Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах

Архивная пыль

— Тоже так хочу! — почти набросилась я на Кощея, когда он просто фьють! — и появился на моем пороге. Перемещением его одарили, понимаете ли, когда оно мне просто необходимо, мне! И не только в сказке, но и повсюду! Это просто нечестно.

— Ну что, летим давать по пятакам противным летописцам? — Кощей отряхнул рукава своего пижонского пальто и довольно улыбнулся. Взгляд чистый, ни следа безумного блеска. Может, история с книгой починила сломанное, как он и сказал? Хочется в это верить.

Прошли целые сутки неизвестности, телефонных переговоров с Бессмертным и ожидания. Мои квартира и изба сверкали чистотой и пахли средствами для уборки, а ногти… не стоит о грустном. Тихон где-то там — это важнее.

— Честно говоря, Янина, я не разделяю твоей любви к этим зверушкам, но мне интересно.

И правда, ему просто любопытно. Сначала смеялся надо мной, потом решил, что неплохо бы знать закоулки Лукоморья. А больше всего Кощея интересовали архивы летописцев. Желание пошелестеть пыльными страницами оказалось той самой мотивацией, которую я не могла придумать, чтобы заручиться его поддержкой. Что именно он там хотел найти, не знаю, но в целом информация — мощный инструмент, тут соглашусь.

— И ты знаешь, куда идти? — Я почти прыгала от нетерпения, обувая удобные сапоги.

— Рассчитываю на новые умения и на слугу. Посмотрим, как пойдет.

Легкое дежавю. Совсем недавно я слышала примерно то же самое, а потом стрела в спине, кто-то тащит мое тело… Брр. Но в том приключении с Маркусом и его братом я получила бесценный опыт и поверила в свои силы. Удалось же выбраться из переделки самой, без помощи друзей, кажется, впервые за все приключения в сказке и вне ее? Удалось.

За эту услугу Кощей ничего не просил, условий не ставил. Так что новыми долгами не обрастаю, а работать надо вместе, в паре, если мы хотим что-то изменить.

— Я думала, ты договорился с летописцем своим и он проведет.

— Нет, он не говорит со мной. — Кощей задумчиво обвел взглядом мою квартирку, поудобнее перехватил трость-змею и с непонятной интонацией добавил: — Но в знак доброй воли я выпустил его из подвала.

Мы с котом переглянулись.

— Тебяу Эва покусала? — прищурился Бальтазар.

— Настроение хорошее, и я пришел к выводу, что темница — это немного слишком. Думаю, мы прошли этот этап наших отношений. — Он снова улыбнулся, как будто виновато.

Ага-а, надолго ли…

Ладно, это наша территория, летописцы уж точно нас не убьют, даже если забросают своими блокнотами. Максимум — изрисуют нам лица неприличными надписями. Супчика оставили дома, да он и не рвался с нами. Все еще опасался, что его конфискуют, как грозил Тихон в первую встречу.

Честно говоря, я не надеялась, что мы прямо так возьмем и выйдем без проблем к их закоулку, но… Ключ Кощея провернулся в замке, мы попали бес знает куда на просторы Лукоморья, где были только зимняя спящая природа и мышкующая лиса. Вот она напугалась, конечно, бедняжка.

— Не выш… — только успела сказать я, как перенеслись в другое место.

Зимний парк, четырехэтажное здание из светлого кирпича, строгое, без изысков. К нему вели расчищенные дорожки из серой брусчатки.

— Думаю, мы на месте, — спокойно сказал Кощей.

— Костлявые авиалинии, яу впечатлен. Сервис неплох! — фыркнул кот.

Надо же, и слугу не просил о помощи, вот это да.

— Ты могущественнее меня, — прозвучало более недовольно, чем хотелось.

— Не совсем, я не могу превратить тебя в камень.

— Что? Ты пытался?

— Да, ты раздражаешь, когда командуешь. Не вышло.

— Когда? — Кот поднялся на задние лапы — впервые на моей памяти — и положил передние на плечи Кощея. — Больше не надо.

Бессмертный спокойно выдержал давление тяжелого тела, клыки перед лицом и сверкающие яростью глаза.

— Я и не могу, но, если не уберешь лапы, будешь должен новое пальто.

Бальтазар утробно зарычал:

— Смотри мне. — Лапы убрал, но взгляд оставался внимательным и недобрым. — Так когда?

— Недавно, когда этот ваш Тихон пропадал по моей вине и Янина такая вся из себя погоду портила, — поморщился Кощей.

— Даже не чувствовала… — растерянно сказала я и не понимала, нужно ли мне вмешиваться, цыкать на кота…

— Вот видишь, я обречен терпеть твои командирские замашки еще лет пятьсот, — вздохнул Кощей, отряхивая плечи.

— Яу постучусь, пока вы обмениваетесь любезностями. — Кот как ни в чем не бывало померцал в сторону домика.

— Что ты хочешь там найти? — допытывалась я.

— Не знаю точно, но эти засранцы пронырливы и везде греют свои уши. Всяко видели разное полезное.

Интересно, на сколько томов уже расписаны наши будни, думала я, отмеряя шагами путь до дверей. Волновалась немного — с этими летописцами порой не знаешь, как себя вести. Хочется по-хорошему всегда, но иногда без тумака ничего не налаживается.

— Как там яйца? Не летают еще Горынычи по твоему двору? — Я слегка толкнула Кощея в бок.

— Пока нет, но можешь зайти проверить.

— Воздержусь, — отмахнулась я, не желая уточнять, что окостенение ноги отбивает всякую охоту ходить в Навь за просто так. Ну уж нет, теперь только по большому делу, вроде Калинова моста.

— А… а как там Настя? — словно между прочим, спросил Кощей.

— Нет времени на ерунду. Богатыри гоняют до седьмого пота, сын Соловья Деян ее раздражает, но крупных стычек пока что не было. У него выросли зубы на месте выбитых, и он ими не рискует. В общем, Добрыня звонил, говорил, что она в порядке, повеселела.

— Хорошо. — Кощей кивнул, как будто сам себе, задумчивым взглядом наблюдая, как кот стучал лапой в дверь.

Грохот разносился свободно по дорожкам и между спящими зимними деревьями, непрошено и нагло. Мы были в двух шагах, когда летописцы отворили. Мелкие канцелярские свинтусы — и кто их такими нелепыми придумал? — сгрудились за порогом, моськи выражали шок. Смешные малыши в строгих костюмчиках…

— Отворяй ворота, хозяева пришли! — рыкнул Бальтазар.

— Не пускайте их! — заверещал мой новый летописец, проявляясь возле двери. — Они хотят… хотят… Нарушители! Не по правилам!

Пятак № 85 покраснел от возмущения. Нервный какой.

— Может, его в подвал посадить? — задумчиво почесал подбородок Кощей. Я покачала головой, но мысль показалась мне не столь отвратительной. Остыть ему не помешало бы.

— Не положено! — Вперед вышел пузатенький, с розовым галстуком-бабочкой, и по тому, как остальные расступились, стало понятно — в этом свинарнике он главный.

Ну вот, раздражение перерождалось в неприязнь к их виду, как у Кощея. Нужно было быстрее разобраться с ситуацией и вернуть моего помощника.

— Где Тихон? — спокойно спросила я.

Летописцы сбились в кучу: большой хоронится за среднего, средний хоронится за меньшего, а от меньшего ответу нет. Очаровательно, блин. Ну почему все время нужно что-то преодолевать?

— У вас нет полномочий спрашивать! — засопел пузатый.

— Представьтесь, пожалуйста, — затребовал Кощей.

— Летописец № 60, — гордо отрапортовал тот.

— Поскольку мы преемники управляющей верхушки, то имеем право требовать доступ к документам и выбирать сотрудников, — вздохнул Кощей, как будто успел утомиться от беседы.

— А мы уже точно преемники? — тихо спросила я.

— Я — точно. С тобой или без тебя, мне назад дороги нет, только вперед, — ответил он, не взглянув в мою сторону. Хм-м, ладненько, это попозже, сейчас по другому вопросу.

— Никаких указаний не поступало, — приосанился главный. — Покиньте территорию, иначе мы свяжемся с ССБ, и вас выдворят пинком.

— Серьезно? — прищурилась я. — Подавай-ка сюда ваших амбалов, у меня к ним несколько вопросов личного характера.

— Мы… мы… Не положено! — сердито засопел летописец № 60 непонятно к чему.

Пальцы закололо силой, гнев рвался наружу и выплеснулся молнией.

Треск.

Горящее дерево.

Поросячьи визги.

Хохот Кощея слился с подвыванием Бальтазара.

— Следующим будет ваше здание, — посулила я. — Разрешите войти?

— Если вы настаиваете… — вздохнул летописец, и все его подчиненные подвинулись.

— Настаиваю, черт возьми.

— Пожалуйте ко мне в приемную, господа.

Этажи оказались жутко низкими. Мелким нормально, но почти двухметровый Кощей едва не касался головой потолка, а в дверных проходах сгибался вдвое и сердито ворчал. Мне тоже было тесновато. Наши неудобства доставляли удовольствие летописцам: мстительные улыбочки так и сверкали на их розовеньких мордах.

Кабинет номера шестьдесят был на последнем этаже. Темная мебель, крошечные стулья, на которые не сесть, пузатая розовая чашка на столе.

— Присаживайтесь, — хмыкнул летописец, когда закрылась дверь, избавив нас от остальных любопытных пятаков. — Номер пятьдесят два, ты можешь быть свободен пока, приведи себя в порядок.

Летописец Кощея так и не проявился, тихо открылась и закрылась дверь. Зашуганный.

— Ну что же вы, садитесь, — великодушно повторил главный, указывая на лилипутские стулья.

Кот растянулся у двери, сердито ворча. Кощей щелкнул пальцами, и мы приземлились на нормальные удобные стулья. Не вышло поиздеваться. Но, святые суслики, какие они все тут надменные! Неудивительно, что Тихон поначалу вел себя как засранец.

— Возвращаясь к вопросу, — еле сдерживаясь, процедила я. — Верните мне Тихона.

— Не можем, даже если бы хотели, он нарушил правила и был наказан. Его место в подвале, в назидание другим.

— Мне не нравится наш разговор.

— Это ваши трудности, — задрал пятак главный.

— Не хамите, мистер бекон, — зевнул кот, демонстрируя клыки.

— Здесь довольно сильная магия. — Кощей закинул ногу на ногу и, несмотря на замечание, выглядел совершенно расслабленным. — Перенести по моей воле не вышло. Сват Наум, подай-ка сюда наказанного летописца!

— Исполняю.

— Какого… — только и успел вякнуть главный, как перед нами появились две каменные фигуры. Головы опущены, позы напряженные.

— Я до последнего надеялась, что это неправда. Как можно так? — взвилась я, обошла фигуры и только по одежде различила, кто из них Тихон.

— Подумал, что вам будет интересно взглянуть на второго, — добавил незримый слуга.

— У нас порядки! Устав! А эти… попрали наше дело! — покраснел главный летописец.

— Несите ваш устав, переписывать начнем, — устало вздохнула я.

Кот подошел, ободряюще боднул в руку, потом обнюхал статуи:

— Ничего не чувствую, хозяуйка.

— Давайте обратно, я без него не уйду, расколдовывайте.

— Не имеем понятия, как это сделать, — засопел на меня главный.

— А второй кто? — спросил Кощей.

— Летописец того Кощея, который бесов приманил в Лукоморье. Чью голову вы недавно в Смородину бросили.

— Полагаю, его дозор был окончен и срок давности истек. — Я почти скрипела зубами, а тут еще у Тихона за ухом увидела прилепленную жвачку. Серьезно? Отколупала и бросила в главного. Он съежился, но упрямо покачал головой. — Я не люблю действовать жестко, мне это не по душе. Родители воспитывали меня не так, но вы… Это просто ужасно! Как так можно со своими же?

— Правила… — пискнул шестидесятый.

— К черту правила! — рыкнула я не хуже кота.

— Нет! Без правил все развалится, ничто не будет работать.

— Так напишите новые!

— Не в нашей компетенции.

— А в чьей?

— Только главы корпорации пишут правила, — развел руками летописец.

— Сват Наум, расколдуй этих существ, — приказал Кощей.

И тут же камень стал живыми летописцами. Мгновение — они моргнули, сделали вдох…

— Яга!.. — почти всхлипнул Тихон и спрятался за меня. Я нащупала его плечо и ободряюще сжала.

— Вы не можете! — заломил руки главный в отчаянии, его взгляд метался от одного к другому.

— Можем, как видишь, — муркнул Бальтазар с той нотой самодовольства и одновременно угрозы, как только он умеет.

— Вы знаете, что я не бросаю друзей. Читали ведь отчеты и должны были предвидеть последствия, — как можно спокойнее проговорила я.

Тихон спасен, можно сбавить обороты.

— Спасибо, что пришли за мной! Я надеялся… — Он запнулся. — А сколько лет прошло?

— Несколько дней, дружище, — улыбнулась я. — Еще пирожные испортиться не успели.

— Ой! — радостно всхрюкнул Тихон.

В кабинете раздавалось сопение главного.

— Где… Кто вы все? — Летописец старого Кощея отступил в дальний угол, настороженно смотрел исподлобья.

Тихон принялся объяснять ситуацию. Этот летописец потерял… сколько там было, восемьдесят лет? И ему, конечно, не знакомы мы, и этот главный наверняка сменился. Нескольких минут хватило, все терпеливо ждали конца короткой вводной в новую реальность. Ошарашили, конечно, хрюндель аж присел, бедняга.

— И как с этим быть? — Главный рухнул на стул за своим столом и потянул себя за уши.

— Ваши трудности, — вернула я его же слова. — Мой летописец, которого зовут Тихон, остается со мной и будет исполнять обязанности, как прежде. Я прослежу, чтобы он не вмешивался.

— Ох, что будет, что будет…

— А давайте посмотрим, что будет, — предложила я.

Вся эта гадкая ситуация выворачивала меня, не таких диалогов хотелось, не таких настроений. Однако мягкостью многого не добьешься.

— Если вы закончили, мне хотелось бы взглянуть на архивы. — Кощей стукнул тростью об пол, и она поползла змеей. Ненавижу, когда он так делает! Эвтаназия с каждым разом выглядела все больше.

— А-архивы?.. — пролепетали все летописцы разом.

— У меня проблемы с дикцией? — вздернул бровь Андрей.

— Но зачем? — спросил главный.

— Хочу знать, как образовалась корпорация. Хочу знать, как жил мой предшественник, Морок не рассказывает. Я много чего хочу, даже не все могу сформулировать. И только увидев что-то интересное, можно оценить степень пользы. Яга, ты со мной?

— Однозначно, — не колеблясь ответила я.

Информация нужна как воздух. Я чувствовала некий рубеж, и, чтобы перейти его, необходимо быть готовой.

Старший летописец повесил уши, обреченно оглядел наши решительные лица и махнул рукой:

— Да, как скажете. Думаю… Тихон, — он выразительно запнулся перед именем, — покажет дорогу, а после может возвращаться к обязанностям. Я распоряжусь, чтобы вам предоставили доступ.

— Отлично. И вот еще что: если я узнаю, что его здесь гнобят или бойкотируют, — мы снова поговорим, уже не так любезно, — уточнила я.

А нечего, пусть знают.

Летописец старого Кощея остался в кабинете — с ним не знали, что делать, но я была уверена, что работу найдут.

Тихон повел нас с гордо поднятой головой, не таясь и вежливо кивая встречным коллегам. Как они на нас смотрели… Я прямо чувствовала, как трещат в их головах нормы и правила, которые мы нарушали одним своим присутствием.

Переходы, низенькие двери, вниз. Лестницы, где ноги не поставить нормально, — почувствовали себя гулливерами. Простые казенные интерьеры, как один огромный паспортный стол. Тоскливо.

— Пожалуйте в архив. — Тихон отворил серые двери, в лицо ударило тепло с запахом старой бумаги и пыли.

Стеллажи, бесконечные, как море отражений одного и того же. Змея проползла первой и скрылась в ближайшем проходе. Действительно, архив был огромен и терялся в полумраке. Книги обычно не хранят под землей, но здесь было сухо и прохладно, влажность минимальная. Летописцы за низкими простыми столиками засуетились и бросились к выходу.

— Трусы, — хмыкнул Тихон. — Ну, приступим? Что хотите знать?

Прошло немного времени, а может, целая вечность — мы закопались в истории не только наших предшественников, но и богатырей, Черномора и его парней, а Тихон искал записи о создании Корпорации, носил документацию о работе отделов. Кощей оторвался от записей, поднял на меня злые глаза и сказал одну простую фразу, от которой у меня зашевелились волосы.

— Это должно закончиться на нас.