Чужая мечта

Глава 12. Прослушивание

Хару позвонили уже через два дня. Он в это время занимался на площадке, пришлось спрыгивать с турника и отходить с телефоном в сторонку. Честно говоря, он к этому моменту уже почти забыл о том странном Пак Ханбине, который взял его номер. Думал — звонят из того агентства, которое дает работу зазывалам.

— Добрый вечер, — раздался приятный женский голос. — Мне ваш номер дал Пак Ханбин. Это ведь вы играли на Мёндоне?

— Да, — немного шокировано выдохнул Хару.

Он интуитивно повернулся к Тэюну. Тот вроде только что хохотал с другими парнями, потому что кто-то едва не упал, спрыгивая с турника, но, почувствовал взгляд Хару, поспешил к нему.

— Вас интересует актерское направление, правильно? — спросила женщина.

— Да.

— Сможете прийти завтра, к пяти часам, по адресу, который я скину вам в Какао? Это в Каннам-гу.

— Да, конечно, — ответил Хару.

— Хорошо. Прослушивание для потенциальных актеров подразумевает измерение параметров и оценивание вашей внешности. Наденьте облегающий верх, и вам придется взвешиваться босиком. Не используйте макияж. Мы будем делать фотографии. С собой иметь id.

— Подождите! — остановил Хару, чувствуя, что женщина хочет закончить разговор. — Вы же это про нас двоих говорите?

— Да, про двоих. Номера вашего друга-то у меня нет. Не опаздывайте.

И повесила трубку.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Тэюн, когда Хару опустил руку с телефоном.

— Мы завтра идем на прослушивание, — немного заторможенно ответил Хару.

— Завтра⁈

— Завтра в пять, где-то в Каннам-гу, — так же обалдело добавил Хару.

— Да! — радостно налетел на него Тэюн, едва не сбив с ног.

Хару же все никак не мог осознать, что они настолько легко получили шанс пройти прослушивание вне общего конкурса. Но, правда, это прослушивание еще нужно пройти…

— А что мы должны показать? — Тэюн не дал Хару слишком уйти в себя.

— Показать? — не сразу понял его Хару.

— Ну, если бы мы хотели стать айдолами, то пришлось бы петь и танцевать. А для актеров, наверное, нужно какую-нибудь сценку подготовить?

Хару на секунду опешил. Действительно… А ему ничего не сказали… Перезванивать женщине и задавать дополнительные вопросы не хотелось — уж слишком строго та разговаривала и мало была расположена к общению.

— Мне ничего не сказали, но надо что-нибудь подготовить… — потерянно признался Хару.

В школе знали, что они выступают на Мёндоне, но не знали о желании стать актерами. Говорить сейчас, разумеется, не хотелось. Поэтому Хару и Тэюн попрощались и пошли на другую сторону пруда, к своей любимой скамейке. Там уже и постараются что-нибудь придумать. Хару еще по дороге читал форумы, Тэюн придерживал его за рукав, чтобы он нос себе не расшиб, врезавшись в человека или дерево.

В Корее на прослушивания приходят без подготовленного текста, там просят отыграть реакции. Но русские на свои прослушивания приходят с текстом, обычно это монолог из какой-то пьесы или стихотворение. Когда Хару с Тэюном дошел до любимой скамейки, он уже был почти уверен, что иметь заготовки надо, но они вряд ли пригодятся.

— Есть такая вероятность, что нам не придется ничего показывать, — вынес свой вердикт Хару. — Но лучше бы что-то подготовить. Времени мало, поэтому предлагаю текст корейской песни прочитать, как стих.

— А? — удивился Тэюн. — Текст песни? Это как?

— Ну вот бабулина любимая «Не доброе утро», про похмелье. Просто берешь и как бы отыгрываешь текст — не поешь его, а проговариваешь с интонациями.

— Типа, — тут Тэюн изобразил крайне страдающее выражение на лице и немного пафосно продолжил: — Все говорят, что меру нужно знать, но как же сложно отказать начальству!

Хару расхохотался: получилось весьма неплохо.

— Именно! У тебя, кстати, классно получилось. Это и показывай. А мне нужно что-нибудь еще…

Следующий школьный день еле отсидели. Хару был как на иголках, ему даже учителя сделали замечание за растерянность. Он так волновался, что даже Джиу бесила меньше обычного.

После школы они оба практически бежали по домам — принять душ, одеться поприличнее. Несмотря на то, что Хару несколько раз повторил бабуле, что идет на прослушивание, она все равно была уверена, что он спешит на свидание.

До нужного адреса можно дойти пешком и Хару даже не посмотрел, что по этому адресу расположено, поэтому по дороге до места начал переживать. А куда они вообще идут? Он так обрадовался новости о прослушивании, что даже не посмотрел — что это за агентство. Вдруг мошенники какие-нибудь, сектанты… Даже поделился своими сомнениями с Тэюном.

— Мошенники в этой части Каннам-гу? — удивился тот. — Хорошо зарабатывают, видимо…

Хару немного нервно хихикнул. Действительно. Офис в таком месте — удовольствие не из дешевых. Когда-то Хару думал, что они смогут петь в этом районе, если не получится на Мёндоне.

Остановившись напротив нужного здания, они удивленно переглянулись: это не было агентством. Это был офис телеканала NBS. Не головное здание, и не сама студия, а один из филиалов.

— У NBS, кстати, есть агентство талантов, — тихо заметил Тэюн.

— То есть, прямо у телеканала? — уточнил Хару.

— Ну да. У них же, кроме обычного телеканала, есть еще кабельные, несколько радиостанций, и еще они снимают дорамы. Актеров-трейни вроде давно готовят, недавно начали айдолов брать.

Хару удивленно повернулся к Тэюну. В его глазах он уловил то же восхищение, что и у него самого. Если удастся стать трейни в агентстве, которое практически принадлежит телеканалу, то совсем без работы вряд ли останешься, хотя бы в массовку снимать наймут.

Поэтому они смело шагнули внутрь здания.

На ресепшене сказали, по какому вопросу они пришли, девушка попросила Хару назвать свой номер.

— Да, есть, двое, — кивнула она. — Давайте свои id[8], выдам пропуска.

Документы им вернули достаточно быстро, вместе с бейджиками посетителей.

— Лифты вон там, для вызова нужно отсканировать штрих-код на вашем бейдже. Вам на пятый этаж, по коридору направо, до кабинета 521, там вас зарегистрируют.

Хару кивнул, забирая документы, протянул Тэюну его пропуск, и вместе они прошли через турникеты в коридор к лифтам. Внутри кабинки был аппарат для считывания карт, Хару запихнул свой пропуск и только тогда загорелась панель с цифрами.

На пятом этаже, в правой части коридора, уже стоял какой-то парень, на вид младше Хару и Тэюна.

— Привет, ты тоже на прослушивание? — обратился к нему Тэюн.

— Да, — поклонился мальчишка. — Меня зовут Ким ДжунКи, я две тысячи седьмого года рождения.

Хару удивился. Он и Тэюн родились в две тысячи третьем. Этому парню, получается…

— Тебе всего четырнадцать? — удивился Тэюн.

Мальчишка улыбнулся и еще раз поклонился. Он был достаточно высоким и выглядел взрослее своего возраста.

— Меня зовут Кан Тэюн, а это мой друг Нам Хару, мы родились в две тысячи третьем, — сказал Хару.

— Вы такой красивый, — выдохнул Джунки, восхищенно пялясь на Хару.

Тот немного смутился. К постоянным комплиментам он так и не привык. К такому восхищению — тем более.

— Нет, что ты! — ответил Хару вместо благодарности. — Ты тоже очень хорошо выглядишь. Такой высокий и всего в четырнадцать лет!

В Корее не принято просто говорить «спасибо» в ответ на комплимент. Самый вежливый вариант — очернить себя, но похвалить собеседники. В крайнем случае — молчать и улыбаться.

Взаимный обмен комплиментами быстро заглох. ДжунКи рассказал, что успел узнать: в помещение будут заходить по пять человек сразу. Сколько их всего сегодня будет — неизвестно.

Минут через пять-десять подошел еще один парень, потом еще один. ДжунКи постучал в дверь и сказал, что их уже пятеро. Но сразу их не запустили: они простояли еще минут десять, за это время их собралось уже восемь человек. Только потом в кабинет зашла женщина со стопкой бумаг и им наконец-то позволили войти.

Кабинет оказался небольшим, немного вытянутым, окна закрыты плотными жалюзи, ярко светят лампы дневного света. Кажется, в обычное время это что-то вроде конференц-зала — есть проектор, кулер с водой, но столы отодвинули в дальнюю часть кабинета, оставив впереди только один, за которым и сидела молодая девушка. Женщина постарше, которую все ждали, стояла у стола.

— Разувайтесь, — строгим тоном приказала она. — Прямо у порога, здесь чисто.

И она, и девушка помоложе были в тапочках. Еще в кабинете располагалась ростовая линейка и весы, современные, какие-то навороченные — с поручнями.

— Вот ты, в черной футболке! — прикрикнула женщина на одного из парней. — Что было не ясного в указании «облегающий верх»? Под этим мешком есть что-нибудь?

Парень испуганно проблеял, что внизу ничего нет. На нем была объемная, мешковатая футболка. Отчетливо было видно, что под ней он — дохляк. Из широких рукавов торчали тоненькие ручки, которые вряд ли знали, что такое физическая нагрузка. Хару и Тэюн пришли в майках, поверх которых накинули рубашки. Судя по всему, так же был одет и малыш Джунки. А вот последний из пришедших отличался заметно накаченным телосложением, чем явно гордился — его футболка плотно обтягивала мышцы.

— Будешь поднимать футболку при измерениях, — сурово добавила женщина Дохляку.

Хару понял, что это с ней он разговаривал по телефону — те же интонации, просто в динамике не было слышно ее раздражения, вот голос и казался приятнее.

— Можете пока сесть, — указала она на пять офисных стульев в стороне. — Я — менеджер Пак. Мы сейчас снимем ваши мерки, затем с нашими измерениями вы пройдете в соседний кабинет, 523, там с вами уже будут разговаривать. Кто в рубашках — снять, носки тоже. На весы вставать босиком.

— Босиком? — в ужасе уточнил «качок».

— Что? Стельки в носки запихнул? — едко поинтересовалась менеджер Пак.

Парень смутился, из чего Хару понял — да, в носках стельки, которые увеличивают рост. Это не совсем стельки, скорее, что-то вроде силиконовой… платформы? В общем, кусочек упругого материала, который парни подкладывают в обувь под пятку, чтобы стать на пару сантиметров выше. Ну, и чтобы ноги визуально казались длиннее

Пока Качок стыдливо стягивал носки вместе со стельками, Хару начал снимать рубашку.

— Ты, в синей рубашке! — тем же командным тоном вызвала его менеджер Пак. — Это тебя Ханбин на улице увидел?

— Да, — Хару привстал и слегка поклонился. — Нам Хару, семнадцать лет.

— Иди сюда, будешь первым. Пока что положи id на стол, чтобы анкету заполнить. Ты пластику делал?

— Нет.

— Точно? Нос, веки — ничего не трогал?

— Ничего не трогал.

Девчонка за столом удивленно на него уставилась. За спиной кто-то удивленно зашептался — наверное, Качок с Дохляком, они вроде знакомы.

Положив документы на стол, Хару босиком прошелся к стойке для измерения роста.

— Метр восемьдесят два! — объявила менеджер Пак.

Потом он встал на весы. Тут женщина уже ничего не объявляла — результаты с умных весов получила девушка за столом на свой телефон и сразу отправила файл на печать. Принтер у них был портативный, совсем маленький. Для документов такой не подходит, но для распечатки параметров — вполне. Затем менеджер Пак сантиметром измерила талию, ширину плеч, обхват бицепса, длину ног от пояса брюк до пола. Потом сфотографировала его на полароид.

— Можно мы вдвоем пойдем? — осторожно спросил Хару, указывая на Тэюна.

Менеджер Пак посмотрела на Хару, потом на Тэюна, но кивнула и вызвала его следующим. Правда, добавила:

— Все равно по пять человек будете заходить. И там, вроде бы, еще не все собрались.

От девушки за столом Хару получил анкету, в которой нужно заполнить пустые места. Группа крови, в какой школе учится, почему-то — «Твой кумир». Хару не был фанатом дорам, поэтому не смог вспомнить ни одного корейского актера — он как-то не был готов к тому, что кто-то будет проверять его вовлеченность в индустрию, — поэтому написал «Гари Олдман, потому что он — настоящий хамелеон среди актеров». Хотелось надеяться, что его не попросят назвать корейского актера, потому что он помнит только Ли Минхо[9] и Ли Донук, но это слишком попсовые имена.

Тэюн, оказывается, тоже подрос — он метр восемьдесят ровно. Этой новости он весьма обрадовался, а парни в очереди — огорчились. Ходят слухи, что парней ниже метр восьмидесяти в киноиндустрию не берут. Не факт, конечно. На главные роли, вполне вероятно, действительно предпочитают брать высоких. Но в кино ведь нужны и второстепенные актеры. А в Корее средний мужской рост — метр семьдесят пять, и то это среди молодежи, лет пять назад корейцы были в общей массе ниже на пару сантиметров. К слову, причиной скачка роста являются не только естественные, природные причины, но и чудеса медицины. Многие дети, особенно мальчики, в период полового созревания дополнительно принимают гормоны, чтобы лучше расти. Тэюн, например, принимал. Это бесплатно, если ребенок ниже среднего показателя для его возраста. Но даже гормоны не способны полностью перебороть генетику, поэтому выше ста восьмидесяти все еще вырастают немногие.

Хару оказался самым высоким из их пятерки. Пока он заполнял анкету, измерили показатели всех остальных, им позволили надеть носки… со стельками, Хару накинул рубашку. Когда всех измерили, и остальные парни заполняли анкеты, он осторожно спросил у менеджера Пак.

— Простите. Знаю, что это странно звучит, но у нас все так быстро сложилось, что мы просто не ожидали… можете дать визитку агентства?

— Вы не знали, куда Ханбин вас направит? — уточнила она.

— Я до сих пор не знаю, кто такой Ханбин, — признался Хару.

Менеджер Пак и ее безымянная помощница переглянулись и расхохотались.

— Пак Ханбин — продюсер на телевидении, он отвечает за креативные идеи на шоу Music Core, — ответила менеджер Пак. — И вот визитка.

Она протянула Хару бежевый прямоугольник. Дорогая бумага, лаконичный шрифт, логотип телеканала, но название другое — агентство «New Wave». Телефон, адрес в Каннам-гу, но не здесь, а немного в другой части района. Пожалуй, туда даже проще будет пешком ходить, просто идти придется через весь их бедный квартал, а не по современным улицам.

— Неужели тебе раньше не предлагали стать айдолом? — удивилась менеджер Пак.

— У него маршрут «дом — школа — библиотека — парк», — хмыкнул Тэюн, — В таких местах продюсеры бывают редко.

— Библиотека? — почти хором спросили обе женщины.

Все парни отвлеклись от своих анкет, чтобы посмотреть на Хару, как будто он признался в убийстве.

— Я… раньше много читал, — осторожно ответил он.

Ему было немного неловко говорить об этом, потому что чтение книг было увлечением прежнего Хару. После того пробуждения в больнице Хару прочел лишь одну книгу, да и то потому, что ему было скучно дома на больничном.

— Красивый, высокий, еще и умный, — вздохнула девушка за столом. — У тебя вообще минусы есть?

— Да, — вздохнул Хару, — Мой банковский счет.

Парни прыснули со смеху, да и женщины начали смеяться. Но вопросов больше не задавали.

Когда анкеты были заполнены, все вышли из кабинета в коридор. Пришлось минут пять ждать, пока придут те люди, которые будут проводить само прослушивание, каким бы оно ни было. Хару в это время быстренько «пронейверил» агентство.

New Wave — скорее про актеров, чем про известных айдолов. И это радует. Супер-известных актеров в составе этого агентства нет, но хватает тех, кто стабильно получает роли второго и третьего плана, немало ведущих различных телепрограмм. То есть — это реально очень хороший шанс для них. Главное — чтобы взяли. Судя по очереди в коридоре, их на прослушивание пришло девятнадцать человек, большинство — из творческих студий и музыкальных школ. Но были и «парни с улицы». То есть просто красивые.

Пока Хару тратил время на поиск в сети, в коридоре вполголоса его же и обсуждали. «Дохляк» занимался в творческой студии, у него в очереди были знакомые. И он им шепотом рассказывал, что тому красавчику скоро исполнится восемнадцать, он не делал пластику и у него рост метр восемьдесят два. Это перешептывание немного раздражало, но Хару старался не реагировать.

Когда их проверяющие, наконец, пришли, всех запустили во второй кабинет. Так же — впятером, с анкетами. И Хару опять вызвали первым. Рассматривали их трое мужчин и одна женщина, среди мужчин — примелькавшийся актер, он часто играет второстепенные роли в дорамах.

— Пластики не было? — в который раз за день спросили у Хару.

— Не было, — немного устало вздохнул он.

— Очень красивый, — изумленно покачал головой вроде как главный мужчина в этой «приемной комиссии». — Опыт есть?

— Нет, — честно признался Хару.

— Подучить немного и на главные роли в романтические дорамы будут брать и без опыта, — уверенно сказал актер. — С такой мордашкой и ростом…

Хару стало немного неуютно. Было в словах актера что-то пренебрежительное, будто играть главные роли в романтических фильмах — это худшее, что может произойти с актером.

Хару попросили кое-что изобразить — удивление, восторг, печаль, скуку. Видимо, хотели посмотреть, как у него работает мимика. Обещали перезвонить, но пока он свободен. Он спросил — может ли он дождаться друга здесь, в кабинете, и ему разрешили. Тэюн снова пошел вторым.

Его внешности комплиментов уже не делали, да и требовали больше. И покажи эмоции, и станцуй что-нибудь. Было видно, что он их не особо впечатлил, но это же Тэюн.

— Я кое-что подготовил, — уверенно сказал он, хотя в глазах была настоящая паника.

— Подготовил? — удивился актер.

— Ну да. Сценку. Как для прослушивания.

Ему позволили выступить, хотя и явно удивились. Тэюн — вот уж в ком, оказывается, актер пропадает! — вытащил стул на середину комнаты, сел на него, обхватив голову руками, и начал зачитывать текст той самой песни про утро после большой попойки с коллегами. В процесс он встал, смешно покачиваясь — его «похмелье» было очень правдоподобным, а вместе с текстом нереально смешным. Ржали все — трое парней у стеночки, Хару, комиссия, но при этом Тэюн умудрился дочитать первый куплет трагическим голосом, несмотря на то, что за столом все уже плакали от смеха.

Когда все отсмеялись, Тэюна похвалили, а потом они наконец-то вышли из кабинета. Хару все еще хихикал, когда смотрел на Тэюна, но в коридоре им пришлось ответить на несколько вопросов любопытных парней.

— Просят изобразить эмоции и подвигаться, чтобы было видно, как работает мимика, — ответил Хару на все вопросы сразу.

— А смеялись почему? — спросил кто-то.

Хару посмотрел на Тэюна и опять начал ржать. Тот подхватил его под локоть и потащил к лифту:

— А это вам следующие расскажут! — прокричал он.