Черный ратник 2

Глава 9

Я провёл пальцами по карте, там где шла тропа к Белоярску, и наткнулся не просто на условный знак или точку, а на отчётливый символ — скрещённые мечи. Более того, вокруг Белоярска светилось алое кольцо, условное обозначение осады.

Я поднял взгляд на Громова. Он побледнел и нахмурился.

— Вот здесь, — он ткнул в точку южнее Белоярска, обозначавшую заставу у Сизого Кряжа. — Видишь?

Действительно, обозначение заставы там было перечёркнуто резкими чёрными линиями. Ситуация была даже хуже, чем катастрофическая, она была просто-напросто хреновой. Все опорные точки перед Белоярском пали. Сама же крепость стала последним очагом сопротивления на перевале, и то она была зажата в кольцо.

— Сколько в крепости гарнизона? — спросил я, сворачивая карту.

Громов тяжело вздохнул.

— Сейчас человек триста, не больше. В основном ополчение. Но есть и дружина. — Громов поморщился. — Если в городе только Велес, то дружинников там совсем немного.

— Ратников или магов, я так понимаю, нет? — без особенной надежды спросил я.

Громов покачал головой.

Триста защитников против неизвестного числа нападающих, подкреплённых магами. И мы, восемь воронов, двое из которых травмированы, должны были как-то изменить эту ситуацию.

В принципе, разница между обычным бойцом и ратником колоссальная. Если бы не маги на той стороне.

— Утром будем прорываться, — спокойно сказал я. — Нужно добраться до крепости любой ценой.

Громов снова кивнул. Это была необходимость. Вне стен Белоярска делать было нечего.

Я осмотрел поле боя. Соловьёв с Иваном уже принялись собирать трофеи. Ярослава оказывала первую помощь двум Воронам из отряда Артёма. Сам Артём молча стоял над трупом последнего диверсанта.

— Только сначала, — вздохнул я, понимая, что работа на сегодня была еще не окончена, — давайте-ка похороним своих.

Пока все остальные занимались своими делами, мы с Громовым и Артёмом нашли хорошее место, чтобы закопать Серёгу. Оно находилось дальше от тропы, под сенью сосен. Здесь пахло хвоей и сырым камнем. Место было довольно уединённым и очень спокойным, ещё и рядом с журчащим ручьём.

Пока Артём с Громовым тащили тело, я принялся за работу. Нашёл место, где земля была помягче, и начал копать. Позже, когда Артём и Громов присоединились ко мне, мы стали рыть по очереди, коротко и резво взмахивая лопатой. Несколько раз приходилось вгрызаться в землю и перерубать корни.

Когда яма стала достаточно глубокой, я выдохнул и вылез наверх. Спина болела, а по телу струился пот, но дело было сделано. Серёга был завёрнут в свой же пропитанный кровью плащ. Я вместе с Артёмом подхватил тело и отнёс его к свежей яме. Затем мы аккуратно опустили его внутрь.

На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь нашим тяжёлым дыханием. Мне было нечего говорить. Каждый из ратников знал, чем могла закончиться любая из наших вылазок. Что во время испытаний, что сейчас. Я взял горсть мягкой земли и бросил её в яму. Следом за мной также сделал и Громов. Артём же постоял немного, молча глядя перед собой.

— Покойся с миром, — тихо произнёс он и принялся закапывать могилу.

Когда мы закончили, вокруг уже царила ночь. Прохлада забиралась под одежду, но я всё равно нашёл недалеко подходящий камень и воткнул его в могилу. Грубый и неотёсанный символ. Артём же положил на камень шлем погибшего.

Прежде чем вернуться обратно, я отошёл к роднику и умыл лицо. Ледяная вода обожгла кожу, но едва ли смыла усталость. Я вернулся к лагерю на поляне, Ярослава уже приготовила простой ужин — кашу с жёсткими кусочками мяса.

Двое Воронов из отряда Артёма сидели рядом с костром и медленно, немного апатично ели кашу.

Я подошёл к рыжей и взял свою порцию. Горячая еда тут же согрела меня и заставила пробежать по телу приятную волну тепла. Соловьёв сидел, завернувшись в плащ, и смотрел на звёзды. На его лице не было его обычной скучающей гримасы, лишь усталая, отстранённая серьёзность. Громов подбросил в костёр веток и присоединился к трапезе. Артём молча сел в стороне.

На сегодня наши приключения были закончены. Мы доели, распределили дежурства и устроились на ночлег.

Уже утром я с Громовым ещё раз внимательно изучил карту.

— Кольцо тут и тут, — глухо произнёс Громов. — Мятежники перекрыли здесь подходы. Главные силы, полагаю, расположились вот здесь, у восточных ворот. — Он пальцем скользил по карте, показывая мне на места, о которых говорил. — Там небольшое плато, штурмовать будет удобно.

— Прошлым маршрутом мы не дойдём, — покачал головой я. — Слишком известный путь.

Громов мрачно усмехнулся.

— Тогда двинемся по небольшой козьей тропе. Явно лучше, чем ломиться в лоб.

Мы замолчали, изучая карту.

Иван стоял чуть в стороне, но явно слышал наш разговор. Он подошёл ближе и спросил:

— А если тропу перекрыли?

— Тогда найдём другое подходящее место, — спокойно проговорил я.

Громов медленно кивнул.

— Я проведу.

На этом подготовка и закончилась.

— Подъём! — скомандовал я, сворачивая карту.

Артём медленно выбрался из спального мешка.

— Подготовлю своих, — буркнул он, протирая глаза.

Мы двинулись в путь затемно, и рассвет застал отряд уже в седлах. Над горами нависало серое, блёклое небо, а воздух был холодным. Я ехал впереди, периодически просматривая карту. Громов рядом, его взгляд, привыкший к родным скалам, пристально скользил по склонам, отыскивая знакомые ориентиры. Мы свернули с главной тропы и углубились в холмы, а вскоре вовсе запетляли между скальных выступов и зарослей колючего кустарника.

Разговоров не было. Только ветки хрустели под копытами лошадей, да седла скрипели.

Наш путь лежал вдоль главной тропы, иногда отдаляясь от неё, а иногда даже пересекаясь с ней выше или ниже по скалам. Где-то приходилось взбираться, где-то вести лошадей рядом с собой. И вот, забравшись на очередную скалу, я поднял руку, сжимая кулак. Отряд замер, вжимаясь в скалы. Со стороны тропы донёсся отдалённый, но чёткий звук — лязг железа о камни и приглушённые голоса.

— Патруль, — одними губами прошептал я, поймав глазами Ярославу.

Она кивнула и осторожно, беззвучно обнажила клинок. Иван присел на корточки и приготовился к рывку.

Все затаили дыхание. Мимо по основной тропе, в шагах двадцати ниже нас, прошли пятеро. Отсюда сверху я мог видеть их — не ополченцев, а настоящих бойцов в добротных, хоть и потрёпанных доспехах с чужими гербами. Их движения были уверенными, а глаза внимательно сканировали окрестности. Они шли не спеша, как хозяева этой земли. Один из них что-то сказал совсем негромко, и другие коротко и жёстко рассмеялись.

Один взгляд не в сторону или вперёд, а наверх, и они могли бы заметить нас. Но бойцы были чересчур расслабленными и предпочитали обмениваться короткими репликами между собой. Мы не дышали, пока звук шагов не растворился ниже по тропе. Я поднялся на ноги и отряхнулся. Никто не проронил ни слова. Этот патруль был первым подтверждением того, что карта не врала. Враг уже был тут.

Я махнул рукой вперёд, и мы двинулись дальше, причём идти стали медленнее и осторожнее. Сталкиваться даже с разведывательным отрядом мятежников — значило быть обнаруженными, а этого допустить было нельзя.

Скрытая тропа привела нас к перевалу, и отсюда открывался вид на небольшую долину внизу. Она была усеяна чёрными, дымящимися пятнами. Вот только это были не костры.

Это были остатки хутора. Вместо изб и дворов там теперь лежали кучки обгоревших брёвен. Воздух даже здесь, на высоте, горчил сладковатым, тошнотворным запахом гари.

На основной же тропе внизу лежал разбитый обоз. Повозки были разбросаны, как игрушки великана, колёса изогнутые, переломаны, а груза и след простыл. Ни людей, ни лошадей видно не было. Только вороны, тяжёлые и чёрные, деловито копошились в этом хаосе.

Мы двинулись дальше. Я шёл рядом с Громовым и внимательно всматривался и вслушивался в наше окружение. Дважды приходилось резко прятаться в скальных расщелинах. Был ли там враг или свои — неважно.

Нам пришлось провести ночь в горах без костра и тёплой еды. Но это было небольшой ценой за безопасность. Дежурили по двое, спали на холодных камнях. Зато уже утром мы выбрались на небольшой склон, поросший чахлыми деревцами.

Громов шёл чуть впереди. Он замер и поднял вверх сжатый кулак. Он пригнулся и осторожно пробрался немного вперёд, а затем повернулся к нам и приглашающе махнул рукой. Я оставил лошадей позади, со мной к Громову осторожно пробрался Артём.

Мы оба легли на землю. Перед глазами открылся вид на уже знакомое плато.

Перед нами лежал Белоярск. Вот только это был не тот город, который я посещал совсем недавно. Крепость была сжата в тиски. Некогда белые стены теперь были исчерчены чёрными подтёками от огня и изрыты выбоинами от снарядов. Из-за зубчатых стен поднимались чёрные столбы дыма и заволакивали собой небо.

За досягаемостью стрел и снарядов защитников Белоярска копошились палатки, знамёна и повозки мятежников. Но это было не главное.

У стен по осадным лестницам карабкались крошечные, но яростные фигурки. Сверху на них лили кипяток и смолу, сбрасывали камни, но они лезли и лезли, падали и сменяли друг друга. На одном из участков стены, прямо напротив нас, уже кипела рукопашная схватка, виднелись вспышки стали и взмахи оружия. Защитники стояли плечом к плечу и отбивали атаки.

Вот только через несколько мгновений на это место обрушилась шквалом чёрная масса штурмующих, и несколько тел, беспомощно взмахнув руками, свалились вниз.

Над полем боя уже кружили хищные птицы, предвкушая пир.

Но хуже лестниц было другое. Мятежники не штурмовали стены только в одном месте. Нет. Вдалеке медленно ползло многоярусное чудовище из тёмного дерева. Огромные колёса толкались невидимой силой изнутри. Осадная башня. Её верхняя площадка была вровень с зубцами крепостных стен, и внутри копошилась тёмная масса воинов, готовых хлынуть на стену смертоносным потоком.

У восточных ворот под прикрытием огромных, обтянутых сырыми шкурами щитов десятки людей раскачивали таран. Он был сделан из цельного ствола дерева, усиленного сталью, с наконечником в форме волчьей головы.

С каждым ударом в массивные, обитые железом ворота вокруг Белоярска раскатывался глухой, протяжный грохот.

— Дерьмо, — хриплый и прерывистый голос Громова прозвучал совсем рядом.

Он не сводил глаз с города, и его лицо было искажено такой болью, будто тараном били не по воротам, а по нему самому.

— Они долго не протянут.

Он был прав. Защитники сражались с отчаянием обречённых. Но их было катастрофически мало по сравнению со штурмующими. Они метались по стенам, закрывая проломы, отбивая лестницы, но их число таяло на глазах. Это была не оборона, а медленная, мучительная смерть.

Я скользнул глазами по тылу вражеского войска и вдруг понял, кто скорее всего двигал вперёд огромную тёмную осадную башню. На небольшом холме, в стороне от всей этой суеты, стояла одинокая фигура. Если бы не тёмно-багровая роба, развевающаяся на ветру, то я бы его даже не заметил. Вокруг него воздух искажался и как будто поглощал реальность. Даже отсюда я видел, как от него в стороны раз за разом исходили багровые искры.

Это был маг, притом высокого ранга. Он стоял неподвижно, раскинув руки в стороны. Вокруг него копошились помощники, и несколько воинов в латных доспехах стояли на страже.

— Вон там, видишь? — спросил меня Артём и ткнул пальцем в мага. — Что он делает?

Ответа на этот вопрос я не знал. Возможно, он двигал осадную башню. А возможно, именно его заклинание так опалило стены Белоярска.

— Это не важно, — спокойно ответил я. — Давайте пока назад.

Мы отползли, а затем, пригибаясь, вернулись к отряду. Громов вместе с Артёмом описали ситуацию оставшимся позади соратникам.

— Боги… — только и смог прошептать Иван.

Соловьёв, нахмурившись, смотрел на меня и ждал решения. Ярослава крепко сжимала рукоять меча, в её глазах медленно начинала плескаться красная аура.

Я посмотрел на отряд. Лица, обращённые ко мне, были взволнованными. Вот только в глазах я не видел ни страха, ни отчаяния.

— Слушайте все, — мой голос прозвучал твёрдо и перекрыл отдалённый гул битвы. Он заставил всех встрепенуться. Даже Соловьёв немного взбодрился. — Город без нашего вмешательства падёт.

Громов смотрел на меня тяжёлым, оценивающим взглядом. Для него единственного Белоярск был родным домом.

— Тим, — обратился ко мне Артём, — я всё понимаю, но ты же не предлагаешь драться с ними?

— Всю эту армию мы не победим, — согласился я. — Наша цель не в этом.

— А в чём? — спросил один из воронов Артёма.

— Ворота, лестницы или осадная башня, — совершенно серьёзно перечислил все варианты я. — Выбирайте.

— Это верная смерть, — покачал головой Артём.

— Тим, — вдруг вмешался Громов, — достань карту.

Я достал и раскрыл карту. Громов забрал её у меня и показал остальным.

— Смотрите, — он ткнул пальцем в западную часть стены Белоярска. — Здесь, недалеко от ворот, есть тайный ход. Через него можно пробраться в крепость. Тайных ходов в Белоярск несколько, но к двум другим не подобраться.

— Значит ворота, — усмехнулся я, делая окончательный выбор.

Повисла небольшая тишина, которую нарушал лишь отдалённый рёв битвы. План был безумным, но это было единственное, что сейчас имело смысл. Ждать нельзя, город падёт. Бежать я не собирался. А вот неожиданный бросок в самое пекло был единственным шансом для города и ордена.

Если Белоярск падёт, то мятежники смогут перебросить большое количество сил на оперативный простор, и придётся говорить уже о защите Ярмута.

— Мы действительно не сможем победить всю армию, — повторил я. — Но этого нам и не нужно. Достаточно ударить в отряд у ворот. У нас восемь ратников, восемь лошадей, ауры и техники. И нас совершенно не ждут.

— А если нас заметит маг? — спросил Ворон.

— Он занят, — покачал головой я. — Так что ему будет не до нас. По крайней мере, сначала. А дальше это будет уже не важно.

Я вдохнул свежий горный воздух и размял плечи.

— В любом случае, решайте. Заставлять никого не стану. Но лучшего шанса у нас не будет.

— Атаковать будем не в лоб, — поддержал меня Громов и ткнул пальцем в карту. — Они все смотрят на стены. Мы ударим с фланга, со стороны вот этого оврага. Проскочим прямо у них под носом и прорвёмся к стене у западной башни.

— Ладно, — к моему удивлению, первым определившимся оказался Соловьёв.

— Ладно? — с интересом спросила его Ярослава.

Уголки её губ поползли вверх.

— А что сказать? — пожал плечами Соловьёв, немного засмущавшись собственной решимости или реакции рыжей.

— За орден, — сказал ему Иван. — Например.

— Или за императора, — следом за Иваном произнёс Артём.

— К черту Орден, — неожиданно оскалился Соловьёв, но Императора к черту посылать не стал. — За безбедную старость с вином в брюхе и с женой под боком.

Молодые Вороны из отряда Артёма немного повеселели от наглости Соловьёва и даже слабо заулыбались. Понятно, что страх у них никуда не делся, но его затмила решимость.

— Тогда пошли, — я обвёл их взглядом.

Времени на напутственные речи или последние приготовления не было. Мы вскочили в седла. Я ещё раз внимательно смотрел своих людей, а затем первый пришпорил коня.

Мой верный гнедой жеребец вздрогнул, почувствовав предстоящую резню. Я мягко провёл ладонью по его гриве.

— Тихо, — успокоил верное животное я.

Громов последовал за мной. Я не чувствовал волнения, хотя внутри был лёгкий холодок предвкушения. То, что мы собирались провернуть, это не сражение с бандитами или сделка с купцами.

— Во имя моё, — одними губами прошептал я. — Во славу мою.

А дальше я первым выскочил из редколесья.

Отряд клином понесся по оврагу, держась в тени, как и планировали. Сердце забилось чуть чаще, но я разогнал ауру и ледяное спокойствие вновь воцарилось внутри. Я крепче сжал поводья и пришпорил коня.

Враги заметили нас только тогда, когда мы были уже в трёхстах шагах. Это был небольшой лагерь обозников. Они были в тылу у штурмующих ворота бойцов. Они вскочили, указывая на нас, но их крики потонули в общем гуле. Мы неслись вперед как тайфун.

Я, даже не напрягаясь, наклонился в седле и несколько раз рубанул острозаточенным клинком. Мои удары на полном скаку рассекали глотки и лица неудачно подставившихся обозников.

Позади меня Громов и остальные делали то же самое. Я услышал яростный рёв Артёма и тяжёлые удары его булавы. Вот только мы даже не думали останавливаться и вырвались на открытое пространство прямо в тыл штурмующим восточные ворота. Я услышал свист стрел. Похоже, что кто-то из обозников запустил нам вслед залп.

За спиной вспыхнули ауры ратников. Перед нами была не выстроенная армия, а хаотичная масса — резервы, лучники. Они обернулись на грохот копыт, и на их лицах застыло недоумение, быстро сменившееся ужасом.

— Вперёд! — закричал я, подгоняя своих.

И следом за моим криком клин всадников с ярко горящими аурами врезался в толпу мятежников.