К вечеру в сражении вновь наступило затишье. Никто не считал, сколько атак кочевников отбросили воины князя, перед вновь забаррикадированными воротами громоздились тела в косматых шкурах, и их тоже никто не считал. Причитали женщины над теми дружинниками, которые имели матерей жен, сестер или возлюбленных.
Тела погибших воинов князя лежали чуть поодаль, у основания крепостной стены. Их неровная линия протянулась на несколько десятков метров. Тем же, кто уцелел в битве, пока что было не до павших товарищей. Почти обессиленные, многие с кровоточащими, наспех наложенными повязками, они обступили принесших небогатый солдатский блокадный харч женщин. Молодой князь, присев на какой-то обломок, ничем не отличался от своих ратников. С перевязанной тряпицей левой рукой, он жадно ел из котелка, принесенного сестрами. Они смотрели на него с гордостью и немного с испугом. Уж слишком непохож был этот суровый воин, пахнущий потом, гарью и смертью, на того брата Халрика, который всегда разделял их игры в садике малого двора. Увидев дно котелка, князь со вздохом отдал его сестрам и поднялся на ноги:
— Пора в Башню. Если что — будьте наготове с доспехами. Или нет, я не буду их снимать. Лучше отдохните, вы непривычно много работаете.
В башне по-прежнему полумрак да капанье воды, да тишина встретили князя, в одиночестве шедшего по уже знакомому пути. Меч бил по ноге, потрескивал и коптил факел, бросая мечущиеся тени на осклизлые мрачные стены. Колдун ждал его у границы, обозначенной древними письменами. Сейчас он выглядел бодрее. Монах — воин сидел на корточках с наружной стороны барьера заклинаний, положив руку на пыльный непонятного цвета бесформенный мешок с то ли книгами, то ли чем-то похожим.
— Приветствую тебя в моей скромной обители снова, — слегка поклонился кысоподобный человечек:
— Удачен ли был день?
— Весьма, — кивнул князь, — Теперь можно приступать к делу. Отдай ему мешок. Пусть начинает свои заклинания.
— Повинуюсь, — прошелестел монах:
— Если Ваша Светлость утомилась, то у стены стоит кресло и жаровня с углями.
Князь скосил глаза. Кресло, доставленное из замка, вместе с жаровней также для пущей безопасности окружали священные тексты и магические знаки. Осторожно перешагнув через охранный круг, Халрик сел и вытянул ноги к жару углей. Усталые мышцы блаженно расслабились, когда их встретило мягкое прикосновение теплой мягкой ткани. Монах приблизился с пушистым пледом:
— Если Вашей Светлости угодно… — и увидев кивок, укутал ноги князя. Тем временем колдун разбирал вещи, бережно извлекая их из своего мешка. Оттуда появлялись странные и в большинстве непонятные предметы: плоские, круглые, продолговатые, все одинаково грязные настолько, что поначалу и цвет их казался одинаково серым.
Колдун наконец извлек порядочных размеров книгу в богатом, позеленевшем от времени тусклом, тяжелом переплете. Бережно отерев с переплета пыль, колдун открыл тяжелую крышку, осторожно полистал толстые, тесно исписанные странной блестящие иссиня-белые страницы, положил открытой на каком-то рисунке на мешок, устроился возле и задумался, быстро пробегая строчки непонятных значков.
Князь молча ждал, монах застыл и в своем черном балахоне с надвинутым на самые глаза капюшоном касался в полутьме забытой кем-то тенью.
Тишина, время от времени нарушаемая похмыкиваньем колдуна, затянулась надолго.
Внезапно он резко откинулся от книги и стал рыться в кучке непонятных предметов, время от времени откладывая какой-нибудь в сторону. Затем не спеша тщательно протер отложенные вещи, и из-под пыли замерцали скрытым огнем разноцветные полупрозрачные кристаллы, что-то похожее на каменные плитки, разукрашенные затейливой геометрической вязью узоров с нанесенными знаками. Затем потребовал мел, расчертил вокруг себя с помощью куска веревки сложный геометрический узор, напоминающий соцветие священного растения кррорум, разложил в пересечении линий мерцающие кристаллы и плитки, и сев после всего этого в центре фигуры пристроил на коленях самую большую из них, красно-коричневую, с самым замысловатым узором, как бы покрытую квадратным серебряным орнаментом, на взгляд невероятно легкую, коснулся магических знаков в лунках. Он ничего не пел, не говорил, только иссохшие от голода и старости кисти пальцев неистово плясали над каменной доской в каком-то диком ритме, и колдовство не заставило себя ждать: под мечущимися пальцами тускло затлели колдовские знаки. Увидев это, монах чуть слышно забормотал молитву.
Странные предметы зазвучали. Князь услышал шорох, потрескивание, стройные, похожие на голоса, звуки. Пальцы колдуна забегали по знакам еще быстрее, на колдовские звуки наложилось как бы внезапное завывание крепкого ветра, и вдруг все стихло.
Недалеко от колдуна, над красивым многогранным кристаллом в детский кулак размером, шевельнулась прозрачная, почти невидимая, но постепенно набирающая сочность тень.
Бесплотный силуэт человека медленно вращался вокруг оси, кристаллы вновь запели, засвистели, зачирикали на разные голоса и тут же смолкли. Туманная, неясная тень шевельнула головой и перестала вращаться.
Князь услышал первые слоги невнятного гортанного с придыханием незнакомого языка, и почти тотчас непонятные звуки сменились теротеро — основным языком государства Миррор:
— Кто призывает меня?
— Это я, господин, не кто-нибудь, а ваш старый Привратник. Простите, досточтимый Владетель Тунг, что обеспокоил вас, но я в безвыходном положении. Мне крайне нужна ваша помощь.
Тень слегка улыбнулась, ее голос, вначале глухой и страшный, потеплел:
— Ага, старый знакомец! Что у тебя приключилось?
Привратник в немногих словах обрисовал ситуацию. Тень покивала и наступила тишина. После минутного молчания силуэт кивнул:
— Предварительно я согласен. Ведь мне необходимо просмотреть последствия моего вмешательства в дела планеты. Но не выручить тебя я не могу. Что там у вас на улице, вечер? Тогда жди мой ответ утром. Однако мне в качестве ответной любезности понадобятся услуги от тебя и от этого молодого человека, твоего князя.
Довольная улыбка на личике колдуна стала несколько фальшивой:
— Ну, господин мой, когда я смел отказать вам в своих скромных…
— Вот и прекрасно. А для князя моя просьба вряд ли доставит хлопоты.
— Все, что в моих силах! — воскликнул князь.
Тень кивнула:
— Пустяки.
— Вы зафиксировали мои координаты? — поинтересовался колдун. Тень усмехнулась:
— Разумеется. В самый первый момент. А теперь, когда мы обменялись обещаниями помочь в затруднениях, мне пора.
— Но… — поднялся со своего места князь. Тень слегка повернула голову:
— Вы в состоянии продержаться до утра? Это все, что пока от вас требуется. И позаботьтесь о том, чтобы на рассвете этот милый человек находился со своим имуществом не в подвале, а на высокой площадке, откуда хорошо видны окрестности. Подойдет верх башни. Теперь мне пора, встретимся на заре, и тогда я скажу, что мне нужно от каждого из вас.
Тень исчезла с легким скрипом и движением воздуха — словно захлопнули дверь. Колдун облегченно вздохнул и с внезапной тревогой на лице стал разбирать гаснущие на глазах магические кристаллы. Князь молча наблюдал за ним. Спросил:
— А что он может хотеть от меня? Привратник, ты, наверное, знаешь?
Колдун молча покачал головой, осторожно заметил:
— Если Тунг согласился помочь, то его помощь может обойтись чертовски дорого. Вот, пожалуй, единственное, что я знаю наверняка. Он могуществен, и пустяки его не интересуют. Но может быть, его планы действительно почти не коснутся Миррор. Например, ему иногда бывают нужны рабы, и он решил забрать Дикие Рати для этого.
Князь поднял брови:
— ЗАБРАТЬ???
— Тунг действительно могуществен, — ответил колдун, — Иногда мне кажется, что он сильнее богов. Но сила его совсем другая. Прости, князь, я устал, и кажется мне, что мои силы завтра очень понадобятся. Надейся на лучшее, и пусть твои сны будут легки. Незачем забивать себе голову неизвестным. Поверь на слово, князь, ведь я знаю свое дело: мир, двери которому откроются завтра, чужд и непонятен даже мне. Иногда их дела кажутся добром, иногда — злом, но почти всегда для нас они бессмысленны.
Колдун замолчал. Князь замерз и устал. Буркнув что-то под нос, он повернулся к выходу:
— Можешь взять тот плед, который мне принесли.
Остановился, вновь повернулся в колдуну:
— Почему тебя зовут Привратником?
Колдун поднял голову от кристалла:
— Я открываю двери. Спокойной ночи.
Наверху молодого правителя терпеливо ждали трое высших священников ордена. Они торопливо стали доказывать, что колдуну нельзя верить, что магия вообще и его магия в особенности — проявление темных сил и для князя невозможно заключать какой-либо договор с колдуном. Тяжко вздохнув, восемнадцатилетний юноша остановился и пристально смотрел на них, круглых и добротно одетых, словно и не в осаде город, словно мир и благоденствие в стране, пока они не замолчали. Спросил:
— Вы в состоянии уничтожить Рати?
Оборвал нетерпеливым движением руки:
— Я задал прямой вопрос и хочу услышать только «да» или «нет». Итак?
Снова оборвал возмущенные рассуждения:
— Значит: «нет». В таком случае, как несущий ответственность за своих подданных правитель, я обязан спасать их теми средствами, которые есть. Но я даю вам шанс. Если вы сможете сказать мне утром твердое «да», то я воспользуюсь вашими услугами. Ну а если до восхода светила не получу от вас простого и ясного ответа, то тогда…
Пожал плечами:
— Спокойной ночи. Если она будет спокойной.
В частом переплете окна, сквозь толстые плитки горного хрусталя еще только стало просвечивать начинающее светлеть небо, когда князя разбудило осторожное прикосновение рабыни, согревающей ему постель:
— Утро, господин. Вы велели разбудить себя. Говорят, она прошла спокойно.
— Хорошо. Ступай, принеси чистую и новую одежду. Да скажи, чтобы накрыли на стол, пока я одеваюсь.
— Повинуюсь, — она выскользнула из постели, накинула на себя платье и вышла, юноша откинул одеяло и поежился от утреннего студеного воздуха. Подошел к жарко пылающему очагу, плеснул воды в таз и шипя от холода, ополоснул лицо. Вернулась рабыня, несущая одежду, укоризненно покосилась на вытирающего лицо господина:
— Ваша одежда готова.
— Угу, — буркнул он, хватая подогретую рубаху:
— Завтрак?
— Все исполнено, господин мой.
Полусонный слуга покачивался по левую руку от кресла перед длинным тяжелым столом. Князь торопливо бросил тело в мягкую материю кресла, придвинул к себе серебряное блюдо с жарким и начал торопливо есть, запивая мясо вином. Оторвался от кубка:
— Попы не появлялись?
— Нет, Ваше сиятельство, — недовольно буркнул парень в ливрее, его слуга, — Только коротышка из Тайного Подземелья просил сказать, что колдун уже разбужен, накормлен и готов подняться на башню.
— Вечно меня дожидаются, — раздраженно пробормотал юноша, торопливо допил вино, резко поднялся, — Пока я облачаюсь в доспехи, ступай скажи, пусть доставят колдуна на верх Главной Башни.
— Ох не связывалась бы ваша милость с магией, — проворчал на правах старого слуги парень, Князь раздраженно оборвал его:
— Ступай!!!
Заря еще не успела разгореться, когда на верхушке Главной башни появился князь. Колдун уже тревожно оглядывал окрестности с ее высоты. Его неизменный спутник, бледный монах, постукивая четками и непрерывно беззвучно молясь, не отходил от него ни на шаг.
Колдун вежливо поклонился и продолжал оглядывать вытоптанные поля, горящие разграбленные поселения и повозки кочевников, толстым кольцом окружившие столицу. Возле некоторых из них уже поблескивали огоньки костров, пока еще редкие варвары сонно бродили по лагерю одной из Диких Орд. На стенах крепости перекликались часовые. Над черепицей крыш города из труб некоторых домов уже валили первые, жирные клубы дыма.
— Надеюсь, все хорошо спали, — произнес знакомый голос. Князь резко обернулся и увидел высокого жилистого человека в белой накидке, с непривычными, обезображенными темными пятнами лицом и руками. Привратник низко поклонился:
— Доброе утро, господин Тунг.
— Надеюсь, что доброе, — сухо кивнул тот в ответ, — Приступим к нашим делам.
Брезгливо оглядел лагерь кочевников:
— Это и есть те дикари?
— Только часть, — не менее сухо сказал князь. Тунг кивнул:
— Я так и думал. Что же, я со своей стороны могу решить вашу проблему за несколько часов. Так что к полудню, если мы договоримся, никого из них уже не будет в живых. Это в моих силах. Теперь о моих условиях. Сначала я хочу поговорить с тобой, Привратник.
Тунг продолжал говорить, но князь теперь слышал только тот же, что и в самом начале вечером, гортанный язык. Привратник, однако, прекрасно все понимал, он очень расстроился, начал что-то возражать, но вид Тунга говорил, что или он получит свое, или вообще никто ничего тут не получит. В конце концов Привратник с каким-то виноватым видом произнес несколько слов, Тунг пренебрежительно отмахнулся, и наконец получил, видно, то, что и хотел с самого начала: согласие. Они проговорили некоторое время, обсуждая уже спокойно детали. Затем Тунг засмеялся, хлопнул вздрогнувшего колдуна по спине и замолчал. Когда он снова заговорил, его речь звучала понятно:
— Теперь мои условия относительно вас, князь. Я оставляю их за собой. Вы подниметесь сюда через день, и я скажу вам, что мне требуется. Не беспокойтесь, сегодня меня еще никто не успел допечь, у меня великолепное настроение и поэтому условия необременительны для вас. Дело касается одного чужака, к которому я имею счеты, и долг его мне огромен. Надеюсь, что содействие во взыскании долга не ущемит вас?
— О, нисколько! — с облегчением воскликнул князь, — Можете рассчитывать на мою помощь, если я получу от вас — вашу.
— Она здесь, — успокоил его Тунг и поднял руку.
Из сизых, чуть подсвеченных зарей облаков показалось что-то темное, раздвигая тучи, огромное, металлически блестящее, похожее на невероятных размеров серебряное блюдо с затейливой геометрической резьбой. Оно имело такой размах, что могло прикрыть всю столицу Миррор от дождя, и еще осталось бы место для огородов. Оно вызывало ужас. Казалось, что оно сейчас рухнет на город и раздавит его, смешает с землей. С краев воздушного корабля вниз, к земле ринулись струи оранжевого пламени, и лагерь кочевников закричал на разные голоса, на тысячи мужских, детских и женских голосов, переполненных смертной мукой. Князь зажал уши, закрыл глаза и опустился на холодный камень дозорной площадки, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать жара пламени. Он чувствовал себя не спасителем, а убийцей.
Когда все прекратилось, Тунга на дозорной площадке уже не было. Как не было ничего, кроме облаков в хмуром зимнем небе, как не было ничего, кроме серого праха, на месте стоянки Дикой орды.
— Прикажи, князь, сваливать на это место нечистоты и всяческий мусор, иначе эта земля очень, очень долго не покроется даже сорной травой, — сказал за спиной грустный Привратник, — Теперь я свободен, не так ли?
— Да, — с внезапной холодной яростью сказал князь, — Ибо я верен своему слову. Ты можешь взять то и столько в сокровищнице, что и сколько сам определишь как награду для себя. После чего ты возьмешь добрую лошадь в моих конюшнях и навсегда покинешь эту страну. И если когда-либо ты снова объявишься в Миррор, то с тобой поступят, как и положено поступать с колдунами: утопят в отхожем месте. После обязательных пыток.
— Спасибо, — сказал Привратник.
— За что? — зло посмотрел на него Халрик.
— За то, что держишь слово, — серьезно сказал Привратник, — Так я пошел?
— Стой. Чего он потребовал от тебя?
Привратник помолчал, глядя в сторону и почесывая натертые кандалами запястья:
— Да то, чтобы я организовал ему свидание о одним из богов.
— Ты все узнаешь от него сам. А что не узнаешь — легко догадаешься.
Повернулся и не спеша пошел, немного прихрамывая, к дверям, где ждал его бледный монах из воинствующего ордена Одду.