сорока, — Зовите меня просто господин Пак. Давайте вместе пройдемся по вашему номеру. Здесь стойки микрофонов, крайние стоят ближе к метке, центральные — дальше. Когда будете выступать, не забудьте подстроить шаги: центральному участнику придется шагать более широко. Понятно? Хорошо. Теперь — дождь. Кто будет поджигать дождь? Хорошо, пойдем со мной вперед. Начнем с того, что воды будет немного. Видишь этот желоб на сцене? Ровно над ним — труба. Она достаточно высоко, поэтому часть воды все равно забрызгает сцену вокруг, так что ходи осторожно, не поскользнись. Окей? Идем дальше. Ты подходишь сюда, щелкаешь зажигалкой и подставляешь руку под струи воды. В зажигалке не будет бензина, так что она не может зажечься… еще не хватало сцену спалить. Зажигалку поэтому просто брось на пол, с ней ничего не будет. После того, как выбросил зажигалку — отходи. Видишь эти тонкие метки? Тебе за них. Чем меньше времени ты проведешь здесь, тем лучше. Огненный дождь будет делаться с помощью освещения, оно прямо над этим местом, поэтому ты будешь в кадре выглядеть странно, с горящей макушкой. Все понял? Хорошо, держи зажигалку. Первый прогон, без камер. Начинаем через пятнадцать! Четырнадцать, тринадцать…

Господин Пак, так и не дав Хару что-нибудь сказать, стремительно покинул сцену, а Хару побежал к своей позиции.

Инструктаж и метки на сцене были весьма кстати. Видно их, к слову, плохо. Первые разы они ошибались в построении, но к четвертому разу все стало получаться в разы лучше. Потом их начали снимать. Они выступили еще несколько раз. Каждый раз Хару бросал зажигалку на пол, а потом бодро бежал ее поднимать.

И вот, наконец, объявили пробный запуск воды. И… ее действительно мало. Не ливень, а так… легкий дождичек. Наверное, за те полторы минуты, что идет дождь, выльется ведро воды… ну, два. Но освещение выглядело круто — красные, оранжевые и желтые лампы мигали, подсвечивая струи. Похоже ли это на настоящий огонь? Не особо. Но все равно красиво. Неизвестно, как это будет выглядеть из зала, но на монтаже подправят картинку визуальными эффектами и будет у них реальный огненный дождь.

Сцену каплями забрызгивало, но вряд ли это опасно для аппаратуры, ведь современная техника не сбоит даже во время выступлений под настоящим дождем.

Через какое-то время всех покормили, выдали одежду, сделали прически и макияж. Потом был еще один прогон номеров, уже в костюмах. Хару казалось, что он устал еще до того, как вышел на сцену. В общежитии они тоже много занимаются, но там можно делать комфортные перерывы — посидеть на мягких креслах, а то и полежать. Тут же — жесткие офисные стулья, сухой воздух из кондиционера, воду можно пить только через трубочку, чтобы не испортить макияж губ.

Наконец стало известно, что людей запускают в зал. В это же время их попросили выйти через черный ход, посадили в автобусы и… объехали здание, чтобы они вошли в зал с другой стороны, как будто только приехали. Ситуация глупая, но ощущения были… странными.

Толпа стояла еще у входа в концертный зал. Множество людей пришли с плакатами, на которых были фотографии участников шоу, их имена, просто слова поддержки. И все эти люди начали оглушающе визжать, когда парни только начали выходить из автобуса. В самом концертном зале стало еще громче — трейни шли по узкому проходу между ограждений, словно в окружении фанатов.

Хару был даже немного напуган, если уж быть предельно честным. Сотни людей кричат его имя, вокруг — таблички с его фотографиями и именем, кто-то орет, что любит его, кто-то визжит «женись на мне»… абсолютнейшее безумие. Но… воодушевляющее безумие. Было немного страшно, немного неловко, но еще и чертовски приятно. Желание хорошо выступить стало особенно сильным.

Трейни вернулись в комнаты ожидания. Короткое вступление Джону как ведущего шоу — и вот на сцену начали поочередно выходить группы. Группа Шэня была третьей. Встречали их не особо громко — в группе не было супер-популярных парней — но вот во время перфоманса и после… громкие крики толпы, долгие аплодисменты. Шэнь стоял мокрый от пота, но улыбался шальной улыбкой человека, который сделал все, что мог, и теперь горд собой.

Хару и Тэюн встречали его похлопыванием по спине — обнимать мокрого Шэня не хотелось. Он, впрочем, тоже был больше рад кулеру с водой. Еще бы — столько трюков за один танец показать. Еще и рэп читать при этом. Машина просто, Хару бы умер еще на вступлении.

Группа Тэюна в очереди седьмая, но на победу они вряд ли могут претендовать. Вроде все неплохо, но Тэюн, не будучи центром группы, привлекал больше всего внимания. Как Хару помнил, суровые рэперы просто постоянно грызлись, несколько раз меняли партии, поэтому не все смогли исполнить номер чисто.

И вот, наконец, десятая группа выходит на сцену, поэтому одиннадцатой пора вставать и готовиться к выступлению. Передатчики, микрофоны, еще раз разогреть голоса, в десятый раз проверить шнурки… У Нобу на шее огромный белый бант, что лишь усиливает ассоциации с куклой. Сонуну досталась рубашка с таким количеством оборок, что он немного похож на пиньяту — ударь битой и посыпятся конфетки. А у Ноа разрез только что не до пупа. По сравнению с ними Хару еще прилично выглядит. Хотя и у него вырез на рубашке несколько смущает. Стилисты булавками закалывали мягкий воротник, чтобы гарантированно открыть ключицы. Хару нанесли какое-то средство для эффекта мокрых волос, сам он бледный, губы накрасили чем-то достаточно темным, еще эта рубашка… Действительно — вампир.

У выхода на сцену стояли Джону и учитель Мин, они подбадривали всех, кто выходит к зрителям.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Самое страшное — подняться на сцену. Дальше просто делайте то, что хорошо умеете.

— Постарайтесь на забыть про эмоции, — напомнила учитель Мин. — Хару, ты волшебно выглядишь…

Хару рассеянно посмотрел на себя и иронично хмыкнул: «Если это волшебная сказка, то в ней все умрут» — намекая на слишком стойкие ассоциации с вампиром.

Учитель Мин расхохоталась. В наушнике послышалась команда о готовности. Предыдущая группа вышла, они зашли.

Когда Хару появился из-за кулис, крики толпы переросли в ультразвук. Ушные мониторы оказались весьма кстати. Стафф вынес стойки для микрофонов, расставил на нужных точках, Хару и остальные заняли свои позиции.

— Готовность — пятнадцать! — прозвучал в наушниках голос режиссера концерта.

Свет погас. Хару прикрыл глаза и под отчет режиссера настраивался на нужные эмоции. Эта песня о болезненном расставании. Неважно, насколько ты крут и красив, тебя все равно могут обмануть, бросить. Вот и ему так не повезло.

— Один, — прозвучал голос режиссера.

Хару открыл глаза на пару мгновений позже, чем их осветили лучи прожектора. Первые ноты фортепиано, тихий звук метронома в наушниках… время начинать.

— Я уронил свое сердце. И, когда оно упало, ты забрала его себе. Было темно, и меня бы не было, если бы ты не поцеловала меня и не спасла этим.

Хару старался петь нежно, как будто с теплом вспоминая прошлые отношения. В зале стало очень тихо. Его слова подхватил Аньцзэ, потом начали петь другие. Они стояли в лучах отдельных прожекторов до прехоруса[32], потом вытащили микрофоны и зашагали вперед.

В песне постепенно повышался накал, мелодия становилась все громче, пение — все более надрывным. Во время второго припева пошел дождь, а сразу после Хару вышел вперед, крутанул колесико зажигалки, «поджег» редкие капли дождя, слегка замочив руку… и тут начался бридж. Самое сложное исполняет Ноа, Хару и Сунан просто подхватывают некоторые строчки, делают эндлибы. Но это сложно. Особенно, когда нужно делать вид, что ты очень, очень, очень сильно страдаешь, но при этом продолжаешь контролировать голос, чтобы драматические срывы в фальцет были контролируемыми и красивыми и не выглядели писком задушенной мышки.

Судя по громовым аплодисментам, номер получился отличным. Хару стоял точно на метке середины сцены. Опустошенный эмоциями, которые он сам на себя примерил, уставший после репетиций, но почему-то счастливый. Просто улыбаться сил уже не было.

Минсо сидела в помещении режиссера. Она пустым взглядом смотрела на экран и пораженно качала головой.

— Что, хороший вампирчик? — весело спросил Ханбин.

— Я буду юлить, угрожать, шантажировать и давать взятки, но он на актерское не вернется, даже если не сможет танцевать и вылетит до финала. Будет баллады петь, — уверенно сказала Минсо.

Ханбин заржал. Он так радовался, словно хорошее выступление Хару было его собственной заслугой… С другой стороны — это же он их нашел.

Минсо же действительно была поражена. Она знала, что нередко яркие на сцене люди в жизни оказываются достаточно блеклыми. Но тут… откуда что взялось? В жизни — язвительная ледышка, шипит рассерженным котом на любой внешний раздражитель, а на сцене… просто другой человек. Эмоциональный, раскованный, экспрессивный. Из-за этого появляется жуткое желание понять, как эта система у него работает. Нужно доставать это почаще, Минсо такое очень надо.

— Завтра у них выходной? — уточнила Минсо.

Ханбин кивнул:

— Да, новую миссию озвучат в субботу. Но вечером они будут смотреть третий выпуск.

— В этом отеле есть что-то вроде отдельного кабинета?

Ханбин немного удивленно на нее посмотрел:

— Зачем тебе?

— Хочу понять, что творит вот этот… принц. Что ты так смотришь на меня? И сам ведь понимаешь, что обратно в коробку такое уже не запихнешь. Если он реально готов работать и дебютировать, мы бы в него вложились.

Ханбин задумчиво кивнул:

— Ты права. В отеле почти нет свободных помещений, и так комнат для практик не хватает… но есть в съемочном павильоне. Там мой рабочий кабинет, можете поговорить там.

Минсо кивнула. На экране все еще продолжали показывать зрительский зал — там началось голосование за лучшее выступление. Завтра вечером выложат смонтированный выпуск, куда включат только половину выступлений. Вместе с этим — все семьдесят семь фанкамов[33]. Именно по фанкамам зрители и будут оценивать конкурсантов.

Минсо думала о том, что впервые ей кажется, что фанкам вокалиста привлечет больше внимания, чем съемки танцоров.

— Попроси наставников, чтобы Хару и Ли Шэнь гарантировано вошли в состав главных позиций, — обратилась она к Ханбину.

— Да там и так все понятно, — хмыкнул Ханбин. — Но ладно, я сейчас передам. Что-то еще?

— Этого парня, который Хару пытался ударить… исключить.

Ханбин кивнул:

— Согласен, он проблемный. Насколько я знаю, у него и в новой комнате отношения с соседями просто ужасные. Показывать в выпуске, что одной из причин его отчисления является его поведение?

— Нет. Сделаем намеком, как и до этого. Пусть назовут причины исключения всех трейни, а его просто исключат, без объяснения причин. Пусть для зрителей это будет вопросом без точного ответа.

После публикации второй серии, где вставили момент с «ранением» Хару, в социальных сетях очень много обсуждали этот момент. Одни говорили, что он мог поцарапаться где угодно. Другие — что кто-то его ударил. О том, что их сосед съехал, догадались все. Мнения о причине разделились — кто-то считал, что Хару его «выдавил» из комнаты, кто-то — что этот неизвестный парень переселился по решению организаторов. Некоторое количества хейта на Хару лилось, конечно. Но… вот где прелесть отсутствия телефонов у трейни: можно не заботится о моральном состоянии парня, ведь он не знает о том, что пишут в сети. К тому же, менее популярным он не стал. Скорее даже, наоборот.