Царство сумеречных роз (СИ)

Глава 12. Кричащий куст

Клетка была сделана со вкусом и рассчитана на вампиров. Круглая, как настоящий ринг, сделанная из толстых стальных прутьев, между которых протянулась сетка с колючками: чуть коснёшься — кровь пойдёт. А для трусов, чтобы не сбежали, да ради поддержания интереса, по ней пустили ток — никого не интересовал медленный бой, подавай горячку, атаку и разбег.

Внутри уже стояла Велма, беседовавшая со своим парнем. Хороша чертовка! Стянув с себя олимпийку, осталась в чёрной майке, обнажая тугие упругие мышцы. Короткие блондинистые волосы так и стояли торчком, в свете софитов глаза поблескивали красным, а под губой выступали клыки. От ожидания всех тянет на кровь. А она намеревалась вдоволь её пролить на этом ринге.

И вот мне бы задаться вопросом: на кой чёрт, я во всё это ввязалась? Но, в том-то и дело, что я знала зачем. Это всё та же Псарня, только с вампирским уклоном. Там меня поколотили в первую же ночь, стащив с кровати и разорвав мою розовую пижаму. Белая ворона. Упырица. Слишком мелкая, слишком слабая, беззащитная. Другие дети с ходу бросались в атаку, чуть взгляд кривой поймав, а я глаза опускала в пол. Ходячая мишень. Потребовалось много времени, чтобы освоиться.

Теперь я знала, что делать.

Мой наряд мало подходил для боя, поэтому я одолжила майку у одного соррентийца. Чтобы переодеться, отправилась в женский туалет, за мной увязалась Алина, а две её подруги встали у входа. Вдруг кому-то захочется вывести меня из строя до начала боёв.

Стянув корсет, перекинула его через дверцу туалета, натянула майку, порадовавшись отсутствию выреза. Конечно, драться без бронелифчка такая себе идея, но что есть, то есть. Разувшись, ступила босиком на грязный пол и поморщилась. Велма намеревается драться босой, мне придётся последовать её примеру, так как высота каблуков у сапог станет серьёзной помехой в бою.

Выйдя из кабинки, отдала обувь Алине, а сама занялась переплетением волос в тугой пучок, глядя на своё отражение в зеркале. Вроде выгляжу сурово. Как настоящий бойцовский воробей!

— Прости, я не думала, что всё так обернётся, — проговорила вампирша, виновато поглядывая на меня. — Если передумаешь — просто скажи и мы вытащим тебя оттуда. Велма опытный боец, у неё за плечами много побед.

— Вышло не так, как вы планировали, да? — подмигнув стушевавшейся Алине, сказала я, разминая плечи и вращая головой. — Давай договоримся так. Если я выиграю бою, ты мне расскажешь историю фиолетовых роз, хорошо?

— А если проиграешь? — немного уязвлённо спрашивает она, иронично приподнимая правую бровь.

— Я не проиграю, — очаровательно улыбнувшись, щёлкнула по носу Алины, и вышла обратно в зал.

Диджей включил быструю мелодию, подгоняя настроение вампиров к грядущей схватке. Я видела волнение в толпе. Видела, как на меня поглядывают. Кто-то с пренебрежением, кто-то с презрением и откровенной ненавистью. Но были и просто любопытствующие. Заинтересованные. И даже сочувствующие.

— Хочешь глотнуть…? — с намёком спрашивает Макс, подходя ко мне.

Он потягивает голубой коктейль с красным льдом из вполне понятного материала. В его глазах — настоящая тревога. Он всё время поглядывает на Велму только что закончившую пить кровь своего парня. Тот, пошатываясь, вышел за пределы ринга. Отыскав меня взглядом, блондин криво ухмыльнулся, проводя рукой по шее, а потом пальцем поманил в сторону ринга. Я послала ему воздушный поцелуй. Скоро, милок, скоро я расправлюсь с твоей бойцовой рыбкой.

— Не стоит, — отрицательно мотнув головой, ответила парню. — Кровь плохо на меня влияет. И мне не победить чистой силой.

— Будь осторожна. Велма любит грязные приёмчики, а на ринге действует лишь одно правило — не убий. В остальном, полная свобода действий, пока противник не сдастся, — напутствовала Алина. Она кого-то высматривала в толпе, кусала губы от напряжения и явно злилась.

— Это правило когда-нибудь нарушалось?

По ответному молчанию стало ясно — регулярно. По прочитанным книгам выходило, что поединки в чести у вампиров. Так решались вопросы чести, любви, зависти и предательств, ну и спорных территорий. Даже сейчас, в просвещённый век, вампиры не изменяли традициям. Так поступил Ян, бросив вызов своему Хозяину и победив того в честном поединке. Ну… зная Яна, не совсем честного. Впрочем, иначе зачем биться, если не ради получения желаемого?..

По глазам Велмы видно — я та ценность, ради которой она всё и затеяла. Её парень не прочь поразвлечься, но даже он не стал бы делать это так нагло, если бы девушка ему не приказала. Победить дампира, да ещё и бывшую охотницу, — в этом много чести. Особенно, если удастся её при этом убить.

Время пришло, и я направилась ко входу на ринг. По пути, ко мне подскочил вихрастый паренёк, и без всякого пиетета ухватил за руку, на ухо говоря:

— Сорок к одному, что она тебя сделает. Хочешь заработать? Сделай её, и я заплачу, — говорит он, доверительно глядя в глаза. Его светятся кроваво-красным лукавством. И усмешкой, и даже издёвкой, а ещё пониманием. Он умнее своих лет. Играет по-крупному.

— Тогда уж иди на ту сторону и договаривайся с Велмой, чтобы она поддалась. Я-то точно выложусь на все сто, — равнодушно киваю головой, и он отваливает, задирая руки к потолку и сжимая ладони в замок в знак поддержки. Улыбается вовсю ширь, что не нравится Велме, и когда я оказываюсь запертой с ней в клетке, она спрашивает:

— Что он от тебя хотел?

— Денег.

Я подмигнула ей, вставая в позицию. Звук гонга пронёсся над залом, и все вампиры ухнули к решётке, замирая перед внешней рабицей не под напряжением, по которой так приятно бить кулаками, поддерживая своего бойца.

На меня мало кто поставит. Я ведь полукровка, а значит априори слабее Велмы. Вот только я всегда была слабее и научилась драться исходя из этого.

Сначала вампирша выжидала. Что-то говорила обидное про моих родителей, про случку, про грязное исподнее и всякий прочий бред, просто чтобы позлить. Проявить слабости. Посмотреть, насколько легко меня можно вывести из себя. Она не знала мои болевые места. Не знала куда бить, потому словесные удары и не долетали.

А вот я ударила по-настоящему:

— Что, кобелька своего удовлетворить не в силах, раз соперниц бьёшь? Между ног отсохло? Слишком мужицки держишься? — со смаком протянула я, двигаясь по кругу, как в танце.

Она сразу пошла в атаку. Велма с налёта бросилась на меня, прямо с воздуха, используя ускорение вампира, и я едва успела отскочить в сторону, уходя от острых когтей: вампирша специально нарастила их, имитируя дикость. Клетка размером шесть на шесть метров давала простор для манёвра, а также для атаки сзади. Развернувшись, я со всей дури ударила её в спину, и она по инерции пролетела чуть дальше, ударяясь лицом о решётку.

Пошёл ток и Велма отскочила назад. На её коже остался след от рваной раны — колючки порезали лицо, а ток усилил боль. Это не заживёт до конца драки.

Теперь она насторожилась. Собралась и попёрла медленно, сгруппировавшись, ссутулившись и прижав руки к бокам.

Сейчас особенно чётко слышались звуки за пределами ринга. Они врывались внутрь волнами, расплёскивались по полу и пробирали до костей. Вопли мешались как коктейль из жажды и злости. И на самом гребне этой волны Велма сделала новый бросок и ударила меня кулаком по лицу. Меня повело назад и корпус изогнулся, а я сделала круговой оборот, подлезая под неё и ударяя локтем в подставившийся правый бок.

Она погасила силу инерции и коленом заехала мне в живот, отчего я согнулась, а потом ударила кулаком под подбородком, и другой рукой по лицу. Я пошатнулась, отступая назад, а Велма продолжала наносить новые удары под возбуждённые крики толпы.

Когда расстояние между нами увеличивалось, вампирша била сверху, чтобы я отлетала назад, врезаясь в прутья и возвращалась обратно на ринг, пружиня от разрядов тока. Мне удавалось парировать её удары, блокировать попытки вновь попасть по лицу или в грудь, но я была слишком медленной, а она распалённой дракой. Её лицо так и светилось торжеством, выступил горячий пот и волосы маслянисто заблестели. Она слизывала кровь из раны и всё показывала клыки, хвастаясь своей первобытной яростью.

Моё же состояние ухудшалось: немилосердно болело ухо, в которое она заехала своими когтями. Я не могла даже вздох сделать — так сильно болел живот и грудь. На теле расцветали кровавые подтёки, а Велма не унималась. Она повалила меня на спину, и принялась молотить куда придётся, разбивая костяшки пальцев в кровь. Я выворачивалась как змея, пока не удалось сбросить её, самой оказавшись сверху, но ударить успела лишь единожды, прежде чем она сбросила меня, и я кубарем перекатилась на живот, а потом я завизжала от боли: Велма распорола мою спину когтями, оставляя длинные-длинные борозды.

Я вовремя успела перевернуться на спину, когда она намеревалась припечатать меня ногой и прямо по хребту, что гарантированно превратило бы меня в калеку на несколько лет, и я перехватила её за лодыжку, резко дёрнув на себя, — вампирша упала, приложившись затылком.

Не мешкая, я набросилась сверху, вцепившись клыками ей в горло, не чтобы пить, а чтобы разодрать, пустить кровь. И она, почувствовав, как я раздираю её кожу, впилась когтями в мои плечи, оттягивая назад, а потом сталкивая нас лбами. Через секунду мы расцепились, оставаясь на полу в зверином положении, того и гляди шерсть дыбом встанет, а из глаз посыплются искры.

Она первая бросилась вперёд, перебирая руками и ногами как какой-то оборотень. Велма отправила себя в полёт, а я, наоборот пригнулась к земле, переворачиваясь и толкая её пятками прямо в сетку, вскакивая следом. У меня была всего секунда, прежде чем она опомнилась от удара. Всего секунда, но я ударила её в горло, а затем по ушам, и следом в солнечное сплетение, заканчивая серию ударом коленом по лицу. Она упала, а я ещё раз выбила из неё дух, ударяя по почкам. По животу. И вновь по лицу. А потом склонилась к её шее, прошептав:

— Я выпью тебя досуха.

И только после этого она отчаянно замолотила по бетонному полу, а из её рта пошли кровавые пузыри.

Всё кругом расплывалось узорами и кругами. Лица вампиров терялись в световых вспышках. Я слышала, как сначала толпа смолкла, погружаясь в безмолвие, а потом разразилась приветственными криками. Отчётливо услышала, как стих генератор, пускающий на решётку ток. Открылась дверца клетки и внутрь скользнули соррентийцы, вставшие щитом перед остальными. Только вблизи я распознала возмущённого Грега. Он что-то говорил, но слова терялись. Вообще всё терялось, расплывалось маревом. Жгло спину, плечи и ухо. Следы когтей Велмы так и пылали, что дотронуться больно.

— Её нужно показать Пауку. Велма, дрянь, против всяких правил она чем-то смазала когти! — пронёсся над головой голосок Алины, меня подхватили под руки и потащили.

В последний миг, на меня налетел давешний паренёк, что-то сунув в карман порванных штанов:

— Как поправишься — звони. Твой выигрыш тебя дождётся, — и исчез в сизом тумане. А когда мы покинули пределы клуба, и я почувствовала себя в безопасности, сознание ускакало вслед за ним.

* * *

Последующие события я помнила смутно. Кажется, кто-то орал. Возмущался и кипел от гнева. Кажется, в ответ доносились не менее возмущённые вопли. И вполне логичные оправдательные. Перепалка гулко разносилась надо мной, значит я уже находилась в помещении и вероятно в зале. Потом голоса смолки, меня куда-то опять понесли. И вместе со мной пошёл голос, принадлежавший Грегу.

— Ну куда ты полезла, ненормальная? — ворчал он, как пушинку удерживая меня на руках. — Она же порвала бы тебя как тузик грелку, зачем ты бросила ей вызов?

— Чтобы отстали. И потом, я же её порвала, — прохрипела в ответ, плавая в огненном мареве.

Меня положили на кровать, и раздался новый, прохладный медицинскими оттенками голос доктора Елизара:

— Яд. Судя по запаху акаракский. Велма рисковала — сама могла порезаться. Ну ничего, есть противоядие. Правда неприятное, — сухо констатировал Паук, пока с меня срезали остатки майки, переворачивали на живот и привязывали к койке. — Вразумительное. Тем и полезное.

Голоса вновь слились в кашу, а на кожу опустились чьи-то ладони. Сначала было даже приятно — от них исходил успокаивающий масляный холод. Вот только потом жжение усилилось, превращаясь в жидкий огонь, и я застонала. Тихо, едва слышно. Потом всё громче и громче, пока стоны не перешли в крики. А потом и в отчаянные вопли.

Эта пытка продолжалась. Мне ставили компрессы, вновь мазали вонючей мазью, от которой потом всё выворачивало внутри, и меня рвало кровью. Вновь и вновь. По кругу.

— Должно было уже подействовать, — говорил Паук, хмуря брови и разглядывая ожоги на коже — длинные раны пошли буграми и из них сочилась сукровица вперемешку с гнилью. — Что-то новенькое. Может от того, что ты дампир? Я не знаю, как лечить человека от этого яда. На них он и вовсе не должен действовать.

Его слова отправляли меня по тропе прямиком к панике, и, если бы боль не затмевала само понятие чувств, я бы пришла в ужас. А так я просто старалась дышать. Вдох-выдох. И немного криков, когда боль заходила на новый круг.

* * *

Просыпаясь от нежных прикосновений, я даже удивилась, с чего бы это Паук так осторожничал? В этот раз всё пошло по другому сценарию и вместо боли от мази, я ощутила блаженное ничего. Я застонала от облегчения, сонно открывая глаза. Повернув голову, увидела Дардена. От него исходил лёгкий запах лаванды и мяты, а рядом с ним на маленьком столике стояла круглая банка с другой мазью. Та ничем не пахла. Эта же даже запахом своим приносила облегчение.

— Спасибо, — протянула я, неотрывно глядя на вампира.

А он хорош. Спокойный до одурения, невозмутимый и мягкий. Молчит, занятый делом. Мазь наносит густыми мазками, сначала пройдясь по плечам, мазнув уши, потом осторожно перешёл на спину.

— Останутся следы, — сказал он, продолжая мазать. — Тебе повезло, что Велма оказалась сговорчивой и рассказала, что представляет собой её мазь. Вампирша боится моего клана, но твою выходку не забыла, так что остерегайся. Она отомстит.

Прохрипев что-то невразумительное, я прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями, дарующими покой.

— Зачем ты организовал мою вылазку в город? Посмотреть, как я буду действовать?

— Познакомиться с тобой настоящей. Ты как призрак бродила по территории Соррент. Всего лишь тень. Нужно было взглянуть на тебя под другим углом. Какая ты в действии. Но биться на ринге тебя никто не заставлял, — спокойно ответил Дарден, подтверждая мою догадку.

— Иначе они бы так и продолжали лезть. Мне ли этого не знать.

Пока я не научилась давать отпор, на Псарне драться приходилось ежедневно. И учителя поощряли склоки между учениками. Воспитывали бойцовский дух, чтобы потом мы не боялись биться с дикарями.

— Ты заимела врага.

— Не первого. И не последнего. А ещё уважение. Просто так теперь не нападут, — отмахнулась я.

Дарден зачерпнул щедрую порцию мази и приспустил покрывало, чуть оголив мою попу: раны доходили прямо до копчика, а там ветвились. Велма хорошо надо мной поработала.

— Тебя могли убить, — сказал он негромко.

— Но не убили же. И ты был рядом. Я знала, что выживу, — ответила также тихо.

Его рука застыла над моей спиной.

— Неужели тебе совсем не страшно?

Это был сложный вопрос. Мне было очень и очень страшно. Но не так, как в первую ночь на Псарне. И не в ту ночь. И не тогда, когда Ян бросил меня в клетку, проверяя теорию дампира. Нет. В моей жизни было достаточно страшных ночей. Страх притупился.

— Я боюсь только себя, — сказала наконец, когда его руки возобновили движение. — Боюсь того, что способна сделать.

— Мне знаком этот страх. Среди нас нет спокойных. Нет мирных. Мы подвержены страстям сильнее, чем люди. В нас говорит кровь хищника.

И я ощутила, о чём он говорит. Как разряд током прошёл по оголённым нервам, и его рука вмиг стала обжигающей, а его близость острой. «Не смей влюбляться, Дари. Иначе я тебя уничтожу» — раздался в сознании голос Яна, и я разозлилась.

Подтягивая простынь, я перевернулась на бок, прижимая его к оголённой груди, и уставилась на Дардена.

— Почему ты здесь? Почему лично занимаешься мной? — требовательно спрашиваю вампира, и он, вытирая руки о полотенце, пожимает плечами.

— А разве должна быть причина? Твой отец был из моего клана. Твоя мать работала на нас. Ты сама — как часть нашей семьи. Утерянная…

— Убитая, — отмахнулась я. — Соррентийцы отдали приказ уничтожить мою семью. Не думай, что я забыла об этом. Не думай, что не считаю вас убийцами, готовыми довершить начатое, если потребуется.

Кривая усмешка проскользнула по его губам, и он покачал головой.

— Тогда почему ты здесь? Ты могла сбежать, если бы пожелала.

— И куда идти? Обратно к диким? Я не хочу превратиться в монстра. Здесь у меня есть шанс на жизнь, не существование.

— Если выживешь, — уточнил он. — Дарья, тебе придётся непросто вписаться в новый для себя мир. Я не знаю, что решит Потентат. Он из старых вампиров. Вероятно, Август был среди тех, кто отправил Валериана убить твоих родителей.

— Если бы он желал моей смерти, я бы уже была мертва, — фыркнула в ответ.

Дарден не ответил. Он знает больше, чем я, но навряд ли больше Яна. Тот не отправил бы меня на самоубийственную миссию.

— Как ты себя чувствуешь? — сворачивая неудобную тему, спрашивает он.

Посмотрев на плечи, с удивлением отметила, как быстро впитался крем. Жуткие бугры рассосались. Кожа восстановилась. От когтей Велмы остались едва заметные красные следы. Я и чувствовала себя отлично, будто разом вся боль вышла через поры, оставив приятную слабость. Прочистилась голова, в горле немного першило и хотелось есть. В остальном, я была полностью здорова.

— Благодарю за спасение, сиятельный Хозяин, — торжественно произнесла я, складывая ладони домиком и хитро улыбаясь.

— В нашем доме Хозяйка только одна — моя мать. Не стоит разбрасываться титулами, которых не понимаешь, — насупился Дарден. В его глазах мелькнула непонятная тоска, но он мотнул головой, расслабляясь. — Я стану Хозяином после её смерти. Если, конечно, она не родит иных наследников.

— Ты же первенец. Очевидно, что ты и станешь следующим, — удивилась я, а он помрачнел, не желая говорить об этом.

Традиционно, так и происходило, — первенцы наследовали положение родителей, однако это не считалось правилом и нередки случаи, когда родитель избирал наследником более подходящего ребёнка. Однако Дарден уже занимал наследуемое место — как наместник золотой столицы, он принимал решения от имени Елизаветы. К тому же, он единственный сын Хозяйки. Видимо, что-то было не так. В этом следовало покопаться, и я собиралась задать новый вопрос, когда нас прервали.

Раздался стук в дверь и в комнату зашёл молодой вампир. Только по одежде и выправке, я догадалась, что ему не меньше сорока. Сложно определять возраст вампира, приходилось учиться складывать картинку из движений, того, как ведёт себя, как смотрит и как одевается, чтобы предположить, сколько ему лет.

Мужчина безучастно оглядел меня, а потом обратился к Дардену:

— Господин, было совершенно ещё одно нападение. В спальном районе у лесопарка. Оперативная группа выехала, кого из наших послать для наблюдения?

Дарден поморщился.

— Как некстати! Скоро прибудет Офортос, а у нас бедлам с этими дикарями. Нехорошо. Ладно, отправь Грега. Пусть берёт дело в свои руки.

— Из наших?

Дарден скривил губы, размышляя.

— Может я чем смогу помочь? Я ведь жила среди диких, а до этого охотилась на них. Так что хорошо понимаю их породу, — вступила я скорее от скуки, чем реально желая заняться очередным нападением.

Однако Дарден согласился. Видимо решил устроить очередную проверку. Он мне не доверяет. Но ему любопытно, что ещё я выкину. Как и мне.