Чужая мечта

Глава 20. На пороге перемен

Съемки должны начаться в шесть часов утра, поэтому накануне Хару и Тэюна отпустили домой чуть раньше обычного — в шесть вечера. Это позволило Хару впервые за долгое время поужинать вместе со всей семьей. Бабуля этому была особенно рада, а Хансу вообще крепко-крепко взял Хару за руку, как мартышка ветку, и отказывался отпускать.

— Как хорошо, что хотя бы сегодня мы сможем посидеть вместе, — ворчала бабуля, накрывая на стол. — Я соскучилась по большим застольям.

Хару смущенно улыбался.

— Ты как начал заниматься в агентстве, совсем не играешь со мной, — тяжело вздыхал Хансу.

— Твои претензии вообще сомнительны, — фыркнул Хару, — Дедуля играет в шахматы лучше меня.

— Вот именно. Я устал проигрывать.

— Ах ты ж, маленький…

Хару шутливо замахнулся на брата, а тот, хохоча, отпустил его руку и спрятался за спину мамы.

На ужин был столь любимый Хару миекгук и семь видов закусок — бабушка постаралась. В обычные дни на стол, кроме основного блюда и риса, выставляют две-три закуски. Обычно это кимчхи из капусты и еще что-нибудь. Стол, где стоят семь и более дополнительных закусок — это уже немного из области примет и суеверий. В домашних условиях такое разнообразие блюд на столе бывает по праздникам либо перед важными событиями. Это буквально как: «Хорошо поешь, чтобы были силы для победы». Завтра у Хару первые съемки и бабуля постаралась, чтобы он очень хорошо поел.

За ужином обсуждали нейтральные темы. Хансу рассказывал, что нового узнал, читая огромную энциклопедию про космос, мама жаловалась на начальника, бабуля сетовала, что петрушка и шпинат совсем не подешевели за лето. Уютный семейный вечер, где Хару больше молчал и наслаждался атмосферой. Прежний Хару, хотя и любил своих близких, не понимал до конца, как же ему повезло с семьей.

После ужина дедушка попросил маму прогуляться с Хансу в народную аптеку, купить ему какую-то особенную мазь. Все понимали, что это, скорее, предлог — дедуля хотел поговорить с Хару, но не при младшем внуке. Хансу, разумеется, протестовал, но мама сердито уточнила:

— Ты что, хочешь, чтобы я шла туда одна?

Хансу вздохнул и покорно пошел с ней. Все время, пока он шнуровал кеды, он недовольно смотрел на дедулю, который невозмутимо сидел на диване. Хару, скептически хмыкая, читал, как правильно использовать гидрогелевую маску для лица. Этот пакетик ему выдали в агентстве, сказав, что содержимое нужно приклеить на лицо на ночь, спать прямо так. Перспектива спать в маске несколько смущала Хару и он думал — а заметят ли вообще, что ее не было? Может, ну ее, эту маску[15]. Отдаст маме…

Когда Хансу с мамой вышли из дома, бабуля вынесла и поставила на низкий столик в гостиной чайный набор. Пользуются им редко, но иногда бабушка проводит чайные церемонии.

В Корее есть своя чайная церемония. Она не столь строга, как японская и китайская, по своей философии ближе к тому, как воспринимают чай в России: его пьют, чтобы в спокойной обстановке обсудить важные и не очень события. По сути, приглашение выпить чаю в традиционной корейской культуре — это как предложение поговорить, узнать друг друга лучше.

Для этой церемонии корейцы используют чайные наборы с традиционным рисунком. У семьи Нам таких три. Бабуля говорит, что раньше было больше, но два самых дорогих они продали, когда срочно были нужны деньги. Чайные наборы состоят из чайника, нескольких чашечек, причем, в корейской культуре допустимо использовать маленькие кружки, а не пиалы без ручки. Еще будут блюдца, потому что чай пьют с традиционными сладостями, большое блюдо для этих сладостей, еще дополнительная посуда, вроде баночки для чая, и поднос для чайной церемонии[16]. Бабуля заварила чай, прогрела горячей водой маленькие кружечки, приготовила тток — это рисовые пирожные, что-то вроде пирожка из рисовой муки.

Хару с дедушкой сели за стол еще тогда, когда бабуля готовила все к чаепитию. Хару с любопытством наблюдал за ней. В ее движениях не было какой-то особой выверенности, она вроде все делала привычно, расслабленно — просто заваривала чай… ну, не считая того, что вся посуда для чая обливается горячей водой на подносе. Но все же в том, что делала бабуля, было что-то… неуловимо-медитативное. Прежде Хару не задумывался о том, насколько тесно его семья связана с традиционной корейской культурой. Да, они не носят традиционную одежду, не живут в традиционном доме, но в каких-то бытовых вещах…

Бабушка разлила чай по кружкам, протянула дедуле, Хару, а последнюю кружку оставила себе. Чайный набор, из которого они сегодня пьют чай, когда-то был любимым у малыша Хару. На нем немного нетипичный рисунок — котик, охотящийся за бабочкой.

— А этот котик ведь что-то означает? — спросил Хару.

Бабуля посмотрела на него с долей уважения во взгляде:

— Неужели бабулин Хару повзрослел и начал интересоваться традиционной культурой? — немного иронично спросила она. — Да, иероглиф «кот» созвучен с иероглифом, обозначающим восьмидесятилетнего человека. В иероглифе «бабочка» тоже есть часть, которая созвучна с иероглифом «пожилой человек». Данный рисунок на чашках вдохновлен изображением, датируемым восемнадцатым веком, это пожелание долгой жизни… но сегодня я выбрала этот сервиз, потому что ты его любил с самого детства. Я тоже. Этот сервиз — мое приданое, он достаточно старый, его изготовили в пятидесятые. Фарфор не самый дорогой, но это ручная работа.

Хару немного приподнял кружечку, рассматривая рисунок. Вот тебе и сервиз с котиками…

Зеленый чай сам по себе не вызывал у него особого восхищения. Чай и чай. Когда Хару был маленьким — лет до десяти — бабуля пыталась приобщить его к каким-то культурным традициям, но Хару все это не нравилось. Бабушка отступила. Как потом сказала — боялась, что настойчивостью лишь оттолкнет внука от национальной культуры. С тех пор Хару с дедушкой чай и не пил. Эти воспоминания даже заставили его почувствовать что-то вроде стыда. Он понимал, что это не тот возраст, когда ребенок будет с удовольствием слушать рассказы о днях минувших за чашечкой чая. Но… бабушка с дедушкой, по сути, его вырастили. А в ответ им не так уж много нужно. Выпить чаю, научиться готовить какое-то блюдо, банально выслушать…

— Я хотел обсудить с тобой то, что тебя ждет на шоу, — внезапно сказал дедушка, выдернув Хару из размышлений.

— На шоу? — глупо переспросил Хару.

— Я не был напрямую связан с индустрией развлечений, но кое-что знаю. Хотел поговорить с тобой уже сразу после подписания контракта, но ты практически не бывал дома, так что давай-ка сейчас.

Хару осторожно кивнул. Он взял с блюда тток, откусил кусочек. Клейкое рисовое тесто было щедро сдобрено медом.

— Ты должен понимать, что большинству людей в этой индустрии плевать на твое самочувствие. Более-менее заботиться о вас будут только ваши менеджеры, и то потому, что это входит в их рабочие обязанности, остальным неважно, что будет с тобой завтра, им главное — закончить свою работу сейчас. Поэтому — готовься к некоторой… антисанитарии, к сожженным волосам, неудобной одежде и обуви не по размеру.

Хару вздохнул: это он и так знал.

— Кроме этого, они непременно попытаются самоутвердиться за твой счет, — продолжил дедушка. — Действительно хорошие специалисты, которые умеют ладить с людьми, работают только с лучшими айдолами, а еще чаще — с богатыми частными клиентами. В индустрии развлечений полным-полно специалистов, которые работают, на первый взгляд, хорошо, но вне этой индустрии никому не нужны, поэтому им можно меньше платить. Многие будут вымещать на тебе свою злость.

Хару осторожно кивнул: он пока не понимал, почему дедушка вообще все это ему рассказывает.

— Поэтому я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал. Вы сможете звонить родителям раз в три-четыре дня. И ты будешь звонить мне и жаловаться. Костери всех своих обидчиков самыми последними словами, из эфира это все равно вырежут. Я хочу, чтобы хотя бы твое психическое здоровье было в порядке.

Вот теперь Хару удивился. В Корее понятие «психического здоровья» — тема одновременно больная и табуированная. Огромное количество самоубийств и нервных срывов из-за жестокой системы образования и постоянных переработок, плюс еженедельные попойки, а, главное, — страх признаваться в том, что с тобой что-то не так… В России-то с этим проблема, а вот в странах Азии люди скорее пойдут вешаться, чем лечиться. Дедушка у Хару — представитель старшего поколения, весьма традиционных взглядов… и обращается к этой теме. Это, как минимум, удивительно.

— Ты должен знать, что мы всегда будем на твоей стороне, — добавила бабуля. — У нас нет власти и финансовых возможностей, чтобы защитить тебя там, но мы все равно поддержим любое твое решение… даже если ты решишь уйти. Будет сложно, но мы выплатим эту неустойку.

Хару уверенно покачал головой:

— Я не уйду. Я иду туда не за славой, а чтобы заработать. Они не смогут меня сломать с помощью сплетен.

— Это ты сейчас так думаешь, — вздохнул дедушка. — Давить будут все — и стафф, и другие трейни. Не верь никому. Я знаю, что ты безоговорочно доверяешь Тэюну, но, пожалуйста, помни, что и его могут обмануть и ввести в заблуждение.

Хару уверенно кивнул.

Бабушка подлила еще чаю. Хару отпил немного. Пожалуй, это даже вкусно. Особенно вприкуску с тток.

— И, когда я сказал самое важное, перейдем к другим темам, — уже с улыбкой сказал дедушка. — О том, как тебе выйти из этого шоу с максимумом плюсов. Ты знаешь, на чем больше всего зарабатывают актеры и айдолы?

Хару нахмурился:

— На своей работе? — неуверенно уточнил он.

— Туры и съемки в дорамах, без сомнения, хорошо оплачиваются, — с улыбкой кивнул дедушка. — Но за десять серий дорамы, и это при условии получения главной роли, ты получишь столько же, сколько за один день съемок для рекламной компании любого крупного бренда одежды, косметики или аксессуаров. Так что я бы посоветовал сосредоточиться не том, как ты позиционируешь себя перед камерой.

Хару нахмурился: он пока не понял, что дедуля имеет в виду.

— Если кто-то любит моду, — вступила в разговор бабуля, — он достаточно быстро получает предложение сняться для модного бренда. Если человек известен тем, что тщательно следит за собой — его, скорее, выберут для рекламы косметики. Если ты часто носишь очки, тебя с большей вероятностью пригласят рекламировать именно этот товар…

— Вы хотите сказать, что мне нужно создать образ парня, который любит моду, косметику и очки? — скептически уточнил Хару.

Несмотря на то, что вопрос был задан с иронией в голосе, он отчетливо понял, что когда-то эти двое людей издавали журнал, то есть в рекламе понимают явно больше Хару.

— Не обязательно так явно, — улыбнулся дедушка. — Если ты будешь слишком часто об этом говорить, это, скорее, оттолкнет людей. Я предлагаю тебе делать то, что ты обычно делаешь, перед камерой. Наноси весь уход не в ванной, а в спальне, где есть камера. Можешь похвалить костюм, сказать, что он выглядит стильно. Можешь честно говорить, что ты в этом ничего не понимаешь, но… хотел бы разобраться. На шоу будут многое вырезать, поэтому не факт, что это вообще попадет в эфир, но лучше не упускать шанс зарекомендовать себя как модель для рекламы.

Хару задумчиво кивнул. Дедушка же продолжил.

— Для того, чтобы это сработало, ты должен выглядеть надежным человеком и интересной личностью. Шоу нужно поднимать рейтинги, поэтому они будут показывать то, что вызывает наибольший отклик от зрителей. Чтобы о тебе говорили, придется показать, что ты стараешься.

— Это я и так понимаю, — вздохнул Хару.

— Вот и замечательно, — улыбнулся дедушка. — Тогда последнее. Насчет хорошего воспитания. Веди себя максимально корректно и уважительно. Открывай двери, помогай донести тяжести… кланяйся. И я это говорю не только потому, что хочу, чтобы ты выглядел воспитанным молодым человеком. Несмотря на то, что я сказал тебе ранее, даже в индустрии развлечений много хороших людей. Они везде есть. Всегда. И часто люди начинают добреть, когда добились чего-то. Тебе могут помочь. Просто так, без обязательств и унижений. Всегда есть шанс, что кто-то из влиятельных персон в индустрии увидит в тебе человека, который достоин помощи.

— А с возрастом мы все начинаем ценить воспитанных детей, — закончила бабуля.

Хару улыбнулся: ну, это логично. Он еще на работе в своей прошлой жизни заметил, что взрослые мастера с удовольствием берутся учить молодежь. И готовы рассказать все, что знают, раскрыть все фишки и секреты своей профессии. Но так они относятся к тем, кто готов слушать и относится к старшим с должным уважением.

А насчет всего остального, что сказал дедушка… у Хару еще будет время об этом подумать. И поискать кое-что в интернете.

С утра, едва Хару успел принять душ и привести себя в порядок, ему на телефон начали названивать из агентства — почему он еще не на месте, если выезжать на студию через полчаса. Пришлось немного ускорить сборы. Он-то думал, что прийти к пяти — это быть на месте без пяти пять. Завтрак он съесть, впрочем, успел. Бабуля налила ему кофе в термокружку и с ней Хару вышел на улицу. Тэюн ждал его у дверей, дожевывая какую-то булку.

В агентстве им прямо в холле провели короткий инструктаж — вести себя прилично, слушаться старших, показать себя с лучшей стороны. А после не повезли на съемку, а собрали в одном из помещений первого этажа, чтобы сделать прически и макияж.

Хару впервые в его жизни делали мейк. Чем-то намазали, что-то подкрасили. По словам стилистов — совсем чуть-чуть, чтобы зрители не назвали их обманщиками. Но даже при этом на Хару из зеркала смотрел действительно неприлично красивый парень. «Неприлично» — потому что парню ненормально так выглядеть. Люди в принципе так выглядеть не могут. Кожа стала казаться идеально ровной и белоснежной, глаза — яркими, а губы слишком… девчачьими. Но, судя по восхищенным взглядам всех вокруг, так и должно быть.

Им с Тэюном уложили волосы и даже выдали одежду — темные узкие джинсы, майки, клетчатые рубашки, которые не разрешено застегивать. Плюс аксессуары — ремни, кольца, подвеску на шею. Обувь в этот раз разрешили оставить свою — и Хару, и Тэюн были в обычных кроссовках.

На них семерых было всего две визажистки, еще две девочки занимались прическами и один парень подбирал одежду. Общались все достаточно вежливо, работали быстро, так что вскоре всех трейни погрузили в микроавтобус и повезли на съемочную площадку.

Павильон располагался далеко не в центре Сеула, поэтому на дорогу ушло минут сорок, и это при том, что микроавтобусы едут по полосе для общественного транспорта. Хару успел допить свой кофе из термокружки, почитать, а под конец дороги даже задремал.

Причина такого расположения павильона — масштабные декорации. Для съемок шоу их монтируют в большом зале, чтобы рассадить трейни, наставников, разместить операторов и все необходимые коммуникации. Эта площадка будет постоянной, на ней будут проводить все отборы. Скорее всего, их будущее общежитие тоже где-то поблизости.

Хару представлял, что их привезут к какой-нибудь коробке, в которой будут проходить съемки. Но реальность оказалась куда более удивительной. Они подьехали к особняку, иначе это строение и назвать-то нельзя. Здание было похоже на декорации к съемкам какого-нибудь английского сериала про аристократов и волшебников. Правда, коробка из дерева и пластика тоже обнаружилась — за деревьями прятался временный павильон для съемок. То есть, такой тип здания, которое собрали за пару дней и через несколько месяцев так же легко разберут. Внешне — просто кубик, облицованный пластиковыми панелями, внутри… ну, видимо, — их съемочная площадка.

Минивэн остановился перед входом в павильон, они все вместе вышли из машины и… собственно, все. Машина просто уехала, оставив их у входа. Хару пожал плечами и шагнул к дверям. На улице достаточно жарко, солнечно, он и обгореть тут может.

Внутри было уже было гораздо «веселее» — по коридору сновали люди, а сразу около входа их подхватил кто-то из стаффа. Видимо — местный администратор.

— Какое агентство? — строго спросила эта девушка.

— New Wave, — ответил Тэюн.

— А, наши приехали. Пойдёмте, провожу вас в гримерку. Слушайте внимательно, потом расскажете остальным, если они не услышат. По задумке, большой зал, где будут проводиться отборы, расположен не здесь, в съемочном павильоне, а в подвале того особняка, мимо которого вы проехали. Поэтому выходить на площадку вы будете через двери лифта. На месте вам всё скажут точнее, просто будьте готовы отыгрывать тот момент, что вы как будто в том особняке, а не в этом ангаре. Следующее. До начала съемок сидите в гримерках…

— А если нужно в туалет? — испуганно спросил самый младший трейни.

— Туда и обратно, максимально быстро, — ответила девушка. — Внутри гримерок есть вода, есть где сидеть. Не шуметь, не перекрикиваться с соседями, быть готовыми к тому, что скоро вас позовут. Начало съемки через… пятнадцать минут. Все, это ваша гримерка.

Все время до этого они шагали мимо чего-то вроде переодевалок. Все дело в том, что съемочный павильон — это, действительно, практически ангар. В центре строения отдельная конструкция для самого зала, где они будут сниматься, а вокруг — комнатки-гримерки, похожие то ли на рабочие кабинки в офисах, то ли на пляжные раздевалки, просто чуточку большего размера. На дверях каждой висит эмблема агентства.

Внутри — дешевое пластиковое зеркало, которое немного искажает отражение, пластиковый столик, пластиковые стулья, один длинный диван. Хару и Тэюн успели сесть как раз на диван, а двое самых младших уже не влезли, так что им пришлось сидеть на пластиковых стульях. Обстановка была, конечно… не особо уютная. Но хотя бы прохладно. За тонкими стенами слышались тихие разговоры соседей. Сами они молчали. Практически все зависали в телефонах, самый старший пытался дремать, но постоянно просыпался, когда в гулком пространстве съемочного павильона что-то роняли.

Ни через пятнадцать, ни через двадцать минут никакие съемки не начались. Только через полчаса начали вызывать трейни из отдельных агентств, но им все равно пришлось ждать еще минут двадцать, прежде чем им посоветовали сходить в туалет и после этого заходить на площадку.