Черный ратник 2

Глава 1

Крик всадника эхом разнёсся над головами всех присутствующих.

Площадь перед цитаделью, ещё мгновение назад полная празднования и веселья, взорвалась рёвом. В нём нельзя было разобрать отдельные слова, только сплав непонимания, ярости и командирские окрики старших ратников.

Кто-то из Подмастерьев замер в ступоре, выронив кружку с пивом. Она разбилась о булыжники, но этот звук потонул в общем гомоне. Кто-то рванул оружие, даже не видя врага.

Колокола цитадели продолжали бить набат. И волна ратников разных рангов двинулась к оружейным складам, мастерским и конюшням. Лошади, почуяв панику, ржали и вставали на дыбы. Отряд ратников, принёсший весть, пробился дальше, к внутреннему двору цитадели.

Я же стоял, упёршись взглядом в Олафа. Вокруг творился неконтролируемый хаос, вот только у меня перед глазами всё ещё плясало золотистое сияние вокруг Алёны, смешиваясь с набатом, бившим в виски.

— Этот разговор не окончен, — холодно процедил я.

Мой голос прозвучал злее, чем я планировал. В основном из-за того, что Олаф всё ещё сжимал эфес палаша. Его серая аура, обычно спокойная и незыблемая, колыхнулась, отражая его внутренние чувства. Он, похоже, колебался.

Я перестал использовать аурное зрение — перед глазами и так мельтешили десятки, а то и сотни аур.

— Ты мне всё объяснишь, — спокойно сказал я и развернулся.

Я спокойно вошёл в кипящий людской котёл на площади. Если Олаф собирался сбежать вместе с Алёной, то пусть. Я их не держал. Сейчас мне было не до них. Нужно было найти кого-то из инструкторов, получить информацию и дальнейшие указания.

Вторжение мятежных князей через горы за считанные дни казалось не то что маловероятным, скорее нереальным. Неужели борьба ордена с кошмарами просто-напросто открыла им путь?

Я нырнул в толпу, расталкивая Подмастерьев и других ратников. Меня бросало из стороны в сторону. Здоровенный детина с нашивкой Ворона врезался в меня плечом, и я едва удержался на ногах.

— Куда прёшь⁈ — раздался окрик спереди.

Это здоровенный Ворон пробивался вперёд, несмотря ни на что.

Я знал одно: орден должен был отреагировать на тяжёлые вести. Просто должен был. И он отреагировал. Сначала это был просто нарастающий гул, идущий от административных зданий. Затем он обрёл форму. Мощный голос, выкованный из стали и льда, угомонил хаос. Голос, усиленный аурой до громоподобного раската.

— Вороны и Подмастерья, ко мне!

Это был Борислав. Медведеподобный ратник стоял на возвышении на плацу. Его фигура казалась невероятно огромной. Он был в полном доспехе и при оружии. На лице, высеченном из гранита, не было никаких эмоций, только холодная, безжалостная собранность.

Как будто по его команде Волки и Медведи принялись формировать из Подмастерьев и молодых Воронов шеренги, успокаивать хаос и приводить его в тотальный контроль.

Даже совсем зелёные Подмастерья, только прошедшие три испытания, уже привыкли к построению. И вот скоро на плацу возникли шеренги. Я протиснулся вперёд, оказавшись в первых рядах формирующегося строя. Рядом кто-то тяжело дышал. Я посмотрел — это был как раз тот самый здоровенный детина, прорывавшийся вперёд. Кто-то сзади ругался отборной бранью и на мятежных князей, и на магов с Востока, и на Кошмаров, и на собственную злую участь.

Я увидел знакомые лица. Иван пробирался сквозь толпу с помощью здоровенных кулаков, его глаза бешено бегали по сторонам. Он пробился ко мне и встал рядом.

— Тим, — коротко приветствовал меня он.

Я быстро использовал аурное зрение, но к моему удивлению, вокруг Ивана не было ни следа ауры. Я тут же перестал использовать новую технику, потому как глаза резануло болью от пестрящего многообразия аур вокруг. Как только Иван всегда меня находил?

Сейчас было не до этого. Чуть поодаль мелькнули рыжие волосы Ярославы. Она смотрела холодными зелёными глазами на Борислава, вокруг которого мелькали инструкторы с нашивками Волков и Медведей. Соловьёва с Громовым я не видел.

Борислав обвёл нас тяжёлым взглядом. Одно его присутствие ложилось на площадь давящим покрывалом, заставляя замолчать любые разговоры и крики.

— Испытание окончено.

Его слова молотом опускались на камни. Без поздравлений, без пафосных речей.

— Все выжившие теперь по факту Вороны.

По строю пробежал сдавленный шёпот. Многие пока ещё не осознавали, что они стали официальной частью ордена.

— Клятвы откладываются, проверки тоже, — отчеканил Борислав. — Нам понадобится каждый из вас. Поэтому сейчас вы принесёте временную клятву верности ордену.

Голос Борислава не терпел возражений.

— Повторяйте за мной.

Он не ждал согласия, просто диктовал.

— Клянусь служить ордену ратников.

Голосов, подхвативших эту фразу, было не так уж и много. И прозвучали они вразнобой и несогласованно.

— Громче! — рявкнул Борислав, и каменная кладка вокруг задрожала. — Вы теперь Вороны! Клянусь!

— Клянусь! — на этот раз крик был уже оглушительным, полным гордости и ярости.

Я же скорее спокойно произносил эти слова.

— Клянусь подчиняться приказам и защищать земли империи от любой угрозы, внешней и внутренней.

— Клянусь!

— Клянусь сложить голову, но не отступить с вверенного поста.

— Клянусь!

Не было упоминаний ни имперского герба, ни самого императора. Это, похоже, оставаляли для официальной клятвы. Сейчас был только долг перед орденом. Только война.

— Ещё раз повторю: все церемонии откладываются, — холодно констатировал Борислав, когда последнее эхо клятвы растаяло в воздухе. — Волки и Медведи выдадут вам задания прямо на месте. Те, кто его не получит, ждите. Главное — дисциплина и порядок. Кто побежит…

Борислав сделал многозначительную паузу, осматривая ряды ратников холодным взглядом.

— … лично зарублю как дезертира. Разойдись!

Люди в строю не сразу двинулись с места, но вокруг раздались голоса Волков и Медведей, и новоиспечённые Вороны задвигались управляемым потоком.

Я подметил ещё кое-что: клятва, данная сейчас Бориславу и ордену, никак не отразилась в ауре. Это означало, что она не имела никакой связывающей силы. Что-то подсказывало мне, что с императором всё было бы совсем по-другому.

Ко мне тут же подошел Иван. Его лицо было багровым от напряжения.

— Командир, что тут вообще происходит?

Я не успел ответить. К нам пробивалась Ярослава, и я отодвинул пару Воронов и притянул рыжую к нам.

— Спасибо, — выдохнула она. — Где Громов и остальные?

— Позже, — отрезал я, оглядываясь по сторонам.

В этот момент к нашему строю подошёл один из инструкторов-Волков, коренастый, с ирокезом чёрных волос. Он бегло окинул нас взглядом и остановился на мне.

— Есть боевая задача, — обратился он ко мне.

— Слушаю, — ответил я и шагнул вперёд.

И тут из-за спин двух дюжих Воронов вынырнул бледный как полотно Соловьёв. Его дорогой камзол был порван у плеча, а распущенные волосы превратились в птичье гнездо.

— Чёрт бы побрал эту чёртову толпу! — выдохнул он, потирая локоть. — Меня чуть не растоптали! Слышали, говорят, война началась…

Соловьёв не обращал внимания на инструктора-Волка и выплёскивал своё недовольство.

— Кхм-кхм, — кашлянул Иван и многозначительно закивал головой на инструктора.

Соловьёв совершенно невозмутимо поправил камзол, но говорить перестал.

— Ваш? — спросил инструктор.

— Наш, — вздохнул я.

Волк развернулся и, даже не проверяя, идём ли мы за ним, зашагал прочь от площади и вглубь цитадели. Мы пошли за ним, протискиваясь между группами ратников. Соловьёв вновь забормотал что-то себе под нос, но тоже поспешил следом.

Инструктор вывел нас к огромному каменному зданию с железной крышей на задворках цитадели. Судя по расположению, это был склад. Таких зданий было несколько, и здесь, в отличие от площади, царила своя атмосфера.

Стоял оглушительный гул голосов, лязг железа, скрип телег и ругань на чём свет стоит. Пахло дёгтем, кожей и потом. Наш инструктор, не останавливаясь, пробился к крепкому мужику в замасленном фартуке, с лицом и руками, покрытыми шрамами и ожогами.

Это был мастер Кузьма, и он орал на двух Подмастерьев, пытавшихся погрузить на телегу ящик с луками.

— Куда вы, косорукие, ставите⁈ Не видите, что ли, что поперёк надо!

— Мастер Кузьма! — рявкнул инструктор. — Тебе подкрепление. Знакомь с задачей.

Мастер Кузьма посмотрел на нас четверых и сразу узнал меня. Инструктор-Волк, передав нас, тут же зашагал обратно к главной площади цитадели.

— Чего стоим? — голос мастера Кузьмы был хриплым от постоянного крика. — Вон те телеги — ваши!

Он ткнул пальцем в сторону нескольких телег и груды снаряжения.

— Проверить всё по спискам. Проклятые писари всё нахрен перепутали, провизию с оружием зачем-то смешали. А этому обозу через пару часов выступать к передовой заставе!

Мастер Кузьма сунул мне в руки свиток.

— Чего стоим? Работаем!

Я обернулся к отряду. Иван с интересом взирал на груду ящиков и тюков. Ярослава оценивающе изучала ближайшую телегу. А Соловьёв смотрел на меня с видом абсолютного безразличия и скуки.

— Ладно, — сказал я, перекрывая складской грохот. — Ярослава, Иван, берите на себя телеги справа. Проверьте оружие и амуницию. Всё сверяйте со списком.

Я сунул им свиток в руки.

— Соловьёв, со мной. Глянем на провизию.

— Тим, — абсолютно серьёзно произнёс Соловьёв, — ну мы же не кухарки…

— Саша, — я обратился к Соловьёву по имени, — проверяй еду, или неделю сам ничего жевать не сможешь.

— Так бы и сказал, что это приказ — быстро передумал Соловьёв.

И мы вместе направились к мешкам и тюкам. Отряд принялся за работу. Причём мне пришлось найти суетливого писаря, который выдал списки по провизии. Работа на складе оказалась ничуть не легче боя. Почерк был корявый, а на бумаге — одна неразбериха. В одной телеге Ярослава с Иваном обнаружили три лишних кольчуги, но не нашли кинжалов. На другой ящик с дорогими зельями лечения был перевёрнут вверх ногами.

— Смотри-ка, — Иван стоял прямо на телеге и ловко подсчитывал снаряжение, — щитов не хватает. Должно быть десять штук.

Я отвлёкся от мешка с сушёным мясом и подошёл. Телега была нагружена оружием, но вот ни одного щита не было.

— Иди к мастеру Кузьме и узнай, — приказал я. — Ярослава, проверь соседние телеги.

Они кивнули и бросились выполнять приказ. Соловьёв тем временем со скучающим видом перебирал мешки с сухарями.

Я огляделся по сторонам. По складу метались другие Вороны. Кто-то пытался в одиночку сдвинуть с места тяжеленный бочонок с солониной, кто-то судорожно перебирал стрелы. Здесь шла грязная, рутинная, но важная работа.

Ярослава подбежала ко мне.

— Проверила соседние телеги. Щитов нет.

Она стёрла со лба пот.

Тем временем я увидел, как Иван тащит целую охапку круглых деревянных щитов. Он нёс их на вытянутых руках, совершенно не уставая. Он бросил щиты на телегу и бросился назад. Через несколько минут он принёс следующие. Я принялся их пересчитывать.

— Пять, семь, девять… А должно быть десять.

— На складе сказали, больше дать не могут, — покачал головой Иван.

— Ерунда какая-то, — выдохнула Ярослава.

— Сейчас всё сделаем, — широко улыбнулся Иван и побежал в сторону казарм.

— Куда это он? — удивлённо спросила Ярослава.

— Блаженный, — решил ненадолго отвлечься и уделить нам своё внимание Соловьёв.

Впрочем, отвлекаться было некогда, и мы снова погрузились в работу.

Соловьёв, несмотря на скепсис, скрипел зубами, но работал на удивление аккуратно. Я координировал Ярославу и Соловьёва, проверяя всё по спискам.

Вскоре прибежал Иван. Он тащил свой собственный круглый щит, который прошёл с ним не один бой.

— Вот, — он поставил его на телегу.

И я вычеркнул позицию из списка.

— Молодец, — похвалил белобрысого я.

Иван тут же расплылся в довольной улыбке.

— Не стоим, — тут же проговорил я. — Двигаемся. Работы по горло.

Через несколько часов, покрытые пылью и потом, мы наблюдали, как обоз из шести телег, укомплектованный и проверенный, тронулся в путь к воротам цитадели. Ратники из сопровождения негромко переговаривались, пока мы стояли молча и смотрели им вслед.

— Хорошо поработали, — раздался громкий и довольный голос мастера Кузьмы. — Если понадобится что-то в мастерских, найдите меня.

Он кивнул, развернулся и направился дальше к складам. Я почему-то был уверен, что услуга от мастерового нам вскоре пригодится.

— Пойдемте, — сказал я.

Мы вчетвером двинулись к казармам. Солнце уже катилось к горизонту, улочки цитадели стали пустынными и более тихими, чем днём. Повсюду горели костры и факелы, а у кузниц выстраивались очереди из ратников.

— Как думаешь, — нагнала меня Ярослава, — что будет дальше?

— Война, — коротко ответил ей я.

Рыжая улыбнулась и покачала головой, отчего её локоны растрепались.

— Я серьёзно, — невозмутимо сказал я. — Я не прорицатель, но большая армия не могла перейти горы так быстро. Это значит, что были замечены передовые отряды.

— Думаешь, орден справится? — спросил Иван.

— В текущем состоянии… — я сделал паузу и задумался, — нет.

— Мы же ратники, — как-то по-детски отреагировал Иван.

— И что? — усмехнулся я. — Думаешь, у князей недостаточно вольных ратников или магов?

— Должна прийти помощь из столицы, — влез в разговор Соловьёв.

Я только пожал плечами.

— Ну, раз должна, то придёт.

Мы подошли к казармам.

— На сегодня, похоже, всё, — проговорил я. — Расходимся.

Иван с Соловьёвым молча побрели к казармам. Ярослава же направилась куда-то в сторону. У меня же остались невыполненные дела. Я прошвырнулся по цитадели, используя аурное зрение, прошёл мимо столовой, заглянул в мастерские. И только потом увидел два маяка: неукротимое сияние золотой ауры и знакомый стальной отсвет серой.

Олаф с Алёной не были в казарме или у конюшни. Они ждали меня на дальней тренировочной площадке.

Я подошёл ближе. Олаф стоял, прислонившись к столбу, его единственная рука была в кармане. Алёна сидела на перевёрнутой бочке. Её обычно отстранённый взгляд внимательно следил за моим каждым движением. Они не сбежали, а ожидали меня.

Я остановился в паре шагов от них. Вокруг не было ни Подмастерьев, ни инструкторов. Сейчас ни у кого не было времени на тренировки.

Я молча смотрел на Олафа и не спешил говорить. Так и продолжалось какое-то время, пока однорукий не нарушил тишину. Олаф тяжело вздохнул. Он смотрел не на меня, а куда-то в сторону, в темноту начинающейся ночи.

— Кошмары перекрывали дорогу, — глухо проговорил он. — Да что там, все дороги на Восток. Поэтому мне нужно было их уничтожить.

— Когда на конвой напали наёмники, — вспомнил события нашей встречи я, — они пытались освободить тебя?

Олаф не ответил, только неопределённо качнул головой.

— Ладно, — спокойно проговорил я. — Это дела давно минувших дней. Ты мне лучше скажи, зачем про ауру мою растрепался.

Олаф хмыкнул, и на его лице появилась слабая улыбка.

— Ты не понимаешь. Я ничего не говорил ей. Она узнала сама.

— Допустим, — протянул я.

— Это всё неважно, — вдруг выдохнул Олаф, и в его голосе прозвучала усталость. — Мы собирались двинуться на Восток. А теперь поздно. Кто же знал, что, выиграв сражения, мы проиграем войну.

— Война только началась, — холодно отрезал я, — и я проигрывать не собираюсь.

Алёна неожиданно улыбнулась, а затем я услышал звонкий девичий смех.

— Вот вы, чёрные… — Алёна вытерла слёзы в уголках глаз, — всегда такие.

— Покажи ему, — неожиданно произнёс Олаф.

Алёна перестала улыбаться и посерьёзнела.

— Ты уверен?

— Да, — Олаф нахмурился и вздохнул — Он тоже имеет право знать.

Я молча слушал их разговор. Олаф прикрыл глаза, и его аура медленно растеклась вокруг, а затем вспыхнула Пеленой, искажающей мир за ней.

Алёна вздохнула и размяла шею и плечи.

— Ты и вправду имеешь право знать, — прошептала она.

В этот момент что-то изменилось. Словно невидимая маска начала таять. Её черты лица, и так казавшиеся мне миловидными, вдруг заострились, проступив сквозь пелену иллюзии. Контуры скул, разрез глаз, линии губ — всё стало иным.

Алёна поднялась с бочки. Её движения наполнились внезапной, врождённой грацией. Она провела пальцами по лицу, и иллюзия окончательно рассеялась.

Тёмные волосы налились серебром и заструились по плечам тяжёлыми, сияющими прядями. Её глаза вспыхнули чистым, ярким золотом. Даже без применения ауры, это был их настоящий цвет. В них читалась печаль и непоколебимая воля, присущая тем, кто с рождения должен был властвовать.

Я вдруг понял, что уже видел её. И, кажется, не раз.

— Сбежавшая невеста князя… — сказал я, вспоминая портрет красавицы на пергаменте.

— Нет, — голос девушки стал ниже и мелодичнее. — Это была лишь удобная ложь, чтобы отыскать меня. Я не имею никакого отношения к князю.

Её золотые глаза встретились с моими.

— Меня зовут Лу́на Романова. И я внебрачная дочь Императора.