Чужая мечта

Глава 17. Искатели неприятностей

На каникулах стажеры занимались в агентстве с утра. Хару и Тэюн не были самыми старшими в группе, все же актерская карьера менее требовательна к возрасту, тут ты в двадцать пять лет еще не считаешься пенсионером. Хотя в их наборе все учились в школе, никого старше девятнадцати не было. Так что летом их всех активно нагружали занятиями.

Но Хару это, скорее, нравилось. Сидеть дома со смартфоном в руках — скучно. Хотелось поскорее чего-то достичь. Да и денег заработать хотелось… В июле шли дожди, так что выступать за чаевые они не могли. Хару один раз смог поработать в большом торговом центре зазывалой, но ему потом влетело за это от агентства. Ему не запрещено работать, да и на Мёндон им ходить можно, но вот приставать к прохожим с предложением попробовать новый кушон от такого-то бренда… это может плохо сказаться на его репутации актера. Так что контракт с тем агентством пришлось расторгнуть. Заработанное раньше Хару и Тэюн поделили между собой, но там совсем немного налички, даже и не знаешь, на что эти копейки потратить.

Хару очень хотелось поскорее начать работать.

В некотором роде он завидовал Тэюну. Тот сразу получил работу, ему скоро переведут первую зарплату — да, там совсем немного, ему останется около семидесяти тысяч вон, — но это деньги, которые он заработал как актер.

Так что утром, еще до начала занятий, Хару старался тренироваться сам. Дома ему неудобно — в его комнате мало места и зеркало узкое, нормально себя в движении не отследишь. Иногда, конечно, лучше записывать себя на видео, но зеркало — проще и быстрее.

Тэюн ему помогал, насколько у него получалось. Плюс они проверяли друг друга, много болтали и смеялись. Хару даже нравились эти утренние «занятия».

На последнем уроке пластики они учились изображать архетипы — это самые распространенные типы характеров для ролей второго плана. Например — умник, весельчак, аристократ, творческая личность. По словам самого учителя Пака, такие задания нужны, скорее, для проработки базовых навыков, потому что чистые архетипы и раньше-то не использовали, а сейчас вообще стараются как можно сильнее маскировать, чтобы зрителю не было слишком скучно. Но своим актерским составом они играли во что-то вроде шарад. Учитель шепотом на ухо говорил каждому имя персонажа, в котором считывается какой-нибудь архетип, и описывал ситуацию, они пять минут обдумывали свои дальнейшие действия, а потом по одному устраивали показ перед остальными, чтобы те угадали персонажа. Например — «Программист/умник заказывает цветы для своей „творческой“ девушки», «Плохой парень знакомится с соседями», «Стеснительная домоседка вынуждена провести презентацию в офисе». В монологе можно давать подсказки о том, чем занимается персонаж: «Знаете, я много времени провожу перед компьютером, поэтому не знаю, какие цветы нравятся девушкам. Есть гайд для таких целей?». Из-за этого отгадывать архетипы не сложно, но учитель Пак не обращает внимание на то, как быстро тебя «разгадали». Ему важнее, как ты двигаешься, как говоришь, насколько в твоей игре прослеживается бэкграунд персонажа.

Хару пытался изобразить богатого сноба в кафе, когда в зал вошли двое — менеджер начинающих актеров, Юсон, и какой-то незнакомый парень… или даже мужчина — ему могло быть как двадцать с чем-то, так и чуть больше тридцати.

— Как хорошо, что вы оба здесь, — сказал Юсон, когда Хару и Тэюн поклонились старшим. — Это секретарь Ли, он проводит вас на… важную встречу.

— Важную встречу? — удивился Тэюн.

— Это что-то вроде предложения о работе, — улыбнулся секретарь Ли. — Но придется съездить в другой офис, поэтому я должен попросить вас переодеться.

— А… у нас занятие через час, — растерянно сказал Тэюн.

— Я предупредил учителя Пак, он в курсе, — ответил Юсон. — Так что идите, переодевайтесь. И id-карту не забудьте.

Хару с Тэюном переглянулись, но послушно вышли из зала и спустились на первый этаж.

— Как думаешь, что им от нас нужно? — спросил Тэюн у Хару, пока они переодевались

— Что-то мне подсказывает, что это не съемки в дораме, — ответил Хару. — Он так сказал… «что-то вроде предложения о работе»…

— Как будто это не та работа, к которой нас готовили, — подытожил Тэюн. — Еще и в офис везут… Может, реклама?

Хару неуверенно пожал плечами. Это вполне вероятно, но почему-то не верилось, что в рекламу могут взять абсолютно неизвестных парней… или могут?

Секретарь Ли приехал на своем автомобиле и Хару с Тэюном уселись на заднее сиденье. Форму пришлось оставить в агентстве, потому что ехать на какую-то встречу с рюкзаками… было бы странно. Ехать только с телефонами и документами в руках было даже непривычно.

— Простите, а… чей вы секретарь? — осторожно спросил Тэюн.

Секретарь Ли хмыкнул:

— Обычно все знают меня в лицо, поэтому и не объяснили. Я — личный помощник госпожи Им Минсо, она продюсер на музыкальном отделении.

Хару и Тэюн удивленно переглянулись:

— А… зачем мы музыкальному продюсеру? — уточнил Хару.

— А вот это она скажет вам сама, я отказывают говорить на данную тему, — буркнул секретарь Ли.

В его голосе прозвучали капризные нотки… складывалось впечатление, что он — хороший друг своей начальницы и ее решение ему не нравится… Хотя Хару могло это и просто показаться.

Секретарь Ли привез их в головной офис телеканала NBS, что немного подавляло. Огромное здание, люди в костюмах, а тут они — в джинсах и кроссовках. Хару еще и в кепке, потому что дожди закончились и он перешел в режим «агрессивно защищаюсь от солнца всеми доступными методами». Собственную аристократичную бледность он уже начинал ненавидеть. Недавно у него обгорела кожи головы по пробору. Еще уши периодически страдают, потому что Хару иногда забывает их намазать кремом.

В здании Хару снял кепку и все не мог придумать, куда бы ее деть, чтобы потом случайно не забыть на столе или соседнем стуле. В итоге пристегнул к поясу.

Вместе с секретарем Ли они поднялись аж на двадцатый этаж, там прошли по светлым коридорам, пока в итоге не вышли к небольшой приемной.

— Минсо у себя? — обратил секретарь Ли к девушке за столом секретаря.

— Да, она одна, — кивнула секретарша.

Секретарь Ли зашел в кабинет, а Хару с Тэюном неловко топтались в приемной минуты две. Потом их пригласили внутрь.

Продюсер Им Минсо оказалась привлекательной женщиной, на вид — лет тридцати, но может быть и старше. Довольно худая, среднего роста, с достаточно короткими кудрявыми волосами. Корейцы нередко бывают кудрявыми, но обычно они это скрывают — выпрямляют волосы, делают косметические процедуры, которые обеспечивают долгий эффект. Но Им Минсо носила пышную короткую прическу, поэтому даже строгое платье не способно было скрыть ощущение, что она — та еще бунтарка. Хару, кажется, вообще впервые увидел в Корее человека, который бы так… открыто демонстрировал свои кудри.

Кабинет достаточно большой, с панорамными окнами, очень светлый, но немного пустоватый. Кроме рабочего стола и двух кресел напротив в кабинете был только овальный стол чуть в стороне. Видимо, для мини-совещаний. Именно к нему секретарь Ли и предложил пройти Хару с Тэюном сразу после знакомства с госпожой Им.

— Простите, мне нужно еще буквально тридцать секунд, я только отвечу на сообщение, — извинилась она и начала быстро что-то печатать на ноутбуке.

Хару начало казаться, что ее кудряшки — это такой способ психологического воздействия, потому что тугие завитки очень уж привлекали внимание, сложно было не смотреть на них. Им Минсо действительно быстро закончила печатать и направилась к столу, за которым сидели Хару и Тэюн. Секретарь Ли в это время уже покинул кабинет.

— Мне нужна помощь, — начала госпожа Им. — У нас через восемь дней начинаются съемки шоу на выживание и нам не хватает двух стажеров. В сжатые сроки сложно найти кого-то, кто будет более-менее достойно смотреться на экране, так что приходится идти на некоторые… хитрости. Я хочу попросить вас войти в состав конкурсантов.

Хару с Тэюном переглянулись. За пару секунд зрительного контакта Хару успел увидеть в глазах Тэюна те же, эмоции, что и у себя: удивление, недоверие и отсутствие особого желания ввязываться в подобную авантюру.

— Мы никогда не готовились к дебюту в айдол-группе, — осторожно заметил Тэюн. — Боюсь, что мы не сможем достойно выглядеть в подобном шоу.

— На шоу всегда есть трейни, которые недостаточно хороши по сравнению с остальными. Не умеют петь или танцевать, иногда недостаточно симпатичны, — спокойно ответила госпожа Им, — Это — наоборот — позволяет ярче подсветить по-настоящему талантливых участников. Главное, чтобы у зрителей не было вопросов, почему этих стажеров вообще взяли — то есть нужно уметь делать хоть что-то. Петь, танцевать или рэп читать. Вы умеете петь, этого будет достаточно, чтобы поучаствовать в первых выпусках. Не могу обещать, что вас исключат сразу, все же часто внешность для зрителей важнее таланта, но к последним сериям не остается тех, кто совершенно безнадежен как айдол. Я поговорила с вашим руководством, мы можем нанять вас как актеров массовки на минимальную оплату за выпуск. Во время участия в шоу вы будете жить в общежитии, там будет трехразовое питание, вам выдадут форму для тренировок, косметический бренд уже выслал подарки для всех участников, так что даже на это тратиться не придется. Да, по факту, три первых эпизода — это месяц в общежитии, за это время выплаты небольшие, но ведь вам не придется ни на что тратиться.

Хару и Тэюн снова переглянулись. Теперь стало даже как-то неуютно. Во-первых, Хару понял, что госпожа Им выяснила что-то об их прошлом — она знает, что с деньгами у них не очень и что они хотят подзаработать. Во-вторых, она обставила эту работу как личную просьбу, когда отказать крайне сложно. Даже не так — в Корее в принципе сказать «нет» — это невежливо, так не принято. Тут говорят что-то вроде «Я бы с радостью, но…», «Может быть, в другой раз…», «Я так хочу тебе помочь, но я совершенно бесполезен в этом…». В общем — при отказе нужно вертеться, как тот уж на сковородке, чтобы и не прослыть грубияном, и не взять на себя неприятные обязанности. Иногда, к слову, корейцы соглашаются, а потом просто не приходят. Позвонят через пару часов, будут посыпать голову пеплом и рассказывать, что они проспали, забыли, что у них заболела любимая комнатная моль, или порвались последние носки. Ну или вообще — сделают вид, что вы никогда и не были знакомы. Да, оборвать все связи с человеком корейцам иногда проще, чем отказать в просьбе. Сложно утверждать, что говорить «нет» — это табу. Хару, например, часто это делал, причем еще до того, как в его теле поселился чуть более прямолинейный Антон. Но одно дело — отказать однокласснику или учителю. Другое — влиятельному продюсеру. Как бы после такого не начали говорить «нет» твоей карьере.

— Это очень большая ответственность, — попытался выкрутиться Хару. — Мы будем на виду, это может сказаться на нашей репутации. Если мы не будем стараться — люди посчитают нас ленивыми, потом будет много хейтеров и будет сложно строить карьеру. А если будем стараться, а потом уйдем в актерство, то все будут говорить, что мы мечтали стать айдолами, но сдались, что тоже плохо отразится на нашем образе.

Госпожа Им сочувствующе кивала, пока Хару говорил, но затем сразу же ответила:

— Понимаю. Я тоже подумала об этом. Мне совсем не хотелось бы вам навредить, да и ваше руководство мне за это спасибо не скажет. Но вам почти по восемнадцать. Все отнесутся с пониманием к следующей истории: вы хотели стать айдолами, но все говорили вам, что вы приняли такое решение слишком поздно. А шоу — ваш шанс попробовать свои силы. Скажете на интервью, что договорились между собой: если сейчас не получится — значит, это не ваше, вам лучше строить карьеру актеров. Я давно в этом бизнесе, могу с уверенностью сказать, что вопрос возраста тут важен и ваши фанаты с пониманием отнесутся к подобной договоренности.

— Простите, но… это слишком ответственно и совсем не подходит нам, — вступил Тэюн. — Мы ведь не айдолы. Съемки шоу могут растянутся на полгода, особенно учитывая… ну, внешность Хару. Даже я понимаю, что очень велика вероятность, что его протащат по всему голосованию просто ради позиции вижуала. И что нам тогда делать?

Госпожа Им печально вздохнула, словно реально сочувствуя их сложному выбору, а затем неожиданно спросила:

— А почему вы так категорически не хотите становиться айдолами? В случае дебюта в группе данного шоу на выживание у вас будет контракт всего на три года. Это немного, вы будете свободны уже в двадцать один год. Но вы уже станете популярны, вас с удовольствием возьмут на главные роли, будет проще продвигаться как актерам. И это неплохой заработок. Я, конечно, не могу обещать успеха Wanna One, но интерес к шоу уже высокий, вы точно сможете хорошо заработать за это время.

Хару вздохнул:

— Вот так мы от «пары эпизодов» дошли до дебюта в этой группе.

Госпожа Им улыбнулась:

— Я не могу отрицать вероятность подобного. Но… она очень мала. Не буду спорить, что внешние данные важны, но у нас уже есть немало красивых стажеров, которые при этом умеют петь и танцевать. У большинства из них та же… проблема, которую мы придумали для вас: они достаточно взрослые и им не повезло быстро дебютировать, теперь они считаются старыми. Плюс ко всему, мы можем… по-разному показывать стажеров. Чем реже вы на экране — тем больше вероятность, что за вас не будут голосовать. Позиции в группе также очень важны. Ошибки на сцене, даже если они предсказуемы для вашего уровня — все это позволяет манипулировать мнением общественности. Ну, и главное: по правилам шоу, в группу войдет семь человек, зрители выберут только четверых, остальные — выбор продюсеров. Если вы каким-то чудом дойдете до финала и будете категорически против дебюта, мы примем огонь на себя и выберем других стажеров, это я могу вам обещать.

Хару и Тэюн снова переглянулись — кажется, скоро они реально начнут мысли друг друга по глазам считывать. Подписываться на подобное все еще не хотелось. Но госпожа Им обставляла все так, что отказаться… страшно.

— Я понимаю, что это очень важное решение, но у нас действительно мало времени до начала съемок, поэтому я не могу дать вам много времени на раздумье. Давайте так — вы посидите в соседнем конференц-зале, почитаете типовые контракты и те, которые мы приготовили специально для вас, потом мы обговорим условия, которые вы считаете важными для нашего с вами сотрудничества. Хорошо?

— Мне нужен мой дедушка, — решительно сказал Хару.

— Дедушка? — удивилась госпожа Им.

— Да. Он поможет нам с контрактами. Кроме того, мы еще не можем ничего подписывать без согласия родителей.

— Насчет последнего — нет, можете без них. Для заключения долгосрочного контракта предпочитают подстраховываться разрешением родителей, но для участия в шоу достаточно подписи того, кому есть шестнадцать лет. Там нет ничего, для чего нужно разрешение родителей. А насчет дедушки… Он сможет сюда приехать? Я могу выслать за ним машину.

— Он не работает, — осторожно ответил Хару. — Я могу позвонить ему.

— Звони, — сказала госпожа Юн, — Я же должна знать, куда посылать автомобиль.

Хару под ее внимательным взглядом позвонил дедуле, коротко поинтересовался его здоровьем и попросил приехать на телестудию.

— Опять куда-то вляпался из-за своей симпатичной мордашки? — с иронией в голосе спросил дедуля.

Динамики телефона громкие, поэтому госпожа Юн точно услышала эту фразу — у нее даже дрогнули губы, как будто она хотела улыбнуться, но не смогла себе это позволить.

— Да, типа того, — вздохнул Хару.

— Хорошо, пусть присылают машину. Но пока бабушка Хару не отгладит мои брюки, я из дома не выйду!

— Мы подождем, — едва скрывая улыбку, ответил Хару.

Он закончил разговор, назвал адрес уже не госпоже Юн, а секретарю Ли. Затем Хару и Тэюна проводили в пустой конференц-зал по соседству, а секретарь Ли поехал за дедушкой Хару. Как раз, пока доедет, бабуля отгладит дедушкин костюм.