Царство сумеречных роз (СИ)

Глава 13. Ядовитый плющ

Всё ещё пытаясь освоиться в своём новом облике и примириться с вечной жаждой крови, я отыскиваю поразительные плюсы своего превращения.

Отличный слух и зрение. Запахи, вкусовые ощущения, умение видеть в темноте. Многие вещи воспринимаются через призму сочности, как если бы я принимала амфетамины без ужасающих последствий. Даже наоборот, чем сильнее голод, тем прекраснее воспринимается мир вокруг. От капель дождя до грязной лужи под ногами. Самый сумрачный день насыщен фиолетовыми, бирюзовыми, лазурными и ультрамариновыми красками как на картине импрессиониста, стоит только приглядеться.

И это только малая часть чудес, доступных вампирам. Выносливость, умопомрачительная скорость, мобильность, умение подолгу не спать и не уставать. Самым поразительным считается затянувшаяся молодость. Никто не откажется в девяносто выглядеть не старше тридцати. За такой дар учёные порвали бы вампира на кусочки, вскрыли бы тело, пытаясь отыскать то неуловимое, что позволяет им так долго не стареть. Я уж молчу про регенерацию, вновь убедившись в её молниеносности.

Ещё час назад меня ломало от яда, разрушавшего моё тело, и вуаля, сразу после принятия противоядия, я свежа как огурчик. Впору писать дипломную работу по теме «Трансформация в вампира. Плюсы и минусы». Уникальный выйдет труд, ведь таких, как я, скорее всего, больше нет.

Быстро переодевшись в брюки и облегающую рубашку, натянула поверх короткую куртку, надевая удобные ботинки на толстой подошве. В оружейную меня сопроводил Лео, предупреждающий о последствиях необдуманных поступков. Его крайне заботила репутация клана и ему не нравилось, что меня опять выпускают в город. Однако он послушно выдал мне несколько ножей, наплечную кобуру, стандартный пистолет с разрывными пулями и несколько коробок к нему, ещё раз намекнув, что мне стоит ценить оказываемое доверие.

Пока я привыкала к весу нового оружия, распихивала по карманам патроны и прятала ножи, переговариваясь со словоохотливым оружейником Костей, который вот уже тридцать лет заведовал местным арсеналом, подошёл Грег. Кивнув и отпуская восвояси Лео, он отправил Костю за патронами для своего пистолета.

Оставшись наедине, Грег, сощурившись, оглядел меня.

— Хорошо выглядишь. Лучше, чем после боя, — скупо заключил он, продолжая выклёвывать взглядом во мне дыру сожаления. — Я просил тебя не высовываться. Просил быть осторожной.

Пожав плечами, я ухмыльнулась.

— Будто ты не знал о проверке Дардена. Я просто повысила ставки.

Мне удачно вспомнился парнишка из клуба. Его телефон нашёлся в брюках, так что я планировала звякнуть ему на досуге, вдруг и правда что перепадёт. Мне были нужны деньги.

Вернувшийся оружейник свернул наш разговор ехидной улыбкой, показывавшей, что он всё слышал. Подмигнув мне, он отдал патроны Грегу и пожелал удачной охоты.

— Дарден хотел посмотреть, как ты поведёшь себя в вампирском обществе. Да уж, ты показала себя! — проворчал охотник, когда мы выехали за пределы Цитадели. Его так и распирало от желания высказаться, он демонстративно не смотрел на меня, сосредоточившись на дороге. — Ты просто взяла и спустила в унитаз всё, о чём я тебе говорил! Знаешь, какие слухи о тебе ползут по городу? Представляешь, в каком виде они дойдут до Потентата?

Я тоскливо поглядывала на серое небо. Мелкий дождик бросался брызгами на лобовое стекло. Убаюкивающе шуршали автомобильные дворники, за окном проносились выцветшие от серости дома и такие же люди, спрятавшиеся под капюшонами и разноцветными зонтиками.

Зрение вампира немного разукрашивало тусклую картинку, но середина октября намекала, что тепло окончательно покинуло эти края. Впереди зима. Противная, холодная, снежная. Да ещё в таком сумрачном городе, как Великоград. Здесь слишком много тайн. Секретов. Историй, в которых так легко запутаться.

Я всё чаще задумываюсь о том, что убийство моих родителей никак не связано с тем, что они были влюблены. Что они сделали такого, из-за чего их отправили на смерть? И почему мне кажется, что, взявшись за конец этого клубка, я вытащу на свет такие тайны, ради которых сама окажусь на волосок от гибели.

— Дарден был там, — отмахнулась я. — Он всё видел и, при желании, мог остановить. Но ему захотелось взглянуть на меня в деле. Так что мы посмотрели увлекательное представление, как я набиваю лицо вампирше. Всё-таки Псарня не прошла даром. Многое запомнилось. И заметь — никаких запрещённых приёмов! Я дралась честно. А что касается Потентата, всё к лучшему. Ты меня знаешь, я никогда не была тихоней.

— С чем и поздравляю, — хмыкнул с непонятным весельем Грег. — Ладно, слушай сюда. Говорить буду я, ты только наблюдаешь. Заметишь, что необычное, — говори мне. Будут другие охотники — молчи, как партизан. Конгрегация не доверяет клановым вампирам за их любовь спихнуть свои убийства на диких.

— Как ты вообще оказался на службе у соррентийцев? — наконец прорвало меня. — Ты же охотник! На твоей спине символ Коперника. Как Конгрегация допустила то?!

— Многое поменялось, Дари. Я же говорил, что и тебя хотел вытащить. Благо последние договорённости позволяют нам «временно» вступать на службу к кланам при соблюдении общего договора. Ради налаживания отношений и проведения совместных операций, — процитировал Грег выдержку из нового Кодекса. — Я скажу это единожды, но ты услышь меня: дела Конгрегации плохи. Не хватает финансирования, людей, влияния на государственные структуры. Она изживает саму себя, ведь теперь сами вампиры следят за соблюдением законов ради сохранения Вуали. А мы им представляемся группой фанатиков, что недалеко от истины. Боюсь, рано или поздно, но произойдёт прямое столкновение, так как Конгрегация не захочет просто так исчезнуть. Визит Офортоса косвенно связан с новыми поправками к договору.

— Чего хотят охотники?

Слова Грега — как ушат воды на горячую голову. Сложно представить, что такая махина, как Конгрегация, способна изжить себя. Я была уверенна в её превосходстве над вампирами.

— Денег и власти. Но вряд ли получат и то, и то. Офортос хитёр. А уж о хитрости Цифеи складывают легенды.

Колоритная парочка. Интересно, каково это, быть бессмертным? Наверное, всё равно что прогуляться по мосту вечности, туда и обратно. Как можно жить так долго и не сойти с ума? Ручаюсь, они далеки как от людей, так и от собратьев-вампиров, ведь все мы смертны.

Глянув на Грега, ощутила укол сожаления. Став дампиром, я обрела долголетие. Когда мой друг превратится в старика, я всё ещё буду полна сил. Если повезёт прожить так долго.

Машина затормозила возле гаражей, стоящих почти вплотную ко входу в мрачный под водяной взвесью лес. Там уже разместилась группа охотников из трёх человек возле припаркованной машины скорой помощи, а поодаль сиротливо стояли полицейские, которых вытурили за оградительную ленту. Когда мы подошли к месту преступления, их окончательно выгнали с подконтрольной территории, напугав какими-то корочками.

Первым я увидела следователя из охотников, обменявшегося рукопожатием с Грегом. Кряжистый бородач в сером пальто и кепке выглядел каким-то потрёпанным. Уставшим и даже больным. Следователь Михаил всё жаловался на простуду и что заставляют работать, хотя ему бы отлежаться с недельку, а не дела раскрывать. Ещё двое, коронер и его помощник, занимались обезображенным телом жертвы.

Пока Грег говорил с Михаилом, я присела рядом с телом, разглядывая следы.

Итак, погибший — мужчина в возрасте пятидесяти лет. Одежда старая, запах соответствующий. Скорее всего бездомный или бродяга-выпивоха. Рядом проходила теплотрасса, излюбленное место обитания бродяг, плюс место не особо популярное у гуляк — нет ни освещения, ни инфраструктуры, значит интересное и для вампиров.

Эксперт перевернул тело, показывая рваную рану с подсохшими следами крови.

— Один укус, — заметила я.

На это среагировал Михаил:

— А вы кто? Из Соррентов? Но это не ваша территория.

— Учитывая, что первое преступление было совершенно на нашей земле и пока не определится судьба давинского клана, соррентийцы взяли на себя расследование этого дела, — ответил Грег. — Познакомься, Дарья Волкова. Дампир. Временно под опекой соррентийцев. До окончания разбирательства участвует в расследовании как представитель клана Соррент.

Мужчина так и выпучил глаза, изумлённо глядя на меня. Земля слухами полнится, он явно обо мне слышал.

— Приятно познакомиться, — лучезарно улыбнулась ему, а затем повторилась: — Тут только один укус.

— И что? — удивился он.

— Это сделал одиночка. Дикари всегда делятся со своими. Семья превыше всего. Я бы сделала ставку на выжившего из зачищенного недавно гнезда.

Я вновь обернулась к телу. Что-то было не так.

Неосознанное. Смутное. Таинственное. Казалось бы, всё просто — вампир напал на беззащитного пьяницу, осушил его, и был таков. Место подходящее, время смерти раннее утро. Дождь смыл следы, не осталось запаха, чтобы взять след. Удачно, продуманно, взвешено. У диких прекрасные навыки выживания. Иногда чересчур прекрасные.

Помню историю об одной семье, разместившейся в маленьком городке. Их отец работал в больнице уборщиком и смог получить доступ к крови. Город слишком мелкий, чтобы интересовать охотников и вампиров, так что дикие прожили в нём почти десять лет, никем не замеченные. Они снимали квартиру, работали, плодились, обрастали связями и фактически взяли город под контроль, совсем как настоящий клан. Всё порушил их сын-подросток — он влюбился в человеческую девушку и случайно её убил.

Им не удалось скрыть способ убийства — прыткий журналист растрезвонил об обескровленном теле и это привлекло внимание охотников. Они отправили туда группу следователей, Шестиугольник также выдвинул свою делегацию.

В результате случилось прямое столкновение. Однако! Учитывая высокую организованность гнезда, десятилетие спокойной жизни, даже процветания, дикарям было предложено влиться в один из кланов. Взамен потребовали выдачи подростка.

Патриарх отказался и в кровавой схватке их истребили. Из обеих команд, в Великоград вернулось всего двое — вампир и охотник. После такого сокрушительного удара, Конгрегация и Шестиугольник организовали программу проверки всех мало-мальски крупных городов, в которых нет постоянных отделений Конгрегации.

Результат ошеломил. Ещё в пяти городах нашлись подобные семьи. Получается, что сами дикие не так уж желают жить на улице и беспрестанно охотиться на людей. В конце концов, все кланы начинались с дикости. Просто сейчас дикарям не дают и крошечного шанса устроиться и создать свой клан.

— Что думаешь? — спросил Грег, когда мы отошли в сторону, чтобы дать экспертам погрузить тело в машину.

— Странно это всё. Вроде классическая схема, но что-то меня напрягает, — заговорила я, разглядывая стоящего поодаль Михаила.

Мы находили на заросшем травой поле, с одной стороны лесопарк, с другой — дорога и жилые дома, чуть сбоку гаражи. Теплотрасса пролегала над мелкой речушкой, вдалеке виднелись линии электропередач. Словом, место так себе. Ни то, ни сё. Вроде подходит для атаки, но в то же время слишком уж нарочито на виду. Жертва опять-таки — идеальная, но запах…

Вот оно!

Я слишком полагалась на чутьё охотника, забыв, что я дампир. Резко ускорившись, я вынудила машину затормозить, и заставила открыть задние двери под недоумённые вопросы вылезшего конопатого коронера. Стянув мешок с головы усопшего, я наклонилась близко-близко, втягивая запах мертвечины. Да, он плохо пах. Слишком плохо. И…

Я отшатнулась, в ужасе глядя на труп.

— Он живой, — прошептала я.

— Что? Не может быть. Пульс не прощупывается, — усмехнулся эксперт, но всё равно натянул перчатки и приложил палец к шее. — Ничего нет.

— Вы не слышите. Внутри, там что-то происходит, — я оглянулась на Михаила и нахмурилась. Охотник безучастно глядел в сторону леса, не обращая на нас внимание.

Усилился дождь, у него промокла до фильтра сигарета, а он даже не заметил, продолжая неподвижно стоять. Грег убедил коронера ещё раз осмотреть тело. Тот, ворча, достал стетоскоп и расстегнул мешок до груди, чтобы прослушать биение сердца.

— Михаил! — окликнула я. — С вами всё в порядке?

Мужчина не отреагировал, и я подошла к нему. Со спины он выглядел слишком неподвижным. Как застывшая статуя под струями щедрого дождя. Я промокла, несмотря на водоотталкивающий плащ. Вода застилала глаза. Подойдя к нему, я тронула его за плечо, и он покачнулся. Обойдя кругом, уставилась в его лицо.

Он побелел, а глаза будто выцвели до белизны. Вокруг губ появились красные следы, как от укусов насекомых. И на его руке распухло ещё несколько пятен размером два — три сантиметра. Такие же проглядывали сквозь воротник рубашки. Хуже всего выглядел его правый глаз. Область вокруг него распухла, увеличилась, будто его ударили пару дней назад, но ведь ещё минут пять назад ничего подобного не было. А сам охотник оставался безучастным.

— Михаил? — осторожно позвала его, помахав рукой перед глазами.

Мужчина очнулся, но оставался дезориентированным. С трудом узнав меня, охотник проговорил:

— Что-то мне нехорошо.

— Какого чёрта?! — раздался шокированный голос сзади. Я обернулась, замечая, что эксперт полностью обнажил грудную клетку мертвеца, и что-то в ужасе разглядывал, отойдя чуть назад.

— Что там? — прокричала я.

Но мне не ответили. Коронер вернулся в кабину к товарищу, велев вызывать медицинскую бригаду. Удостоверившись, что Михаил немного пришёл в себя, я отвела его к машине, и позвала эксперта.

— Вашему коллеге плохо, — сказала я и парень выглянул через окно на следователя. С секунду он ничего не понимал, а как понял, аж взвизгнул:

— Отошла от него, быстро! — после чего скрылся в полутьме кабины, а вышел уже в медицинской маске. Его напарник с интересом разглядывал нас, оставаясь на водительском сидении.

— Что это такое? — поинтересовался Грег, переводя взгляд с коронера на Михаила, а затем он собирался подойти к трупу, когда его тем же криком остановил эксперт.

— Вы, оба! Десять шагов назад! Быстро! — закричал он.

Тем временем, странности Михаила усилились. Он весь как-то опал, опустился на голую землю, зачерпнул грязи и нанёс на шею.

— Жжётся, — жалобно прошептал мужчина.

— Может объяснишься? — обратилась я к эксперту.

Помощник коронера вылез из машины в маске и перчатках. Он направился к задним дверям и очень аккуратно застегнул мешок. Я успела разглядеть только несколько чёрных бугров на груди мертвеца.

— Я лучше предстану дураком. Пусть старшие разбираются, чем заразился Михаил и этот неизвестный, — прохрипел он. — Вы напрямую контактировали с заражёнными? Трогали их?

— Я пожал Михаилу руку, — заявил Грег, лихорадочно потирая ладони. Он вспотел — ему передался невроз медиков.

— Значит отправитесь с нами в мед. отсек. А вы? — бросил коронер мне.

Отрицательно помотав головой, я сделала ещё несколько шагов назад.

— Я же не могу заразиться. Я дампир. На меня не действуют людские болячки.

— Вы можете оставаться носителем. Неизвестно, с чем мы столкнулись. Вас должны проверить, — решил эксперт, пока его помощник пытался хоть слова добиться от Михаила.

Охотник отворачивался от света фонарика в глаза и всё время оборачивался на густой, укутанный туманной дымкой, лес. Чем-то он ему покоя не давал, будто магнитом притягивая. Я взглянула на суровую при темноте дождя чащу. Обычный лес. Неухоженный, заросший, дикий. Ничего особенного.

Пока мы вяло переругивались, особенно проходясь по моему заключению, что мертвец не так уж и мёртв, подъехали две машины. Одна амбулаторная, другая простой грузовик. В первую со всеми предосторожностями посадили Михаила, несмотря на его вялые попытки вырваться: «Мне надо туда. Там станет легче». Во вторую залезли мы вместе с коронером. Он контактировал со всеми, вот и следовал собственным инструкциям. Его помощник, пожелав удачи, вернулся в машину скорой помощи, и первым покинул место преступления, на котором остались прибывшие эксперты в настоящих противочумных костюмах.

— Вам не кажется, что это как-то уж чересчур? Вы реагируете так, будто чума объявилась в наших краях, а ведь никаких предпосылок нет, — протянула я, когда мы выехали на дорогу.

Сидеть на кривых скамейках со слабыми ремнями неудобно, нас подбрасывало на ухабах, чуть ли не швыряя друг на друга.

Коронер поправил очки, качая головой.

— Я действую по протоколу. Причём, чтобы вы понимали, по протоколу Конгрегации, — с намёком сказал он, всем видом показывая, что больше ничего не скажет.

Сквозь линзы его глаза стали крупнее, и я почувствовала его страх. Переглянувшись с Грегом, мы оба задались вопросом, что же это за протокол такой. И что за болезнь, известная охотникам, но не людям?..

* * *

Сюрпризы на этом не закончились. Во-первых, нас разъединили — машина с Михаилом отправилась в больницу, а вот нас привезли прямо в главное здание Конгрегации, расположившееся совсем неподалёку от дома Правительства Великограда. Этому больше всего удивился коронер, считавший, что нас должны были доставить в изолятор.

Оказавшись внутри, нас снова разделили, несмотря на горячее возмущение Грега. Просто наставили оружие и предупредили, что будет, если мы попытаемся сопротивляться. Так я оказалась в полном одиночестве в комнате для допросов без собственного оружия. Даже ножи из-за голенища сапог достали.

Так началось томительное ожидание. На мои вежливые крики никто не среагировал, а вскрыть дверь даже не пыталась — к чему силы переводить. Так что я разместилась на стульчике и попыталась немного подремать.

Глупо считать, что вампиры не спят. Жалко, что наш сон недолог и без сновидений, зато ныряем глубоко-глубоко, в результате и получаса хватит, чтобы хорошенько выспаться. С другой стороны, при необходимости, мы способны недели проводить без сна. Выматывает изрядно, но люди на такой дистанции и вовсе сходят с ума.

Забавно, как любопытно быстро в каких-то вещах я перескочила с мышления человека на вампирское. Прошло сколько месяцев с трансформации? Два, три? Всего ничего, а какая пропасть образовалась между мной настоящей и прошлой. Не хватает только вампирского хладнокровия на фоне чувственности. Я как оголённый проводок, реагирую на всё бурно и раздражительно.

Вот и этот час закончился для меня в состоянии полной прострации. Я начинала злиться и паниковать одновременно. Оказаться в застенках Конгрегации совсем не входило в наши планы. Как вообще они додумались всё это организовать, зная, что я под защитой соррентийцев?..

Накачиваясь злобой, я была уже готова выбить эту чёртову входную дверь, когда она сама открылась, и на пороге показалось двое охотников. Чёрт. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Этим охотникам позволено и не такое.

В конце концов, одним из них был сам достопочтимый глава Конгрегации, Севастиан Борняк. Бессменный лидер организации на протяжении последних двадцати лет. Ему было хорошо за шестьдесят, лысый, чернобровый, худой, как щепка с впалыми щеками и льдистым взглядом.

Даже сшитый на заказ костюм сидел на нём как на вешалке, настолько субтильной была его фигура с тонкими руками и ногами. Весь какой-то нескладный, чуть сутулящийся, с тихим голосом и непонятным свистящим акцентом, глава Конгрегации производил впечатление человека пустого, незначительного и даже мелкого, но его вкрадчивость, тонкость ума и сила внушения полностью меняли впечатление.

Он часто улыбался, практически никогда не хмурился. Всегда говорил медленно, с достоинством, редко бросая слова на ветер. Верил в идеалы Конгрегации. Отстаивал независимость организации, был холоден и сдержан.

Мало что известно про его прошлое. Карьерная лестница Севастьяна засекречена почти сразу, как он вступил в совет Конгрегации. Его прежние сотоварищи молчали, скрывая подвиги и неудачи своего лидера. Один факт витал в воздухе как прибитый в центре мишени гвоздь: «Не стоит переходить дорогу Севастиану». Такие люди и не люди просто исчезают.

И вот этот человек стоит напротив меня, а рядом с ним его правая рука — Борис Попов, жестокий охотник, который при получении символа Коперника в одиночку вырезал целое гнездо дикарей, перебив как взрослых, так и детей. Его лицо обезображено жутким шрамом — его полоснули прямо по левому глазу в той драке, парализовав щеку и часть рта, из-за чего казалось, что он вечно чему-то ухмыляется. Черноволосый гигант с бугрящимися мышцами, этот охотник выступал исключительно как молот для своего господина, скрывая дьявольский ум за жуткой внешностью.

Словом, будучи абсолютно разными, внутри они одинаковые как близнецы с поправкой на возраст. Борис младше своего господина на пятнадцать лет и, по слухам, вполне может занять его место. Мало кто возразит этой команде, сломавшей хребет оппозиции с десяток лет назад.

— Чему обязана столь высокой чести, отец? — удивлённо протянула я, вставая с места и как-то по привычке наклоняя голову вперёд, прикладывая ладонь к правой груди.

В прошлом мы лишь единожды встречались — на присяге в стройном, но малочисленном ряде других охотников. Тогда мне было как-то боязно, ведь Севастиан много говорил о чести и долге, напоминая, что отныне наши тела и души принадлежат Конгрегации.

Обращаясь к нему, как к отцу, по старой традиции, сложившейся ещё в те времена, когда основу Конгрегации составляли священники, я испытала почти трепет перед этим человеком, который быстро схлынул, стоило нам столкнуться глазами.

— Своей участи, дщерь ночи, — скрипуче ответил он.

Дверь за ними закрылась, и они расположились на стульях, дожидаясь, пока я сама осторожно сяду напротив, не представляя, чего ожидать.

— Ты нарушила законы Конгрегации. Ты бросила свою дубраву, превратилась в вампира, охотилась на людей и примкнула к вампирскому клану. За такое положена смертная казнь, — холодно продолжил Севастиан, а его заместитель мерзко ухмыльнулся половиной рта, отчего стал похож на жуткого клоуна из кошмаров.

— Я стала дампиром, — поправила я, — не по своей воле. Меня обратили дикие, почуяв во мне родственную душу. Я не бросала своих, они погибли не по моей вине. А став дампиром, я утратила право называться охотницей и более вам не подвластна.

— Верно. Настоящая охотница скорее убила бы себя, чем продолжила жить в таком обличии, — злобно бросил Борис. — Тебе стоит взять нож и зарезать себя, чтобы сохранить остатки чести!

Севастиан положил руку поверх ладони Бориса, успокаивая его.

— Перед судебным заседанием, я хотел бы лично получить ответы на свои вопросы. Что тебя связывает с Птолемеем Николау. Твоё присутствие засекли камеры в поместье Птолемея накануне его неожиданного отъезда. Взвесив все факты, мы пришли к выводу, что ты виновна в его исчезновении в Южной Африке.

— Так он окончательно скрылся? — усмехнулась я, скрещивая руки. Премерзкая ухмылка проскользнула по моим губам. — Хотите узнать о Птолемее? Хорошо, я всё вам расскажу о своём приёмном отце.

И я повторила историю, которую до того скормила Дардену. Немного иначе расставив акценты, я попыталась донести всю гнусность поведения Птолемея и его наставника Валериана. Лица обоих охотников оставались непроницаемы. Разве только Севастиан чуть сморгнул, когда я упомянула о планах Валериана воспитать идеального охотника в моём лице.

Закончив говорить, выжидательно уставилась на них.

— Что же, преступление Птолемея требует серьёзного разбирательства. Он допустил вампира в святая-святых — Псарню, а потом и в дубраву Арду, чем подставил нашу организацию. Однако, нет прямых доказательств, что он знал о том, кто ты. Есть твои слова, но нет его. Мы займёмся этим, — спокойно заключил Севастиан.

— Это всё? Я могу идти? — поднявшись с места, поинтересовалась я.

И тут Борис рассмеялся.

— Идти? Вампирша, тебя ждёт суд Совета Конгрегации.

— Ты носишь на теле наш символ. Ты принадлежишь нам. Потому мы решим твою судьбу, — холодно добавил Севастиан, также вставая с места. — Скажу сразу: чтобы не допустить растления духа нашей великой организации и пятен на лике святого Коперника, я прослежу, чтобы Совет принял правильное решение и упокоил тебя, ибо нет места скверне под сенью великого древа Конгрегации.