Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах

Пустошь

— Бойтесь юристов, доспехи носящих, — глубокомысленно изрек Бальтазар утром, завидев Кощея.

Мы его не ожидали — встреча назначена в Нави, — но явился он кстати: нас снова настиг нюанс в виде Настасьи и Казимира. Через дверь для душ им идти нельзя. Давать девушке последнюю трапезу, чтобы провести, — странно, и я опасаюсь. Подожду подопытных Иванов, которым в Навь позарез нужно, опыта наберусь всамделишного, а не выуженного из глубин памяти. Идти тем путем, как она впервые попала, — непредсказуемый результат.

Второй вопрос: как провести беса? Не представляю, как применить к нему известные варианты, хотя смеяться над их исполнением можно до икоты. На тебе, демон, пожирающий души, последнюю трапезу. Приятного аппетита! Откидывай копыта, и пойдем. Черт, завеса тебя не пускает… Наверное, ты не помер от этого ритуала. Незадача.

Известный проход между мирами мы завалили и других не знаем. Все эти подводные камни изрядно меня достали, так что огрызаться начала.

Спутники предпочли ретироваться за ограду и не отсвечивать. Кроме кота, он зевал от скуки, глядя на мои метания.

Кощею, как водится, было наплевать на напряженную обстановку. Я до сих пор не знаю, как он перемещается: появления всегда внезапны.

В этот раз, для разнообразия, он не перелетел через голову изверга Морока, а спешился. Я бы сказала, элегантно спустился, что в его наряде подобно подвигу. Так и щеголяет в неизменном костюме-тройке, который выглядит безупречно, что бы ни случилось. Наверняка колдунство.

Доспехов на нем не было, но к седлу коня приторочен меч. Эвтаназия сползла с шеи Кощея и исчезла в траве… Кажется, эта змея стала еще больше. Кот прав: юрист с мечом в пятьсот пудов опасен со всех сторон.

— Здрасьте, живые и не очень, — ржанул Морок. — Приготовили лукошки, миксер положили? Гоголь-моголь «Горыныч» в меню.

— Дружище! — Исчадие радостно замурчал, как будто кто-то завел мотоцикл, и умчался с конем наперегонки.

— Смотрю, вы не торопитесь, — сказал вместо приветствия Кощей. Впрочем, довольно добродушно. Поздоровался с Казом, кивнул Тохе, проигнорировал Бастет. Огляделся быстро, будто между делом, но я поняла, кого высматривает.

Настя в доме была, дулась на нас и в целом на ситуацию. Ее самоотверженности хватало на последнюю трапезу, но я не собиралась подвергать богатыршу ненужным испытаниям. Честно говоря, я была готова и оставить их с Казом, если придется, а потом расхлебывать необдуманные обещания… Но появление Бессмертного нам на руку.

Кощей остановился возле ограды и почти уткнулся носом в один из черепов, разглядывая. Хмыкнул:

— Все обустраиваешься.

— Да, уборку делала. Знаешь, кости под половик замести, ожерелье из зубов собрать, лампочки вот вкрутила. Ты вовремя.

— Для чего?

Подробно объяснила ему проблему. Настасья, легка на помине, звонко поздоровалась, и на том ее бравада закончилась: стоит, очи опустила, рука на рукояти кладенца. Похудела, подтянулась, тренируясь с Казимиром и витязями. Кольчуга новая блестит, порты, сапоги, рубаха — собрали ей гардероб за последнее время. Черномор передал кольчугу, Казимир в деревне одежду купил. В волосах богатырши красовались заколки со стразами, совершенно выбивающиеся из образа, но Настасья — сорока еще та, как увидала их в гостинцах, так и ночью не расставалась, похоже. В целом ей были к лицу отросшие, вьющиеся на концах волосы и эти блестящие камни. Объективно Настасья Милютовна расцветала не по дням, а по часам и собиралась стать потрясающей красавицей.

— Конечно проведу, — слегка улыбнулся Кощей.

Настя подняла на него взгляд. На чуть осунувшемся лице и без того большие глаза казались еще больше. На щеках выступил румянец, она снова потупилась. Надеюсь, совладает с собой, нам бок о бок находиться дольше, чем когда бы то ни было.

— Я вещи возьму и готова путь держать. — Настя поспешила в дом.

— Отлично, спасибо. — Казимир не торопясь отправился следом.

— Ты тоже идешь? — спросил Кощей Тоху.

— Не, меня ведьмы ждут. Тут один ковен заказ подогнал… — Тоха переглянулся с Бастет и подхватил ее на руки. — Покеда.

Я едва успела крикнуть «пока», и они исчезли. Снова кольнуло чувство вины — отодвигаем его от всех дел. С другой стороны, что ему в Нави, по сторонам глазеть? Мне туда тоже особенно не хочется.

— Как они добрались до тебя?

Я обернулась к Кощею и наткнулась на совершенно серьезный, немного печальный взгляд. Серые глаза слегка прищурились, будто он пытался заглянуть мне в голову.

— Загнали в угол. Я не могла сопротивляться без оглядки, у меня есть родные.

— И как?..

— Как я умерла?

— Да.

Повтор истории в сто первый раз не вызвал привычной волны обиды, как будто не со мной было. В самом деле, можно смириться с чем-то, просто повторяя случившееся во все свободные уши в округе?

— Ничто не вечно, да, Яга? Дружба рушится, отношения рвутся… Лучше одному, никто не заденет. Но я удивлен, вы же были как игла с ниткой, и такая мелочь способна вбить клин? — Его глаза снова стали холодными. — Ты не страдала, как я…

Он отвернулся и громко свистнул. Морок в два прыжка очутился возле хозяина, змея приползла и обернулась тростью, ее приторочили рядом с мечом. Настя и Казимир прошли мимо, встали возле Морока.

— Что делать? — деловито спросил бес.

— Возьмитесь за поводья и не отпускайте. С непривычки может тошнить. — Кощей вскочил в седло и бросил через плечо: — Буду ждать у избы.

Морок скакнул вперед и вверх, за долю секунды превратился в размытое черно-красное пятно и растворился в воздухе вместе с седоком и спутниками.

Вот так я узнала, как он перемещается. В горле стояли невысказанные слова о том, что у каждого из нас свои страдания, что мы проживаем их по-разному и не стоит измерять по себе чужой болевой порог.

— А яу хотел налаживать связи… — Бальтазар ободряюще боднул меня в бедро. Едва не уронил, кабан на лапах. — Туфли-то новые в избе лежат.

— Налаживать связи нужно всегда. Он просто высказал свое мнение… и свою боль.

Мы зашли в избу, Супчик приземлился на плечо, пищал — поторапливал идти приключаться. Не хватало героической музыки на фоне.

— Жаль, он тебяу вчера не видел. Впечатляующе было, мы с Бастет долго не спали, вокруг ограды ходили, и Казимир с нами. Говорил, что много в жизни повидал, но это шоу с черепами было почти так же красиво, как извержение вулкана.

Я смутно помнила вечер.

В какой-то момент танец закончился, умиротворение растеклось негой от ушей до пяток, и я знала, что все сделала правильно. Черепа горели уютно, по-домашнему, в их свете танцевала мошкара — радость для мыша. Друзья что-то восхищенно говорили, Тоха и Настя — опасливо, Казимир — одобрительно, Бастет подходить не хотела. Бальтазар просил все-таки достать сосиски и шампуры. Вместо пикника я поднялась к себе и уснула, едва коснувшись лицом подушки; в этот раз меня бы не разбудила и толпа душ у порога.

Никто, правда, и не приходил. Рассчитываю вскоре прояснить для себя, говорят души в этом мире или нет.

Последние приготовления: собрать вещи в сундук, переодеться. Остановила выбор на наряде, в котором мы первый раз пугали Соловья-разбойника: черная юбка в пол, ботинки, футболка с черепом, куртка и смена одежды. Все немаркое. Сундук был под завязку.

— Мои доспехи? — Сборы в тишине Бальтазар не любил, хоть что-то да спросит.

— На месте.

Волшебный клубок и карта, полотенце и гребень, самобранка и перо Жар-птицы, наша броня. Впечатляющий арсенал для впечатляющего путешествия.

Я глубоко вдохнула, собираясь, — не нравится мне ходить сквозь холодную завесу — открыла дверь. Супчик вцепился в волосы, кот прижался ближе, и мы вместе шагнули в Навь.

Завеса оказалась теплой! Ледяные крапинки не кололи лицо, в носу не щипало от холода. И завеса не упругая, как раньше, а чуть заметная, окутывающая теплом остывающей бани. Я не нажимала всем своим телом, чтобы пройти, не прорывалась с боем — меня пустило по любви.

Посмертные изменения даже в мелочах.

— Тихон, ты прошел?

— Да, — отозвался незримый летописец.

Изба-двойник все такая же мрачная, но не настолько запущенная, как при первой встрече. Все на месте, ничто не тронуто. Тонкий слой пыли на столе, полу, лавках.

Я послала мысленную просьбу, и она встряхнулась, ожила, в печи зажегся огонь сам по себе. Дров там почти не было, так, жалкие остатки. И все же стало чуть уютнее…

Достала карту Нави.

— Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом! — раздался голос Кощея.

Они на месте, отлично. Пора приниматься за дело.

Снаружи нас ждал неизменно удручающий пейзаж: чахлые деревья, скалы, тусклое красное солнце на сером небе. БТР стояла на потрескавшейся земле среди беспорядочно торчащих кольев, увенчанных черепами. Несколько тоненьких деревьев на крыше в прошлый раз были едва живы, теперь уже сухостой. В целом постапокалиптический вид.

В нем есть своя прелесть.

— Ты больше не ароматная, Ягуся, — радостно сообщил Бальтазар. — Не нужно разорять парфюмерный.

— Угу, спасибо, — рассеянно отозвалась я, наблюдая за Настей. Девушка отчетливо позеленела и явно сдерживала позывы опорожнить желудок.

Каз хлопнул Настю но плечу:

— Иди чутка прогуляйся, свежим воздухом подыши, если найдешь.

Богатырша одарила его злобным взглядом, но отошла недалеко, пиная камни. Бальтазар наступил мне на ногу и красноречиво скосил глаза в сторону избы, сигналя о важном. Совсем забыла, пришлось вернуться за коробкой.

— Что это? — удивился Кощей, принимая подарок.

— Яу хотел извиниться за свое поведение в прошлом. — Кот неловко шаркнул лапой, подняв пыль. — Думал, враждовать будем, как в сказках, а вышло иначе.

Бессмертный снял крышку, вздернул брови. Кажется, мы смогли его удивить, причем по-хорошему.

— Хм… Даже мой размер.

Казимир и Морок тоже заглянули в коробку, раздались одобрительные возгласы.

— Мир? — спросил Бальтазар, от напряжения кончик его хвоста дергался.

— Почему нет? Спасибо…

— Туфли примирения прям. — Казимир все веселился. — Порой я жалею, что у меня копыта. Люди так изобретательны.

— Да ты шмоточник в душе? — ржанул Морок.

— У меня нет души. — Казимир неопределенно пожал плечами, хитро улыбаясь.

Вычеркнули одну проблему, и я в самом деле надеялась, что эти двое помирились, — постоянно быть начеку совсем не улыбалось. Бальтазара явно отпустило: он выдохнул тихонько в сторону и расслабился.

Где-то на фоне Каз делился с Мороком способами ухода за волосами, помахивая перед мордой коня кончиком своего хвоста с кисточкой, и, что удивительно, конь внимательно слушал. Мне вот интересно, кто будет ему бальзам наносить на гриву и хвост?

Кощей щелкнул пальцами. Коробка пропала, зато перед нами появился большой стол, уставленный блюдами с едой, и стулья. Все подозрительно похожее на мебель из столовой в его замке.

— Так будет удобнее. — Он уселся во главе стола и закинул в рот виноградину. — Угощайтесь.

— Благодарю. — Я расчистила место для карты, к еде не притронулась.

Вместо меня Супчик нашел себе фрукты по вкусу, кот в один укус проглотил тушку жареного цыпленка и облизнулся языком-лопатой. Каз и Морок тоже чем-то хрустели.

— Потеряла аппетит, Яга? — участливо спросил Кощей.

— Да, есть такое. В нашем родном мире вообще все безвкусное или противное.

— Не переживай, вкус позже вернется, хоть и не полностью. Я тоже первое время совсем не ел, потом что-то выборочно. Могу и без еды, это стало неважно.

Вернулась Настя. Скромно села, не встревая в беседу и не прикасаясь к еде, но Кощей что-то шепнул, и перед ней появилась креманка с мороженым.

— Настасья, угощайся. Думаю, такого ты еще не пробовала.

Я наблюдала за ее смущением, затем удивлением и улыбкой — мороженое она еще и правда не ела. Поймала серьезный взгляд Казимира, он оценивал ситуацию. Не думаю, что нам стоит опасаться невинных игр, но мотивы Кощея в целом интересны. Он явно успел пресытиться жизнью… — и смертью — в своем не столь долгом кощействе, потому банально интересно, зачем ему простая деревенская девушка.

— Мы сюда не поесть пришли, Андрей, — напомнила я ему.

Судя по настроению группы, мы будто на отдых «все включено» приехали.

— Так времени у нас вагон. Ты просто скажи, куда нужно попасть, я нас всех перенесу, делов-то.

— Ты хорошо знаешь свои владения? — не без ехидства уточнила я, вспоминая, как он сбегает из Нави княжить в купленной деревне. Нам нужно узнать друг друга лучше, и чем дольше мы заняты делом, тем выше шансы понять этого сложного человека. Должно ведь им двигать еще что-то, помимо скуки?

— Он хорошо знает, как Соловью-разбойнику нервы трепать, — фыркнул Морок. — А что у него в огороде растет…

Кощей недовольно поморщился:

— Ладно, можно и погулять. Помолчал бы ты… — Он ткнул пальцем в сторону Морока, конь закатил глаза и выпустил пламя из ноздрей.

— Тварина, — пискнул Супчик, заканчивая фразу Кощея и улетая в избу.

Кроме меня с Бальтазаром, его, конечно, никто не понял.

— В общем, смотрите. — Я подождала, пока вокруг меня соберутся спутники. — Горная цепь Керста. — Ногтем постучала по обозначенной пещере Горыныча. — За рекой Истаяти. И, судя по переводу этих названий — гроб и погибель, — я бы была осторожна, даром что мы сами покойники. Неизвестно, что за хтонь там водится. Не думаю, что Горыныч оставил кладку в легкодоступном месте.

— Где ты взяла эту карту? — Кощей задумчиво потер подбородок.

— Морская дева подарила. Не бери в голову.

— Как ты умудряешься со всеми ладить?

— Ну что сказать, это у меня от природы, — подмигнула я.

Решили идти со всем хозяйством: я в ступе, кот на свободном выгуле, Каз и Настя по желанию на метлах или в избе, которая тоже с нами; Супчик в недрах дома спал. Летописцы не отстанут. Спасибо Кощею, он свою змею так в виде трости и держал — не хватало, чтоб ползала.

Мужчины собрались: Казимир пошуршал в вещах, но из всего достал лишь меч, повесил на бок — самоуверенный; Кощей вдруг оказался в джинсах, кроссовках и толстовке. Причем выглядело все это не дешевле предыдущего наряда. Кто здесь шмоточник, еще поспорить можно.

Сориентировались по карте, вроде бы поняли, в какую сторону идти, и выдвинулись. В большой компании Навь была чуть менее жуткой, тусклое солнце — вполне достаточным, а воздух… Тут ничего не поделаешь. По крайней мере, мы далеко от Смородины, и нас донимал не смрад, а пыль. Беготня Морока и Бальтазара свежести не добавляла.

— Казимир, — с серьезной миной начал Кощей спустя недолгое время, — давно хотел спросить, почему у ваших солдат такие странные доспехи?

Каз озадаченно нахмурился.

— Живот открыт, а спина закрыта, — подхватила я: тоже когда-то думала об этом.

— Ну, во-первых, экономия металла. У нас его не так много. Мы собираем броню с павших и снова переплавляем. А во-вторых, ранение в живот и смерть воина не настолько трагичны, как крылья, которые могут вырасти.

— Чего? — От моего удивления даже ступа споткнулась.

— При смертельном ранении у некоторых особей могут прорезаться крылья, они сходят с ума, рвут своих и чужих без разбора. С таким ангелом преисподней сложно справиться. В далеком прошлом подолгу отлавливали с большими потерями. Поэтому придумали странный доспех, который закрывает спину и заговорен, чтобы реагировать на изменения тела. Если вдруг крылья, тогда доспех плавится и добивает носителя. У кого они могут появиться, генералы не знают.

— Так, может, проще не допускать смертельного ранения? — резонно уточнил Кощей.

— Ты не понимаешь, у нас все иначе. Рядовой бес — расходный материал. Ну, погибнет в стычке между уровнями несколько десятков, да и ладно. Менять систему дороже, — пожал плечами Каз. — И в Лукоморье думали нахрапом возьмут — незачем было изобретать седло загралу…

Мы все помолчали, переваривая информацию.

— И у тебя могут быть крылья? — тихо спросила Настя.

— Ради всех нас я бы не хотел проверять, — хмуро ответил Казимир.

— Напомни мне не выпускать тебе кишки, — ухмыльнулся Кощей.

Мне же стало не до веселья. Возможно, в этом путешествии я узнаю много нового не только о нем.

Наверное, у каждого должна быть цель в жизни. Вот у Морока — держать в тонусе седалищные нервы Кощея и мышцу сарказма. Как он хозяина доставал — ни в сказке сказать. Мне думается, этот клятый конь вполне может выступать соло на телевидении за весь состав комедийной передачи. Исчадие, конечно, тоже не лыком шит, однако ж из них двоих именно конь просто рожден для издевательств над хозяином.

Навь тянулась бесконечная, пыльная. Местами холодная, местами с горячими суховеями и перекати-полем. Настя с Казимиром бодро топали позади нас и высматривали бродячие души. Мелких горынычей не было. Кощей сказал, что часть в замке, часть возле Смородины на вольном выпасе с Баюном территорию делят. С тех пор как Соловей подгадил Кощею, в Косых Ложках народу поубавилось и бои проводились реже. Что с боевыми горынычами делать в периоды простоя? Сами прокорм добывают. Князь Бессмертный был недоволен: планы по увеселению почти рухнули, деревня-крепость не оправдывала надежд. С одной стороны, он закрепился в Лукоморье, с другой, зря усилия прилагал.

— Три пары железных сапог истоптать, три комплекта доспехов сносить в этом путешествии, — нудел Бальтазар, нахально реквизировавший у меня ступу, — он, видите ли, лапку ушиб о камень, ему нужнее. — Давай предложение Кощея рассмотрим, быстрее доберемся.

— Два часа прошло, а ты уже раскис! Будем глотать пыль дорог, — упрямо ответила я, поглядывая на Бессмертного. — Не забывай, что нам нужно наладить связи.

— С кем наладить? — вскинул голову Кощей, до этого мгновения будто дремавший в седле.

Я подвела свою велометлу ближе:

— С тобой. Раз уж нас, похоже, начальство в одну связку ставит.

— М-да, как раз об этом. — Его лицо выражало не то раздражение, не то брезгливость. — Письмо получил недавно. После того как Баюн сказал мне то же самое, что и тебе, я задал «Лукоморью» вопросы. Посоветовали заниматься своими делами и больше времени уделять освоению обязанностей. Пренебрежение в каждой букве…

— Посмотрите, его задело! Не знал, что ты неженка. Я заново обдумаю нашу дружбу, — фыркнул паром конь.

— Мы не друзья, — с долей издевки произнес Кощей.

— Нюхни-ка пыли, костлявый!

Конь взбрыкнул, едва не задев меня, но план не удался. Наездник в полете обратился в ворона, аккуратно спланировал на землю и каркнул в оскорбительной манере. Конь гордо задрал голову и умчался вперед.

— Знаешь, первые его слова были: «Пошто долгонько так, мил человек? Аль не нравлюсь тебе?» — хмыкнул Кощей, вновь став собой.

— Это когда было? — Я из солидарности тоже спешилась.

— Перед битвой. До этого не решался к нему подойти.

— Наглый жеребец, — подала голос Настя. — Приструнить бы его.

— Не так просто все… — загадочно ответил Кощей и бросил одобрительный взгляд через плечо. Понравились Настасьины слова.

— За собой следи, девица-носок: легко потерять, сложно найти, — нехорошо прищурился Бальтазар и, забыв про лапу, померцал за другом.

Настасья так зыркнула ему вслед, что стало понятно — оставлять их одних чревато. Найдет коса на камень, полетит шерсть по углам, кому-то руку оторвут еще раз, а они мне оба дороги.

— Серьезно, этими словами? — переспросил Каз.

— Ага. Спросил, как величать меня. Заметил, что я не такой, как прошлый хозяин, и ему «надобно перекинуться». И говорит: руку правую положи мне на лоб, мо́лодец. Знакомиться будем.

Кощей и положил.

Конь закрыл багровые глаза, тряхнул хвостом, замер. И чувствовал Андрей, как ладонь греется, все сильнее и сильнее, до раскаленного утюга, потом боль пропала. Она всегда пропадала в этом проклятом месте. Он не знал, когда отнять руку, а конь застыл, лишь багровые точки под шкурой подмигивали. Ладонь от соприкосновения слегка дымилась, такой необычный был контакт.

Конь очнулся совершенно другим. Голос, выражение морды изменились. Словарный запас тоже: появились словечки современного, привычного нам мира. Для начала он назвал Кощея Андрюхой и кренделем. В ответ Кощей впервые назвал его «твариной».

— «Повежливее, мажор», заявил он мне! — Кощей рассмеялся. — Потом представился. Ну и с тех пор ведет себя как видите. Что ни день, то схватка характеров. Но я должен его побороть, иначе так и будет.

— Андрей, думаю, он уже тебе предан. Когда я принесла иглу, он был строг со мной, сказал, что разочарован, — вступилась я за Морока. — Может, не побороть, а подружиться? Мой компаньон тоже со скверным характером, но мы нашли общий язык.

Умрем друг за друга, не сказала я вслух, но здесь все об этом знают.

Казимир почесал хвостом затылок:

— Получается, он считал тебя, как сканер считывает штрихкод, и подстроился. Я уже давно думаю, что Морок не совсем конь…

Настя подергала меня за рукав, спросила, что такое «сканер» и «штрихкод». Я честно пыталась объяснить ей на примере «коробочки со скоморохами», что это технология другого мира, работает примерно вот так и так, но в глазах юной богатырши я несла околесицу. В итоге она махнула рукой, пробормотав про волшбу заморскую, крепко заковыристую.

— Морок в самом деле странный, не конь — машина какая-то, — разговорился Кощей. — Я как-то у него спросил, откуда он появился. Сказал, что из табуна кобылиц одной древней Яги. На одной сама Яга каждый день вокруг света облетала, других пасла. Иногда дарила жеребят за службу. Вот один из Кощеев у нее пастухом три дня отработал и жеребенка получил, да тот так и остался при замке, служит хозяину. Потом другому… Наследство самоходное. — И обратился ко мне: — У тебя нет, случайно, таких Мороков на заднем дворе?

— У меня и заднего двора нет, — уныло отозвалась я, и самой стало как-то неловко за свое уныние. Все живы и в порядке, насколько возможно, а у меня все поблекло: вкус, эмоции. Переходы на новые уровни даются потерей равновесия.

Задний двор… Почему бы нет? Попрошу егерей посадить цветочки, можно разбить сад камней для медитации, или сама займусь — торопиться мне некуда.

Я посмотрела вдаль, вспоминая Морока среди битвы — как он нес своего седока сквозь огонь, как бил копытами, проламывая черепа. Хорошо бы иметь такого коня, полезно. Память воителей пока что не требовала ни коней, ни пони. И вообще они помалкивали, что несказанно радовало.

Тишина в собственной голове, оказывается, изысканное наслаждение — не поймешь, пока не испытаешь обратного. Будто сто лет прошло, как закончилась битва, и эмоции воительницы были другие: яркие, настолько острые, что ранили меня саму, никаких полутонов. Ярость — так чистая, без сомнений. Создание молний — мурашки по коже. Убийство бесов — захлестывающее удовольствие, неправильное, постыдное, которое люди обычно прячут и не показывают никому.

Дар Ядвиги уравновесил. Маркус позволяет подружиться с темной стороной, с ним я могла бы быть откровенной, рассказать о мельчайших деталях, которые не смею открыть вам и друзьям… Только я все равно помалкиваю.

Впереди мелькнули тени — наши компаньоны возвращались.

— Твои граждане идут, кучка небольшая. — Смазанная тень превратилась в Морока, его глаза покраснели еще сильнее, свет вытекал из глазниц и стелился по морде кровавыми дорожками.

Кощей тяжело вздохнул, щелкнул пальцами и переменил облик. Классический костюм, поверх него уже знакомые нам доспехи в виде стальных ребер, сапоги со шпорами, на голове золотая корона — небольшая и без лишних выкрутасов. Морок соответствовал хозяину: узда золотая с самоцветами, седло серебром отделано так густо, что выглядело цельнометаллическим, к нему меч приторочен. Конь подставил хозяину бок, чтобы тот забрался в седло.

— Это что за модный показ? — хохотнул Казимир.

Змея обвивалась вокруг шеи Бессмертного тугими, полными силы кольцами.

— Приходится быть при параде. Они проявляют любопытство. Если я не в должном виде, так и тянут руки потрогать. — Он передернул плечами и строго посмотрел на нас: — Лучше зайдите в избу, для меня они безопасны, а для вас — как знать.

— А куда они идут? — спросила я, подталкивая самое ценное, что у меня есть, — кота! — в сторону избы. — И чем могут быть опасны нам?

— Да бродят сами по себе, кучками, будто им так менее одиноко, — с некоторым сочувствием пояснил Кощей. — Здесь идти-то некуда. Я не знаю, как они отреагируют на вас. В прошлый раз они как будто волновались при виде тебя, Яга. Пришлось пойти с ними, кто знает, что у них на уме.

Да, помню те черные силуэты, Кощея на коне и горынычей над ним. Тревожная была картина.

Настя придвинулась поближе ко мне, напряженная, как струна. Тягаться с душами готова, да возможно ли это? Она что-то шептала, поглаживая рукоять. Думаю, воинский заговор, один из тех, которым ее Черномор учил.

Морок радостно подпрыгнул, отчего у наездника клацнули зубы.

— Твои души-бродяги могут обрести плоть, если вывести их в Лукоморье. Вот они и жаждут вернуться в подобие жизни. — Конь дождался общей реакции — озадаченного молчания — и, склонив голову набок, хитро продолжил: — А под твоим царством спят беспробудным сном подземные королевства… Бродячих было бы меньше, если бы королевства не спали, — они бы туда ушли.

— Медное, серебряуное, золотое и, кажется, мышиное, — проурчал Бальтазар, довольный, будто ему любимых консервов поднесли.

— Почему раньше не сказал? — рыкнул Кощей на коня. — Мне такое еще не снилось…

— Ждал момента тебя опозорить! — заржал тот. — Ты посиди, поспи на троне подольше, авось приснятся уже.

Казимир вдруг рассмеялся, глядя на нас:

— Ну, хозяйственники! Наняли правителей по объявлению, обкурлыкаться! — Из ушей от радости повалил серный дым. — Хоть бы инструкции выдали… Бессмертные, не могу!..

Кощей зло указал пальцем на избу, мол, валите уже. Я благоразумно не стала спорить. Кот уже скрылся в дверях, а я тянула за собой молчаливую телохранительницу. Тянула с трудом, идти внутрь ей явно не хотелось. Подвиги сами себя не совершат, прекрасно ее понимаю, но что поделать.

— Казимир? — озадаченно спросила я с веранды: бес остался рядом с Кощеем.

— Волнуешься за меня, воительница?

— Вот еще.

— И правильно, зачем волноваться о том, кому руки не подашь. — Он подмигнул мне и отвернулся, обращаясь уже к Кощею: — Я давно не ел, можно одного неприкаянного употребить?

— Попробуй, мне не жалко. — Кощей неопределенно дернул плечом, не отрывая взгляда от просторов — в поле зрения появились души.

— Кто ж народ разбазаривает, эх, княжеское твое великолепие! — закатил глаза Морок.

Казимир весело болтал о том, что обычно ему сами отдают и что душа живого человека маленькая, не похожая на души мертвецов в полный человеческий рост. Кстати, да, когда он питался на моих глазах, души выглядели иначе.

Морок стоял не шелохнувшись, Кощей кивал, сдвинув брови, но, думаю, не слушал. И вдруг выдал:

— Пойдемте навстречу. Тут хозяин я, а не они.

Конь без понуканий и вопросов пошел вперед, Изольда следом. Я стояла в дверях, с интересом ожидая встречи с душами.

«Не ведись на их уговоры, воительница. Не армия умертвий вам нужна, а порядок в мирах, коего давно нет», — раздался голос Ядвиги, неожиданно, я даже вздрогнула. Давно ее не слышала.

— Ягуся, все в поряудке? — встрепенулся кот.

— Да.

— Какие уговоры?

— Давненько говорила тебе, что ходить сюда не стоит, души прицепиться могут. Не говори с ними, не принимай близко к сердцу пустые слезы. Им место здесь и внизу — Навье царство большое, а правитель покуда не разумеет всего. Другой Кощей выдернул бревно из-под низу, покосилось все Лукоморье, будто старая изба.

— А что делать-то?

— Горынычи должны возродиться, Калинов мост должен вновь стоять, а Змей на его страже — это все ты и без меня понимаешь. Тогда и подземные царства воспрянут ото сна, и души найдут там приют и новую жизнь. Во всем порядок нужен, девочка.

— Думаешь, кроме нас его некому наводить? — Вопрос риторический, я сама себе уже ответила на него.

— Некому. Первородные выбрали пешек — вас, но пешка может стать ферзем. Вы погибли, будучи частью этого мира, и возродились, накрепко связанные с Лукоморьем, хотите или не хотите. Кощей бежал от этой доли, но все меняется, и он меняется, и с уходом старого Кощея он начал принимать свою участь.

— Он стал чуть более адекватным, — подумала я.

— Полагаю, на него подспудно влиял предшественник, он был фактически в должности. Не знаю, как объяснить, чувствую, что права: Навь не принимала Андрея полностью из-за того, что прежний хозяин не был разжалован, и это давило на него. Возможно, сейчас станет лучше, но рассудок, поврежденный жестокостью первой смерти, перетянутый шрамами, всегда будет болеть. — Я не видела образа Ядвиги, лишь чувствовала, как она грустно улыбается. — Помни: не ведись на уговоры навьих скитальцев — все души здесь негодные. Пришли в Навь обходными хитрыми путями, без моей помощи да по своей воле, погибли здесь и здесь должны вовек остаться.

— Я поняла.

— И, девочка моя… Ты знай себе помни — кость тело наживает.

Ядвига пропала, не ответив, что это значит. Да и не до общения стало: путь нашей компании пересекся с душами.

Изольда ощутимо напряглась, как это может сделать дом: заскрипела бревнами, хлопнула, закрываясь, ставнями, поднялась на ноги.

Меня слегка прижало дверью, чтобы скрылась внутри, но любопытство…

— Трапеза? — пискнул мыш, спикировав мне на плечо.

— Нет.

Голова Бальтазара протиснулась между моим бедром и косяком.

— Какие-то они невеселые, — заметил он, впрочем, без ехидства.

— У нас за столом и до этого счастливых не наблюдалось.

Одна Настя не выглядывала, сидела на лавке, руки на груди скрестив, хмурая.

Мрачная кавалькада из нескольких десятков душ перегородила путь, не подняв ни пылинки — шли они над землей. Я, сама не осознавая, вышла на крохотную веранду, рассматривая и зачем-то их пересчитывая. Они не сильно отличались от тех, что я раньше видела в двух других мирах, разве что все как на подбор тощие и лица более чуждые, как в страшилках.

Мужчины в основном, немного женщин. Серые краски тел, местами с глубоким зеленоватым отливом, тусклые одежды истрепаны, кое на ком просто лохмотья и те, казалось, пеплом припорошены. Все выглядели настолько бездомно, будто чем дольше они здесь, тем более походили на одинаковые огородные пугала с шевелящимися в безветрии волосами, с белыми точками в черных провалах глаз, с тенями во впалых щеках.

— Красавица, судьба свела нас в этот чудный день! — Казимир с ухмылкой погрузил руку в ближайшую женскую душу с растрепанной косой, аккуратно подтянул ближе, а затем наклонился к призрачному лицу, как будто в поцелуе. Демон открыл рот шире, и душа безмолвно втянулась в бездну, лишь тонкие серые руки взмахнули…

Все закончилось в мгновение ока, кажется я даже не моргнула ни разу. Казимир сыто рыгнул и смутился:

— Простите, где мои манеры.

Я ожидала, что остальные бросятся на обидчика, но их взгляды были прикованы ко мне.