Баллада о краденой памяти

56. Хонар

— Aга, бля!!! — расцвел осунувшийся было Дэвид, уже беспрепятственно запуская ставшие по-змеиному гибкими руки прямо в ревущее пламя Штуки. Он сосредоточенно, высунув от усердия язык, с горящими глазами произвел какие-то действия, и пламя исчезло, обнажив саму установку — ртутно сверкающее веретено в три человеческих роста высотой, стоящее в каменной плите, выглядывающей из остекленевшего грунта, оплавленного жаром древнего взрыва, — Ну вот, а то: «Не надо, не хочу, мне это противно!»

Чтобы подчеркнуть значимость момента, Дэвид изволил попрать своей пятой недостойный прах: медленно, с видом ценителя, обошел установку по кругу. Достал из воздуха граненый стакан, поежился:

— Холодно, время пить водку!

— Катюшка! Ласточка моя антиобщественная! Протончик мой галактический!

— На связи, кэптен, — раздался ниоткуда звонкий серебряный голосок его корабля Катти Сарк. Дэв извлек ниоткуда литровую бутылку водки «Айвазовский», надкушенную фиолетовую луковицу и распорядился:

— Значит, так, запакуй, перевяжи красивым бантиком и доставь эту хреновину в мою резиденцию. Так, чтобы было видно из Комнаты Размышлений. А прежний дисколет — в музей.

— Ага. И, как всегда, неделю вход в музей бесплатно?

— Именно. Упакуй вместе с подставкой, чтоб смотрелось, как в натуре. То есть в пейзаже. А я пока погуляю, насчет женского пола поинтересуюсь. «Я-а моряк, красивый сам собою, мне-э от роду четыре тыщи лет…» Или восемнадцать? А, неважно! Что такое время, боже ж ты мой? Фикция! А мы нынче интересуемся не фикциями, а фрикциями!

Крякнул, выпил водку, разбил стакан о постамент установки, и продолжая распевать, нюхая луковицу, Дэвид Эдвин Ли отбыл к горизонту в сторону Хаона, неспешно плывя в энергококоне на высоте человеческого роста.