Анубис

Грейвс в тот вечер так и не появился. Могенс несколько раз сам порывался пойти к нему — в конце концов, всего лишь несколько шагов отделяло его от дома Грейвса, — однако отказался от этой мысли и лег спать. К своему удивлению, он мгновенно провалился в сон и проснулся лишь на следующее утро отдохнувшим и посвежевшим, на что вряд ли мог рассчитывать еще вчера вечером. Спал он спокойно, без кошмаров и сновидений.

Да и проснулся он не сам по себе. Его разбудило какое-то движение и позвякивание в непосредственной близости от постели, и, еще прежде чем он открыл глаза, в ноздри ему ударил аромат свежесваренного кофе.

Могенс сел в постели и увидел Тома, который с муравьиным усердием суетился у стола, накрывая завтрак. К аромату кофе примешивался запах жареной грудинки с яичницей, и у Могенса непроизвольно заурчало в животе. Том резко обернулся и в первое мгновение выглядел таким растерянным, словно его поймали за чем-то непристойным, но потом улыбнулся:

— Доброе утро, профессор. Надеюсь, не разбудил вас?

Могенс спустил ноги с кровати и на некоторое время спрятал лицо в ладонях. Он чувствовал себя отдохнувшим, но сон еще не вполне слетел с него, и он подавил зевок.

— Все-таки разбудил. Но есть ли смысл проспать такой восхитительный завтрак, чтобы потом поглощать его холодным? — Он отнял руки от лица, выразительно повел носом, вдыхая ароматы, и посмотрел на стол. — А Грейвс не поручил тебе принести мне что-нибудь более щадящее?

— Сэр? — взгляд Тома выражал недоумение.

— Мне кажется, эта порция сгодится для строительного каменщика, — улыбнулся Могенс. — Или он просто забыл упомянуть, что сегодня мне придется одному разгребать киркой и лопатой завалы под землей?

— Нет, если мне не изменяет память, он говорил только о ноже и вилке, — с чрезвычайной серьезностью ответил Том, но тут же помотал головой и добавил с улыбкой: — Честно говоря, это на самом деле двойная порция. Доктор Мерсер отказался сегодня от завтрака, а выбросить мне было жалко. — Его улыбка расплылась во весь рот. — Кажись, он себя неважно чувствует.

— А вчера вечером, мне показалось, он чувствовал себя прекрасно.

Могенс поднялся, вынул из пиджака, который он за неимением крючков для одежды повесил на спинку стула, карманные часы и открыл крышку. Еще не было и шести; даже для Могенса, который не относил себя к соням, непривычно ранний час.

— Надеюсь, у тебя не войдет в дурную привычку будить меня в такую рань, — сказал он, зевая.

Том сморгнул:

— Рань?

Могенс скривился.

— Ладно, — вздохнул он и взялся за кофейник, чтобы налить себе кофе. Однако прежде чем это сделать, тщательно проинспектировал чашку быстрым, но внимательным взглядом. И только потом наполнил и осушил ее одним глотком.

— Садитесь, профессор, — Том пододвинул стул. — Я сам налью вам.

— Спасибо, — сказал Могенс, но вместо того, чтобы сесть, отступил от стола и слегка смущенно повернул голову к двери. Понятно, только что встав с постели, он испытывал естественную потребность, но ему было неловко сказать об этом. — Я сейчас вернусь.

Укромное местечко находилось чуть в стороне за домами, на полдороги к зарослям, отгораживающим лагерь от кладбища. Могенс размашистым шагом направился туда. Солнце пока не взошло, было еще прохладно, кроме того, его подгоняла мысль о восхитительном завтраке, который накрыл ему Том, и он спешил вернуться под свой кров. Он еще не прошел полпути, когда услышал гул мотора и остановился.

За порослью завиднелся свет фар, потом послышался треск сучьев от пробивающегося через кустарник автомобиля, и Могенс инстинктивно отступил на пару шагов, чтобы не попасть под колеса. Как оказалось, никакой опасности не было — машина хоть и промчалась мимо в хорошем темпе, но на приличном расстоянии, по меньшей мере, шагов в десять-двенадцать. Однако Могенс испугался, как вор, застигнутый на месте преступления.

Это был не просто автомобиль, это был полицейский автомобиль.

Вместо того чтобы поспешить к своему завтраку, Могенс развернулся и быстрым шагом пошел вслед за удаляющимся авто. Полицейская машина сделала крутой разворот у палатки в центре лагеря, так что парусина затрепетала в потоке воздуха, как легкий парус, и так резко затормозила у дома Грейвса, что из-под колес полетели ошметки грязи. Могенс ускорил шаг: он пока не бежал, но был к тому близок.

Из машины уже вылезал коренастый мужчина в до смешного огромном «стетсоне».[13] Практически в тот же самый момент распахнулась дверь хижины, и Грейвс появился на пороге. Могенс был еще слишком далеко, чтобы разглядеть лица обоих мужчин, но и на этом расстоянии угадывалось напряжение, возникшее между ними. Теперь Могенс перешел на бег и подоспел к Грейвсу и его посетителю в униформе как раз в момент, когда тот снял свою ковбойскую шляпу и расправил плечи, чтобы как подобает обратиться к Грейвсу.

— Могенс? — Грейвс и не скрывал, что не в восторге от его появления. — Проснулся так рано?

Могенс чуть не отшатнулся, увидев лицо Грейвса. Не прошло и суток с тех пор, как они расстались, но за это время Грейвс состарился на десятилетия. Его щеки ввалились. Под глазами лежали черные круги, а в глазах горел такой дикий огонь, что Могенсу пришлось взять себя в руки, чтобы не отступить на шаг. Доктор Джонатан Грейвс явно провел далеко не приятную ночь.

— Меня разбудили, — ответил Могенс, качнув головой в сторону полицейской машины. — В последнее время движение здесь стало слишком оживленным. А я-то специально уехал из города, чтобы обрести покой вдали от городского шума. — Он улыбнулся, но и сам почувствовал, что его шутка оказалась неудачной. Грейвс скорчил гримасу, долженствующую обозначать улыбку, но выглядевшую как нечто совершенно противоположное, а его посетитель с минуту выглядел таким озадаченным, будто и впрямь принял его слова всерьез.

— Профессор Могенс Ван Андт, — представил Грейвс с соответствующим жестом в сторону Могенса. — Мой новый сотрудник. — А это шериф Уилсон.

— Профессор, — Уилсон отделался кивком, который показался Могенсу скорее безразличным, чем любезным, и попытался что-то спросить, но Грейвс опередил его.

— Что привело вас сюда в такой ранний час, шериф? — спросил он. — Вы знаете, что я не одобряю присутствия посторонних на моей территории.

С лица Уилсона слетела последняя тень приветливости, когда он повернулся к Грейвсу.

— У меня всего пара вопросов, доктор, — сухо сказал он. — Дело касается одного из членов геологической партии, стоящей лагерем по ту сторону. Доктора Филлипса, чтобы быть точным.

— Филлипс? — Лицо Грейвса потемнело еще больше. Он даже не дал себе труда сделать вид, что раздумывает над словами Уилсона. — Никогда не слышал.

— Думаю, меня ждут дела, — проронил Могенс и повернулся, чтобы уйти, однако шериф остановил его повелительным жестом.

— Нет, профессор, останьтесь. Возможно, у меня будут вопросы и к вам.

— Но я здесь всего два дня!

Уилсон проигнорировал его ответ и снова обратился к Грейвсу:

— Удивительно, что вы утверждаете, будто не знаете доктора Филлипса, доктор Грейвс, когда сами вчера говорили с ним.

— Я?

— Есть свидетели, готовые подтвердить, что видели вашу ссору с доктором Филлипсом, — сообщил шериф. — Здесь.

На долю секунды Грейвс скользнул взглядом с Уилсона на Могенса, и в его глазах проскочило нечто, граничащее с ненавистью. Но он мгновенно овладел собой и снова повернулся к шерифу.

— А, этот! — Грейвс презрительно скривил губы. — Да, я говорил с ним, но понятия не имел, что его фамилия Филлипс. И происходило это действительно здесь.

— Итак, вы признаете, что была ссора?

— Вся эта территория является частным владением, шериф, — холодно заметил Грейвс. — Я уже полгода назад запретил коллегам с геологического факультета ступать на мою землю. И, как вы сами знаете, они регулярно нарушают этот запрет. Я обнаружил на своей земле постороннего, которому здесь нечего делать, и был от этого не в восторге. — И его взгляд, и тон звучали вызывающе. — А ведь это дело властей следить за тем, чтобы мои права гражданина и землевладельца неукоснительно соблюдались.

— Ну, что касается Филлипса, можете не беспокоиться, доктор, — ответил Уилсон. — Могу вам гарантировать, что он больше не будет докучать. Его тело найдено сегодня ночью неподалеку отсюда.

— Он мертв? — невольно вырвалось у Могенса, что на этот раз обеспечило ему внимание не только Грейвса, но и Уилсона. Он был готов проглотить язык.

— Надо полагать. После того как нашли его труп, — съязвил Грейвс. Он снова повернулся к шерифу. — Что произошло? Несчастный случай?

— Пока мы точно не знаем, — признался тот. — Его тело еще обследуют. Оно в ужасном состоянии. Будто на него напал дикий зверь и разорвал на части. Хотя я при всем желании не могу представить себе такого зверя, который был бы в состоянии совершить нечто подобное.

— И вы предположили, что это сделал я? — ядовито поинтересовался Грейвс.

— Вы были последним, кто говорил с ним, — невозмутимо сказал Уилсон. — С тех пор его никто не видел. Я должен задать этот вопрос.

— Что, несомненно, разрывает вам сердце, — вцепился в него Грейвс. Он гневно дернул головой. — Должен вас разочаровать, шериф. Может быть, я и соберусь следующему, кто посягнет топтать мою землю, всадить заряд дроби в задницу, но я никого не убиваю. И не имею привычки разрывать непрошенных гостей на куски. — Грейвс раздраженно махнул рукой. — Если это были все ваши вопросы, то мне жаль, что ничем не могу вам помочь, шериф.

Уилсон повернулся к Могенсу и снова нахлобучил свой необъятный «стетсон», что вместо внушительности придало его фигуре комичность. — А вы, доктор?..

— Ван Андт, — подсказал ему Могенс. — Профессор Ван Андт.

— Профессор Ван Андт, — Уилсон пожал плечами, давая понять, как мало он ценит академическое звание Могенса. — Вы вчера видели доктора Филлипса, профессор?

— Нет, — честно ответил Могенс.

— Очень жаль, — вздохнул Уилсон. — Если вспомните что-то, что может послужить выяснению обстоятельств этого дела, немедленно сообщите мне, профессор. Так же и вы, доктор Грейвс.

Он откозырял указательным и средним пальцами, приложив их к краю нелепой ковбойской шляпы, сел в машину и отбыл.

Грейвс мрачно смотрел вслед, пока он — теперь так же медленно, как прежде быстро — не скрылся из виду. Потом с тем же выражением лица повернулся к Могенсу.

— Этот глупый коротышка! — пренебрежительно сказал он. — Мнит себя Шерлоком Холмсом и Уайттом Эрпом[14] в одном лице, поскольку однажды слышал слово «Bluff».[15] Что он себе вообразил?

— Ты же не думаешь, что я… — попробовал было оправдаться Могенс, но тут же был оборван Грейвсом.

— …что ты мог что-то слышать или видеть, что могло заинтересовать этого дурака шерифа? — Грейвс по-волчьи оскалил зубы, буквально такое ощущение возникло у Могенса. Только начало светать, и в слабых еще предрассветных сумерках его лицо и впрямь почудилось Могенсу мордой матерого волка, который примеряется к будущей жертве. — Не выдумывай! Разумеется, нет. Маленький лживый страж закона создает мне трудности, с тех пор как я приехал сюда, однако в хитрости ему не откажешь. Он знает, что ты здесь новенький, вот и старается забить между нами клин. В этом-то и опасность, когда имеешь дело с такими людьми. Может, они и не особенно умны, но и недооценивать их не стоит.

Могенс с трудом следил за его словами. Что-то с лицом Грейвса было не так. Оно… изменилось. Волчье в нем набирало силу, хотя физических изменений и не происходило. И все-таки факт был налицо. За пусть и изнуренными, но пока еще человеческими чертами все явственнее проступало нечто скрытое, присущее хищному зверю.

— Но зачем это надо шерифу? — напряженно спросил он. Не потому, что его действительно интересовал сам вопрос, просто это было первое, что пришло ему в голову. Пора прекратить таращиться на Грейвса, говорил он себе. Но не мог.

— Потому что ему за это платят, — рявкнул Грейвс. — Эти подлые «кроты» пытаются сжить меня с моей земли с тех пор, как я здесь появился. Но им это не удастся! — Гнев в его темных, враз еще больше запавших глазах разгорелся до настоящей ненависти. Тонкая струйка слюны потекла по подбородку, но он этого даже не заметил.

— А зачем это нужно геологам? — недоумевал Могенс. — Ведь они такие же ученые, как и мы!

— Никогда… слышишь, никогда не сравнивай меня с этими… этими дилетантами! — зарычал Грейвс. И не в переносном смысле, пришло в голову Могенсу, в то время как по его спине побежали мурашки. Он и в самом деле рычал! — А теперь иди завтракать, Могенс. У нас впереди долгий напряженный день. Через полчаса жду тебя внизу, в храме.