Чертов менталист

Глава 30

— Я тебя ненавижу! — произнесла дамочка, уставившись на меня остекленевшим взглядом.

Да, я воспользовался своими способностями, скрывать не стану. А что такое? Меня тут убивать как бы собрались, могу защищаться всеми возможными способами. Сам же первый дал о том знать деду и Карпу Матвеевичу, поскольку возникшая ситуация к ним тоже прямое отношение имеет. Поэтому искренне надеюсь, что через полчаса — край минут через пятьдесят это недоразумение от меня заберут и будут задавать ей вопросы уже в стенах соответствующего заведения. Ну а пока кавалерия не прискакала, буду крутить барышню сам.

— Как давно ты знаешь обо мне?

Чем люблю допрос под жестким ментальным контролем, так тем, что нет возможности схитрить, сыграть на полутонах. Человек отвечает честно, даже если очень не хочет этого делать. А мне что-то поднадоело быть добрым и понимающим к тем, кто открыто выступает против меня.

— С момента твоего рождения.

Значит, отслеживала дальнейшую судьбу отца своего бастарда. Что, впрочем, вполне логично. Вдруг как получится в трудную минуту вновь к княжескому боку прильнуть и очередные преференции получить?

— Когда ты начала меня ненавидеть?

— Когда мой сын сказал, что ты его враг.

— И когда он тебе об этом сообщил?

— Вчера.

Что и требовалось доказать. Изюмов решил действовать чужими руками. Самому до меня уже не дотянуться по собственной глупости, значит, пустим маму биологического тела в расход. Заодно и окончательно похороним тайну бастарда Ноября. Я никогда не поверю, что он всерьез предполагал, что вот эта напуганная собственной решимостью женщина со мной справится. Ну… процентов пять успеха — да, вполне. Если бы я шел, погруженный в свои мысли, не смотрел бы по сторонам и всякое такое. Но как-то безжалостно по отношению к той, которая когда-то делила с ним одну постель и подарила ему сына. Еще одно подтверждение моего давнего вывода, что Николай Алексеевич Изюмов — весьма мерзкий тип, и некромантия тут совершенно ни при чем.

— Где вы встречались?

— На набережной Фонтанки, возле Михайловского замка.

— Что попросил у тебя сын?

— Денег.

— Сколько дала?

— Всё, что было на счетах. И еще карту ему открыла. Без имени пользователя.

Я присвистнул. Красиво гуляем! Империя у нас за гражданами бдит изо всех сил. Если какой-то параноик желает, чтобы даже в теории его траты отследить было невозможно, заказывает себе карту без имени. Но! За любую операцию по ней будь готов отстегнуть от одного до пяти процентов комиссии. Ну а что ты хотел? За свободу самовыражения надо платить. А самое красивое, ну кто вам сказал, что операции по такой карте вообще никак нельзя зафиксировать? Глупость несусветная. Возьмут сотрудников Императорского банка за причинное место, те тут же распечатку выдадут, где, что и когда. Вот как дети, право слово, в сказки верят, да еще за собственный счет…

— За что меня ненавидит твой сын?

— Ты плохой! — уверенно отозвалась дамочка.

— А конкретнее?

— Ты… ты…

Пластинку заело. Ну да, не будет же князь Изюмов объяснять глупенькой влюбленной в него женщине, что из-за моего сопротивления ему пришлось занять тело её сына, куда менее отвечающее его амбициям. И что про сына как такового она уже может забыть раз и навсегда. Осталась только одна оболочка, а дух Ноября отправился куда-то туда, в объятья Всесоздателя.

Ладно, попытка номер два.

— А ты меня за что ненавидишь?

— Ты! Ты! Ты!..

Ну, интонации поменялись, конечно, а вот смысла сказанному это ничуть не прибавило. То есть Николай Алексеевич даже подходящую легенду состряпать не удосужился. Просто пришел и заявил: мам, я тут своего брата, который от законного брака родился, вдруг возненавидел так, что челюсти скрежещут. Даже сбежал из-за него из Академии. В общем, ты тоже его того-этого, проклинай от всей души. А будет оказия — прибей ненароком, чтобы я себя счастливым почувствовал.

И ведь сработало! В чем подвох? Бабы — дуры, или налицо некритическое восприятие самого близкого человека?

На несколько секунд я завис, сообразив, насколько близки слова некритический и некротический. Сбросил морок, встряхнулся. Мне надо дождаться спецов и сдать дамочку с рук на руки. Так соберись, не расклеивайся. Никого не интересует, выспался ты сегодня или нет. Дерьмо случается. Раз ты оказался расторопнее, чем в прошлом своем воплощении, повесь себе виртуальную медальку на грудь, и возвращайся в реал.

— Твой сын ведет себя не так как всегда? — просто контрольный вопрос в ожидании приезда спецов из особого отдела.

— Да. Он… так изменился. Это всё из-за тебя!

Ого! А мы еще выводы пытаемся делать! Не ожидал прямо от человека в таком состоянии.

— И давно твой сын стал другим?

— С тех пор, как на него объявили охоту!

Хм, логично. Вали всё на обстоятельства, они спишут и другой характер, и незнание каких-то базовых вещей, о которых должен был быть в курсе исходный Ноябрь.

А потом я подумал. Да какого рожна? Я и так использую в общении с дамочкой свой дар, о чем уже уведомил Семеныча. Чуть слабее, чуть сильнее, какая уже разница?

Направленное внимание. Считай, полное сканирование с возможностью выбрать наиболее заинтересовавшие тебя моменты воспоминаний. Понеслась!

Вот встревоженный подчиненный приносит дальфон, где голосовым сообщением указано место встречи. Хм, а Изюмов — молодец. Сообразил, что проверять в первую очередь будут личные телефоны семьи, а все прочие — по остаточному принципу.

Вот сама встреча. Ноябрь изображает из себя трагического героя и всячески старается держаться подальше от встревоженной матери. И только после выдачи ему на руки обезличенной карты меняет гнев на милость и позволяет бедной женщине припасть к своей груди.

Так, а когда он на меня нажаловаться-то успел? Что-то я не заметил. Ладно, еще раз с самого начала…

А, вот и нужный момент. Да, во время встречи на Фонтанке. Ля, как же мимика Ноября в этот момент мимику Николая Алексеевича напоминает! Ябедничает. Но как-то неконкретно. Дескать, увидел в Академии своего младшего брата, а тот на меня так недобро посмотрел, что я сразу понял: хана! А уж когда за мной полиция явилась, то и вовсе в этом мнении утвердился. В общем, валит с больной головы на здоровую. Я-то его, между прочим, вообще не видел изначально, только злость его почувствовал. Если бы он сдержался в тот момент, вполне вероятно, до сих пор числился бы студентом Государственной магической академии и забот бы не знал.

И вот отсюда опять же вопрос: отец ведь уже впрямую подозревал меня в том, что я менталист. Даже в особый отдел на меня и на деда настучал. Тогда почему же при прямом столкновении он столь глупо себя повел? Я бы на его месте сделал вид, что я в домике, и полями-огородами постарался бы оказаться как можно дальше от человека с прокачанной силой духа, чтоб никоим образом его внимания к себе не привлечь. Загадочно. Гордость не позволила поскорее убежать? Или что? Может, зря я считаю Изюмова реально опасным противником, в то время как он дешевый понторез?

Да, в плане лабораторной работы Николай Алексеевич давал фору многим. Он просто фанател от некромантии, посвящая занятиям ею всё свое свободное время. И, разумеется, достиг в своей стихии определенных высот. А уж про его коронную, как выяснилось, фишечку с вытеснением духа кровного родственника, я вообще промолчу.

Но вот чисто по-человечески… дурак же? И зря я к нему с таким пиететом относился. Говорил же Козьма Прутков, что специалист подобен флюсу, полнота его односторонняя. Так и здесь вышло.

— Откуда ты знала, как я выгляжу? — спрашиваю чисто, чтоб скоротать время.

— Задала поиск в сети. Нашла фотографии с похорон.

— Как ты поняла, в каком общежитии меня искать?

— Сын сказал, что ты воздушник. Я скачала план территории Академии и выяснила, где находится ваше общежитие.

Как же всё просто-то! Если изначально я был против дедовского плана загнать всех под пропускной режим, то теперь прямо жду — не дождусь, чтобы эта вольница поскорее закончилась и всякие придурошные мстители тут не шлялись.

Когда уже люди из особого отдела прибудут, а? Мне в свою комнату хочется попасть как можно скорее, а не выплясывать вокруг этой неадекватной жертвы материнской любви.

— Куда отправился твой сын?

— Он не говорил.

— Как вы договорились держать связь между собой?

— Он даст мне знать.

— Когда он в следующий раз обещал позвонить или написать?

— Ной не сказал, он у меня вообще парень скрытный.

О, Всесоздатель, дай мне сил остаться спокойным и не сорваться на эту несчастную бабу, которую по факту поимел её же бывший любовник, отобрав у неё единственного сына. Нет, пусть ей об этом другие люди сообщают. Я морально не готов на такое. Ной! Она зовет его Ной. Интересное сокращение от Ноября. Я бы и не подумал.

Да где же особый отдел, когда он так нужен⁈ Что-то я начинаю разочаровываться в наших спецслужбах. Сначала студента упустили прямо из общежития, сейчас вон вафлят и не торопятся его маменьку забирать. Ребятушки, я к вам даже на полставки не нанимался работать! Мою лекцию о природе Иных можно вообще считать актом благотворительности. Так какого лешего я должен ждать и продолжать удерживать женщину, которая при прочих вводных вполне могла бы отправить меня на тот свет?

Еще минуты через три наконец-то появились долгожданные гости во главе с Игорем Семеновичем, который отчего-то выглядел запыхавшимся, хоть и провел последние минимум полчаса в машине. Я коротко передал ему содержательную выжимку из нашей беседы с дамочкой плюс саму дамочку и ее нож сверху. Еще раз честно тет-а-тет признался, что да: грешен, пользовался своими способностями с той самой секунды, как понял, что припасенный ею нож предназначен для меня. А теперь, пожалуйста, избавьте меня уже поскорее от этого геморроя, умоляю!

Увы, дедуля в этот раз был непреклонен и настоял на том, чтобы составить протокол чин по чину. Я психанул и заявил, что сначала моя комната и туалетная комната в ней, и только потом бумажная волокита. Меня милостиво отпустили, велев вернуться не позже, чем через десять минут. Экая похвальная пунктуальность!

Не знаю, какую игру затеял Семеныч. Я прекрасно понимал, что он с легкостью может избавить меня от этих многочисленных подписей под протоколами и нудного опроса. Однако же он так не поступил. Почему? Тем более сейчас-то случай такой, на грани практически, учитывая, что я использовал свой ментальный дар, чтобы остановить, а затем разговорить преступницу. И вот всё это заносить в официальное дело? Серьезно? И в чем тогда смысл происходящего?

Я пытался спросить дедулю отдельно, но он лишь сердито зыркнул на меня, дав понять, что не собирается в настоящий момент давать мне какие-либо разъяснения. Даже так?.. Ладно. Запомним, старый хрыч. Вот захочешь новую лекцию про Иных, тогда и запоешь соловьем. Другого спеца у тебя все равно по этой тематике нет. А игра в одни ворота — это не по моей части, ищи себе другого дурачка, если найдешь, конечно.

В общей сложности особисты отняли у меня еще около двух часов. Ни разу не спешные ребята. Семеныч жаждой общения не горел, всячески подчеркивая, что он здесь исключительно по долгу службы находится. В общем, по итогам разбирательств я счел себя обиженным и сразу по окончании всей бумажной волокиты отправился в общагу, где и заперся в комнате, желая провести остатки дня как патентованный интроверт.

Через три минуты звякнул сообщением дальфон.

«Так надо», — отписал дед.

И опять ни объяснений, ничего! Ребятушки, вы, может, и видите во мне восемнадцатилетнего парня, которого не зазорно втемную использовать, вот только я на такое не подписывался. И хоть Игоря Семеновича я люблю, но… всему должен быть свой предел.

Еще одно сообщение от дедули вдогонку пришло. Неужто сообразил что-то? Впрочем, от меня негодованием так фонило, что его-то точно должно было пронять. Ладно, что пишет?

«Общежитие стихии природы. Сегодня туда заселилась одна знакомая тебе особа. Приглядывай за ней по возможности. Она нам еще пригодится».

Я мысленно перебрал всех известных мне девушек — ведь речь в сообщении определенно шла именно о женщине. Из весьма немногочисленной подборки выделил природниц. И тут сообразил…

Он что, Марию Василькову сюда притащил? А как же ее разборки с опекуном графом Обмоткиным?

Я не знал номер дальфона моей несостоявшейся невесты, так что писать в личку было некому. Зато на связи была Глафира, и уж она-то точно должна была знать, где сейчас находится Маша. Поэтому я написал ей короткое сообщение, решив не пугать прямым звонком. Вопрос был уже явно не из тех, что требует немедленной реакции.

Мачеха отписалась мне где-то через полчаса. Оказывается, они обедали с Емельяном и Прохором, а дальфон она оставила в спальне. И да, Мария уехала еще позавчера, сказала, что её юридические проблемы начали решаться, и больше необходимости прятаться в святом месте у нее нет.

Мысленно я всплеснул руками. О, женщины! Вот как по поводу князя Асатиани в панике позвонить, так Глафира первая. А чтоб сообщить, что Василькова её покинула — так об этом и забыть преспокойно можно. Это же совершенно неважная информация.

Ладно, еще раз, только спокойно. Судя по всему, Василькова теперь тоже студентка-первокурсница, как и я. В целом нейтральное событие, но, вполне вероятно, ввиду этого обстоятельства у нее появился весомый рычаг давления на опекуна-расхитителя. Говорят же, что из Академии выдачи нет. Отлично, но меня это никоим боком не касается. Идем дальше. Она природница, я воздушник, нам не встретиться никак. И это тоже замечательно.

Единственный момент, из-за которого дедуля мог написать то, что написал, Василькова — Иная. А деду, равно как и Карпу Матвеевичу требуется подопытный кролик, чтобы отрабатывать свои навыки понимания людей с подобным типом мышления.

Тогда при чем здесь я, опять же? Я себе уже нашел иной объект для изучения. Бармен из «Сморчка» с его потенциально прокачанной силой духа мне куда интереснее заурядной девицы. А с учетом, что Мария вполне может продолжать думать, что я могу стать её женихом… Нет-нет, только не это!

Что еще нас объединяет с ней? Соучастие в убийстве Максима Гедеоновича Вертаева? Так полиция уже постановила, что с маньяком произошел несчастный случай, все облегченно выдохнули, а уж я в первую очередь. Шантажировать этим обстоятельством меня у нее никак не получится…

Тут-то я и поймал себя на мысли, что отношусь к Васильковой, скорее, как к досадному фактору, помехе или вовсе врагу. Но она вроде бы никаких угроз в мой адрес ни разу не выказывала, да и в целом вела себя как мышь под веником. Тогда с чего вдруг такая реакция? Наоборот же вроде радоваться надо, что еще одним знакомым человеком в Академии стало больше. Агнесса Вилюкина, Эраст Миндель, теперь вот Маша Василькова.

Только сколько я себя ни успокаивал, отчего-то мне на душе легче не становилось. Эта девчонка упорно ассоциировалась у меня с крупными неприятностями, ввязываться в которые я совершенно не хотел. И да: тот факт, что взамен я получал дополнительный объект для изучения, ситуацию ничуть не улучшал.

Дальфон снова тренькнул, пришло очередное сообщение. От деда или от Глафиры?

Не угадал ни разу. От Васильковой, если верить подписи. Предлагает встретиться и прогуляться. А чтобы я не мог убежать, сообщила, что уже стоит возле входа в мое общежитие. То есть отказ там даже не рассматривается изначально.

Ну, дедуля! Ну, удружил! Ввек не забуду!

Я переодел костюм на джинсы, достал максимально легкомысленную футболку. Подумав, добыл еще и ветровку. Последние дни лета теплыми вечерами уже не отличались. Надеюсь, хотя бы сегодня мне не придется убивать очередных Машиных ухажеров…