Царство сумеречных роз (СИ)

Глава 29. Сиреневый дурман

Олов не успел за Дарденом, тот схватил Яна за грудки и припечатал к стенке.

— Что ты здесь забыл? Как посмел явиться после всего? — злобно воскликнул Дэн, сильнее давя на грудь наслаждающегося представлением Яна.

— А ты мне не рад, Дэнни? — с притворной обидой ответил Ян. — После всего? — переиначивая слова Дэна добавил вампир. — Я здесь, чтобы разобраться с бардаком, что устроила твоя мать, Дэнни. Знаешь, остальные кланы теряют веру в то, что она со всем разберётся. Они хотят непредвзятого суда, учитывая обвинения, что выдвинула Конгрегация. И потом, Офортос отказал вам в ликвидации моего клана. Он поддерживает мои воззрения. Тебе придётся смириться.

Рядом друг с другом они выглядели как лёд и огонь. Причём вывернутые характерами наоборот. Холод Яна компенсировался его страстностью. Огонь Дардена — скованностью из-за жажды. Дарден старше Яна на несколько лет, но рядом с ним кажется мальчишкой. Вихрастые волосы топорщатся в разные стороны и блестят шёлковым огнём, а его глаза — темны ночным пожаром — угли тлеют, пламени ещё нет.

А Ян аккуратист. Рубашка под пиджаком выглажена до хруста, на лице тщательно выверенная смесь из пресыщенности, хитрости и торжества. Он идеален в своём хладнокровном образе. И лишь одна деталь указывает, что творится на его сердце. Высушенная фиолетовая роза в нагрудном кармане, от которой не мог отвести глаза Дарден.

Я невольно сравниваю их, реагируя на каждый выпад, будто внутри пружинка дёргается, тихонько звеня. Не знаю куда деть руки. Как на них смотреть? Никто не должен догадаться о моём близком знакомстве с Яном. Он выскочил как чёрт из табакерки и ради чего?!

— Думаешь, я не знаю, кто за всем этим стоит? — прошипел Дэн, отпуская заклятого врага. Он как опомнился, отходя назад, натягивая на себя бесстрастную маску. — Когда я соберу достаточно доказательств, ты за всё ответишь.

Ян с сомнением искривил губы. Его глаза сверкают огоньками ехидства и лукавства. Кажется, его веселит реакция Дардена. Он упивается гневом бывшего друга, не видя ничего вокруг. Ему захотелось посильнее раззадорить того.

— Если успеешь. Кто знает, чем закончится это собрание. Вполне возможно, что остальные кланы сочтут улики Конгрегации вполне вескими, чтобы не мешкать с приговором. И кем ты тогда станешь? Не думаю, что они позволят сыну преступницы занять место главы соррентийского клана.

— Хозяин, венерийцы прибыли, — вступил Олов.

Ян, поправив галстук и смахнув воображаемую пыль с лацкан пиджака, перевёл взгляд на меня.

— Обзавёлся ручным питомцем, Дэнни? — насмешливо протянул он. — А она аппетитная. Так бы и съел.

— Только попробуй и я тебе руки откушу, — очаровательно улыбнувшись, ответила я, чем снизила градус гнева Дэна. Он был готов вновь наброситься на Яна, но мой голос успокоил его.

— Советую держать такую милашку подле себя. Мало ли кто ещё захочет попробовать её на вкус, — как бы невзначай добавил Ян, оборачиваясь обратно к Дардену и кладя ладонь ему на грудь. — Ты же не хочешь повторения прошлого?

Оттолкнув руку Яна, Дэн медным тоном ответил:

— Не беспокойся, Ян. Второй ошибки я не совершу.

С тем они оба и отчалили, оставив Олова стоять в дверях. Поразмыслив, он зашёл к нам и уселся в свободное кресло. Они с Грегом с любопытством оглядели друг друга. Оба пришли к одинаковым выводам, потому обменялись крепким рукопожатием.

— Вы Дарья? — как будто мы незнакомы, спросил он.

Я кивнула в ответ.

— Паны дерутся — у холопов чубы трещат, — замысловато сказал Олов. — Кстати, знаете, почему собрание никак не начнётся? Пропал представитель Конгрегации. Некто по имени Ярослав. Он проводил расследование убийства Потентата. Взял под стражу Хозяйку соррентийского клана, доставил её сюда, а потом пропал. Из здания не выходил, но куда делся — непонятно.

Я только хмыкнула, забираясь с ногами в кресло. Подозреваю, что исчезновение главного обвинителя дело не остановит.

* * *

Заседание по предполагаемым преступлениям Елизаветы Соррент перенесли из-за неявки Ярослава. Севастьян рвал и метал, но ничего сделать не мог — все доказательства остались на руках его ищейки. На собрании успел выступить Ян. В знак поддержки и из-за опасений о неспособности группы зачистки соррентийского клана справиться с ситуацией, он предложил переложить эту проблему на его клан. Дескать у него есть успешный опыт решения таких задач. В обмен потребовал разрешения вернуться в столицу в связи с дискредитацией соррентийского клана, выступающего за исключение давинцев из Шестиугольника.

Когда Дарден пересказывал совещание, его лицо каменело на глазах. На голосовании предложение Яна поддержали все кланы, кроме соррентийцев.

— Всё как-то слишком удачно для него складывается, — заметил Дарден. — Он даже получил дозволение от Офортоса вернуться в столицу. Интересно, как он на него повлиял?

«Офортос одобрил наш союз, Дари», — в памяти всплыли слова Яна. Интересно, что он предложил взамен?..

Мне всё меньше и меньше нравилось выражение лица Дардена. Он чувствовал, что нити вокруг сплетаются в узлы, а те трансформируются в стальные канаты. Интрига Яна оказалась слишком запутанной. Дарден попросту не знает, что происходит. Мне стоит поторопиться со своей партией. Время ускользает сквозь пальцы.

— Дэн, скажи мне, твой клан не причастен к исчезновению Ярослава? — будто читая мои мысли, спросил Грег.

Одного взгляда на Дардена оказалось достаточно, чтобы понять — он бы и хотел быть причастным, но это не его операция. А значит продолжение чужой игры.

* * *

Вернувшись в Цитадель, мы уединились у меня дома и, как обычно, забрались в мою постель. Я положила голову Дэну на плечо, уткнувшись в его грудь и вдыхая ставший родным запах, ощущая тепло его тела. Мы так близки и так далеки, что мне даже страшно от того, что он рядом. О чём он думает сейчас, когда его сердце так быстро бьётся? Какие мысли бродят в его голове?

— Каково тебе было его увидеть? — тихо спросила я.

Он не сразу ответил, задумчиво гладя моё плечо. Майка чуть сползла, и он задевал лямку, щекоча почти невесомыми прикосновениями.

— Горько, — наконец произнёс он, вздыхая. — Я скучаю. Знаешь, в день, когда всё закончилось и Конгрегация, сняв обвинения, отпустила нас, я пришёл в бар, в котором мы частенько втроём бывали. Заказал пиво, занял любимый столик и просидел до закрытия. Не мог уйти — меня окружали призраки прошлого. Как мы играли в дартс, гоняли шары в бильярде, спорили о книгах, обсуждали фильмы. Мы взрослели вместе и были близки как никто. Мы считали клановую политику глупостью, верили, что всё изменим. Даже наша рок-группа, хоть и выступала только для вампиров, имела страничку в интернете, и у нас были поклонники среди людей. Они не знали, как мы выглядим, но любили наши песни. Это было так по-настоящему. Никакой злобы. Мы были счастливы в своей юности.

Он замолчал, чуть прижимая меня к себе. Я почти чувствовала, как мысли о прошлом вертятся на его языке, готовясь обрушить на меня всю ту боль по утраченному, что он испытывал.

— Роза никогда не была злой. Она была горячей, влюбчивой, переменчивой. Но доброй. У неё даже был кот. Рыжий и шебутной, как и она сама. Роза со всеми находила общий язык. Она была весёлой, общительной и совершенно открытой. Ей нравились люди. Их искусство, умение отдавать себя творчеству и страстям. Их скоротечность. Яркость их молодости. Я не верил в то, что говорили о ней и о Яне. Не верил, что она вообще способна заинтересоваться охотой на людей. Это совершенно с ней не вязалось. На прямые обвинения Ян заявил, что я не всё знаю о ней. Что в ней есть тёмная сторона, которую он вытащил на свет. Она не могла дышать в том коконе, что я сплёл вокруг неё. А он освободил её. И она попыталась освободить меня.

— Ты не такой, как она, Дэн, — тихо сказала я, задирая голову. Он чуть отклонился, чтобы взглянуть в мои глаза. Его же — два бездонных озера, тёмных как сама ночь. И горячих, как и его руки, что овивают мою талию, разворачивая меня к себе лицом, помогая оказаться сверху.

— Ты уверена, Ари? — внимательно глядя на меня, спросил он. — Я падаю, когда тебя нет рядом. Мне едва хватает сил, чтобы удержаться и не отправиться на охоту как какой-то бешеный дикарь. Я вижу кровь в своих снах, чувствую, как впиваюсь в людские шеи, разрывая плоть. Я едва могу удержаться от падения. И весь мир вокруг словно стремится ускорить его. Если моя мама…

— Шшш, — я приложила палец к его губам. — Продержись ещё немного, пожалуйста. Ты сильнее, чем кажешься. Ты же мой дар. Мой и только мой. Я буду рядом. Даже если ты вздумаешь оттолкнуть меня — я не уйду.

Мои брови сошлись на переносице. Пытаясь подобрать правильные слова, я медленно заговорила, улавливая мысль, что открылась мне, когда я поняла, что чувствую к нему.

— Знаешь, когда-то я сказала, что если найду своего человека, то отправлюсь за ним в ад, если он спустится в мой. Не думала, что этим человеком окажется вампир. Но, Дэн, когда ты дотронулся до меня, когда раскрылся передо мной в том заброшенном депо… я почувствовала тебя как продолжение себя. Наверное, так по-настоящему раскрывается влюблённость. Ведь я влюбилась в тебя, — мягко улыбнувшись, сказала я. — Если мы не сможем победить, то сбежим вместе. Ты и я. И плевать на правила, на Вуаль, Конгрегацию и весь мир. Мы будем вместе. Навсегда.

Я говорила эти слова, чувствуя, как они звоном отражаются в нём. Как отзываются в его мыслях, загораясь ответными эмоциями. Он прижимает меня к себе, зарываясь пальцами в мои волосы и утыкаясь в них носом:

— Я — твой дар, моя Ари. А ты — моя судьба. Моя маленькая золотая звезда. Я защищу тебя от любого зла, — шепчет он с такой тёплой нежностью, что я таю, как свечка от яркого огня.

Я смеюсь про себя. Кто кого защитит, любовь моя, когда настанет час суда?..

* * *

Ярослав так и не был найден. Мы просидели в соррентийской резиденции весь день, отвечая на вопросы охотников, но так ни к чему и не пришли. Получалось, что, каким-то образом, ищейка пропал в Матрёшкином доме. Он ушёл в туалет и не вернулся. Теперь Конгрегация разбиралась с его документами, а его помощники, включая Антона, пытались заново составить досье на Елизавету, чтобы вновь предъявить обвинения в убийстве Потентата. Дело осложнялось тем, что Ярослав никому не сообщил об обличительных уликах, так что понять, на чём построены его обвинения, никто не мог.

Однако Елизавету оставили под стражей. Дарден временно занял её место, отрядив себе в помощники Аскольда и Лео. Мне было велено сидеть дома и не высовываться. Однако у другого вампира были иные планы на мой счёт.

Так что вечером, когда Дэн прислал сообщение, что ночью не вернётся домой из-за совещаний с остальными кланами, я, воспользовавшись туннелем к оранжерее, выскользнула из Цитадели, и спустилась к набережной, где меня ожидала неприметная машина.

Забравшись внутрь, требовательно уставилась на довольного жизнью Олова. Вот его вообще не волновали ни клановые разборки, ни угроза разоблачения, ни вампир, заражающий людей. Он выполнял поручения Яна, и ни во что не лез.

— Ян так уверен, что мой телефон не прослушивают, раз вздумал через него меня вызывать к себе? — раздражённо поинтересовалась я, пристёгиваясь. Ощущение такое, будто сейчас рыбкой в прорубь нырну, а там подводное течение, которое утянет далеко-далеко во тьму под лёд.

— Дарья, а почему нет? Елизавета под стражей, Дарден едва справляется, мы переманили на свою сторону морцианцев. Даже если Конгрегация не выдвинет обвинения Хозяйке соррентийцев, место преПотентата она уже потеряла. А Ян ещё не все козыри на стол вытащил.

— Ты подтверждаешь, что за её арестом стоит Ян? — тихо спросила я.

— Без понятия. Ян ни с кем не делится своими победами. Но не исключаю такой вариант, — покачав головой, ответил он, выруливая с набережной. — Кстати, можешь не волноваться, мы едем не в Орхидею. Яну не понравилось, как венерийцы на тебя смотрели. Так что едем домой.

Я заметно напряглась от его слов.

— В давинскую резиденцию? Однако, — немного визгливо отреагировала я.

— Чего ты так распереживалась? — удивлённо спрашивает Олов. — Видимо, Ян действительно намеревается вывести тебя из игры.

— Спрашивается, зачем я вообще в ней участвовала, если ничего не сделала, — проворчала я.

Остановившись на светофоре, Олов развернулся ко мне, как-то странно разглядывая меня.

— Ничего не сделала, говоришь? Ян никогда ничего не делает впустую. Значит ты как-то повлияла на его задачи. А может твоя роль ещё не завершилась и дело идёт к кульминации. Я только прошу тебя, Дарья, не пытайся его переиграть. Иногда мне кажется, что он читает наши мысли, настолько просто просчитывает наши действия, — задумчиво протянул он, трогаясь с места.

Я промолчала. И дальше наш разговор свернул с опасной темы на поездку Олова.

— Это было просто замечательно! Теперь я главный продюсер фильма. Договорились, что съёмки пройдут в Руссии. Скоро прибудет команда для поиска подходящих локаций. Я им без конца высылаю варианты. Думаем в сторону Стальска. Заброшенные крепости, живописные виды. И горы есть.

— А тебе палец в рот не клади, — усмехнулась я. — Как тебе писательница в личной обстановке?

Он аж причмокнул, чуть закатывая глаза.

— Конфетка! Чуть старше тридцати, разведена, без детей и с парой бульдожек. Прелесть, а не женщина. Но почему-то заикается и смотрит в пол. Стесняется, что ли? А в своих романах такое вытворяет! — сказал он, улыбаясь во всю ширь, демонстрируя чуть приспустившиеся клыки.

— Ты себя в зеркало видел? Конечно, она стесняется! — фыркнула я. — Планируешь перевести отношения на новый уровень или просто рад работать со своим кумиром?

Олов как-то насупился, сильнее обхватывая руль машины.

— Она человек. Я вампир. Если я её трахну, то не удержусь и выпью кровь. Не хочу превращать её в слугу. Пусть будет такой, какая есть.

Это были на удивление взвешенные и умные слова. Не ожидала услышать такое от Олова, учитывая его мечты отведать её крови.

— Понимаешь, я вижу разницу между любовью и вожделением. Мне нравятся её книги, нравится она сама, но брать её так, как она мечтает в своих романах — это неправильно. Жестоко и совсем не сказочно. Я не желаю ей зла. Поэтому исполню её мечту об экранизации и уйду в тень. Большего мне и не надо.

Его слова напомнили мне о другом мечтателе. И о том, как он претворяет свои мечты в жизнь. Иначе. Требовательнее. Злее.

— Хотелось бы мне, чтобы все мужчины так понимали свои и чужие желания, — рассеяно протянула я, когда мы вырулили к шлагбауму, ведущему на закрытую территорию давинской резиденции, расположившуюся рядом со старым лесопарком.

Ряд невысоких домиков виднелся из-за деревьев, а прямо по центру высилось современное здание из стекла и чёрного бетона, сверкающее яркими огнями в ночи. Перед нами поднялся шлагбаум, мы въехали внутрь, притормозив у главного входа. За панорамными окнами виднелась гостиная, полная давинцев. Они что-то смотрели по телевизору, между ними сновали молоденькие официантки с подносами. Вампиры праздновали возвращение домой.

— Я не пойду туда, — заявила я.

— Дарья, не начинай. Не заставляй Яна ждать, — устало воскликнул Олов, барабаня пальцем по рулю. По нему было видно, что он понимает меня, но ничем не может помочь.

— Я не готова, — прошептала я. Олов грустно улыбнулся.

— Хочешь, чтобы я силой затащил тебя в дом? Кажется, мы это уже проходили.

— А сможешь снова так поступить со мной? — я схватила его за плечо, вынуждая смотреть глаза в глаза.

Раз и темнота окружила нас, вводя в какой-то транс, напоминающий лабиринт. Ток бьётся под кожей красным. Лиловый туман. Сиреневый вкус. Горячий до боли звук. Синестезия набросилась на меня, забирая воздух, выворачивая наизнанку. Я даже не понимала, что делаю, пока не услышала собственные слова:

— Я же нравлюсь тебе. Не как женщина, а как… вампир. Мы друзья. Ты правда хочешь, чтобы мне было плохо?

Он молчал. Такой тяжёлой, непроницаемой тишиной, в которой вязнут эмоции, пропадают чувства, отсекая лишнее. Он угодил в мой капкан. Брови нахмурились, появилась испарина, ему стало трудно дышать. Даже клыки выступили, будто он пытается идти сквозь мокрый цемент.

— Нет, — медленно выговорил он.

Лопнула пружина, вернулось всё и сразу. Дождь забарабанил по крыше, а в салоне автомобиля посветлело. Вернулись нормальные краски. И звуки, и запахи, и собственный страх, вынырнувший в ответ на непонятное. Что я только что сделала?!

— Я твой друг, Дарья. Я хочу тебе помочь. Но если ты не будешь делать то, что хочет Ян, ты погибнешь. Прошу тебя, не сопротивляйся, — продолжил говорить Олов.

— А что, если есть управа на Яна? — мягко спрашиваю я, нащупывая путь среди этих странных волн, что толкали меня в голову Олова. — Есть способ его укротить. Ты поможешь мне, Олов?

Он долго не отвечал. Пожалуй, слишком долго для моего простого вопроса. А когда ответил, я даже не сразу поняла, что слышу.

— Да. Чем я могу помочь тебе, Дарья?

* * *

Мне пришлось войти в блестящее и переливающееся всеми огнями фойе. Встретиться взглядами с умолкшими давинцами. Я даже смогла многообещающе улыбнуться и подмигнуть сероглазому крепышу, сидящему рядом с бессознательной официанткой, в чьей шее расцветала кровавая роза.

Я прошла мимо, поднялась по лестнице, точно зная, где найду Яна. Олов остался внизу. Он знает, что делать, и я верю, что он справится. А я открываю дверь в кабинет Яна. И даже сердце моё не вздрогнуло, когда я увидела его.

Ян, положив ноги на кофейный столик, полулёжа сидел на диване. Белая рубашка расстёгнута на груди, рукава закатаны до локтей, виднеется татуировка. Он расслаблен, но это мнимое спокойствие. В тихом океане бушует нешуточное пламя.

Рядом с ним сидит Светлана. Девушка так и льнёт к нему. Она накручивает прядь волос на палец, другой рукой как бы невзначай касаясь то его рубашки, то колена, то плеча, улыбаясь соблазнительно, смеясь его шуткам. С моим появлением Света поджала алые губки, облокачиваясь о спинку дивана, чуть ли не впритык прислоняясь к Яну, будто защищая его от меня. Я только скептически хмыкнула, оставаясь стоять у порога, скрещивая руки на груди.

— Вызывал? — холодно поинтересовалась я.

Ян злой как чёрт, а Светлана даже не видит его ярости, направленной на меня. Чем же я так провинилась, раз он так взбесился?

— О да, дорогая. Нам надо поговорить, — процедил вампир, бесцеремонно сгоняя с места девушку. — Света, оставь нас.

— Но Ян, я же говорила…

— Уйди, — крикнул он, и я вздрогнула, столько агрессии прозвучало в его голосе.

Мы остались одни. Светлана нарочно задела меня плечом перед уходом, что-то пробурчав под нос. Ох, жди беды от влюблённой вампирши. С неё станется ещё раз мне «помочь».

— Сядь.

Когда я не послушалась, он криком повторил приказ и я опустилась в кресло напротив.

— Я разочарован, Дари, — холодно начал Ян, оглядывая меня с ног до головы. — Мне казалось, что мы понимаем друг друга. Казалось, что ты разделяешь мои чувства. Что ты мне верна. В какой момент ты решилась на предательство?

— Дай подумать. Наверное сразу, как заключила с тобой сделку, — сделав вид, что раздумываю, ответила я. — Ян. Посмотри на меня и скажи, что ты видишь во мне такого, раз прицепился как банный лист? Ты же рациональная сволочь, что всех вокруг считает гнилью под ногтями. Ты манипулятор, лжец и прохвост. Ты ни во что не ставишь ни своих вампиров, ни чужих. Во всех видишь предателей. Всех подозреваешь и никого не подпускаешь близко. Так почему со мной это не работает? Что заставило тебя поверить, что я буду тебе верна? Логичнее считать нас врагами после всего, что ты мне сделал. Ты убил мою дубраву. Заставил убить Арду. Ты превратил меня в дампира. Ты манипулировал мной. Принуждал поступать так, как нужно тебе. Ты антипод всего, что мне нравится. Откуда взялась эта сказка про вечную любовь? — я говорила с лёгкой иронией, почти издёвкой и холодной злобой, что давно прорывалась изнутри. Мне не хотелось уязвить его, но задеть — да. Хотелось вытащить эту занозу из-под кожи и расставить всё по местам.

В нём проступили черты монстра. Что-то такое сидело и в нём. Нечто злобное. Мёртвое, как у вампиров из мифов и легенд. Будто отступил налёт человечности. Будто передо мной настоящий оживший мертвец. Он весь такой холёный, приглаженный, элегантный. Дорогие часы на запястье, брюки со стрелками, лакированные туфли. А какой разлёт бровей! Узкие у концов, резкие как лезвия, вырезая из его лица холодную ярость японского клинка. А губы алые — покраснели в приступе бешенства. И глаза — эта зелень способна свести с ума. Она радиоактивна. Она смертельна.

Он застыл, но кажется, что даже земля под нами дрожит, того и гляди, — брызнет лава, сметая взрывом всё на своём пути. Настоящая ледяная буря. И всё это — Ян. Мой Ян, что разбудил во мне ответный ледяной смерч.

— Ты закончила? — обманчиво спокойно спросил он, а я пожала плечами. — Я всего лишь хотел показать тебе, чего ты хочешь, Дари. Под твоей шкуркой бьётся мой огонь. Под твоей фальшивой моралью сидит мой дьявол, желающий утопить мир в крови. Знаешь, почему я вызвал тебя? Я хочу сделать тебе подарок. К твоему дню рождению.

— Я родилась в марте, — проигнорировав остальное, изумлённо ответила я.

— Так тебе сказал Птолемей. Но на самом деле ты родилась в ноябре. Сегодня. Двадцать пять лет назад твоя мать родила тебя на свет. А потом умерла от рук Птолемея, который забрал тебя, назвав своей дочерью. Ты же была оболочкой гнева. Сосудом греха. Как же твоя жизнь похожа на мою, Дари. Как и ты, я рос среди презрения. Меня не любили. Меня презирали, — он хотел добавить что-то ещё, но вампиру хватило гордости остановиться. — Знаешь, когда я думал, что тебе подарить, в первую очередь я хотел дать тебе свободу. А потом узнал, что ты подменила статуэтку и всё это время водила меня за нос. План пришлось изменить. Так что сегодня, Дари, я подарю тебе самое драгоценное, что есть на этом свете. Я подарю тебе — тебя.