Привратник смотрел в кристалл, где чуть переливалась подернутая легкой изморозью помех княжна Этли, тоже смотрящая в свой магическое зеркало. Они разговаривали. После появления демона они говорили часто и подолгу. И, как водится, сближались.
Этли покачала головой:
— И все-таки мне так хотелось бы увидеть и другие миры. Вот взять хоть бы и тех, с которыми сейчас связано столько страхов и надежд — как они живут там, у себя дома? Каковы их миры? Лучше или хуже? Чем? Я так мало знаю о них… Может быть что — то оттуда было бы полезно и здесь?
Привратник покачал головой:
— Тогда мы не будем собой. Мы изменимся, и станем только жалким, несовершенным подражанием тем, чужим мирам.
Этли вздохнула.
— Да, наверно. И все же очень жаль.
Улыбнулась.
— Ведь я только молоденькая, оч-чень любопытная девушка. Разве их таинственная загадочность может оставить меня равнодушной?
Привратник неодобрительно поморщился:
— Тайны всегда опасны. Если это тайны правителей, тогда смертельно опасны. Ну а что до демонов, то стоит ли говорить, сколькие безвинные могут оказаться заложниками случая по вине всего одного любопытного? — он вздохнул, — Ты непростая девушка, Этли, и ты всегда должна думать о последствиях, порождаемых каждым твоим движением, взглядом, словом.
— Опять ты о том же! — возмутилась девушка, — Все сводишь к одному и тому же!
В крысиных глазках Привратника сверкнул огонек.
— А знаешь почему?
Этли насторожилась.
— Почему?
— В народе говорят, что если от женщины хотят лишь одного, то это означает, что женщина только на это самое и годится! — расхохотался он.
Этли подумала, поняла намек, покраснела и закрыла кристалл ладонью. Это все равно, что повесить телефонную трубку. Образ хохочущего Привратника исчез. Княжна встала и повернулась к зеркалу в богатой позолоченной резной раме из дерева арфаг, такого старого, что его пряный благовонный запах почти не ощущался в воздухе комнаты. Посмотрела на себя. Поправила волосы.
— Вовсе и нет, — сказала она сама себе, — нет, дорогой Привратник, я гожусь не только на то, чтобы делать неприятности! И даже совсем наоборот. В двери поскреблась прислуга.
— Госпожа, вас просят к ужину.