Царство сумеречных роз (СИ)

Глава 20. Амброзия на моих губах

Блондинистая вампирша в сером тёплом платье приветственно улыбнулась нам, когда мы подошли. Её зелёные с ореховым отливом глаза сияли в тусклом свете посеревшего неба. На шее она носила тяжёлый медный медальон с изображением скарабея. С вежливым приветствием она пропустила нас внутрь, а затем обратилась к Дардену:

— Вы можете быть свободны.

Сначала он не понял, о чём речь, а потом нахмурился:

— Я не оставлю Дарью одну. Она под защитой моего клана.

— На данный момент её статус неопределён. Ради него господин Офортос и уделит ей время. Не волнуйтесь, с Дарьей здесь всё будет хорошо.

— Вы не понимаете. С час назад на неё было совершенно покушение…

Девушка вела себя слишком уж хладнокровно с этой своей улыбочкой и мягкостью в голосе. Настоящее озеро без дна. Немного рассеянный взгляд, безмятежность в тонких чертах лица, прямая спина, ровная осанка и поведение как у служителя церкви.

— Успокойтесь. Дарье ничего не грозит. Никто не осмелится напасть на дом господина Офортоса.

— Иди, Дарден. Я справлюсь, — тронув его за локоть, сказала я.

Он только посмотрел мне в глаза, мысленно передавая: «Если не хочешь оставаться — так и скажи, уйдём вместе». Но я отрицательно мотнула головой. Мне нужно было поговорить с вечным. Я же не знала, что он хочет от меня. Эту встречу не стоит откладывать в долгий ящик.

Ещё раз с сомнением оглядев вампиршу, Дарден, поцеловав меня в щёку, ушёл. Незнакомка сразу засияла лучезарной улыбкой, хватая меня за руки и целуя в обе щёки, что я стерпела скорее от неожиданности.

— После стольких испытаний, вам наверняка хочется освежиться и сменить одежду? — заговорила она. — Кстати, меня зовут Николь. Я помогаю гостям господина Офортоса. Если вам что-то нужно, обращайтесь.

Кивнув на все её предложения, позволила себя отвести в симпатичную комнатку в голубых тонах. Николь ушла распорядиться насчёт обеда.

Сбросив грязные шмотки, я залезла в душ, где нашла все необходимые дамские принадлежности. После высушила волосы, завернулась в мягкий белый халат, и вышла из ванной. Вместо моей одежды на кровати лежало серое шёлковое платье с рукавами до локтей и с неглубоким вырезом. А также мягкие туфли на невысоком каблуке и приятный комплект нижнего белья. Взяв в руки платье, нашла под ним точно такой же, как и у Николь, медальон со скарабеем.

Нет уж. Это украшение останется здесь. Мне есть что носить на своей шее.

Переодевшись, я уложила волосы, сбрызнула запястья и ключицу найденными духами с запахом полевых цветов, а после вышла из комнаты. Там меня уже ожидала Николь. Заметив меня, девушка просияла, отмечая, как к моим золотым волосам подходит платье. Немного расстроилась, что не стала надевать медальон, но настаивать не стала. А потом повела за собой в столовую комнату. И вот там мне на мгновение стало страшно.

В прохладном зале за длинным обеденным столом, накрытым пустой фарфоровой посудой и столовыми приборами из серебра, через стул сидели двенадцать молодых мужчин и женщин. Абсолютно бездвижно с невообразимо счастливым выражением на своих прекрасных лицах. Они были одинаково одеты в светло-серые рубашки и свободные штаны. У каждого на шее виднелся знакомый медальон.

— Кто это? — прошептала я.

— Вам необходимо перекусить. Вы очень бледны, — заговорила Николь, подходя к одному из них и трогая того за плечо.

Ко мне поднялся высокий блондин не старше тридцати лет с шикарной фигурой и милыми ямочками на щеках. Заметив мой взгляд, он широко улыбнулся и даже подмигнул, вызвав оторопь.

— Не переживайте, они — добровольные доноры, считающие за радость делиться кровью с господином Офортосом и его друзьями, — мягко и убедительно сказала девушка, а парень подошёл ко мне, двигаясь плавно, будто я пуганый зверёк.

Было что-то эротично-пошлое в его движениях и взгляде. Он смотрел с таким вызовом, но, в то же время, и приглашением. Одежда подчёркивала широкую грудную клетку, расстёгнутая рубашка обнажала мускулистую грудь, на которой покоился скарабей с золотистым напылением на брюшке. Я видела, как проступают вены на запястьях и шее мужчины. Чувствовала странный сладкий аромат, исходящий от его бархатистой кожи.

Он излучал острое вожделение. Его сердце билось слишком быстро. Я почти слышала, как несётся кровь по его венам. Ходячий афродизиак. И как же он этого хотел! Буквально изголодался по объятиям вампира. Был готов на всё, лишь бы я одарила его вниманием.

Они все были такими. Жадно ловили мой взгляд, и готовы были выпрыгнуть из штанов, чтобы дотронуться до меня, чтобы я тронула их. Я не чувствовала на них чар, пускай была и неопытна в определении очарования. Но понимала, что их желание — это результат иного воздействия. Как будто очутилась на мессе в секте, где сектанты приветствуют свою мессию.

— Смелее, — прошептала Николь, облизывая губы.

Видимо, чтобы придать мне решимости, она присела на свободный стул рядом с очаровательной брюнеткой, аккуратно убрала волосы с её шеи, а потом прижала к себе, впиваясь в кожу, вызывая сладострастный вздох девушки.

Подходя совсем близко, мужчина приобнимает меня за талию. Рядом с ним чувствую себя дюймовочкой, крошечной малышкой, настолько большим он оказался. Он вёл себя крайне деликатно, нежно. Его глаза лучились обожанием, а прикосновения трогали струнки моей вампирской души. Я оказалась оглушена его открытостью и жаждой принадлежать мне.

Чтобы не смущать, он вывел меня из столовой, подальше от всхлипываний и сладких стонов брюнетки, и привёл в небольшую спальню. Тяжёлые шторы прикрывали окна, за которыми начинал накрапывать мелкий дождь. А огромная кровать под балдахином в голубых тонах, с множеством подушек и пушистым покрывалом, манила взор.

Закрывшаяся за моей спиной дверь отсекла посторонние звуки. Мы остались одни. Колебания воздуха выдали местонахождение мужчины. Он оказался позади меня, ведя руками вдоль моих плеч, не касаясь их. Сказав что-то страстное на неизвестном языке, он разом сжал меня, прижимая к себе и целуя в шею. Его ладони поднялись до моей груди, осторожно массируя, а потом он и вовсе подхватил меня на руки, увлекая на постель.

Я же как в горячее джакузи нырнула, настолько воспламенённым сделался воздух, вытравливая мысли, пробуждая ненасытного зверя внутри меня. Как же приятно, когда всё происходит добровольно. Как же сладко, когда в глазах человека нет страха, и есть обожание. Оно пьянит, оно взывает к моей сущности, и мои глаза наверняка пылают алым, отражаясь в блестящей радужке его глаз.

Мужчина был готов дать мне всё. Моё молчание он воспринимал как сигнал к действию. Как драгоценность, он положил меня на мягкую постель, продолжая покрывать поцелуями. Я не позволила поцеловать себя в губы, проводя границу. Его пальцы продвигались по моему чересчур тонкому платью, отчего казалось, что он двигается по голой коже. Он был надо мной, вжимая меня в перину своим немаленьким весом. Через секунду его правая рука забралась под платье и дотронулась до внутренней стороны бедра, двигаясь выше, пока вторая расстёгивала пуговицы, чтобы обнажилась моя грудь.

От его движений, медальон скользил по моему лицу, шее, холодным металлом касаясь бюстгальтера. Я чувствовала напряжение своего партнёра, ощущала жар его тела и терпкий мужской запах, сводящий меня с ума.

— Госпожа, — бархатно протянул он, показывая, что знает русский язык. — Пожалуйста…

Он дотронулся до моего подбородка, чтобы взглянуть в мои глаза, спрашивая разрешения, может ли он продолжать или же я желаю иного.

Это стало последней каплей. Я схватила его за плечи и столкнула с себя на пол, оказываясь сверху. Следом впилась в его шею, и тотчас в мой рот полилась сладкая, как нектар, кровь. Я тёрлась о него, как кошка, немного сожалея, что так рано остановила его. Боже, неужели вампирам так многое доступно?!

Я была уверенна, что мне понравился бы секс с этим сильным, но слабым мужчиной, что так сладко стонал от моих клыков. Мне нравилось, как он держал меня за бёдра. Нравилось, как он чуть приподнимает меня, чтобы наши движения совпадали. Ткань казалась острой, режущей, я почти рычала, желая когтями разорвать её, чтобы довершить начатое. Будто зная, какой амброзией окажется кровь во время оргазма.

Он был очень вкусным. Мне едва хватило сил, чтобы остановиться и не выпить его досуха.

Я оттолкнула себя, падая на толстый ковёр, блаженно прикрывая глаза. Во рту оставалась кровь, фейерверками отзываясь в моей голове. Маленькие взрывы глушили сознание, и я выгибалась грудью наверх, комкая ворс ковра, чуть приоткрыв рот от наслаждения. Мной завладела сладкая истома. Настоящее бессилие, которым захотел воспользоваться мой прекрасный донор.

Как же он был силён! Не знаю, сколько крови я успела выпить, но ему хватило сил, чтобы дотянуться до меня, вновь нависая сверху, размещаясь между моих бёдер. Он ухватился за бретельки моего бюстгальтера, стянул их вниз, обнажая напряжённую грудь. Наклонившись, он захватил их губами, вызвав во мне сладкий стон и прилив нового голода. Он наслаждался мной с такой страстью, что перед глазами всё потемнело. Его пальцы касались меня снизу, плавно отодвигая трусики, облегчая себе вход.

И я бы хотела его остановить, но пьянящая кровь звенела во мне, горячила меня, она околдовала мой разум, и он просто отступил, увлекая меня на дно этой жажды на двоих. Я ощутила, как спадают штаны с моего сладкого мучителя, почувствовала, как он придвигается ко мне, и почти подалась навстречу, когда нас остановили.

— Кори, хватит, — раздался властный голос за нашими спинами, и мой восхитительный компаньон в этом океане безумия остановился.

Открыв глаза, я увидела его сожаление и мольбу. Он хотел, чтобы я попросила его продолжить. Он мечтал получить меня всю и теперь его глаза наполнялись влагой, когда мужчина понял, что не получит желаемого.

Смирившись, он перевернулся на спину рядом со мной, оставаясь обнажённым и готовым к действию. Его взгляд, полный обожания, был направлен на входную дверь, а руки в бесстыдстве раскинуты, словно приглашая нашего нежданного гостя присоединиться.

Вернув нижнее бельё на место, я вытащила из выреза платья соскользнувший туда медальон. Он оставался холодным. Собираясь вернуть его блондину, наткнулась на взгляд гостя. И остановилась, а потом без всякого сопротивления надела на шею, и он перекрыл кулон моих родителей.

Поднявшись, я склонилась в глубоком поклоне, продолжая ощущать, как напряжено моё тело. Чувствуя, как натирает бельё мою грудь. Как сладко сжимаются мышцы между ног. Я была слишком распалена, даже клыки никак не хотели уходить. Став пунцовой от вины, не заметила, как он оказался рядом со мной, за плечи осторожно выводя из поклона, а потом прижимая к груди, как родную дочь.

— Рад встрече с тобой, Дарья Соррент, — сказал Офортос.

* * *

Бессмертный вампир, существо иного порядка, чем смертные, всегда представляется значительной фигурой. Орлиный профиль, ястребиный взгляд, повадки хищника и такой особенный зловещий голос. Что-то из романа Стокера, из древних сказок с летучими мышами и крысами. И просто обязательно, чтобы был плащ с кровавым подбоем и чтобы у ног клубился туман.

Я немного утрирую, но, в целом, как-то так и представляется высшее существо, обманувшее смерть. Реальность оказалась куда проще. Офортос выглядел как обычный человек. В толпе не узнаешь.

Даже яркие голубые глаза цвета утреннего неба не имели той волшебной силы, присущей вампирам. У него были короткие, слегка вьющие волосы русого цвета. Квадратная челюсть, тонкие брови и губы. Было что-то такое в его чертах лица, отчего казалось, что он сочувствует тебе, симпатизирует и сам вызывает симпатию. Крепко сложенная фигура, лёгкий загар под дорогим костюмом серых тонов. Запонки, часы на запястье и стильный серебристый галстук.

И всё-таки было в нём что-то особенное. Я бы сказала, что он легко шагает сквозь века. Чем дольше мы находились в одной комнате, тем больше я проникалась его магнетизмом. От него сложно оторвать взгляд, стоит только попасть в капкан его глаз. Это волна настоящей силы. Влияния. Подлинной власти.

Офортос с дружелюбным интересом разглядывал меня в ответ, понимая, какой эффект производит. Ему нравилось видеть моё смущение и то, как я пытаюсь собрать себя по кусочкам после оглушительной «трапезы».

Вечный отвёл меня в ту самую мансарду, откуда наблюдал за мной и Дарденом. Здесь как в тропиках повсюду в кадках стояли пальмы. Между нами ряды из комнатных цветов, получающих дополнительное освещение из-под потолочных ламп дневного света. Где-то в глубине доносилось весёлое журчание маленького водопада, а возле панорамных окон, состоящих из квадратных стёклышек, разместились кофейный столик с уютными плетёными креслами, в которых мы и расположились.

За прошедшие часы солнце успело укрыться за тучами, на землю спустился дождь, мягко стуча по стеклянной крыше. Николь принесла нам кофе в кофейнике, чашки и вазочку с орехами и сухофруктами. Офортос тепло поблагодарил её и велел заняться юношей в спальне. Поклонившись, вампирша удалилась, и мы остались одни.

— Дарья Соррент, дочь вампира Кирилла Соррент и человеческой женщины Аделины Веллер. Родилась человеком, стала дампиром в руках возлюбленного, — заговорил Офортос, продолжая меня изучать.

В его глазах так и стояло любопытство, а голос звучал немного диковинно и с непонятным акцентом. Излучая дружелюбие, чем-то напоминал психотерапевта из фильмов, но держался с грацией аристократа. Поймав его взгляд, почудилось, что он хочет по-отечески обнять меня и успокоить. Это сильно контрастировало с тем, какой пожар продолжал тлеть внутри моего тела. Я едва себя сдерживала, меня одномоментно терзал и сексуальный голод, и вампирский, будто кровь донора не утолила жажду, а только распалила её.

— Вы ошибаетесь, господин. Меня обратили дикие вампиры, — сглотнув, ответила я, отводя взгляд. — И моё полное имя — Дарья Волкова. Я не вхожу в соррентийский клан.

— И всё-таки ты из их породы, — отмахнулся он, лукаво поглядывая, зная, какой пожар разбудил во мне его донор. — И, милая девочка, ты мне лжёшь. Я знаю о дампирах всё. Превращение не состоится, если рядом с человеком не окажется любящей вампир. Это может быть его родитель или возлюбленный. Кровь позовёт кровь. Иначе ты бы умерла во время трансформации, — крайне деликатно возразил Офортос. Он разлил по чашкам кофе и протянул мне. — Кто он, моя милая?

— Я не ваша милая. И не буду отвечать на этот вопрос, — холодно сказала я, машинально принимая чашку.

Наши пальцы соприкоснулись, и меня как током ударило. Через всё тело прошла волна, сосредотачиваясь между ног, и я согнулась, пытаясь ослабить давление. Чашка выпала из рук и разбилась, а я продолжала тяжело дышать, пытаясь успокоиться. Если он снова тронет меня — я потеряю над собой контроль.

Всё как будто застыло. Не смея поднять головы, наблюдаю, как расплывается коричневое пятно по голубой плитке. А потом вижу перед собой мужскую руку. Офортос закатал рукав, обнажая запястье.

— Пей, — приказал он.

Но я только скрипнула зубами. Ни за что я не буду пить кровь этого существа. Всё, что происходит, — следствие его воздействия. Он манипулирует мной. Но с какой целью?

— Пей! — прикрикнул он, меняя тембр голоса.

Я сама не поняла, что делаю. Мои руки потянулись к его запястью, а потом я вонзила клыки в его кожу. Кровь полилась ко мне в рот, я почти захлёбывалась ею, окунаясь в прохладное озеро, остужающее моё тело и успокаивающее душу. Его кровь оказалась лекарством от болезненного вожделения. Закончив пить, я откинулась назад, наблюдая, как быстро смыкаются края раны.

Офортос взял со стола льняную салфетку и аккуратно вытер мой рот. После призвал Николь, чтобы та убралась и принесла новую чашку. Через несколько минут мы вновь остались одни. В моих руках крепкий кофе, он приятно бодрит успокоенный разум, и я со всё возрастающим недоумением гляжу на своего собеседника.

— Прости, иногда я забываю, что молодым вредна кровь моих ребят. Слишком сладкая, как наркотик. Когда-нибудь, ты сможешь её пить, не боясь утратить контроль, — он извиняюще улыбается, но по глазам вижу, ему хотелось связать нас, пускай и на время. — Так кто он, твой возлюбленный? — повторил Офортос свой вопрос. Не дождавшись ответа, посмотрел совсем иначе. Его глаза засияли голубым светом, который отворил во мне потайную дверцу, и я разом обмякла.

— Ян, — выдохнула я и давление ушло. Осознание, что сделал Офортос, напугало. Он вынудил меня признаться!

— Вампир и не почувствовал бы влияния, — мягко сказал Офортос, отпивая из чашки и чуть сощурившись, как кот на солнышке. — Но ты не вампир. Ты моей породы.

— Вы дампир?

— Милая, все вечные дампиры. Мы просто скрываем эту маленькую деталь, — и он подмигнул мне.

Прямо здесь и сейчас я осознала простую истину. Маленький секрет вечности. Дампиры не полукровки. Они не слабее вампиров или людей. Наоборот, мы вобрали в себя сильные стороны обеих видов. Мы обладаем бессмертием. Мы способны очаровывать и людей, и вампиров. С годами наша сила увеличивается, переходя границу всемогущества. Теперь понятно, почему вечные правят миром. И почему Офортос заинтересован во мне.

Это должно было обрушить меня, перепугать до чёртиков. То, как он смотрел на меня, то, какими силами обладал. В этой мансарде среди пальм и комнатных растений, под тихий шелест дождя, в приятной прохладе и таком непередаваемом уюте, что рождается в домах, которых любят их владельцы, здесь и сейчас я испытала первобытный ужас. Как в мягкой игрушке найти иголку или в конфетке лезвие. Вот-вот польётся кровь, вот-вот станет больно. Но пока сладость во рту, а игрушка забавно морщится в руках. И страх испарился.

— Что вы от меня хотите? Зачем вызвали? — очень тихо спросила я.

А он такой расслабленный. Именно что уютный. Домашний в своём стильном костюме и с чашкой кофе в руках. Он вытаскивает из вазочки орешек, кидает в рот, чуть ли не мурлычет от удовольствия и кажется таким безмятежным. Далёким. Будто все пути уже пройдены и далее всё пойдёт изведанными тропами.

— Когда я узнал о тебе, первым желанием было поступить так, как мы поступаем в аналогичных случаях. Забрать к себе, — заговорил он, ставя чашку, и вытаскивая ещё миндаля из вазочки. — Это нормальная практика. Мы бережём своих. Особенно таких молодых, как ты. Ведь ты понимаешь, что являешься одной из нас?

Я кивнула, отпивая немного кофе. Горько. Как же горько!

— Я хотел предложить тебе стать моей ученицей. И поверь, лучше я, чем Цифея. Она бывает жестокой к молодым. А ты так молода.

— Но вы переменили решение? — осторожно уточнила я.

— Да, — кивнул он, складывая пальцы домиком и указывая на меня. — Я не хочу насильно тебя тащить, а только так можно было бы разорвать твою связь с Дарденом. Теперь ещё и Ян объявился. А я знаю этих молодых юношей, в этом треугольнике и так много страстей. Поэтому я оставлю тебя здесь. Ты уже влюблена в одного из них. Твоё сердце занято. Это временно. Спустя десятилетия ты останешься одна. Любимый умрёт от старости, дети, если будут, вырастут, и начнут сторониться своей нестареющей матери. Другие вампиры тоже не смогу свыкнуться, что ты переступила через столетний рубеж. Все, кого ты знаешь, умрут. И ты познаешь первую горечь вечности. Вот тогда ты сама придёшь к нам. Ведь мы будем единственными, кто разделит с тобой грядущие века, — он говорил почти как сказочник, с той же интонацией, с той же теплотой и горькой сладостью, что расцветала у меня во рту из-за смешения остатков крови и кофе.

Он говорил, а я видела всё то, о чём были его слова. Сейчас я ещё не успела в полной мере погрузиться в жизнь. Вампиры, которые мне нравились, ещё не успели стать мне друзьями. А интриги, что проворачивала я, и что сплетал Ян, казались слишком простыми, чтобы в них запутаться. Я видела рядом с собой Дардена, видела, как непросто нам будет идти, если наши дорожки совпадут. Я всё это видела как наяву. Чётко и ясно.

Не зря Офортос так расписывал моё будущее. Он понимал меня. Когда-то он сам прошёл этот мирской путь, прежде чем вечность окончательно его изменила.

— Но я могу облегчить тебе жизнь. Избавить от неизбежных страданий. Пойдём со мной. Я познакомлю тебя с остальными. Мы разные, но всех нас объединяет одно, — мы не умрём. Не исчезнем. Не бросим тебя. И не станем ничего требовать.

Его вкрадчивый голос как дым проникал в мои мысли, поднимая на ноги. Мы вышли через дверцу на открытый балкон под дождь. Он держит меня за руку, стоит близко, чуть приобняв, и продолжает шептать, рассказывая, какой удивительный мир меня ожидает, если я пойду с ним.

Он говорит, что молодость может быть увлекательнейшим приключением, а зрелость научит видеть реальность такой, какая она есть.

— Мы управляем этим миром, Дарья, — с убеждением говорит Офортос. — Мы храним наших детей, чтобы самим не исчезнуть среди людей. Однажды ты займёшь место среди нас, так зачем тебе страдать из-за таких мелочей, как любовь смертных? Зачем испытывать судьбу там, где тебя презирают, используют и толкают в бездну? Эти игры ничтожны, а цена смехотворна для той, перед которой открыты врата вечности. Отринь это. Освободись.

Он не пытался на меня воздействовать. Ему это было и не нужно. Офортос подбирал слова так, что я отчётливо осознавала всё, что он пытался донести. Каждое слово раскрывалось мыслями и чувствами. Это было слишком больно.

Я осторожно высвободилась и повернулась к нему лицом. Ему на волосы упал маленький жёлтый листок, отчего он показался ещё более нежным и трогательным. Заботы в его глазах хватило бы и на целую отару детей. Я такого никогда не видела и потому понимала, из-за чего люди в этом доме так дорожат им. Он и правда заботился о своём стаде. Как о людях, что добровольно отдают ему свою кровь, так и о вампирах, что выбрали служение ему.

— Я хочу попробовать это, — прошептала я. — Что такое любовь. Да, я хочу испытать её, даже если это убьёт меня. Я слишком молода для того, чтобы отказаться от жизни смертной.

И он улыбнулся. Он знал, что я так скажу, и даже не расстроился. Просто провёл рукой по моей щеке, очерчивая овал моего лица, вызывая воспоминание сладостного удара током.

— Да. Ты правда этого хочешь, — сказал он. — Я не буду препятствовать, моя маленькая принцесса. Попробуй эту жизнь на вкус. И не испытывай сожалений, если она тебе не понравится. Но знай, если я узнаю, что тебе грозит реальная опасность. Если ты ввяжешься во что-то, к чему не готова… Я приду за тобой. И заберу, даже если придётся уничтожить всё, что ты успеешь полюбить.