Царство сумеречных роз (СИ)

Глава 26. Отравленные шипы

Я не хотела расставаться с Дарденом. Однако его вызвали на совещание, так что наш разговор закончился прежде, чем мы во всём разобрались. Мне было странно слышать, как он относится ко мне. Мы так мало знаем друг о друге, что всё это кажется невероятным. Почему у меня такое чувство, будто он и правда моя родственная душа? Будто внутри меня горит маленький голубой огонёк, отзывающийся на аналогичное пламя в сердце Дэна?

Это было непонятно. Непривычно. Но очень приятно.

Я собиралась отправиться спать, когда завибрировал телефон, передавая координаты постамата, где меня ожидала посылка от Савелия. Быстро сработал. Видимо и правда его очень заинтересовала моя история, раз он так быстро среагировал на мою просьбу.

Спустившись в метро, я заняла свободное место в вагоне, откинулась назад и сквозь полуприкрытые глаза огляделась. В такой поздний час народу было немного. Обычные люди. Они даже не догадываются, что рядом с ними едет сверхъестественное существо. Не догадываются, что в городе орудуют монстры. Что их правительство насквозь забито вампирскими слугами, контролирующими закон и порядок в стране. А ведь столько шуток ходит про упырей во власти!

Улыбка скользнула по моим губам, и я расслабилась. Странно это признавать, но мне даже нравится, какой быстрой стала моя жизнь. Я почти ничего не контролирую. Только нащупываю путь, по которому иду. А ведь если оглянуться, подумать о себе, то вырисовывается довольно любопытная картинка.

У меня ничего своего нет, кроме кулона с фотографиями родителей. Ни денег, ни жилья, ни документов. Сферический гражданин в вакууме. Я всегда была частью Сумеречного царства. Прежде я тянулась наружу, в обычный мир, но вместо этого как муха ещё больше увязла в сумеречной паутине, оставаясь при этом невидимкой. Ни клана, ни семьи. Никому не могу довериться в полной мере.

Запиликал телефон. Вытащив, обнаружила короткое сообщение от Офортоса: «Не грусти».

Как он это делает? Неужели его медальон и правда способен передавать чувства на расстоянии?

Я ничего не ответила. Мне было страшно сближаться с вечным, чьи планы были мне неизвестны. Что он задумывает на мой счёт? Почему так бесцеремонно влез в мою жизнь? Какова будет плата за дружбу?

Наверное, именно поэтому я никого не могу подпустить к себе. Недоверчивая. Битая. И мечтательная. Единственное светлое пятно в моей жизни — Дарден. Но его болезнь… Как мне с ней справится, если даже сам вечный не знает способа? А что будет, когда Дэн узнает, что я шпионка Яна?

Я более чем уверенна, что Ян сделает всё, чтобы причинить ему боль. И мне, когда поймёт, что я больше не на его стороне.

* * *

Забрав посылку, не стала откладывать дело в долгий ящик, и сразу отправилась в Золотую Орхидею. Этой ночью заведение просто сияло. Венерийцы устроили настоящее представление, даже удивительно, что меня пустили внутрь, учитывая, что я совершенно не подходила под обстановку.

Внутри всё переливалось огнями, неоновыми лучами, блуждающими по возбуждённым телам, окутанными призрачной дымкой. Гремела музыка. The Sisters of Mercy со своим бессмертным хитом Never Land. Ретро-вечеринка, посвящённая вампирскому кино. На огромном проекторе — нарезка из фильмов от «Носферату» до «Интервью с вампиром» и «Голодом». Настоящее безумие так откровенно восторгаться собственным воплощением на экране!

Но мне атмосфера показалась чем-то притягательной. Бодрящей, будто по венам пустили свежую кровь.

Прежде чем класть голову в пасть тигра, я сделала остановку возле бара, заказала шот текилы и выпила его, чувствуя, как ледяная свежесть спускается вниз по горлу. Алкоголь больше не пьянит меня, как человека, но дарит лёгкий туман, так что я заказала ещё, подивившись словам дредастого бармена: «За счёт заведения». Причина раскрылась позднее. Ко мне подошла молодая вампирша в латексном платье, положила руку на плечо и интимно прошептала на ухо, что хозяева клуба желают меня видеть.

Следовало ожидать. К тому же я не люблю держать открытым счёт, так что, выпив напоследок, отправилась следом за ней.

Павел и Светел расположились в ярко-красной комнате без окон. На стенах — жуткие картины польских художников, под ногами чёрный с коротким ворсом ковёр. Взгляд притягивали две мраморные статуи девушек, изогнувшихся в весьма фривольных позах. На руку одной из них повесили наручники с мехом. Также здесь стояли два массивных стола напротив друг друга. Идеально чистые, без бумаг и прочей канцелярии. Казалось, что ими никогда не пользовались, настолько чужеродно они смотрелись в этой комнате.

Гораздо интереснее выглядела стена, в которую вмонтировали с десяток мониторов. Часть из них показывала с разных ракурсов танцпол. Другая демонстрировала происходящее в приватных комнатах. Ещё несколько были выключены и что-то мне не хотелось знать, откуда велась трансляция до того.

Музыка из клуба не доносилась сюда. Хозяева поставили собственную — что-то низкое, пробирающее, как потоки лавы по асфальту, шипящее с прибоем из барабанных установок.

Венерийцы расположились на глубоком диване из чёрной кожи, они пили кровь со льдом из бокалов, что-то обсуждая между собой.

— Павел, Светел, доброй ночи! — невозмутимо поздоровалась я.

Мужчины отвлеклись от общества друг друга и поприветствовали меня в ответ.

— Великолепная, изумительная, восхитительная и просто обворожительная, Дарья, пока ещё без клана. Но, судя по драгоценности на вашей прелестной шейке, вы в клановой защите и не нуждаетесь, не так ли? — доброжелательно и с излишним восторгом в голосе заговорил Павел, поднимаясь и подходя ко мне.

Я была обескуражена его манерностью и, как и у Савелия, отсутствию принятия границ: он расцеловал меня в обе щёки, а потом ухватил за ручку, а я не посмела вырваться. Мне было интересно, что эти двое замыслили.

Павел потянул меня на этот огромный диван, в котором я просто утонула, оказавшись между двух вампиров. Они оба придвинулись ко мне, ведя себя как мартовские коты, ластясь совсем по-звериному.

— Что сказать, у девушки много друзей. Некоторые вполне искренне заботятся о ней. Кстати, выражаю признательность, что выступили моими свидетелями. Без этого видео вряд ли я бы так просто покинула здание Суда, — заговорила прохладным тоном, делая вид, что не замечаю их откровенного заигрывания. А потом и сама включилась в эту «милую» игру.

Закинув ногу на ногу, положила правую руку на бедро Светела, другую вложила в руку Павла. Светел тянется к моим волосам, Павел просто улыбается, и звёздочки от верхних ламп загадочно отражаются в его тёмных глазах.

Вблизи они кажутся старше, чем издали. Чёрные волосы как смоль спускаются на белые рубашки, в винных глазах живут лукавство и жгучий интерес. Они напоминают во́ронов или стервятников, кружащих над добычей. Острые носы, тонкие губы и длинные пальцы с крашенными ногтями. Ни дать, ни взять — настоящие готические принцы в своём логове. Их выдавали глаза. За показным любопытством скрывалось медное пресыщение жизнью.

Учась по мелким деталям вампирской внешности, сочла, что им больше шестидесяти лет. Умудренные опытом. Развратные до глубины души. От них пахнет мёдом. Сладкие до приторности. Игривые, как маленькие тигрята. С коготками.

— Эй! — я ударила по руке Павла, когда тот попытался сунуть её между моих ног.

И в тот же миг вскочила, прикрывая рану на шее. Всего лишь маленькая царапина. Светел с наслаждением катает мою кровь по нёбу, озвучивая нюансы моего вкуса.

— Как карамелька! — протянул он. — Прости, не удержался.

— Это будет или игра, или сражение. Решать вам, — возмущённо ответила я.

Павел, потирая руки, поднялся ко мне. Он двигался так театрально-медленно, что не заметила, как он оказался очень близко. Совсем как тот тигр, в чью пасть я намеревалась сегодня заглянуть.

— Всего лишь маленькая услуга. Плата за помощь.

Я смерила его с ног до головы скептическим взглядом, и усмехнулась.

— Услуга? Кому? Может Яну? Чтобы никто не узнал, что вы его укрываете?

Вампиры переглянулись.

— Не всё так сладко с нашим сладким мальчиком? — поинтересовался Павел. Его руки скользнули ко мне, обнимая за талию. — Ну зачем тебе он? С нами гораздо-гораздо интереснее играть!

— А то я не знаю, в чём ваш истинный интерес, — ответила так же сладко, прижимаясь к нему. — Прости, но я совершеннолетняя девушка. А стать трофеем на вашем стенде побед не желаю. Словом, спасибо за всё, и я, пожалуй, пойду?

— Ну зачем так быстро, дорогая. Мы же ещё даже не начали, — вступил Светел, пригласительно похлопав по дивану.

Я демонстративно клацнула зубами, не без сопротивления со стороны Павла, выбираясь из его объятий.

— Ладно-ладно. Не хочешь отдохнуть — твоё право. Перейдём к делам. Одна птичка напела, что ты близка с сыном Елизаветы. Да мы и сами заметили, как за тебя заступается Дарден. Хочешь расплатиться с нами? Пусть твой любовничек поможет нам протолкнуть дозволение питаться последними каплями человеческой крови. Нынешние глупые законы запрещают убивать людей. Это скучно и утомительно. И вредит бизнесу. Пора пересмотреть устаревшие законы. Людское население выросло. Пора проредить стадо.

Я смотрела с вежливым недоумением. И никак не могла понять — серьёзно ли он говорит или так шутит.

— Что же сам не попросил, когда он к тебе пришёл?

— Дарден отказал, — ласково ответил Павел. — Мальчика возмутило наше предложение. Поэтому мы решили зайти через тебя.

За нашими спинами открылась дверь. В проёме, вывернув знакомой мне вампирше руку, стоял Ян. Девушка отчаянно шипела и пыталась вырваться, когда он толкнул её наружу, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. Прислонившись к ней, Ян недовольно цокнул языком, осуждающе поглядывая на нас.

— Так-так-так. Мои добрые друзья решили действовать за моей спиной, — обвинительно воскликнул он, при этом всё его обвинение почему-то сосредоточилось на мне. — Я знаю, чего вы хотите. Помните, терпение — высшая добродетель. Не стоит мешать яйца с мукой, пока не взобьётся масло. У вас ничего нет на соррентийцев. Помните, о чём мы договаривались, и не смейте мою маленькую Дари вмешивать в наши дела.

— Попытка не пытка. Хотя пытка вышла бы сладкой, — и Павел, оказавшись за моей спиной, резко прижал меня к себе, целуя в шею. Я с гневом оттолкнула его, вновь оскалившись.

От них будто всё стало липким. И кожа, и голова, и собственные мысли. Старые развратники! Они мечтали вырваться из злачной тины скуки, вот и провоцировали Яна. О да, не я была их целью, а он. За ним они следили, как волки, окружающие намеченную жертву.

— Ты совсем не уделяешь нам внимания, Ян, — заметил Светел, пригубив крови. — Мы решили напомнить тебе, кто твои друзья.

— Я в вашем распоряжение последние две недели. Не считаете это верным признаком моей дружбы? — с ленцой спрашивает Ян, отходя от двери и садясь рядом со Светелом. Павел тотчас переместился к ним, тем самым создавая передо мной до боли причудливую картинку.

Забрав бокал из рук Светела, Ян допил остатки, облизнувшись, а потом перевёл взгляд на меня.

— Дари, оставь нас. Нам нужно кое-что обсудить. Когда ты понадобишься — за тобой придут.

Я и рада была бы возмутиться, но то, как на меня уставились все три Хозяева, отбросило всё возмущение. Ну их к чёрту.

* * *

Я не успела соскучиться за барной стойкой. Ко мне присоединился Олов. Он даже обнял меня в знак приветствия, приподнимая над полом. Вот уж настоящий увалень! Огромный, грозный и добродушный.

— Ну что болезная, никак на месте не сидится, всё на приключения тянет? — звучно похлопав по моей спине, прогрохотал он, перекрикивая музыку.

The Sisters of Mercy сменила не менее старая группа Bauhaus с песней Bela Lugosi’s Dead. По проектору теперь показывали кадры из Блэйда с самой роскошной и кровавой сценой в ночном клубе. Представив себе, как сверху на меня потечёт кровь, я вздрогнула. Всё-таки некоторые представления людей о вампирах сильно преувеличены.

Мы переместились в знакомую мне кабинку. Сегодня она была пуста, что несказанно успокоило меня. Не хотелось бы вновь пить из источника рядом с Яном. Это сильно на меня влияет.

— Сменил причёску? — поинтересовалась я, когда мы развалились на диванах, ожидая Яна.

Олов высветлил добела волосы, укоротил их до ёжика и машинкой создал волны от висков до ушей. Раскинув руки, демонстрируя через тонкую чёрную майку грудные мышцы, он благодушно улыбнулся.

— Захотелось перемен. Скоро улетаю забугор. Я вложился в съёмки фильма о Горце. Вот, хочу попробовать себя в роли продюсера, — ответил он. Улыбка сделалась шире, показав клыки.

— И Ян тебя отпустил? — удивилась я.

Почесав подбородок, Олов пожал плечами.

— Я же не навсегда. И улетаю через неделю. К тому моменту всё разрешится.

Вот с этого места мне захотелось услышать подробности, но Ян, словно почувствовав, о чём мы говорим, заявился раньше.

— Олов, спасибо, что составил компанию моей прелестнице, — сказал он, оставляя дверь открытой. — А теперь я бы хотел с ней остаться наедине.

— Как скажете, Хозяин, — легко согласился Олов, подмигивая мне.

Пружинисто вскочив с места, он, слегка поклонившись Яну, попрощался со мной и был таков. Как дверь закрылась, Ян выдохнул, чуть прикрывая глаза, будто разом растеряв весь воздух.

— Мы будем говорить здесь? Под прицелом камер? — поинтересовалась я, оглядываясь по сторонам.

— Камер нет. Это личная кабинка, — вновь собравшись, ответил он, садясь неподалёку от меня.

Видимо, «разговор» с братьями Венрейс оказался тяжёлым, так как Ян, всегда выглядевший великолепно, сейчас как-то опал. Даже ярко-красная рубашка под чёрным жилетом будто поблёкла, а серебро колец на пальцах потускнели.

— Ян, как ты можешь с ними водиться? — тихо спросила я, касаясь его руки. — Они же настоящие извращенцы! Я видела, как они на тебя смотрели. И как на меня. Будто мы ходячие куски плоти, которые они жаждут отведать. Всё ради удовольствия. Как они ещё не ступили на путь дикости с такими желаниям?

Он перевернул ладонь, поглаживая моё запястье прямо над голубой ниточкой вены. Зелёный глаза чуть потеплели, дыхание выровнялось. Ему нравилось слышать, как я делюсь заботой на двоих. Вот только ответные слова прозвучали не такие, как я ожидала.

— Они настоящие вампиры, Дари. Остальные кланы измельчали. Пьют кровь из пакетов, держат себя в узде, видят в людях людей, а не пищу. Венерийский клан древний. Плодовитый. Дикий и буйный. Они не забыли старых порядков. И умеют жить на грани куда лучше, чем остальные. Порывы они обуздывают сексом. Трахнуть милую мордашку — это как отведать чизкейка — сочно и сытно. А если при этом выпить её крови — вкус будет дольше держаться на клыках. Знаешь, когда мой клан изгнали, только они поддержали нас. Даже предложили свою помощь. В обмен на кое-какие наслаждения, — он продолжил улыбаться, но кажется, эта тема ему не по душе. — Я рад, что их помощь не потребовалась. А моё нахождение здесь оплачивается иначе, чем ты решила. Поверь, я сторонник более традиционных удовольствий.

— Как? Ты поставляешь им детскую кровь? — больно уколола я, указывая, что успела узнать о нём.

Ян мог выглядеть привлекательно. Мог искренне верить, что я ему не безразлична. Его отношение ко мне, поведение и чувства — как вылившаяся через край огненная волна. Яркая с фейерверками и салютом. Собственническая. Обещающая удивительное приключение длинную в целую жизнь, но только на условиях Яна. Неудивительно, что он так привлекает Светела и Павла. Он может скрасить остатки их лет весьма сладкими играми.

Вот только я, наконец-то, выбралась из этой паутины. И хоть не могла до конца сопротивляться тому, как он влияет на меня, обещая то самое удовольствие, в котором я превращаюсь в птицу-феникса, мне хотелось иного.

— А что в этом такого, Дари? — совершенно спокойно спрашивает он. — Ты видимо забыла, с кем имеешь дело? Я никогда не отрицал своих потребностей и желаний. Люди — всего лишь пища. Они забавны, милы, скоротечны. Мы живём ненамного дольше их, но гораздо увлекательнее. Мы питаемся ими. Хоть вампиры и пытаются избавиться от этой зависимости, выбирая пакеты с кровью, работая над созданием синтетической, но именно людская кровь — то, что делает нас великими. Оглянись — вампиры вырождаются, отказывая своим инстинктам. Сейчас власть у таких, как соррентийцы, патрицианы и их сторонников, но пройдут годы, и кто окажется во главе? Те, у кого будет больше сил. У нас. Настоящих хищников.

— Не могу поверить, что ты и правда веришь в то, о чём говоришь. Что дальше?? Загоны? Фабрики и фермы? Как люди разводят скот? Это ваша великая цель? И ты хочешь, чтобы я помогла тебе в этом? Помогла свергнуть власть тех вампиров, что желает жить в мире с людьми?

Он не сразу ответил. Кажется, мой ответ разочаровал его, но он продолжал глядеть на меня, как взрослый смотрит на юное неразумное дитя. И даже руку не убрал. Просто поменял положение, чтобы сделать захват и чуть сжать.

— Дари, ты носишь на теле медальон вампира, что за свою долгую жизнь убил тысячи людей. Иногда ради крови. Иногда ради власти. Чем он лучше меня? Масштабом?

— Ревность взыграла? — огрызнулась я. — По-твоему, я настолько тупоголовая, что должна была сказать Офортосу нет? Как ты себе это представляешь? Да я вообще счастлива, что живой вышла из того дома!

— Вот так просто? — иронично спросил он.

— Нет. Не просто. Он велел держаться от тебя и Дардена подальше. Велел сидеть тихо и ни во что не ввязываться. Пригрозил, что если я буду подвергать свою жизнь опасности — то заберёт к себе. Видите ли, я настолько особенная, что даже вечный не в силах устоять, — саркастично заговорила я, уставая от этого разговора. — Ян. С меня хватит. Я больше не буду твоим шпионом. Знаешь, прежне у меня не было ни времени, ни возможности вникнуть в то, что ты задумал. Я была беззащитна, беспомощна и напугана. Теперь это в прошлом. Знаешь, когда дело касалось тебя и Дардена, когда речь шла о Розе, о вашей вендетте, твоём желании насолить клану Соррент — это одно. Другое, когда ты планируешь обрушить человечество. Скажи на милость, а силёнок-то хватит?

Непроницаемость его улыбки вызывало сухое раздражение.

— Докопалась до Розы, молодец. Огрызаешься — ещё лучше. Мне не нужна глупая девчонка, не способная видеть дальше своего носа. Я хотел бы отменить своё решение заслать тебя в этот клан. Но мне виделось, что ты понимаешь меня. Твоя обида на Конгрегацию, осознание, что соррентийцы приговорили твоих родителей. Твоя злоба на весь мир… это очаровательная комбинация. Да и сама ты — моей породы. Думаешь, не догадываюсь, что ты ведёшь свою игру? Не знаю, как глубоко ты влезла в дела соррентийцев? По глазам вижу — тебе есть что сказать. Вопрос в том, готова ли ты довести дело до конца? Готова ли выступить против меня? Уверена, что выдержишь? Или же сбежишь к Офортосу, когда всё пойдёт не так? Променяешь меня на вечного? Выгодный размен? — он говорил, а я слушала, понимая, как сильно забилось моё сердце. Хуже было то, что и он это понимал, потому заговорил мягче, но с жёсткими нитями, шедшими сквозь каждое его слово: — Может попробуешь посмотреть на нашу историю с другой стороны? Дари, я никогда не скрывал свою природу. Убийства в доме Арду прекрасно характеризуют меня и как я отношусь к тем, кто встаёт на моём пути. А мой путь — выживание моего клана. Я хочу, чтобы мы остались такими, какие мы есть. Не ассимилировались. Не исчезли. Не сгинули в лесах Сибири, как оборотни, лишившиеся рассудка. Я хочу нашего процветания. Сюрприз! Офортос тоже этого хочет. И как знать, каков его план. В любом случае, он не перерезал мне глотку, когда мы вчера разговаривали. И даже дал добро на то, чтобы мы с тобой были вместе. Не ожидала?

Я ошеломлённо уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Да уж. Настоящий сюрприз. А Ян за руку подтянул меня к себе, чтобы мы соприкоснулись плечами, и обнял.

— Посмотри на меня, Дари. Я желаю тебе добра. Желаю, чтобы ты разобралась в себе. Я хочу, чтобы ты по-настоящему раскрылась. Переступила эту дурацкую человечность и поняла, что ты теперь одна из нас. Даже соррентийцы не такие дураки, как ты думаешь. Они пастухи для стада, но не прочь этим стадом перекусить. Мы все такие. И ты должна принять это в себе. Должна отведать человеческой крови до последней капли, ощутить, как жизнь покидает бренное тело и перетекает в тебя. После этого посмотрим, как ты заговоришь.

— Этого никогда не будет, — холодно ответила я, а он тянется ко мне, шепча интимно:

— Ты же меня знаешь. Я найду способ раскрыть тебя, Дари. Ты уже в паутине из лжи, сплетённой моей рукой. Что будет дальше? Как ты из неё выпутаешься, не измазавшись?

Его рука по-хозяйски забирается в карман моих брюк, вытаскивая маленькую статуэтку благородного оленя.

— Даже зная всё, ты продолжаешь идти по нашему плану, милая, — мягко говорит он, перекладывая её к себе в карман. — Не расстраивайся. Пока ты на моей стороне — всё будет хорошо. Я подожду тебя.

— На кровавой стороне Луны, как в песнях? — горько ответила я, прикусывая нижнюю губу. — Ян, я не собираюсь превращаться в монстра. И если ценой этому станет моя жизнь — так тому и быть.

— Я этого не допущу. И будет лучше, если ты мне в этом поможешь. Скажи на милость, почему тебя пытался убить Ярослав?

— Пытался? Как ты это понял?

— Олов следил за тобой. Пока вы с Дарденом выезжали с территории Матрёшкиного дома, он выследил, откуда был произведён выстрел, кто стрелял и куда потом пошёл. Это была инициатива Ярослава. Также я слышал о вашей стычке в метродепо. Кстати, а в это ты зачем полезла? На месте не сидится? Я думал, что тебе не нравится работа охотника.

— У нас с ним старые счёты. А работа охотника — то, что показывает соррентийцам мою полезность. Не могу же я просто сидеть в четырёх стенах. Я должна наладить контакт.

— Поподробнее, Дари. Я хочу знать всё.

— Чтобы потом использовать против меня? Или наоборот, чтобы сильнее привязать к себе? — иронично воскликнула я, а потом звучно поцеловала его в щёку. — Да, Ян. Мы продолжим эту игру. Кто перетянет канат? Вопрос в том, что ты с этого будешь иметь? Почему-то мне кажется, что эта статуэтка ничего не значит. Почему-то я уверена, что моё присутствие в том доме также не ключевой фактор в победе над Елизаветой. Зачем ты меня туда послал?

И вот тут выдержка изменила ему, обнажая хищное нутро. Он плотоядно оскалился на миг сделавшись похожим на Павла и Светела.

— Затем, моя милая, что я знаю, как на тебя смотрит Дарден. Знаю, что ты чувствуешь к нему. Знаю, как вы оба страдаете из-за этого. Я знал, что он на тебя клюнет, ведь ты так похожа на Розу. Не внешне. Но сутью. Я послал тебя туда, чтобы ты разбила ему сердце, разбив и своё, ведь ты не могла не влюбиться в него. Вот почему сейчас так себя ведёшь. Ты влюбилась, хотя твоё сердце уже разбивали прежде. И вот мне интересно, что от него останется, когда его окончательно разорвут на мелкие кусочки?