Черный ратник 2

Глава 8

Я встретился взглядом с Артёмом, и он сходу понял, что я и сам догадался, и ничего озвучивать вслух не надо. При этом вокруг всё так же продолжала кипеть жизнь лагеря. Мои бойцы и бойцы Артёма расставляли палатки, Ярослава отвязывала котелки, доносился смех Соловьёва, говорившего что-то Громову. А вот мне с Артёмом предстояло понять, кто был под маской ратников. И в голову, к сожалению, приходил самый худший вариант.

— Что будем делать? — спокойно спросил Артём.

Я всё так же продолжал копошиться в седельной сумке, хотя мне уже особенно делать с ней было нечего. Я ещё раз быстро скользнул взглядом по Игнату и его людям, оценивая расстановку сил. Нас было больше. Вот только аурное зрение распознавало только ауру, а магию почувствовать оно не могло.

Хотя я, со всем моим опытом прошлой жизни, не мог ощутить никаких магических выбросов или поглощения маны из воздуха от самозванцев, но рисковать было нельзя. Особенно опасным для меня выглядел их пленник. Я не мог видеть его лица и не понимал, какого черта они связали, и натянули на голову мешок.

— Будем готовиться к ночлегу, — спокойно проговорил я. — Заодно спрошу, может, нашим «соседям» чего надо.

Артём кивнул. И мне теперь оставалось самое сложное — предупредить своих, не вспугнув отряд самозванцев. Никаких условных сигналов я на такие случаи не придумывал. И, похоже, что зря. Мне оставалось только надеяться, что мои соратники не тупые и поймут намёк. Я взглянул на смеющегося Соловьёва и… немного понизил ожидания.

Я медленно, с нарочитой небрежностью развернулся и пошёл к своему отряду, засунув руки за пояс.

— Эй, Серёга, не воландайся без дела! — раздался громкий рык Артёма. Он обращался к рыжему веснушчатому Ворону из своего отряда. — Иди-ка, веток сухих насобирай, а то костёр хилый получится, замёрзнем.

В его голосе была привычная грубоватость. Я просто надеялся, что они сориентируются между собой сами. Я подошёл к своим. Ярослава отвлеклась от котелка и взглянула на меня.

Громов с Соловьёвым занимались палатками в стороне. Я сел напротив Ярославы и взглянул в её изумрудные глаза. Нужно было придумать что-то, что даст ей понять всю ситуацию.

— Что? — спросила рыжая. — Ужин будет позже. Если хочешь, могу дать сухарей.

— Нет, — покачал головой я и… придумал. — Можем поесть все вместе, — я кивнул в сторону отряда Игната. — Как у нас, фон Зариных, принято.

Ярослава, услышав мои слова, немного выпрямилась, но в остальном виду не подала. Я надеялся, что намёк будет ей понятен.

— Я никогда не была у Зариных, — спокойно прошептала она и улыбнулась.

— Ну так и они тоже, — ответил я и улыбнулся в ответ.

Я был уверен, что это была очень странная сцена со стороны. Во-первых, улыбался я редко. Во-вторых, мало того что я не был фон Зариным, так еще и Ярослава знала об этом. Я надеялся, что она поняла. Ярослава цепко глянула на ратников, а затем кивнула мне.

— Тогда позови их сам, ладно? — мягко сказала она. — Я скажу остальным.

Я поднялся на ноги и увидел, как Громов молча перевёл взгляд с Ярославы на меня. Он ничего не сказал, лишь медленно, почти незаметно положил руку на эфес клинка. Похоже, что он почуял опасность.

Времени на планы не было. Я собирался заняться Игнатом. Его ятаган и позиция лидера делали его главной угрозой. А дальше — как пойдёт. У нас было численное превосходство, но это не означало, что в прямом столкновении мы победим.

Я отряхнулся и направился к медленно разгорающемуся костру «ратников» по соседству, где возился Игнат. Я был готов к любому исходу, так что чувствовал себя абсолютно спокойно. Сейчас главное было выиграть время, чтобы мои и артёмовцы успели занять чуть более выгодные позиции. Ярослава как раз подошла к Соловьёву с Громовым.

— Игнат! — окликнул я ратника с нашивкой Волка спокойным и даже немного усталым голосом.

Он вздрогнул и поднял голову. Он пробежался глазами по моей экипировке и натянуто улыбнулся.

— А, Тим.

— У вас хворота лишнего не будет? — я кивнул на его скромные запасы древесины у костра. — Мои костёр побольше разводить собрались, а то уж слишком у нас людей много.

Причина была примитивной, но идеальной для завязки разговора. И Игнат клюнул. В конце концов, я использовал выкрик Артёма, который точно слышали все на поляне.

— Да пожалуйста, — Игнат махнул рукой в сторону небольшой кучки сушняка. — Бери, мы всё своё уже в дело пустили.

Я опустился на корточки и принялся перебирать сухие ветки и кору, откладывая в сторону всё подходящее.

— Слушай, неплохой у тебя клинок, — как бы мимоходом, не отвлекаясь ни на что, произнёс я. — Редко такие на Урале увидишь.

— Ага, мне от отца достался, в наследство. — бодро ответил Игнат. — Для фехтования в тесноте вещь незаменимая. Пусть это было и пару лет назад, но я на первом испытании без него бы не справился. С тех пор и не снимаю.

Я мысленно подметил, что Игнат был осведомлён об испытаниях. Вопрос насколько. Я боковым зрением следил за его реакцией. Всё-таки испытания это ключевая вещь для любого ратника. Ведь каждый Ворон, Волк и Медведь когда-то их проходили.

— А я как дурак два клинка с собой таскаю, — усмехнулся я.

Игнат сходу оживился. Я не знал, играл он или нет, но тема оружия его явно интересовала.

— Хорошие у тебя клинки, — проговорил он. — Трофейные?

Я покачал головой.

— Один орденский, — я слегка выдвинул трофейный полуторный меч из ножен.

Это был тот самый изящный клинок, который я забрал у белобрысого фон Зарина во время атаки наёмников на конвой. Игнат улыбнулся ещё шире и закивал.

— А второй, — продолжил я, — купил сам.

Я сделал небольшую паузу, сел на землю и расслабленно вытянул ноги.

— Как у твоих Подмастерьев испытания прошли? — спросил я.

Игнат подбросил несколько веток в костёр, прежде чем ответить.

— Дерьмово, — он покачал головой, нахмурился и сплюнул на землю. — Как же ещё с Кошмарами-то в горах? Хорошо, что эти твари отступили.

— Да уж, — протянул я.

Мы посидели немного, просто глядя на костёр. Другие «ратники» из отряда Игната были заняты либо пленным, либо палатками, притом нет-нет да бросали заинтересованные взгляды сюда.

Я поднялся на ноги. Игнат тоже. Я размял плечи и сделал совсем маленький шаг вперёд. Это сокращало дистанцию до оптимальной.

— Тяжело на испытаниях в этом году было, — выдохнул я.

На что Игнат понимающе закивал.

— Но знаешь, что лично для меня оказалось сложнее всех этих боёв с кошмарами?

Игнат посмотрел на меня с любопытством и упёр руки в боки.

— Что же? — спросил он.

— Клятвы, — сказал я, просто глядя ему прямо в глаза. — Эти церемонии, ожидания… Всё-таки принести полноценную клятву императору и ордену, стать Вороном — это ответственность, и она давит.

Я выдержал паузу, отслеживая его реакцию на мою ложь. Вся поляна для меня замерла. Я видел боковым зрением, как Артём, стоя в шагах в десяти от меня, медленно, будто разминаясь, положил руку на рукоять своего меча. Ярослава тоже была близко, да и весь отряд как будто сконцентрировался, оказавшись в идеальной позиции для атаки.

Игнат слегка нахмурился, но быстро взял себя в руки, и на его лице появилось выражение понимания и сострадания.

— Да, клятва дело не простое, — проговорил он уверенно.

Вот только был один нюанс. Не считая того, что Подмастерьев в ордене сейчас быть не могло. Пусть даже эти были исключением и они застряли здесь в горах во время нападения мятежных князей, но клятв в этом году никто не приносил. И это совершенно точно должен был знать любой ратник, а уж тем более Волк. Нам засчитали временную присягу ордену прямо на плацу, без всяких церемоний, императора и обетов.

Передо мной стоял не ратник, а шпион или диверсант, который знал об ордене довольно много, но не знал самых главных деталей. Тех, что были известны любому, кто провёл в стенах цитадели последние несколько недель.

Возможно, Игнат увидел что-то в моих глазах, а возможно, просто догадался, что что-то не так. Он напрягся, и я заметил, как его соратники занервничали.

— Да, — тихо, почти задумчиво, повторил я его слова, глядя ему куда-то через плечо. — Не простое дело.

Игнат поджал губы и кивнул.

Я же одним плавным, отработанным движением выхватил клинок и полоснул им перед собой. Сталь блеснула в сумерках одной роковой вспышкой. Игнат каким-то чудом успел дёрнуться назад, и кончик лезвия располосовал ему горло чуть выше кадыка с тихим влажным звуком. Жаль, я хотел снести ему голову.

Игнат отшатнулся. Его глаза, секунду назад такие уверенные, расширились от непонимания, которое сменилось шоком. Он захрипел, из его рта вырвался пузырящийся, клокочущий звук. Его руки дёрнулись к шее, зажимая рану. Он покачнулся и попытался что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался лишь жуткий хрип.

Он рухнул на колени, и его тело забилось в судороге у костра, который он сам же и развёл. Звуки его падения и хрип прозвучали на затихшей поляне громче любого боевого горна.

«Ратники» не стали удивляться или оправдываться. Их маска спала мгновенно, обнажив холодную, отточенную жестокость. Их «пленный» рванулся с места, разрывая верёвки — они оказались лишь бутафорией. В его руках блеснул небольшой серебряный амулет. Я не стал выкрикивать приказы. Для них было уже поздно. Просто ринулся вперёд, к ближайшей цели.

Я выбрал Медведя, чья мощная фигура двигалась с опасной скоростью. Я нанёс ловкий удар, и мои клинки встретились с его секирой. Раздался визг стали. Он был чертовски силён. Я резко дёрнулся в сторону, и небольшой стилет царапнул мне ухо. Кто-то из диверсантов использовал оружие убийцы, не воина.

Ярослава, используя скорость и ярость красной ауры, тут же бросилась в бой. Её поддержал Громов и Иван. Раздался свист тетивы, и несколько жёлтых стрел накрыли поляну. Вот только «пленный» успел поставить барьер с помощью артефакта, и стрелы развеялись.

Я скользнул в сторону так, чтобы между мной и завязывающимся боем оказался Медведь. Там, в гуще, клинок Ярославы выписывал смертоносные дуги, заставляя диверсантов отступать. Вот только они работали в парах, подстраховывая друг друга с отработанной слаженностью. Я сделал выпад коротким клинком, и Медведь вновь отбил атаку топором.

Вот только на этот раз я довернул корпус и рубанул полуторным мечом по диагонали. Медведь не успел ни отскочить, ни защититься, и клинок с глухим звуком пробил броню, и впился ему в плечо.

Мой враг не издал ни единого звука. Вообще, все диверсанты дрались молча и отчаянно, как загнанные звери. В этот момент в Медведя влетел Артём, охваченный синим сиянием. Его палаш сверкнул в сумерках. Его Вороны, воодушевлённые атакой командира, рванули по дуге, пытаясь окружить диверсантов.

Я двинулся в сторону, давая Артёму пространство для маневра. Он тут же использовал Точечный удар. Несмотря на то что Медведь подставил топор, синяя аура, как игла, прошла сквозь лезвие и пробила в Медведе дыру в пузе прямо насквозь. Это было страшное зрелище. В этот момент я рубанул клинком Медведю под колено. Он рухнул на землю, а Артём быстро сориентировался и отрубил ему голову.

Иван с Ярославой наседали. Вороны Артёма успели обойти с фланга, и бой перед моими глазами вот-вот должен был превратиться в бойню. Именно в этот момент пленник резким движением вскинул амулет над головой и прошептал что-то одними губами. Я сразу же почувствовал покалывание на коже, а в воздухе возникло что-то чужеродное, магическое.

— Внимание! — успел крикнуть я.

Но было уже поздно. Пленник с силой швырнул амулет прямо туда, где Вороны Артёма замыкали клещи. Амулет не упал. Он завис в воздухе на мгновение, а затем взорвался. Это был не огненный шар и не ледяная стрела, а беззвучная вспышка, похожая на белую молнию. Ударила громовая волна. Следуя инстинктам, я дёрнулся в сторону, и ещё один небольшой стилет лишь срезал пару прядей моих волос.

Когда я проморгался, то перед глазами всё ещё плавали радужные пятна. Вот только тем, кто был в эпицентре, пришлось намного хуже. Вороном, который принял на себя основной удар, оказался Серёга. Он валялся на земле переломанной куклой. Ещё двоих Воронов разбросало в разные стороны, но они вроде двигались.

Я бросился вперёд, но меня опередил Артём. Его синяя аура, которая должна быть спокойной и глубокой, сейчас напоминала штормовое море.

— Ублюдок! — прорычал он яростно.

Диверсанты отвлеклись, и этого хватило Ярославе, чтобы пронзить горло одного из «Подмастерьев». Соловьёв с безопасной дистанции хладнокровно пробил пленнику ногу и пригвоздил его к земле. Я же подскочил к своим, но всё уже было кончено. Громов с Иваном умудрились обезоружить одного из самозванцев и теперь просто вколачивали его тяжёлыми ударами в землю.

Тем временем Артём добрался до пленного и с грохотом влетел в него. Раздался хруст. Его палаш обрушился на руку противника. В воздух брызнул веер крови. Раздался истошный крик. Следующим ударом, усиленным аурой, Артём просто располовинил пленного.

Бой стих так же быстро, как и начался. На земле, утыканной стрелами, лежали тела четырёх убитых самозванцев и одного пленного. Пленного, кстати, можно было считать за двоих. В воздухе пахло кровью, потом и прохладным послевкусием магии.

Артём стоял над поверженным врагом и тяжело дышал. Ярослава бросилась к Серёге, но одного взгляда ей хватило, чтобы понять, что он не жилец. Она посмотрела на меня и покачала головой.

Я же подошёл к Громову с Иваном. Они как раз закончили обрабатывать единственного оставшегося в живых самозванца. Он лежал на земле, свернувшись калачиком и хрипло дышал, на его лице красовались синяки и кровоподтёки. Я был уверен, что половина костей в его теле переломана. Артём повернулся к нам. От него исходила яростная волна синей ауры.

Он сделал шаг вперёд. Но я поднял ладонь перед собой.

— Стой, — тихо, но чётко сказал я. — Он нам нужен.

Последний выживший диверсант кое-как разлепил глаза, и одного взгляда на меня, а затем на Артёма хватило ему, чтобы затрястись. Я сделал шаг вперёд и наклонился над ним.

— Ты будешь говорить, — мой голос прозвучал как приговор. — Или я отдам тебя ему.

Я кивнул в сторону Артёма.

Последний диверсант сглотнул, и в его глазах мелькнул животный, неконтролируемый страх. Смерть от моего клинка сейчас была бы милосердием по сравнению с тем, что с ним сделает Артём. Синий ратник же развернулся и тяжело зашагал в сторону своих Воронов.

— Пощадите, — просипел последний диверсант прерывистым голосом. — Законы войны… я ваш пленный… вы не можете…

— По моим законам, — перебил я его, — я могу казнить тебя на месте или пытать, чтобы выведать всю информацию.

Я присел на корточки рядом с ним, чтобы наши глаза были на одном уровне. Диверсант облизал опухшие и разбитые в кровь губы.

— Говори, — приказал я. — Кто вы? Зачем здесь? Что успели натворить?

Диверсант сглотнул и дёрнулся.

— Слово, — выдохнул он. — Дай слово ратника, что я буду жить. Тогда… тогда всё расскажу.

Выглядел он ничтожно. Испуганная крыса, пытающаяся выторговать себе жизнь.

Я медленно выпрямился.

— Хорошо, — проговорил я так, чтобы все слышали. — Я не убью тебя. Даю слово ратника.

В момент, когда эти слова сорвались с моих губ, я почувствовал лёгкое жжение внутри. Моя тёмно-серая аура на один миг вспыхнула, подтверждая клятву. Диверсант увидел это свечение. В его глазах вспыхнула надежда. Он тут же закивал.

— Мы здесь по княжеской воле… Белоярск в кольце, дороги перекрыты, город под осадой. Нас направили сюда сразу после заставы… за Сизым Кряжем…

Воздух у диверсанта закончился, и он хрипло вдохнул.

— Застава пала пять дней назад. Гарнизон вырезали… никого не оставили.

Громов стоял рядом и он был спокойнее, чем я ожидал. Даже несмотря на то, что Сизый Кряж находился на его родовых землях.

— Есть там за Сизым Кряжем застава? — спросил я его.

Громов кивнул.

— Чем докажешь свои слова? — спросил я холодным тоном у последнего диверсанта.

Диверсант резко потянулся к своему поясу, и я ногой надавил ему на грудь.

— Нет-нет, — жалобно проговорил он. — Кошелёк.

Я убрал ногу, и диверсант вынул из кошелька сложенный вчетверо толстый лист. Он не был похож на пергамент, скорее на тонкий кусок кожи.

— Карта, — прошептал он. — Донесение.

Он осторожно развернул кусок кожи и провёл над ним ладонью с перстнем. Металл коснулся поверхности, и по ней пробежала рябь. На тонкой коже проступили рисунки, заметки и очертания местности — уральские предгорья, долина, знакомые контуры Белоярска.

На ней также горели разные знаки, чем-то отдалённо напоминающие те, что я видел на зачарованной карте в цитадели. Я взял карту из его дрожащих рук. Кожа была тёплой и живой, а информация на ней бесценной. Я протянул ладонь вперёд, и диверсант дрожащими руками снял перстень и отдал его мне.

Тем временем двое Воронов Артёма пришли в себя, и, судя по тому, что они смогли сами подняться, серьёзных повреждений у них не было. Сам же Артём, убедившись, что они в порядке, молча замер в стороне и смотрел на меня с удивительно спокойным лицом. Его аура больше не горела. Он скрестил руки на груди и ждал.

Раздумывать я не стал. Просто медленно кивнул Артёму — всего один раз, коротко и ясно. В глазах Артёма вспыхнуло холодное, безжалостное удовлетворение.

Я повернулся и сделал шаг в сторону, погрузившись в изучение карты.

— Ты же обещал! — резко взвизгнул позади меня диверсант. Его голос сорвался на фальцет, в нём слышалось отчаяние. — Ты дал слово! Слово ратника! Ты не можешь!

Я остановился, но не обернулся.

— Я обещал не убивать тебя, — произнёс я совершенно спокойно, в то время как Артём медленно и неотвратимо приближался к диверсанту. — А вот он — нет.

Тяжёлые шаги Артёма уже послышались прямо рядом с диверсантом. Следом раздался короткий, сдавленный хрип и глухой мягкий удар о землю. Следом ещё один.

Я даже не обернулся, а стоял и смотрел на магическую карту в моих руках. И информация на ней мне не нравилась.

— Громов, — скомандовал я. — Подойди сюда.

Когда Громов подошёл, я сразу показал ему карту. Он тут же побледнел и нахмурился. Ему хватило одного взгляда, чтобы всё понять. Обстановка критическая.