Чужая мечта

Глава 30. Убей в себе жертву

Для репетиции и съемок выступления всех трейни повезли в студию, которая находится за территорией особняка. С утра сказали одеться в спортивную форму и взять минимум необходимым вещей, не забыть вешалку со «школьной формой» в которой они будут сниматься. Все это следовало подготовить заранее, еще до завтрака. Хару к комнате старательно наносил солнцезащитный крем под удивленным взглядом Ли Шэня.

— Вау, ты так боишься загореть… а я-то думал — как тебе удается быть таким бледным, — произнес он.

— Я от природы бледный, — печально вздохнул Хару. — И эта бледность имеет свои минусы: на летнем солнце я сгораю за считанные минуты. У меня начинает шелушится кожа, я весь чешусь и выгляжу так, будто у меня какое-то кожное заболевание.

Шэнь удивленно распахнул глаза, а Тэюн весело подтвердил:

— Это правда. Хару — вампир, на солнце только что не дымится. Кажется, если постоит минут пятнадцать, то даже паленым пахнуть начнет.

Хару недовольно цокнул и побрызгал Тэюна в отместку тем же, чем себя.

Крем дает лучшую защиту, он мажет его на лицо. Но еще есть спрей. Его — на уши и волосы. На тело удобно наносить крем с помощью стика. Хару понимал, что выглядит это… как минимум, странно, но чесаться ему не хотелось. Весь свой набор для борьбы с солнечными лучами Хару кинул в сумку, которое ему, как и другим трейни, подарили спонсоры шоу. Небольшие спортивные сумки от корейского бренда спортивной одежды, куда вмещалась запасная пара обуви, бутылка с водой, немного косметики и чехол с формой. Хару положил поверх сумки свою кепку, чтобы не забыть, и потом уже они втроем спустились в столовую.

И там их ждал первый сюрприз. Перестановка. Выдачу еды расширили. Раньше это был отдельный столик, где каждому парню вручали уже заполненный поднос, теперь это линия, как в школьной столовой. Еды стало больше как в плане выбора, так и в количестве.

— В честь окончания первого испытания нас решили нормально накормить? — удивился Тэюн. — Что там?

Подошли ближе. Вареные яйца можно брать самостоятельно, они в скорлупе. Но еще появился муль нанмён, это холодный суп с лапшой и кусочками мяса, он сразу разлит по тарелкам. Из закусок — кимчхи и крохотные пластиковые баночки с натто. Натто — это японские ферментированные бобы. В Азии их считают полезными для кожи, в агентстве Хару и Тэюну советовали есть их как минимум раз в неделю. Не всем они нравятся, потому что пахнут не слишком аппетитно. Чуть в стороне от всего этого великолепия лежали свежие овощи — листья салата, перья зеленого лука, морковь и дайкон, нарезанные брусочками. Рис можно брать в неограниченном количестве, как и яйца.

Первым желанием было набрать все… но ему нельзя объедаться, потому что скоро выступление. Поэтому он взял тарелку нанмёна, немного кимчхи и вонючие бобы, положил горку овощей, плюс рис. Шэнь и Тэюн, выложив на тарелку примерно такой же набор, ворчали о коварстве организаторов: если бы это был ужин, они бы набрали всего и побольше, но им же танцевать…

Парни в столовой восхищенно переговаривались, обсуждая обильный завтрак. В столовой словно общее настроение поднялось — все улыбались, восхищались и нахваливали супчик. Были, конечно, и недовольные. В условиях, когда всем выдают одинаково мало, худеть проще, конечно. Нет соблазна отказаться от диеты… Но Хару радовался, что может наконец-то нормально поесть. У бабули, конечно, нанмён и кимчхи вкуснее, но требовать домашней еды в общей столовой было бы глупо.

При этом в голове засела мысль: а не из-за его ли жалоб такая резкая перемена в системе питания трейни? Но нет, маловероятно. Даже если его жалобы прослушали, вряд ли бы стали кормить всех трейни иначе.

Потом оказалось, что завтракать можно было бы и плотнее — ехали они долго, минут сорок. Хару успел вздремнуть, так что на площадку выходил немного сонным. Но там его быстро взбодрили. Чтобы обойтись без травм — им много и долго заниматься — провели массовую разминку, разогрели голоса, каждый трейни получил специальные жилеты с именами и названием партии — это работа для удобства операторов и упрощения координации.

Затем группа хореографов, которые создали это выступление, прямо на месте объясняла трейни, как они будут перемещаться по площадке во время танца. Это приходилось запоминать на ходу. Плюс выяснилось, что у некоторых позиций есть «секретные» движения. Вроде того, что «Танец 7» будет в фокусе камеры все время, когда трейни перестраиваются после дэнс брейка. И Шэню в это время можно исполнить что-то фристайлом в его собственном стиле. У «Вокал 7» и «Рэп 7» тоже есть похожие моменты, просто они уже не могут полноценно показать себя, ведь петь они не могут, только танцевать или слать поцелуйчики в камеру. У Хару, как у текущего лидера голосования зрителей, тоже есть сольный момент — его снимут для интро. По сути, он просто пройдется «модельной походкой» мимо камеры и щелкнет пальцами, как бы сигнализируя о начале выступления.

Модельной походки у него не было. Прямо на площадке, пока остальные трейни разбирались со своими партиями, Ким Минджи учила его ходить. Несмотря на миленькую внешность, учителем она оказалась строгим и въедливым.

— Тебе нужно заигрывать с камерой! — строго прикрикивала она, — Почему ты смотришь так, как будто мечтаешь провалиться сквозь землю?

— Очень сложно заигрывать с камерой, когда ее держит взрослый мужик, — буркнул Хару. — Простите, аджосси, не в обиду вам, но заигрывать с вами мне не хочется.

Оператор расхохотался.

— Напряги воображение, ты же актер! — возмутилась Минджи. — Представь, что я за камерой стою, раз тебе оператор не нравится.

Хару тяжело вздохнул. Он все еще не смирился с «котиком» на прослушивании. Сейчас его явно заставляют делать… что-то кринжовое.

— Хару, ты сможешь! — весело закричал Тэюн, — Просто меньше думай!

Хару снова вздохнул. Как тут меньше думать? С другой стороны — поздно уже делать вид, что он на шоу пришел просто потому, что его заставили…

Остается надеяться, что это ему поможет в будущем. Поэтому он еще раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и уточнил у Минджи:

— Что вам нужно? Мило, сексуально, дерзко?

— А как ты чувствуешь в этот момент?

— Я чувствую, что хочу бабулиной стряпни и проспать пару суток, так что давайте сосредоточимся на ваших ожиданиях, сэмпай.

Оператор снова заржал, а Минджи закатила глаза:

— Как ты с таким характером вообще сюда попал? Давай запишем с дерзким настроением. Мило — не твое, за сексуальное потом от начальства оба получим…

Хару кивнул. Он временно закрыл глаза, пытаясь настроится. Итак, им нужно, чтобы в начале номера симпатичный парень привлек внимание к дальнейшим событиям. Дерзко — это легкий вызов, типа «смотри, чё могу». Или даже «Я знаю, что нравлюсь вам». Если бы это была роль, то Хару бы играл уверенного в себе парня, какого-нибудь красавчика, который привык, что девчонки не могут устоять перед его обаянием, а все парни хотят быть его друзьями просто потому, что он классный.

— Хорошо, я готов. Пробуем.

И Хару зашагал. Раз, другой — Минджи кое-что поправляла в его походке, но в остальном осталась довольна:

— Можешь же, когда хочешь… Стоило из-за такой ерунды полчаса мне нервы трепать? — небрежно бросила она и направилась обратно к местам наставникам.

Хару стало стыдно. Действительно — ерунда же. Мог бы с самого начала нормально к этому отнестись. Какая ни есть, но это работа. Теоретически, Хару за эту работу даже платят. Минимальная ставка за эпизод, конечно, но это все равно оплачиваемый труд. И, пожалуй, пора смириться с тем, что в этой индустрии ему придется делать вещи, от которых его накрывает волной жгучего стыда. Ну подмигнул он в камеру, и что? От этого не умирают.

В общей сложности репетиции всего выступления длились около четырех часов. Потом им выдали ланч-боксы— там был только салат с кусочками вареной грудки, но вот айс-американо был вкусным. Затем они переоделись, и их повели на прически и макияж.

Хару, Тэюна, Шэня, японца Сато Нобу и еще нескольких парней-вижуалов накрасили первыми, специально вызвав к визажистам. Прически им тоже сделали сразу. Поэтому они были вынуждены дольше сидеть на жестких стульях и ждать, пока все будут готовы к записи.

Первое время они молчали. Потом, когда начали подходить другие парни, завязались тихие разговоры между отдельными трейни. Пак Дэхён, «сосед-водолей», как они его прозвали, сидел совсем неподалеку от Хару, чуть позади, и достаточно громко обсуждал Хару. Его собеседник больше молчал, поэтому Хару не мог по голосу узнать — кто там угукает в ответ.

— Из всех достоинств — только красивое личико, — ворчал Дэхён. — Поет плохо, только что высокие ноты брать умеет. Танцует просто ужасно. Банально пройтись перед камерой смог только с сотого раза. Вот как выглядит фаворитизм продюсерского состава. Он дебютирует, даже если будет ужасен на каждом выступлении.

Тэюн дернулся, но Хару слегка толкнул его плечом, заставляя посмотреть на себя:

— Не обращай внимания. Он хочет, чтобы мы отреагировали и проявили себя не лучшим образом. Просто знает, что у него нет ни таланта, ни даже красивого личика.

Тэюн печально улыбнулся:

— Но он все равно меня бесит.

В их тихий короткий разговор внезапно вторглись:

— Простите, Пак Дэхён всегда был несколько грубым, — чуть поклонился Сато Нобу, который сидел возле Тэюна.

Когда Нобу без макияжа, он выглядит просто миленьким пареньком. Но с мейком он… немного жуткий. Ровная кожа, большие круглые глаза, нос кнопкой и губки бантиком — ну чисто кукла, просто живая. Хотя зрители, скорее всего, от него в восторге.

— Вы из одного агентства? — с любопытством спросил Тэюн.

— Да, — кивнул Нобу, — Я, он и еще Чой Ындже.

Судя по тому, куда Нобу кивнул головой, говоря о последнем парне из их агентства, этот Ындже как раз с Дэхёном и сидит.

Разговор смолк, но Хару не нравилась эта ситуация. И не нравился Нобу. Это глупо, ведь тот ему ничего плохого не сделал, даже наоборот — извинился за знакомого, но… зачем он извинялся? Почему его слова и интонации звучат так, как будто он пытается намекнуть, что ему, симпатичному японцу, тоже было неуютно с двумя корейцами-сплетниками? И это если опустить тот факт, что поведение шестнадцатилетнего парня просто не может быть таким приторно-милым. Он явно играет роль.

Пак Дэхён еще какое-то время рассуждал о том, что в этой индустрии слишком много внимания уделяют красивым, а талантливым — мало. Но Хару его бубнеж даже не особо отвлекало. Он думал.

Самым обидным в словах Дэхёна было то, что он прав. Успех Хару — это чисто успех благодаря внешности. Партию ему отдали авансом, он все еще плохо танцует, просто теперь это не так заметно. И в плане вокальных техник он не силен. Остается вопрос — сможет ли он петь и танцевать одновременно, выдержит ли четырехминутное выступление и сможет ли хоть как-то оправдать свои высокие показатели в зрительском голосовании. А главное — должен ли?

Если следовать договоренности с Минсо, то им просто нужно не пропускать тренировки и хотя бы пытаться нормально выступить перед зрителями. Когда станет понятно, что они по навыкам не дотягивают до дебюта, зрители перестанут так неистово за них голосовать. Исходя из этого плана, Хару следовало просто быть в общей массе вокалистов, плестись где-то в середине. Но он почувствовал острую необходимость захапать себе самую желанную партию, а дальше как в тумане. И что теперь? Сделать вид, что это было временным помешательством? Или что он так устал, что не способен на подобный подвиг снова? Но… сможет ли?

Взять ту же проходку перед камерой, которую он репетировал с Минджи. Хару не хотелось этого делать: глупая идея, дурацкая обязанность, лучше было бы просто танцевать со всеми. Но сейчас ему самому стыдно за то, что из-за плевой задачи он продержал Минджи так долго, хотя мог просто сразу сделать все хорошо. Как и положено актеру. Сколько еще будет похожих случаев? Себя-то не обманешь, он всегда будет знать, что не сделал что-то не потому, что не смог, а потому, что ему надоело, он сдался.

Он уже на шоу. О нем уже говорят, его уже знают в лицо. И ему будет стыдно, если после этого шоу про него будут говорить «тот красавчик, который не справился с нагрузкой».

Что будет, если он будет стараться? Логично предположить, что будет дебют. Здесь же практически кадетское училище, просто танцы заменяют строевую. Ничего не отвлекает парней от самосовершенствования. Не нужно учиться, развлечений почти никаких, зато есть все условия для постоянной практики. Если так подумать, за три месяца вполне реально подготовиться к дебюту, особенно с такими-то интенсивными тренировками.

Но… хочет ли он этого?

Он оказался на развилке. Вариант первый — он в энергосберегающем режиме проживает следующие несколько недель, его исключают, потом он периодически испытывает чувство стыда за то, что сдался, не проявил себя… подтвердил, что у него нет ничего, кроме красивой мордашки. Вариант второй — он впрягается в работу в полной мере, учится и прогрессирует и, скорее всего, дебютирует, как айдол. Странно, но второй вариант вызывает меньше отторжения, хотя работа айдола пугает. С другой стороны — подзаработает, наберется опыта, станет популярен. Потом будет проще найти работу, как актеру. Да и… Тэюну нравится. И танцевать нравится, и петь.

Значит — хватит ныть, пора играть по-крупному. Лучше сделать, чем потом корить себя за то, что сдался, не попробовав.

Окончательно принятое решение ощущалось приятно. Если так подумать, он ведь все это время был словно в позиции жертвы — не он сюда пришел, а его заставили. И танцевать заставляют. И петь. И милым перед камерой выглядеть тоже заставляют. Это бесило, ведь он не мог изменить обстоятельства. Но, получается, можно было поменять собственное отношение.

Когда прозвучал сигнал заходить на площадку, Хару свою вступительную часть отснял быстро. С танцем было чуточку сложнее, но тут ему может помочь только практика, а времени на нее нет.

Уже будучи одетыми для записи выступления, они все равно дважды прогнали выступление в качестве репетиции, а потом еще три раза — со съемкой.

Хару старался. Счастливой улыбкой камеру сразить не пытался — не его стиль, по всей видимости, — но позволил себе усмехнуться в начале, подмигнуть в середине и загадочно улыбнуться в конце. Наставники его хвалили, Пак Ханбин ради похвалы даже повторно вышел к трейни — режиссеры и продюсеры наблюдали за всем из соседнего помещения. Он отметил Хару отдельно за «сценическое присутствие».

Даже когда стафф был полностью доволен отснятым материалом, в общежитие они не поехали. Снова записывали обращения к зрителям, делали несколько постановочных кадров для динамичного выпуска, некоторых трейни попросили дать интервью.

Вообще, эти интервью записывали с момента заселения. Периодически кого-то вызывали в отдельное помещение, там нужно было перед камерой рассказать о своих эмоциях в ходе подготовки номера. Но Хару прежде ни разу не вызывали. В этот раз пришлось давать сразу несколько интервью. Первое — постановочное, словно он готовился выйти на сцену и сказал пару слов о волнении перед началом. Второе — уже более спокойное, где нужно было рассказать подробнее о чувствах. Рядом с камерой сидела женщина из стаффа, она задавала уточняющие вопросы.

— Тебе понравилось открывать номер?

— Честно говоря, волнения было больше, чем радости. Я никогда ничего подобного не делал, было… немного неловко, — признался Хару.

— А как ты оцениваешь свое выступление?

— Выступление в целом… на три балла… Я хорошо спел, что меня радует, но танцую я все еще плохо. Надеюсь, что на записи это будет не сильно заметно.

После того, как отсняли все интервью, трейни снова посадили в автобусы и повезли в общежитие.

В холле образовалась небольшая пробка, потому что первые ряды восхищенно замерли, рассматривая нововведения. Автоматы с едой категорически не вписывались в интерьер. Хару отнесся к ним немного настороженно. Но, подойдя ближе, усмехнулся. Классических чипсов, сладкой газировки и сахарного печенья в автоматах не было. Из напитков: почти-натуральные соки, питьевые йогурты, холодные чаи, минеральная вода с разными вкусами. Из перекусов: чипсы из листов нори, соленые орешки, кольца кальмара, готовый соленый попкорн, какие-то упаковки с надписью в духе «дополнительный источник протеина». И сладости: тток в упаковке, протеиновые батончики, пп-печеньки. Вроде как и перекусы, но с подвохом. На пп-печеньках тоже, конечно, можно поправиться, но зато организаторы очистили собственную совесть: у них только полезные перекусы.

Несмотря на то, что до ужина оставалось около часа, парни устремились затариваться едой. Кажется, боялись, что завтра организаторы осознают, что были слишком щедры и унесут эти волшебные агрегаты прочь. Чтобы купить что-нибудь в таком автомате, нужна наличка или банковская карта, бесконтактная оплата в них не работает. Далеко не все трейни брали с собой деньги на съемку, поэтому большинство ломанулось наверх. Хару, оценив интерес людей, решил тоже немного закупиться. Банковская карта у него была с собой. Взял две пачки чипсов нори, про запас. И Тэюну, по его просьбе, прикупил пару батончиков. У Шеня карта тоже была с собой, так что он отошел от автоматов с пачкой чего-то «протеинового».

Именно эта надпись напомнила Хару, что он давно не тренировался. Надо хотя бы отжиматься по утрам. Не важно — айдол ты, или актер, но широкие плечи и подкачанные руки в индустрии развлечений лишними не будут.