Черный ратник 2

Глава 24

Барс не успел вытащить клинок больше чем на палец. Его хватка разжалась, как будто мышцы попросту одеревенели. Он попытался вскочить, но ноги предали его и подкосились, не выдержав веса собственного тела. Он грузно осел на скамью. Дерево жалобно заскрипело под ним и тело Барса чудом не рухнуло на пол.

Его бойцы вокруг замерли в неестественных позах. Коренастый так и остался сидеть с полуоткрытым ртом, его голова медленно клонилась на стол. Другой бандит, который тер переносицу, часто моргал и боролся со сном. Третий и вовсе медленно сполз по скамье на пол.

И только Витька, молодой бандит у двери непонимающе смотрел на разыгравшуюся картину. Ярослава замерла на полпути к столу, кувшин всё ещё был в её руке. Она быстро посмотрела сначала на замирающие тела, а потом на меня. Цель была достигнута, и оставалась лишь одна угроза.

Я выступил из-под лестницы. Чёрная аура, до этого сжимавшаяся вокруг меня маскировочным коконом, явилась на свет, вот только уже не тьмой, а серостью. Мои шаги по деревянному полу прозвучали неприлично громко в затихшем трактире.

Витек, увидев меня, напрягся, нахмурился. Ярослава посмотрела на него и строго произнесла:

— Не надо.

Но паренёк не послушался. Он схватился за кинжалы и бросился вперёд, только сразу же рухнул на колени и с грохотом покатился по полу. Когда он замер, его грудь тяжело вздымалась, а изо рта бурлила кровь. Широко распахнутые глаза медленно затухали, а в горле торчал нож, тот самый, припрятанный Ярославой за поясом. Рыжая шансов не давала. Я прошёл мимо Ярославы, кивнул ей, чтобы она заняла позицию у двери, и подошёл к столу.

Барс держался за край стола соскальзывающими пальцами и старался не рухнуть назад со скамьи. Его светлые хищные глаза всё ещё были открыты и полны чистой, немой ярости. Он мог следить за мной, но больше ничего. Мускулы задубели, а тело не сдалось только из-за того, что пил он меньше всех. Сейчас глава банды оказался пленником в своём же теле.

Я наклонился ближе к нему. Запах пива и пота ударил в нос.

— Здравствуй, Барс, — произнёс я так, чтобы слышал только он. — У нас с тобой скоро будет очень много времени для честного разговора. А пока отдохни.

Барс судорожно пытался понять, кто я, что за сила такая и как я вообще здесь оказался. Мысли мелькали в его умных глазах. Я выпрямился и оглядел зал. Бандиты уже сползли со скамьи на пол, а коренастый мужик и вовсе лежал мордой в квашеной капусте. Мирон храпел на полу.

Снаружи не было слышно тревоги — значит, Артём и его Вороны держали периметр, не подпуская любопытных. План сработал, пусть и не так изящно, как задумывалось, но сработал. Теперь нужно было быстро убрать «мусор», пока действие масла не кончилось, и получить ответы. Я повернулся к Ярославе:

— Открой-ка дверь в погреб. Будем загружать туда тела.

Затем я достал из-за пояса кожаный чехол. Оттуда вынырнул на свет небольшой флакончик. Я влил содержимое в рот Мирону, и трактирщик начал приходить в себя.

— Как же… хотел же… — попытался заговорить он, откашливаясь, — черносмородиновую настойку…

— Если б ты всё знал, они бы тебе не поверили, — спокойно ответил я. — Давай, приходи в себя и помогай перетаскивать тела.

Мы закончили погрузку быстрее, чем я думал. Воздух в погребе «Усталого кота» был спёртым, пахло овощами и старым деревом. Свет от нескольких свечей метался по стенам, выхватывая из мрака закрома с соленьями, бочки с горячительным и фигуры людей.

Бандиты лежали у дальней стены, связанные и с кляпами во рту. Они уже приходили в себя, но их тела были слабы, а разум затуманен. Барс же сидел на перевёрнутом ящике. Я его даже не связывал — в этом не было нужды.

Он сидел с прямой спиной, но его руки лежали на коленях ладонями вверх — жест капитуляции. Напротив него на таком же ящике сидел я. У меня на коленях лежал скрамасакс, а на полу в ногах красовался кошель с серебром. Ярослава стояла у лестницы. Она неотрывно следила за руками и глазами Барса.

— Сарафан шёл тебе больше, — прохрипел Барс.

— Закрой пасть, — холодно отшила ему рыжая.

Она действительно успела переодеться, и сейчас на ней были простые штаны, рубаха и кожаная куртка.

— Не отвлекайся, — холодно осадил бандита я. — Твоей банде конец. Лучшие люди лежат связанными, а остальные разбегутся как тараканы, когда узнают, что тебя не стало, или их перехватят конкуренты.

Барс нахмурился, но не дрогнул. Его светлые глаза смотрели на меня с холодной внимательностью. Он ждал удара. На нём сейчас не было маски. Барсу было на вид лет тридцать пять — сорок. Кроме шрама через бровь, у него было ещё несколько отметин — прошлое явно солдата или наёмника.

— Но ты можешь выжить, — продолжил говорить я и провёл пальцем по лезвию скрамасакса. — Главарём тебе, конечно, не быть, но для тебя есть работа.

Барс молчал, понимая своё положение, только в глазах мелькнула расчётливая искра. Он кивнул и продолжил слушать.

— Мне нужно всё. Всё о сходках глав банд, места, сигналы, пароли, имена покровителей, если есть, и без слухов. Факты. Печати, документы, условные знаки. И самое главное — ты поможешь мне организовать одну сделку. Очень громкую сделку.

Барс заёрзал на ящике, явно обдумывая моё предложение. После этого я пнул кошель с серебром. Тут же раздался влажный, соблазнительный звон серебра.

— Ты получишь деньги и уйдёшь куда глаза глядят. Хочешь в Сибирь, хочешь на южные рубежи или на далёкий север. Больше твоего имени на Урале не услышат.

— А если… — голос Барса хрипел, но тон был твёрдым. Он явно проверял границы. — Откажусь?

— Тогда тебя найдут в канаве за рыбным рядом, — ответил я с той же интонацией. — Со всеми твоими людьми. Никакие покровители или друзья не помогут.

Барс посмотрел на кошель, затем обернулся и оценил своих связанных людей. Барса взяли голыми руками без боя. Думаю, он понимал, что такие люди, как я, не блефуют. Я предложил ему выбор между двумя вариантами поражения, и, если моя оценка бандита была верной, он должен был выбрать менее болезненный и гарантировавший выживание.

— Сходка, — коротко произнёс он наконец. — Обычно в полнолуние, на причале со старыми баржами. Как раз за рыбным рядом, там, где река. Сигнал — крики совы.

Барс выдохнул, будто сбросив одну гирю.

— Вот только где мои гарантии? — шмыгнув носом, произнёс он. — Если расскажу тебе всё и организую сделку, то стану больше не нужен.

— Тогда я просто прирежу тебя прямо здесь, — совершенно серьёзно обрисовал ситуацию я. — Найду другого бандита, разговорчивого, может, даже кого-то из твоих людей.

Барс усмехнулся и покачал головой. Он знал, что среди бандитов и воров чести нет.

— Ладно, — выдохнул он. — У меня в куртке есть бумага, расписка от снабженца городского гарнизона. Вильгельм Штерн, из поволжских немцев, переброшен был сюда лет пять назад. Жадная крыса…

Барс злобно плюнул на пол.

— Трактир нужен ему, не мне. Так что подпись там его. Он в последнее время осмелел.

Я кивнул. Ярослава быстро нашла бумажку в вещах Барса и передала мне. В тусклом свете угадывались аккуратные, скупые строчки и сложный, оттиснутый сургучом, оттенок печати.

— Хорошо, — коротко сказал я. — Теперь о сделке. Ты объявишь, что нашёл кое-что ценное: беглую дворянку с царской кровью. Выставишь её на аукционе на торги. Для убедительности задействуем твоего покровителя.

— Вы что же… — прохрипел Барс. — Хотите продать суку князя? Так я могу…

Я резко встал, сделал шаг к Барсу и двинул кулаком в нос — так чтобы ничего не сломать, но достаточно ощутимо. Барс выдохнул и поморщился.

— Понял, — шмыгнул носом Барс. — Не базарю. Как я уйду потом, если все будут видеть меня на аукционе?

— Тебя там может и не быть, — отрезал я. — Твоя задача — организовать аукцион, а не светить там лицом. Можешь сбежать хоть до, хоть во время.

Барс кивнул, поняв замысел. Его использовали втёмную, затем списывали со счетов, но с деньгами. По крайней мере, так у него был шанс выжить. Вот только я и сам отлично знал его породу.

— Мы исчезнем, — облизав губы, пообещал Барс. — Даю слово.

— Слово? — я хищно улыбнулся, мне дорогого стоило не рассмеяться ему прямо в лицо. — Твоё слово не стоит и медной монеты. У меня есть гарантия посерьёзнее.

В этот момент на верхних ступенях лестницы, ведущей в трактир, раздался мягкий шаг. В погреб спустилось двое. Первым был Олаф, его серая аура едва теплилась, а лицо не выражало никаких эмоций. За ним шла девушка в простом тёмном плаще с капюшоном, надвинутом на лицо.

Барс насторожился, явно почувствовав неладное. Олаф остановился в стороне, скрестив руки на груди. Девушка же сделала шаг вперёд, в круг света. Под капюшоном не было видно ничего: ни черт лица, ни цвета волос. Только два глубоких тёплых огонька переливались золотом в темноте.

Девушка в плаще подняла руку. По её пальцам побежал золотистый свет, он сконцентрировался вокруг ладони, превратившись в сияющий, сложный узор.

Барс отшатнулся, словно от удара.

— Ну что же, — просто и по-деловому произнёс я. — Тебе, Барс, пора дать Клятву.

Пока Олаф с Луной занимались своим делом, к нам подтянулись Артём с остальными. Я же вместе с Ярославой поднялся наверх, в зал трактира. Я достал листовку, которую выменял у Соловьева, и взглянул на портрет на ней. На бумаге была изображена хрупкая девушка с тонкими, почти невесомыми чертами лица, большими глазами и белыми волосами, уложенными в сложную дворцовую причёску.

Я поднял портрет перед собой на свет и посмотрел на сидящую на скамье Ярославу. Она первая пришла в голову, но идея отпала почти мгновенно. Даже если перекрасить её огненные волосы в платиновые и использовать магические капли или артефакты.

В ней было слишком много стали: взгляд, осанка, стать. Всё это выдавало в ней привычку к клинку, а не к дорогим платьям и придворным интригам. Девушка удивлённо вскинула брови, но ничего не сказала.

Я свернул портрет и убрал его за пазуху. Найти похожую на эту идеализированную картинку девушку было сложновато. Поэтому, пока остальные заканчивали работу, я вышел на воздух и направился к алхимической лавке Агаты.

Она обещала закончить все приготовления до того, как мы разберёмся с делами.

У её магазинчика я оказался уже глубокой ночью, граничащей с первыми признаками рассвета. Колокольчик над дверью прозвенел привычно и одиноко. Вот только на этот раз мне не ответили. Я попробовал толкнуть дверь, но она оказалась заперта.

— Что за чертовщина… — прошептал я.

Мы с Агатой совершенно точно договорились. Я ещё раз звякнул в колокольчик, немного подождал и, не услышав внутри признаков движения, спустился с крыльца.

Может, спит?

Дверь за спиной щёлкнула. Я обернулся и немного постоял, удивлённо глядя на неё. Затем положил пальцы на рукоять скрамасакса, поднялся по ступеням, приоткрыл дверь и нырнул внутрь. В магазинчике царил полумрак, нарушаемый лишь слабым собственным свечением некоторых склянок. В воздухе всё также висел запах трав.

Я сделал несколько шагов вперёд, и половица предательски скрипнула.

— Агата? — тихо позвал я.

Ответа не последовало. Я обнажил короткий клинок и мягко, как хищник, подкрался к занавеске, отделяющей главный зал от лаборатории. Осторожно протянул руку к ткани, а затем резко дёрнул её в сторону.

И увидел перед собой лишь хрупкую фигуру Агаты. Она сидела ко мне спиной, всё в том же простом платье, только на этот раз голова у неё была подвязана широким слоем ткани. Плечи девушки вздымались, а сама она шмыгала носом.

— Что случилось? — в моём голосе прозвучала сталь.

Агата поднялась из-за рунного стола, оправила платье, повернулась и подошла ко мне.

— Ничего, — тихо ответила она, тяжело вздыхая.

— Опять приходили зельевары?

Здесь, в лаборатории, царил тот же полумрак, что и в лавке, вот только мне он был не помехой. Я видел светлые, влажные глаза девушки. Я сделал шаг ближе.

— Нет, — Агата качнула головой и обхватила плечи руками. — Никто не приходил.

— Угу, — ответил я и попытался сам понять, что же произошло.

Я заглянул ей через плечо. Здесь, в лаборатории, явно до недавнего времени творилась своя алхимическая «магия». Судя по тому, что рунный стол ещё тихонько мерцал, а в воздухе чувствовался дымок.

Кроме обычных корней, трав и разных зелий, я не заметил ничего необычного. А затем я осмотрел девушку перед собой с ног до головы. И вроде всё так же, только на её тонких пальцах добавилось по паре тонких повязок. Я сделал шаг ещё ближе и мягко взял её руки, взглянул на пальцы и тонкие полоски ткани. Они были слегка окрашены в алый.

— Что случилось? — совершенно спокойно произнёс я.

Агата вздохнула.

— Я, кажется, облажалась, — тихо, почти шёпотом, произнесла она.

Я вдруг понял, что, похоже, что-то в её эксперименте с краской или специальными каплями, чтобы поменять цвет глаз, пошло не так. Она обещала сделать всё в самые кратчайшие сроки.

— Ничего страшного, — честно ответил я. — У нас ещё есть время, дня три точно.

— Нет, — покачала головой Агата. — Ты не понимаешь. У меня не получилось… во второй раз точно не смогу. Да и слезы лунной орхидеи закончились.

— Ничего, — пожал плечами я. — Их достану.

— Их нельзя достать, — Агата, похоже, сдалась и приняла тот факт, что я упрямый, но тяжело вздыхать не перестала. — Мой контакт больше не возит мне редкие цветы, а купить их можно исключительно у зельеваров, и это… — она сделала короткую паузу, — … попросту невозможно.

Новость была дурной, но не критичной, особенно учитывая специфику нашего задания. Да и всегда можно было найти другие способы поменять внешность.

— А что конкретно случилось? — уточнил я. — Чего мы лишились? Цвета глаз или как?

Агата нахмурилась, а затем развернулась и подошла к рунному столу. Она взяла небольшой тёмный флакон и передала его мне. Я открыл крышку и увидел, что внутри блестел серебристый раствор. Его было совсем немного, на донышке. Агата совершенно серьёзно посмотрела на меня.

— Только не смейся, — попросила она меня так сурово, как будто собиралась раскрыть тайну рода.

— Хорошо, — пообещал я. — Не буду.

Агата мягко отступила на шаг назад. Она немного постояла, собираясь с духом, затем одним коротким, изящным движением взяла да и развязала повязку на голове. Ей на плечи упала россыпь мягких волос. На одно мгновение я прикрыл глаза — мне показалось, что в окно заглянула луна. Но нет, это всего лишь часть прядей у Агаты окрасилась в яркий лунный цвет.

Я не сдержался и улыбнулся от глупости происходящего.

— Ты обещал, — тихо, но твёрдо произнесла девушка.

Я кивнул.

— Да, понимаю. Просто… — слова оборвались сами собой, и улыбка сползла с лица. — Стой, не двигайся.

Агата замерла, больше от удивления. Я же снял с полки лучину и зажёг её. Лёгкий запах сосновой коры вырвался наружу. Я поднёс живое, трепещущее пламя ближе к Агате, но так, чтобы не опалить её. А потом другой рукой достал портрет пропавшей княжеской невесты.

— Что? — неуверенно спросила меня девушка, чуть приоткрыв губы.

Всё подходило: и изящество, и красота, лёгкая и невесомая. Я представил её с окрашенными в белый волосами и отдающими золотом глазами. Краски для её волос точно хватит, и так половина прядей белая.

— Ты ничуть не облажалась, — хмыкнул я, складывая бумажку. — Кажется, я нашёл подходящую «невесту».

По расширившимся глазам девушки, открытому рту и недоуменному выражению лица я вдруг понял, что мне придётся объяснить, что я имел в виду.

Где-то через полчаса убеждений, что я совершенно точно не сватаюсь к ней и не подбиваю клинья, а также подробного рассказа о плане, я наконец смог выдохнуть. Мы сидели здесь же за небольшим столиком в лаборатории и пили чай уже при свете. Агата смущённо улыбалась, поглядывая на меня краем глаз, а я с удовольствием пил горячий, пряный чай с лёгкой цитрусовой ноткой.

— Я согласна, — спокойно произнесла девушка.

Я чуть не выплюнул чай.

— Я буду участвовать в аукционе, — добавила девушка и триумфально улыбнулась. Она явно была довольна произведённым эффектом. — Только мне нужно кое-что.

— Конечно, — кивнул я, вспоминая её слова. — Я помню, что ты не работаешь бесплатно.

— Дело не в этом, — покачала головой Агата. — Просто…

— Говори. Если это в моих силах — сделаю.

— Я устала, — тяжело выдохнула она. — Устала прятаться. Устала отбиваться. Устала каждый день ждать проверки или новых выплат.

Агата помолчала, опустила голову. На её плечах чувствовалась тяжёлая ноша.

— Я просто хочу заниматься алхимией. Не еретическими искусствами, не кровавой магией, да чёрт возьми, даже не запретными аурами.

На этом моменте я чуть напрягся, совсем капельку. Агата же шумно отхлебнула чай.

— Хочу просто делать зелья, — закончила говорить она и махнула ладонью. — Ладно, забудь.

Я быстро прикинул ценность Агаты и мои усилия. Надо сказать, что красота девушки баллов здесь не добавляла. В моей голове складывались её способности и моё время, а также риски. И картина выходила интересная.

В цветочном магазине, где-то в подполье, девушка умудрилась сделать два очень сложных алхимических реагента, и оба из них сработали как и должны были. Даже пусть во втором случае она и напортачила с температурой. Если это не сырой неограненный талант, то я тогда не чёрный ратник.

Можно было, конечно, написать в орден, обратиться к тамошним начальникам — алхимики в военное время всегда были нужны. Вот только ордену и мне в скором времени может стать не по пути. Или наоборот, я останусь здесь надолго.

Но интересы Темниковых для меня были первоочередными. И вот, для моего рода, пусть пока представленного одним мной, толковый алхимик был нужен чуть ли не больше, чем крепкие ратники. Да почему чуть ли — намного больше.

— Но ты же занимаешься запретными искусствами? — совершенно серьёзно спросил я. — Иначе зачем ты так нужна скупщику или бандам?

Агата замялась, у неё выбило воздух из груди.

— Нет, я не…

— Да ладно, — пожал плечами я. — Мне просто интересно. Я не собираюсь сдавать тебя ордену или коменданту.

Агата сжала губы и нахмурилась.

— Ритуалы, темный друидизм или что-то посерьёзнее? — спросил я.

Девушка выдержала паузу, долгую. Только слышались потрескивания лучины.

— Я умею усиливать зелья, — произнесла Агата и тяжело сглотнула. — Не знаю как это точно описать… Даже на обычном рунном столе с простыми ингредиентами у меня получается все, что я задумала.

— Почти все, — поправил ее я.

— Я же не сказала, что легко и сразу, или несколько раз, — немного надулась девушка. — Просто получается и все. Не знаю почему…

— Дар, — коротко ответил я.

Агата вздохнула и кивнула.

— Наверное.

Ее ответа было вполне достаточно. Дальше копать я не собирался.

— Сколько? — сухо спросил я.

— Прости? — непонимающе ответила Агата.

— Сколько ты должна скупщику? — я прекрасно помнил, как вышел на девушку.

Это означало одно: она и сама была связана с криминалом. А если добавить сюда историю с палатой зельеваров, то всё вообще было очевидно.

Агата заправила прядь светлых волос за ухо.

— Это не важно.

— Если я спрашиваю, — отрезал я, — значит, важно. Сколько?

Девушка коротко посмотрела на меня и, увидев что-то в моих глазах, взяла бумажку и вывела на ней сумму. Долг упал на чашу весов, но колыхнул её совсем немного.

— Решаемо, — коротко ответил я.

Девушка во второй раз за вечер, или уже в третий, оказалась совершенно ошарашена.

— В смысле? — прошептала она. — Решаемо? Это ведь всё серебром.

— Ну, не золотом же, — отшутился я. Впрочем, получилось плохо.

— И что мне потом делать?

— Жить и работать, — совершенно серьёзно произнёс я. — Если хочешь — на меня.

— Но орден… лаборатория… война…

— Чёрт с ними, это всё временно. Мне нужен алхимик, талантливый и толковый. Ты им являешься. Я выплачу долг, ты поработаешь со мной. Ну, скажем… — я прикинул, какой срок назвать, — … год. Естественно, твоя работа будет оплачиваться. А если в течение года решишь присоединиться к моему роду, не обязательно через брак, — успокоил девушку я, — то там уже и поговорим.

— Подожди, подожди… ты предлагаешь оплатить мой долг, дать мне работу и вообще… — светлые глаза девушки бегали из стороны в сторону, но в итоге остановились на моём лице, освещённом слабым светом лучины. — … ты дворянин?

— Ну, да, — пожал плечами я. — Разве дворяне не могут быть ратниками?

Мозг девушки немножко сломался. Она вообще с самого начала не верила, что я ратник. Даже не знаю почему.

— Ладно, допустим, — Агата подняла ладонь перед собой. — Твое предложение звучит очень щедро. Из какого ты рода?

В моих бумагах в ордене рисовалась фамилия Зариных, а в теле текла кровь Темниковых. Чёрный ратник не значит бесчестный или лживый — просто мы действовали по-другому. В мире, где всё решала сила, было глупо жить иначе.

Лгать девушке, которая была честна, не хотелось. Вот только на моей фамилии было завязано уж слишком многое. И непонятно как отреагирует Агата.

Я ещё раз взвесил все за и против и совершенно спокойно произнёс одно-единственное слово.