Царство сумеречных роз (СИ)

Глава 1. Таинственный цветок

Здание с панорамными окнами сияло в закатных лучах как маленькое, оранжевое солнышко в окружении массивных, старых и потрёпанных домов прибрежного города Дивноград. Новенькое, стильное, ультрасовременное, обставленное по последнему слову техники, оно так и притягивало взгляд, намекая на свою эксклюзивность. Строительство галереи Сонора было завершено в кратчайшие сроки на самой дорогостоящей земле в обход всяческих комиссий и при горячей поддержке мэра.

Поговаривали, что эта галерея, собравшая в себе приличную коллекцию работ старых мастеров и активно привлекающая молодые таланты, обещает стать лучшей на территории Руссии. А её патрон, загадочный господин Ян Тольский, предпочитающий не привлекать к себе внимание, так и вовсе — новый меценат и, в сущности, владелец города.

На открытие съехался весь цвет Дивнограда, многие гости приехали из двух столиц нашей страны, присутствовали знаменитости, влиятельные политики и филантропы. Повсюду сновали репортёры, срабатывали затворы камер, мелькали вспышки, а поверху, по небольшой зелёной зоне вокруг галереи, разносилась музыка камерного оркестра. Первые посетители охотно общались с прессой, восхваляя особенный вкус учредителей галереи, чья коллекция картин, после выставки, отправится в турне по Европе.

Что сказать, если Ян Тольский берётся за что-то, то делает это с размахом, таким образом его тайные делишки остаются в тени. Никто не знает, что под галереей есть пять подземных этажей и не все они используются под хранилище картин и предметов искусства. Что грядущее турне — это прикрытие для перевозки нелегальных товаров с более любопытной историей, чем та мазня, которую активно нахваливает собравшаяся публика.

Что поделать, моя профессия — знать о таких вещах. Хотя я бы предпочла оставаться в неведении.

В очередной раз, приглаживая и так гладкие волосы, собранные в длинную косу, поправляя круглые очки, и облизывая пересохшие от напряжения губы, я выбираюсь из такси неподалёку от входа в галерею. На мне облегающее платье-футляр бежевого цвета, которое от вечернего зноя моментально превращается в парилку, миниатюрная сумочка в тон и такие же туфли-лодочки на низком каблуке. Образ классической библиотекарши. Пыльного искусствоведа, всю жизнь проведшего в музеях и концертных залах.

Над этим образом неплохо поработала моя «коллега» по ремеслу, знойная Тамара, которая постаралась сделать всё, чтобы скрыть мою внешность таким примитивным способом. Я должна быть невидимой и настолько скучной, чтобы никому и в голову не пришло обыскать мою сумочку и допытываться кто я и откуда пришла.

Ну кто заподозрит в «синем мешке» охотницу на вампиров? Да уж, в наше время истребителю монстров приходится прибегать к разным хитростям, чтобы извести кровососущих гадов.

* * *

Как и ожидалось, на входе проблем не возникло. И Августина Дымова, сотрудница местного краеведческого музея, получившая приглашение взамен заболевшей начальницы, была допущена внутрь.

Над легендой работать начали ещё с полгода назад, когда только клан Яна Тольского, в полном составе, перебрался на свою историческую родину в славный Дивноград. Задание повышенной сложности, это вам не вычищать гнёзда диких вампиров или охотиться на изгнанников, тут замешена политика, так что мне, как наименее опытному охотнику, была поручена самая простая задача — приглядывать за вампирами, пока остальные пробираются на подвальные уровни. Я не была в курсе деталей операции, которая за эти полгода достала меня до печёнок отвратительной работой в музее под руководством деспотичной начальницы, которую с удовольствием отравила особой смесью слабительного ради шанса попасть на открытие галереи.

В отличии от моего образа ягнёнка, я кротким нравом не обладала. Скорее наоборот. Тем больше злило это задание, моя роль в нём и всё остальное.

С утра я уже успела получить взбучку от своего шефа Арду за рассеянность (перепутала рабочий и личный телефоны). Он был в своём праве — за свои двадцати три года я не раз косячила и подводила других охотников, чем убеждала всех в своей непригодности к профессии, которую не выбирала. Однако первого вампира я убила в семнадцать лет и тогда же заполучила татуировку, сделанную из его крови. А получив символ Коперника, ты уже не можешь уйти из Конгрегации. Только как в мафии — ногами вперёд.

Чтобы немного развеяться, я свистнула бокал белого полусладкого, присовокупив прелестную канапешечку с красной икрой. Дома такими разносолами не баловали, Марта предпочитала готовить простую, высококалорийную пищу, подходящую для охотников, которую никто не смел называть вкусной.

Единственным плюсом этой операции было то, что вот уже полгода я жила под прикрытием, снимая комнату в городе и питаясь в музее. Однако плюс выдался сомнительный, ведь к мнимой свободе присовокупились пьянствующие соседи, устраивающие бесконечные вечеринки днём и ночью. А мой образ не предполагал возражений. Приходилось терпеть, что я ненавидела делать больше всего на свете.

В сумочке запиликал телефон-раскладушка. Сообщение от Тамары: «Удачно повеселись! И раньше полуночи домой не приходи». Шифр переводился как: «Жди появления Яна и не вздумай рушить образ!»

Сделав приличный глоток вина, тоскливо огляделась по сторонам, отмечая дорогие наряды девушек и их состоятельных кавалеров. С удивлением, осознала, что, несмотря на всю красоту, мне некомфортно в этом стеклянном кубе. Солнце успело уйти за горизонт, расцвели лиловые сумерки, а здание озолотилось огнями ночных ламп.

Я провела здесь больше часа и уже раз десять обошла коллекцию вульгарных, но крайне популярных работ современных художников. Пару раз ко мне пытались подкатить, но заикание и бледный вид вскоре превратили меня в невидимку. Дважды наступили на ногу и разок приняли за обслуживающий персонал. Успех!

С обиды, я допила второй бокал вина и сразу взялась за третий. Я успела отведать все закуски в зале, подслушать несколько неприличных секретов и подвергнуться проверке пригласительного, когда вздумала прогуляться по парку, — охрана решила, что я как-то влезла через ограду в этом жутко синтетическом платье, всё норовившем задраться выше бёдер.

В конце концов, я так заскучала, что умудрилась оказаться в закрытой части галереи, где были выставлены работы старых мастеров. Настоящие шедевры, не те поделки, над которыми так охает толпа в основном зале.

Здесь не было окон, свет горел только над картинами, создавая приятный полусумрак. За закрытой дверью не доносилось ни звука, а работающие кондиционеры приятно холодили разгорячённую кожу. То, что нужно, чтобы немного прийти в себя и передохнуть. Убедившись в отсутствии новых сообщений Тамары, я поставила пустой бокал на столик с брошюрами и направилась к картинам.

Большинство авторов были мне знакомы, как и их работы. Всё-таки не зря я посещала курсы, чтобы лучше играть свою роль. В основном, здесь были представлены портреты аристократии прошлых столетий, жанровые картины на военную и религиозную тематику. Парочка работ особенно привлекла моё внимание, так как изображённые на картинах личности являлись представителями вампирской породы.

Выделялся портрет без подписи, одиноко висящей на пустой стене в стороне от остальных. Только осведомлённый поймёт, что на нём изображён прародитель давинского клана вампиров. Лощёный молодой мужчина в бордовом пиджаке с холодным равнодушием взирал на единственного зрителя. Бледная кожа, неестественно голубые глаза и тонкие губы, сквозь которые вот-вот выступят острые клыки.

Сбросив наваждение, я продолжила осмотр, углубившись в ряды полотен, пока не дошла до совсем маленького зала с сюжетными картинами. Даже мне, не имевшей полноценного образования, было ясно, насколько они ценны. Это самые древние и редкие полотна на всём побережье. И все они посвящены сверхъестественному.

Разглядывая диковинный образ оборотня, пирующего посреди разорённой деревушки, я задумалась над тем, как мало в современности осталось от того мира.

Оборотни теперь обитают исключительно в Сибири и Канаде, да на Амазонке встречаются ягуары-перевёртыши. Горгульи изведены под корень, ведьмы то ли утратили магию, то ли никогда её не имели, а демоны и фэйри из других миров больше не тревожат нашу планету. И только вампиры процветают, адаптировавшись под индустриализацию и интегрировавшись во все политические структуры мира.

Мы, охотники, этакие рыцари без страха и упрёка, что в прошлом огнём и мечом истребляли нечисть, более двух сотен лет назад заключили с вампирами соглашение, по которому существуем и поныне. Глава моей семьи, одной из дубовых ветвей Конгрегации, Арду, считал, что пора расторгнуть договор, явить миру вампиров и начать священную войну. Однако Совет не поддерживает его воззрения, так что Арду довольствуется самой грязной работой на территории Руссии и ближнего зарубежья. Как и мы вместе с ним.

Я застыла перед самой удивительной работой во всём зале. На полотне были изображены двое. Молодая белокурая девушка в простом белом платье, подпоясанном драгоценным поясом, в объятиях бледного темноволосого юноши. Оба казались безмятежными, даже равнодушными, если не приглядываться. Не видеть, как неспокойно девушке в его руках. Как сжимает она ворот его кафтана, будто пытаясь отстраниться. Как юноша властно держит руку на её затылке, чуть отворачивая голову девицы, обнажая тонкую шейку.

Наклонившись вперёд, я увидела, как искусно художник изобразил бьющуюся жилку на шее девушки, на которую и глядел юноша. Только вблизи видно, что его рот чуть приоткрыт, и наружу выступают клыки.

Первый взгляд на картину говорил о влюблённости, скромности избранницы и желании юноши, а вот чем больше всматриваешься, тем больше понимаешь, что дева очарована. Её глаза так безмятежны из-за чар вампира, готовящегося высосать её досуха.

Сейчас вампиры предпочитают пить из бокалов и чаш, считая вульгарным питаться напрямую из источника. Так поступают только дикари. Но в древности это был единственный способ пропитания.

— Почему вас так заинтересовала эта картина? — голос возник будто из-ниоткуда, и я аж подпрыгнула с криком, испуганно оборачиваясь.

Стоящий позади джентльмен, в безупречном белом костюме, невозмутимо глядел на меня. О, он был хорош собой! Высокий, атлетично сложенный, с волевым подбородком, острыми скулами, но нежными губами и почти миндалевидными глазами ярко-зелёного оттенка, светящимися в полутьме. Его светлые волосы уложены лаком назад, открывая высокий лоб и делая лицо более выразительным. В его движениях сквозила грация хищника, и даже запах, аромат дорогих духов, навевал мысли о дикой саванне и льве, сидящем в засаде.

Воплощение властности в наряде преуспевающего бизнесмена. Настоящий зверь, не скрывающий своей натуры. Вампир Ян Тольский собственной персоной.

Можно уже сказать, что я влипла?

* * *

— Простите, мне не следует здесь находиться, но там так шумно, что я не удержалась и сбежала. А здесь такие картины интересные, не то, что те… — затараторила быстро, поправляя очки, ворот платья, сумочку, потирая ладони и пытаясь умерить зашкаливающий пульс. Моя импульсивная речь смялась в конце, когда сообразила, что ляпнула, и потому ещё раз ойкнула. — Простите, мне не следовало так говорить… — добавила уничижительно, пока Ян улыбался с прищуром, оглядывая с головы до пят.

— Если вам так не нравится выставка, зачем пришли? — сухо поинтересовался он.

— Это всё моя начальница! Она заболела, а я не могла ей отказать, ведь музей… — я заикалась, страшно тушуешь перед его улыбкой.

А когда он протянул руку, и вовсе отпрянула, чуть не врезавшись в картину, но Ян успел удержать.

— Осторожнее. Это полотно много дороже вашей жизни, — сурово заявил мужчина, продолжая удерживать за плечо. На мгновение почудилось, что на его пальцах отросли когти, и он вот-вот вопьётся ими в меня, но видение схлынуло, а Ян отступил, продолжая улыбаться.

— Простите, — пролепетала я, опуская голову.

— Вы постоянно извиняетесь. У вас нет собственного достоинства?

— Если скажу правду, вы оторвёте мне голову и пострадает нечто бо́льшее, чем достоинство заштатного искусствоведа, — огрызнулась в ответ.

В сумочке пропиликал телефон, но я не посмела его достать.

— Так-то лучше, — он облизнул губы, обращая взор на картину. — Так что вас в ней привлекло?

— Отсутствие таблички. Мастерство исполнения нехарактерно для выбранного исторического периода. Ориентировочно, работа семнадцатого века, скорее руки итальянского мастера. Меня удивляет поразительная детализация их лиц. Как и выбранный сюжет. Влюблённые или соблазнение дьявола? Демона?

— Вампира, — подсказал Ян, подходя ближе. От его соседства мурашки пробежались по коже, поднимая волоски, с детской привычкой потянулась к косе, но на пол пути опустила руку.

— Вот именно. Вампир. Упырь. Вурдалак. Нечисть. Это абсолютно невозможный сюжет для картин того периода. Я бы сказала, что работа чем-то напоминает Джентилески или Караваджо, но в духе прерафаэлитов. Очень странное сочетание. А рама — это же современное обрамление? И я вижу множественные следы реставрации. Откуда она у вас?

— Может вы и заштатный искусствовед, но кое-что понимаете. Не все художники оставляют след в истории. Их картины путешествуют по тайным коллекциям, являясь миру спустя века. Данное полотно сильно пострадало при пожаре, на восстановление ушло несколько лет. Имя художника вам ничего не скажет, но доподлинно известно, что на картине изображена его возлюбленная, павшая жертвой ночного монстра Петрограда. Это разбило ему сердце, ведь дева была влюблена в своего убийцу и до последнего не верила словам художника об истинной природе возлюбленного.

— Какая печальная история, — протянула я. — Надеюсь, юноша, как и полагается в сказках, покарал монстра?

— Это не сказка. Художник сошёл с ума после того, как нарисовал другую картину.

Ян подвёл меня к картине, висящей на противоположной стене, изображавшей исполинского дракона с ярко-голубыми глазами. Этот ящер с подобием мужской фигуры, тянул лапы к поверженному, обнажённому ангелу, грустно глядящего на нас с полотна. Над ними вставал огонь, а затмение солнца в углу картины олицетворяло падение добра.

— И всё-таки я не понимаю. Наша живопись перешла от икон к светским образам в конце семнадцатого века, кем был этот неизвестный?

— Близким лицом влиятельного семейства с потрясающим талантом. Его отправили учиться в Италию, Германию и Францию, откуда он вернулся состоявшейся личностью с большими планами на будущее. Однако, по возвращении домой, юноша влюбился в прелестную девушку. По легенде монстром, что убил возлюбленную художника, был его покровитель.

Зажегся верхний свет, с непривычки я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела неподалёку сухощавую, привлекательную брюнетку с чересчур красными губами и азиатскими чертами лица. Она сказала Яну что-то на языке вампиров и тот кивнул.

— Вынужден вас оставить — меня ждут гости. Я разрешаю вам бродить здесь сколько угодно, только прошу, не врезайтесь в полотна, они не одно столетие принадлежат моей семье.

Я кивнула, когда он нахмурился, и буквально скользнул вперёд, за одно движение моих век, оказавшись невероятно близко.

— Какой интересный цвет глаз. Голубой, но не голубой. Слишком светлый. Даже лиловый.

— Я неудавшийся альбинос. Белые волосы, белая кожа, светлые глаза и бескровные губы, — замирая как кролик перед удавом, хрипло ответила я — так сильно пересохло в горле.

— Уникально, — его голос потеплел и он, отступая назад, вновь улыбнулся. — Надеюсь, ещё увидимся…

— Августина Дымова.

— Меня вы уже знаете, — он подмигнул, а потом развернулся и, напевая незамысловатый мотивчик, вышел из зала вместе со своей помощницей.

Кажется, я опять что-то сделала не так.