Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах

Коварство и ложь

Пещера, два брата, одно тело.

Мое.

В эту смерть я оказалась в сумеречной зоне без долгих переходов, проводника и принятия. Как будто закрыла глаза, едва коснувшись подушки, и тут же открыла, услышав будильник. Этакий сон, после которого остаешься в недоумении: спал ли я вообще? С той лишь разницей, что где-то между подушкой и будильником я почувствовала, как замерло мое сердце.

Стоять над своим телом — сомнительное удовольствие, но это могло оказаться полезным со всех сторон. Сумеречная зона как шапка-невидимка: все слышу и вижу, а сама незаметна.

Итак, что мы имеем?

Не самая стильная поза для фотографий криминалистов. Хотя смерть часто бывает неприглядна. Я лежала на животе, с головой, повернутой влево, к Маркусу; лоб и нос в крови. Припорошенная смесью пыли и каменной крошки, она выглядела грязными разводами на лице. Ноги — ломаные фигуры. В спине торчала стрела, коса растрепалась, вдобавок мнимый покойник-отшельник придавил ее пыльным ботинком. За это хамство он ответит. Надо же, уселся рядом с гостями, ногти ножиком чистит, вместо хлеба-соли — ловушка. Мерзавец!

Маркус лежал рядом, на боку, в сознании, но с несколькими стрелами в животе, и истекал кровью. Он прижимал одну из ран, пытаясь заткнуть пробоину, куртка впитала бо́льшую часть крови, но было видно, что рана серьезная, — его пальцы были темными. Второй рукой он чуть касался моего запястья, губы шевелились, но беззвучно.

Умом я понимала, что это трогательно, но сумеречная зона делала меня апатичной, даже равнодушной. Сторонний наблюдатель. Как бы это пригодилось в момент смерти Бальтазара и последующего кошмара!

Ну, что имеем…

— Ох, дело плохо, как плохо… — бормотал знакомый шепелявый голос. Самого летописца было не видно, возле моей ноги сгустилась некая тень, темно-серая с блестящими вкраплениями.

— Я скоро вернусь. Я всем расскажу, — говорил он.

— Не ходи! Они не смогут помочь, разволнуются только! — прикрикнула я, но никто, конечно, не услышал.

— Влетит мне, но иначе не могу, — сгусток энергии пропал. Тихон… Гадство, как бы хуже не вышло. Хотя куда уж хуже. Померла в незнакомом месте, далеко от Лукоморья.

Грег обернулся, нахмурился, убрал ногу с косы. Его лицо с восковой кожей вызывало странные ассоциации с личинками. Грязно-белые патлы и светлые брови — он как будто отдал все краски жизни в этой каменной усыпальнице. Черные склеры выглядели на этом фоне куда более пугающими, чем у брата.

— Дж…ина… — Маркус пытался встать, при каждом вдохе и небольшом движении морщился, втягивал воздух сквозь зубы и выглядел откровенно паршиво. Смуглая кожа посерела. Дело приняло скверный оборот: из нас двоих создавать порталы умел только он. Умрет — и с этой проклятой горы я буду выбираться непозволительно долго. При ма-а-аленьком условии, что смогу одолеть Грегори, не используя молнии. Опрометчиво призывать стихию — можно оказаться погребенной под завалами. Погибать и воскресать в бесконечном цикле, пока кто-то не раскопает, как археологи могилу, — так себе перспектива.

Сосредоточилась на себе. Ощущений как таковых не было, но что-то подсказывало: в эти мгновения мое бессмертное тело расщепляло отраву на безопасные компоненты. Яд в венах парализовал сердце, но это поправимо. Я чувствовала первые робкие сокращения мышц и жжение.

Маркус оказался крепче или это секреты заморских чародеев? В сумеречной зоне легче было управлять воинственной половиной, она и не рвалась с цепи, и сохраняла мне холодный разум. Сомнительно, что стрела с ядом была только одна, персонально для меня. Нелогично, непрактично, если нужен результат. Значит, у него свои методы борьбы с ранениями. Мой же метод в данный момент — прикидываться совсем-совсем мертвой. Не героично, зато эффективно.

— Я убил твою… — Грег говорил по-английски, но с сильным незнакомым акцентом. Он как-то назвал меня, но точно не поняла. Не разобрала сленг. Грубо — однозначно. Совсем одичал в этих своих пещерах. — Как прискорбно, кузен.

Грег лениво встал и пнул Маркуса в спину.

Тот застонал и выпустил струйку крови из уголка рта, но пинок подвинул его ближе ко мне и дал возможность обхватить запястье. Пальцы колдуна замерли — кажется, он пытался нащупать мой пульс. Ситуация накалялась. Нужно было понять, как выбраться из переделки, да побыстрее.

Фокус зрения был только там, куда смотрела, остальное — в тумане, будто мне снова нужны очки. И в этой мути мелькали знакомые образы: изба, частокол с черепами, темная стена леса. Картинки дрожали помехами, точно в старом телевизоре, наслаивались друг на друга, искажались. Сосредоточилась на избе — стало четко, но остальное размылось, то же самое с частоколом.

А это интересно… Где бы я ни была — игра шла с козырями в рукаве. Мощное подспорье, ничего не скажешь. Пропавшая из поля зрения пешка на задворках доски готовила сюрприз ведущим фигурам.

— Да пошел ты. — Маркус плюнул кровью и потянулся к лодыжке, там был один из ножей.

— А-а-а… — Грег погрозил пальцем и опередил его. — Какой ты предсказуемый.

В ответ Маркус выдавил из себя нелестные сравнения кузена с живучим тараканом, не забыв при этом приплести в ругательство мать Грега, но дыхания не хватило завершить тираду.

— Мило, — хмыкнул Грег. — Я должен быть уязвлен? Мне плевать.

— Ты… прикинулся мертвым.

— Конечно, прикинулся, тугодум. Соскучился по тебе, понимаешь, а ты все не шел.

— Может, стоило… — Маркус сплюнул кровь, — открыть дверь и черкануть сообщение?

— А я хотел сделать сюрприз! — Грег развел руками и улыбнулся. Его зубы были странного оттенка, в полумраке и не рассмотреть. — И все получилось. Теперь мы будем веселиться вдвоем. Не бойся, я не дам тебе подохнуть, по крайней мере быстро. Нам столько нужно обсудить… Ух!

Колдун-отшельник явно давно не проверял крепость своей крыши — она улетела от него в дальние дали за тридевять земель — и выглядел слишком бодрым для трупа. Как же он это провернул?

Я подошла ближе, почти касалась его плечом, смотрела в безумные глаза. Грег скалился зелеными зубами, видимо они окрасились от чего-то. Кто знает, что он тут химичил и пил для своих целей. Ответ должен был быть рядом. Сосредоточилась на окружении и увидела: от Грега тянулись коричнево-красные нити, не физические, но похожие на медицинские трубочки с кровью. Я пошла по ним, оставив кузенов шипеть друг на друга — их разборки не были важными для меня — и вышла в первую пещеру. Вдоль, вдоль… До гримуара.

Паршивец был связан с книгой этими трубочками, как пуповиной.

Магия крови в действии. Непонятное, чуждое, страшное. Если разорвать связь, что случится?

Мое тело почти освободилось от яда, но я слишком далеко от книги, чтобы что-то сделать. Необходимо выждать момент.

Вернулась обратно. Маркус пытался вытащить из себя одну из стрел. Героически это смотрелось бы в кино, а в условной реальности действо было вялым, грязным и неловким.

— Смотри, как это делается. — Грег поставил ногу мне на спину и дернул стрелу. — Вот и все.

Мое тело приподнялось и вновь безвольно рухнуло, и… процесс расщепления яда пошел быстрее. Но что за привычка топтать людей ногами?

— Знаешь, братишка, я мог бы удалить твою татуировку и жить припеваючи в любом месте. — Грег ухватил Маркуса за шиворот бомбера и потащил к стене. — Но это не так весело, как донимать тебя и быть недосягаемым. Мне хотелось тебя убить еще в детстве, ничего не мог поделать с собой. Помнишь кобру в своей спальне? Ее было трудно достать.

Приятные воспоминания о детстве, ничего не скажешь. Думаю, это вершина айсберга, а мне, честно, все равно, что там под водой.

Но минуточку… Маркус когда-то набил тату Грегу, и тот позволил? Интересно.

Мерзкий притворщик, к слову, был удивительно сильным: тащил брата довольно легко, а тот не пушинка. Маркус хоть и невысокий, но крепкий, на нем много мышц, он заботится о физической форме. Грег был сухим, жилистым, тонкая одежда, больше похожая на затасканную пижаму цвета хаки, не скрывала очертаний тела. В его апартаментах было зябко, а ему нипочем. Либо привычный, либо все это магия, которая, помимо прочего, защитила его от пуль. Я видела дыры в одежде: на плече и левом боку. Ни капли крови.

— Пришлось немного умереть и уменьшить защиту, чтобы ты наконец-то зашел в гости. И я был готов! — распинался Грег. Наверное, ему не хватало общения, трепло.

— Ты еще мертвая? — Я отвлеклась на вновь появившегося летописца. Он не дождался ответа и со вздохом продолжил: — Твои не смогут помочь, им не добраться, даже Тохе, если бы и умел так далеко, — здесь нет голубей. Казимир велел сказать, точнее, рявкнул мне прямо в ухо, что ты… не очень умная, как он и подозревал временами. Яга, никто не придет.

Распишусь в том, что сваляла дурака, когда выберусь. Впервые за все приключения нужно разгребать ситуацию одной. Это не пугало, просто нужен был рабочий инструмент. Я пыталась оценить ситуацию на фоне болтливого Грега, хрипящего Маркуса и своего почти отремонтированного тела.

О этот чудный разговор давно не встречавшихся родственников! Говорят, что счастливые часов не наблюдают, а Грег был счастлив в этой пещере с гримуаром в обнимку. Сорок лет! Да кого это волнует? Хорошо, когда человеку самому с собой интересно и времени вагон. А, еще прекрасное: тату Маркус набил, когда братца опоил, эксперимент ставил. Тоже сомнительный поступок. Больше болтал, конечно, Грегори — из него стрелы не торчали, и кровь из пулевых ранений не лилась.

После детско-юношеских ностальгических моментов началось более интригующее: Грег обшарил карманы Маркуса, забрал несколько ножей и достал из джинсов нитку, обвязанную вокруг кусочка чего-то белого.

— Твой поисковик побудет у меня. Больно свою кость кромсать, а?

Кость, вернее, кусочек собственной кости Маркуса? Эти колдуны еще более безумные, чем я предполагала.

— Почему ты… — пробормотал Маркус. — Я ведь попал.

— Кровь, мой дорогой кузен, управляема. Алеида это знала, теперь я знаю и умею, что и она, даже больше. Тебе не нужны были ее знания. Надменный болван! Никто в здравом уме не бросается такими наработками! Ты… Ты хотел закрыть гримуар в хранилище, в стеклянный ящик, обречь на забвение. Поживи сам взаперти и передай мне свой занятный навык. — Грег на секунду отвлекся, посмотрел в сторону моего тела. — Только эту девку отсюда уберу, чтобы не воняла, и мы с тобой поболтаем.

Маркус воспользовался отсутствием внимания и наконец сделал что-то помимо вялого умирания — выхватил из рукава нож…

Я замерла.

Грег опустил голову, неторопливо, как будто недоверчиво рассматривал торчавшую внизу живота рукоятку. Маркус вытащил еще один и не раздумывая воткнул ему в бедро. «Обыскивать надо лучше», — довольно хмыкнула я.

К сожалению, Грегори не собирался не то что помирать — даже падать. Он просто вздохнул, выдернул ножи и не хромая подошел к столу, куда сгрузил их вместе с трофеями из карманов.

Одна маленькая деталь: пистолета на столе не было. Куда он мог… Ага, летописец. Сгусток энергии копошился возле моего тела, спрятал пистолет под меня — только согнуть руку и вытащить. Спасибо ему огромное, но была загвоздка — я не умею с ними обращаться. Сначала взвести курок, а потом стрелять? Или курок взводится только перед первым выстрелом, а дальше знай себе нажимай спусковой крючок? К тому же Грегори неуязвим, это мы уже выяснили. С мечами проще — ими можно разрубить, отрезать ходилки и хваталки, чтобы спокойно решить, что делать. Этот пещерный колдун напоминал мне кощеев. Нужен меч.

— Прекрати. За каждую рану я буду вытаскивать из тебя по кости. Сейчас должок равен четырем костям. С какого ребра предпочитаешь начать? — равнодушно спросил Грег.

Ну все, на этом можно было вставать и выходить из зала. Маркус смотрел в мою сторону выжидающе и морщился от боли, но его кожа не стала бледнее, и кровь из ран, кажется, перестала сочиться. Понятно: выжил, упав с высоты, тут тоже как-то справиться должен. В конце концов, моей энергии в нем предостаточно.

И все равно идиот! Говорила же, нужен план «Б». Да и сама не лучше, полезла в логово колдуна без подготовки. Теперь надо спасать не только себя.

Мне нужен меч прямо сейчас! Но я не могла вытащить его из шляпы. Или могла?

— Никуда не уходи, сейчас вернусь, — скучающим тоном сказал Грег и потащил мое тело за лодыжку на выход.

Противный скрежет металла о каменный пол затормозил колдуна, и, пока он возился, недоумевая, что происходит, я ухватила мысль о мече. Сумеречная зона сместила фокус. Пещера пропала, я стояла в избе перед сундуком с доспехами, там же обычно лежал кладенец. Картинка дрожала, грозилась пропасть, но мы с Изольдой уже проворачивали фокус с перемещением сквозь пространство. В прошлый раз я вынесла угольки для черепов.

Поднять крышку.

Взять меч.

Он будто невесомый, нарисованный.

У меня одна попытка.

Вернулась в пещеру. Грег разобрался с пистолетом и вновь ухватил мою ногу, перевернул.

Спасибо, лицо не обдерет.

— Убери от нее… грабли свои. — Маркус пытался встать, но у него получилось лишь приподняться. Ладно, мистер татуировщик, попытка засчитана, я даже улыбнулась.

— У нас будет время поговорить о ней чуть позже, кузен, не волнуйся. Я впитаю твою жизнь и твои знания.

Меня перетаскивали в первую пещеру, и это было хорошо — там гримуар, на который смутные, но перспективные планы.

Сквозь неудобный проход между пещерами, так медленно… Мое тело исцелилось, ожидание момента заставляло пританцовывать на месте. Невидимый для колдунов летописец метался рядом, серый сгусток энергии охал и ахал, и было удивительно, почему его слышала только я.

Грег бросил меня недалеко от огня, потянулся, хрустнул суставами и заговорил. Тарабарщина, судя по осыпающимся со стен камешкам, была нацелена на раскрытие прохода наружу. Он отвлекся.

Коснуться себя, очнуться с кладенцом в руке. Порядок, ничего не болит.

Погнали.

Воительница спущена с цепи. Снова, как на кладбище с Казимиром, будто я — не я: напряглись мышцы, рукоять меча срослась с пальцами, дыхание глубокое, в голове нет сомнений, только цель.

Я бесшумно встала. Моя тень выросла на стене, загораживая тень Грегори, он запнулся, обернулся, черные глаза удивленно расширились, в них плясали блики огня…

— Как? — прохрипел он.

— Молча.

Меч рассек воздух боевой нотой, прошел будто сквозь трухлявый пень, полетела щепка-рука. Грег непонимающе уставился на обрубок и зачем-то протянул вторую руку. Кисть отлетела далеко, но колдун за ней не следил, зашипел тарабарщину. Анализировать и ждать проклятия, или что он там надумал, было некогда. Следующая цель уже не его голова, а гримуар, с которым колдун соединен, точно пуповиной.

Скачок в сторону, настолько ловкий, что и кот бы позавидовал, замах и удар, от которого зазвенел камень. Кладенец прорубил проклятую книгу насквозь, высек искры и радостно запел.

— Не-е-ет! — прохрипел Грег, падая на колени.

— Яга! — добавился голос Маркуса. — Зачем⁈

Боль потери у обоих братьев звучала одинаково. Я не могла обернуться, чтобы полюбоваться на их лица, — гримуар истекал кровью. Она выплескивалась из разреза в ритме пульса, толчками. Густая, словно сироп, темная. Заливала страницы, стекала с камня тягучими струйками. Завораживающе.

— Я долго ждал, чтобы отомстить, кузен, — сказал Маркус уже другим тоном, и я оторвалась от зрелища, чтобы посмотреть на другое.

— Но не отомстишь, как хотел, она забрала у тебя эту возможность. — Грег на коленях, его плоть усыхала на глазах. Он смотрел на меня ввалившимися глазами и мерзко хихикал, потом изо рта вырвалось тихое: — Я обставил тебя!

Спорить никто не стал. Разочарование повисло в воздухе, настолько густое, что хоть ложкой черпай.

Грегори перестал хихикать и спросил:

— Что ты такое?

— Баба Яга. — Не удержалась, подмигнула. — Привет из Лукоморья.

Маркус стоял ровнее, стрел уже не было, он восстанавливался.

— Отвернись, Джьянина, будет некрасиво, — бросил он, не глядя на меня.

— Ну нет, становись в очередь. Этот тип топтал меня ногами. Кто так делает, вообще?

— Ты уже убила меня, рыжая, — совсем тихо прошептал Грег. Одежда висела мешком, книга выплескивала кровь все реже. Ему, похоже, и впрямь недолго оставалось. — Как узнала?

— М-м-м… Секрет.

Маркус не то вскрикнул, не то рыкнул от бессильной злости, его пальцы капканом вцепились в горло брата. Воительница не отвернулась, конечно, с удовольствием смотрела на то, как рвется сухой бумагой кожа, как пальцы погружаются в тело глубже, сжимают трахею, и на последующий рывок. Мы обе улыбались.

Тело Грега упало, но в одежде была уже не плоть, а сморщенная кожа на костях. Мумия. Маркус зло смотрел на меня, из его пальцев сыпалась труха, некогда бывшая кожей, мышцами и хрящами.

— Давай выбираться, ненавидеть меня будешь потом, — сказала я.

— Гримуар зачем? — Он переступил мумию и подошел к книге. Кровь сворачивалась, опадала пеплом. Страницы высохли, но навсегда окрасились. Закономерно, учитывая то, из чего сделан переплет.

— Возьми скотч, — пожала я плечами. — Пока ты прохлаждался, я сделала все сама. Подбери сопли и на выход.

Маркус снял свою дырявую куртку, бережно завернул в нее половинки книги. Похлопал по карманам джинсов, кивнул сам себе, бросил взгляд на тело Грега, брезгливо и раздосадованно скривился. Обернулся ко мне с уже нечитаемым выражением лица, встал вплотную.

Я снова отдавала энергию, и поцелуй был с привкусом крови.

Он взял много, но не для себя. Портал открылся с трудом, нестабильный. Думать было некогда, мы нырнули и оказались…

— Что за хрень? — ошалело крутил головой колдун. Я мысленно присоединилась к вопросу.

Мы стояли в избе. В моей избе, которая в Лукоморье!

И дому это не понравилось.

Я почувствовала гнев Изольды: она поднялась во весь немалый рост, хлопнули двери и ставни, из-за двери бани раздался гул, как будто тысяча разъяренных ос рвалась наружу. Изба накренилась, я выронила кладенец у порога и отпихнула в сторону, а потом мы вылетели в холодную ночь.

Падение выбило воздух из легких, в рот набился снег. Маркус матерился на чем свет стоит, но не выронил свернутую куртку со спрятанным гримуаром. Он первым поднялся на ноги и потянул меня за собой. Черепа крутились на ограде, из глазниц лился свет, прокладывал яркие тропинки в снегу. Изба угрожающе топталась на курьих ногах, и связи с ней не было. Она оборонялась!

— Беги! — прохрипела я Маркусу.

— Что это такое?

— Ты ведь хотел в Лукоморье? Добро пожаловать! Или нет.

Неужели это я направила портал своим желанием попасть домой?

Изба презрительно заскрипела, неторопливо разворачиваясь к лесу передом. Прожекторы-глаза черепов сканировали округу в поисках нарушителей.

— Они как Казимир… — растерянно пробормотал колдун.

— Да, его племя. Но это еще ничего, из его бывшей я сделала кашпо.

Мы побежали прочь, на каждом шагу утопая в толстом слое пушистого снега. Я убегала от своего дома… Какого лешего?

— Это второе солнце? Не врали! — радостно вскрикнул Маркус, остановился и разинул рот.

— Не время! — Я потянула его дальше.

— Да. Портал, еще раз, — поморщился он, тяжело дыша.

Мы остановились для нового захода.

Паутина не хотела сплетаться в узор, линии ломались и собирались хаотично. Маркус потел, несмотря на мороз. Хуже того, магическое солнце пульсировало — агрессивно, будто сигнализация…

Неустойчивый портал позволил нам сбежать и едва не прищемил хвосты. Я убегала из сказки, это было из рук вон плохо.

Вывалились в квартиру Маркуса и без сил рухнули на пол, мой незадачливый мститель хрипел, не мог отдышаться. Я смотрела в потолок и думала о том, как же так получилось. Меня выгнала изба. Если и оставались какие-то сомнения относительно нас с Маркусом, то они испарились: даже выходца из преисподней изба принимала, а колдуна нет.

Полчаса спустя мы достаточно пришли в себя и смогли говорить. Маркус сверкал белыми повязками на смуглой коже и кривился. Огромная кровать поглотила его в объятия черной простыни, а я сидела в кресле и смотрела, как проступают красные пятна на марле.

— Твоя кость на нитке, серьезно? — не выдержала я. — Ты так ищешь тех, кого заклеймил?

— Откуда ты знаешь? Ты мертвая лежала, я проверял — пульса не было, — нахмурился Маркус. — Хотя и чувства разорванной связи не было.

— А откуда стрелы были? Я не увидела.

— Мы наступили на спусковой механизм, там в стенах были взведенные арбалеты.

— Коварно, — протянула я.

— Так откуда ты знаешь то, чего не могла видеть?

— Давай сначала ты. Нитка и кость.

— Ладно.

Рассказ много времени не занял. Он всегда мог найти клиента с набитыми особыми чернилами знаками. Для этого он вытаскивал из кармана шелковую нить с привязанным на нее кусочком своей кости, взятым из бедра, открывал карту мира и водил над ней, пока кость не падала на нужное место. Точное местоположение определялось чуть иначе: та же нить пропускалась между пальцами, и в игру вступали его необычные глаза. Нить ловила вибрации объекта, а глаза видели эти вибрации в воздухе, и Маркус отправлялся по следу из музыки паутины.

Мурашки по коже.

— Занятно. Но больше меня не ищи.

Он недоверчиво моргнул и прищурился.

— Я ранен, а ты меня бросаешь?

— Не драматизируй, выживешь. Бывало и хуже. Мы квиты.

— Между нами не только обещание. — Он приподнялся на локтях и сел повыше, устало прислонившись к изголовью. — Джьянина…

— Не надо. В гробу я видала ваш колдунячий род!

— Нет такого слова.

— Плевать, будет. Нам было неплохо, но я не твой любимый сок в пакетике, откуда ты пьешь, когда тебе удобно. Думал, не замечу, что ты берешь чуть больше, чем я даю?

— Больше не буду.

— Это не все. Твои планы по захвату власти моими силами. Нет! И я знаю, что ты от них не отступишься и мы будем снова ругаться из-за этого. После того, что я видела и слышала, что я испытала, знать не хочу твою братию! Вы сумасшедшие.

Маркус промолчал, хмуро глядя на меня.

— Ты разрубила мое наследство. — Он сдерживался, но злился. — Скотчем его не склеить. И убила Грега! Он был мой! Мой!

— Так надо было продумывать наступление, а мы по твоей вине попали в засаду! Я сделала, что должна была, для выживания, не благодари.

Он и не собирался. Черные склеры не выражали эмоций, но его выдавало дыхание. Еще немного, и забрало бы упало, вышел бы форменный скандал, не люблю.

— Грегори мертв, живи дальше, найди новую цель в жизни. — Я понимала, что расстаемся мы не на дружеской ноте, но эти два брата явно друг друга стоили, и если дать Маркусу больше силы, добром это не кончится.

Отринь иномирское, вроде так было? Впервые я согласна с Первородными.

— Откуда появился меч? — требовательно спросил колдун, но это был секрет, и ответом ему была лишь моя удаляющаяся фигура.

Я села в холодную машину и минут пять прогревала, глядя на неприличное слово, написанное на припорошенном лобовом стекле. В целом оно исчерпывающе описывало ситуацию.

— Да-а… — сказала я сама себе.

— Дела-а, — поддакнул с пассажирского Тихон.

Дворники смахнули надпись, и я вырулила на почти пустой проспект.

Предстоял долгий разговор с котом и с избой.