Анубис

С полминуты, а то и больше Могенс просто стоял и смотрел на мерзкое отродье, лежащее в руках молодой женщины. У него возникло чувство, что земля уходит из-под ног, но на этот раз дело было не в землетрясении. Вокруг него все кружилось. Ужас, объявший его, на этот раз был другого, нового рода, и корень его лежал не в том, что он видел, а в том, что это значило — пусть даже такая мысль была слишком гротескной и страшной, чтобы ее принять.

Но и это было еще не самым ужасным.

— Оно мертво, профессор, — сказала мисс Пройслер ровным бесцветным голосом. — Посмотрите.

Она осторожно подошла к девушке и протянула руку, чтобы забрать у нее кровавый сверток. Но не успела она и коснуться его, как девушка отпрянула и прижала младенца еще крепче к груди. Если бы Могенс не был так шокирован происходящим, он бы и сам заметил: упыреныш был так же мертв, как и все другие. Или обрушившийся потолок, или махина просыпавшейся пыли придушили его. Дранье, в которое он был завернут, насквозь промокло от крови, черная кровь струйкой запеклась и из слегка приоткрытой пасти, в которой уже виднелись два ряда крошечных, но острых зубов.

Земля покачнулась, на этот раз так легонько, что Могенс едва ощутил это. Но с потолка посыпалась пыль, а чуть позже послышался глухой гул, то ли из-под пола, то ли в самом воздухе.

— Пора уходить, — занервничал Могенс. — Мисс Пройслер, пожалуйста! Успокойте ее как-нибудь. Заберите у нее это… эту тварь.

Мисс Пройслер с укором посмотрела на него — чего Могенс и ожидал, — ему и самому было неловко, но назвать «ребенком» это отродье у него язык не поворачивался. Его сознание только частью было сосредоточено на подозрительном гуле скал и содрогании почвы под ногами и в связи с ними на проблеме мисс Пройслер и юной женщины с ее жуткой ношей, но за ними все явственнее звучали другие ужасающие мысли. То, что он видел, вело его на грань безумия. Не поддаваясь истерии, он убеждал себя, что этому могут быть тысячи объяснений, но подсознание с непоколебимой уверенностью отвечало, что ни одно из них не годится, что этому кошмару может быть только одно объяснение, как бы нелепо оно ни звучало…

— Да, профессор, вы правы… Сейчас попытаюсь…

Было видно, как не по себе мисс Пройслер, когда во второй раз подступила к женщине и протянула руку. В ее взгляде все еще стояли жалость и сочувствие, но все явственнее преобладал над ними ужас.

— Его… надо оставить здесь, — бескровными губами шептала она. — Понимаешь? Знаю, как тебе плохо… Я… мне очень жалко тебя… но… но ребенка мы не можем с собою взять.

Девушка склонилась над свертком, но больше не пыталась отпрянуть от мисс Пройслер. Она даже позволила обнять себя за плечи, но еще крепче вцепилась в окровавленное тряпье.

Земля снова содрогнулась. Раскатистого гула не последовало, но с потолка полетело еще больше каменной пыли, а неподалеку оторвался тесаный камень и с грохотом разбился.

— Мисс Пройслер! — Могенс нервничал все больше.

— Его надо оставить здесь, понимаешь меня? — увещевала мисс Пройслер.

Она нежно провела рукой по голове девушки. Та не противилась прикосновению, но, когда мисс Пройслер попробовала забрать сверток у нее из рук, резво отскочила назад. Ее глаза сверкнули, изо рта послышался звук, похожий на шипение разъяренной кошки.

— Мисс Пройслер! — терпение Могенса было на исходе.

Она машинально отмахнулась от него, не переставая ласково обращаться к девушке. Правда, Могенс не мог сказать, понимает ли та вообще ее слова.

— Все, хватит!

Времени на мягкость и терпеливые увещевания больше не осталось. Если в ближайшие несколько минут не покинуть это помещение, все пропало. Могенс решительно шагнул, отодвинув мисс Пройслер в сторону, и ухватился за сверток.

Девица пронзительно завизжала. Ее ногти, обкусанные и обломанные, но острые, как бритва, полоснули по руке Могенса, оставив на тыльной стороне его ладони глубокие саднящие рубцы. В последний момент он еще успел уклонить голову, и когти не разодрали его лицо. Могенс одним прыжком отскочил в сторону, ударившись об устоявшую в катастрофе опору, которая тут же завибрировала. Сверху снова посыпалась пыль. Земля качнулась, и на этот раз это продолжалось не две секунды, вновь послышались гул и грохот. Теперь Могенс был абсолютно уверен, что стонут не скалы глубоко внутри, и не тектонические плиты трутся друг о друга, а сам воздух вибрирует под мощными силами, сгущающимися в самом сердце земли.

Могенс внезапно понял с каким-то отстраненным ужасом, что под их натиском задрожала устоявшая прежде колонна. Происходило то, чего он и опасался: начиналось новое землетрясение. И хотя почва еще слабо ходила под ногами, чувствовалось, что на этом оно не остановится, что худшее еще впереди. Звук отдельно падающих камней и сыплющейся пыли перерос в неудержимый шум песчаного водопада, в центре которого они сейчас находились, и он просто физически чувствовал, как усиливается давление на каменную опору, которая вряд ли выстоит долго.

— Вон отсюда! — закричал он.

Мисс Пройслер, вздрогнув, непонимающе уставилась на него, а девица даже не шелохнулась из своего полусогнутого положения, по-прежнему одной рукой прижимая к груди мерзкое отродье, а другой — на самом деле согнутой, как когтистая звериная лапа — изготовясь полоснуть каждого, кто вознамериться приблизиться.

Что-то задело Могенса по плечу и прямо у его ног врезалось в пол с такой силой, что его до колена ожгло россыпью острых осколков. Могенс, оставив всякую осторожность, одним прыжком оказался рядом с девицей. Она нацелила зазубренные когти прямо ему в глаза, но смертельный страх перед рушащимся мирозданием придал ему не только нечеловеческую силу, но и неимоверную быстроту. Без малейшего усилия он схватил девицу за запястье, стремительно развернулся и просто потащил ее за собой. Уголком глаза он заметил, что и мисс Пройслер, наконец, стряхнула с себя оцепенение и присоединилась к ним. Оставалось только надеяться, что и в этот раз она сумеет передвигаться в том же темпе и с прежней ловкостью.

Почти вслепую он ринулся в том направлении, где предполагал выход. Легкое покачивание почвы давно превратилось в ощутимую тряску, и недолго оставалось ждать толчков, которые сокрушат остатки залы. Все больше камней и обломков сыпалось с потолка, и у Могенса скрутило в животе, когда краем глаза он заметил, что и последняя из оставшихся каменных опор медленно начала крениться, как штангист, у которого под непомерной тяжестью подгибаются колени. Он в отчаянном усилии ускорил бег. Раньше, когда он карабкался сюда за мисс Пройслер и ее подопечной, дорога казалась ему неимоверно длинной. Сейчас она выглядела бесконечной. Возможно, он вообще бежит не к выходу, а в глубь рушащейся залы. От лампы не было никакого проку. Она дико раскачивалась, как корабельный фонарь утлого суденышка, попавшего в сильнейший от начала века шторм, и то, что кружилось в бешеном калейдоскопе белых и черных пятен, скорее вводило в заблуждение, чем помогало найти дорогу. Посыпался настоящий камнепад. Позади раздался такой гул и грохот, словно целая стена осела и рассыпалась в прах. Чернота над головой сгущалась. И тут его нога внезапно ступила в пустоту. Могенс машинально попытался отпрянуть назад, стараясь хотя бы сохранить равновесие, но было слишком поздно.

Он выпустил запястье девушки и так сильно грохнулся оземь затылком и лопатками, что дух из него вышел вон. Лампа вырвалась из разжавшихся пальцев и, как в ускоренной киносъемке, проделала в воздухе двойное сальто, прежде чем упасть и разбиться. Могенс ожидал взрыва или столба пламени, но свет просто погас.

Тем не менее полной темноты не было. Совсем неподалеку впереди него замерцал бледно-зеленый свет.

В полупомутненном сознании он перекатился на бок, потом встал на колени и попытался проморгаться, чтобы очистить глаза от пыли. Пыль натирала глаза, как шкурка, и резкая боль выбила слезу. Словно находясь под слоем воды, он смутно различил шатающийся, как пьяный, тонкий луч света по ту сторону кучи, который то тыкался в нее, то шарил по потолку и — Боже милостивый! — он двигался по направлению к нему. Из всей какофонии гудящих, трескающихся, колющихся и грохочущих звуков пробился жалостный плач где-то поблизости, но Могенс не видел ничего, кроме хаотичного кружения, со всех сторон втягивающего в свой круговорот.

Глыба размером с охотничий домик оторвалась с потолка и с такой силой грохнулась оземь прямо возле него, что Могенса подбросило и отшвырнуло в сторону. Он обрушился на что-то мягкое, вскрикнувшее от боли, инстинктивно ухватился и вздернул вместе с собой упавшую девицу. Позади скользила по насыпи мисс Пройслер, неловко размахивая руками, но не останавливаясь на бегу. Вскочив, Могенс, не веря своим глазам, увидел спасительный выход всего в нескольких шагах.

Неведомо как, но ему удалось — это были всего лишь секунды, всего десять шагов! — продраться к выходу, таща за собой упирающуюся подопечную. В этом сплошном хаосе мысль не существовала, всю власть над его телом и движениями переняло подсознание, сработал инстинкт самосохранения. И именно он спас ему жизнь.

Позже Могенс не мог бы сказать, сколько он перенес ударов рушащихся камней, блоков, плит, каждый из которых при нормальных обстоятельствах прибил бы его до смерти. Волоча отбрыкивающуюся девицу, железной хваткой сжимая ее запястье, слыша позади истеричный голос мисс Пройслер, кричащей что-то, что он не мог разобрать, Могенс влетел в спасительный коридор, проковылял еще пару шагов, налетел на стену и беспомощно осел наземь.

Должно быть, на долю секунды он потерял сознание, потому что следующее, что он помнил, когда открыл глаза, полулежа, полуприжимаясь к стене затылком, — была мисс Пройслер, которая беспрестанно трясла его за плечи и выкрикивала одно и то же слово. «Профессор!», как осознал его затуманенный мозг.

— Все в порядке, — едва вразумительно пробормотал он.

Язык не хотел ворочаться, а весь рот забила каменная пыль. Худо-бедно ему удалось приподняться и прислониться к опоре лопатками. Мисс Пройслер, как не в себе, продолжала трясти его, регулярно прикладывая к стене головой.

— Профессор, как вы?! — голос мисс Пройслер дрожал от тревоги и возбуждения.

Могенс хотел ответить, но не получилось выдавить ни звука. Тогда он попытался откашляться, в результате чего чуть было не подавился. Его глотка словно облупилась внутри.

— С вами ничего не стряслось? — не унималась мисс Пройслер. Задыхаясь и кашляя, Могенс изобразил нечто вроде кивка, и мисс Пройслер странным образом довольствовалась этим. Еще раз пристально взглянув в его лицо, она повернулась к девушке, которая сидела у стены по другую сторону прохода все в той же позе, подтянув колени, скрючившись и прижимая к груди сверток. Постепенно шум в ушах улегся, и Могенс услышал то ли тихое стенание, то ли пение, которое она издавала, раскачиваясь туловищем в такт. Эта картина вызвала в нем такой прилив жалости, что он дольше не мог вынести этого и отвернулся.

Правда, то, что он увидел в той стороне, его не утешило.

Могенс почти порадовался, что события последних секунд выпали из его памяти. Коридор тоже не избежал последствий подземных толчков. Беспорядочная сеть трещин и разломов избороздила свод, а дальше к входу в залу стены заметно накренились. Самой залы, некогда лежащей за проходом, больше не существовало. Изукрашенная дверь превратилась в кучу мусора, щебня, обломков. У Могенса мурашки побежали по спине, когда он понял, что они были на волосок от смерти. И опасности все еще подстерегали их.

Он откашлялся еще раз, осторожно и осмотрительно, и сказал хриплым голосом:

— Надо идти дальше. Не знаю, переживет ли этот коридор следующий толчок.

— А что делать с ней? — беспомощно спросила мисс Пройслер. — Она не оставит ребенка.

— Так пусть тогда тащит это с собой, — с досадой сказал Могенс. — Потом подумаем, что с этим делать.

Сейчас было важно только одно: как можно быстрее убраться из предательской западни.

Кряхтя и постанывая, он оторвался от стены, поднялся на ноги и с закрытыми глазами прислушался к себе. Никогда еще ему не было так плохо, даже после когтей упыря. Но сил должно еще хватить, чтобы дотащиться до…

— Идемте!

Не дожидаясь реакции мисс Пройслер и не обращая внимания на девицу, он повернулся и потащился короткими волочащимися шагами по проходу. Только у развилки он остановился и поглядел назад. Обе женщины шли за ним, хотя слишком медленно. Расстояние между ними было слишком большим, чтобы они смогли быстро нагнать его. Могенс и думать себе запретил, как скоро может повториться землетрясение и насколько сильным окажется толчок.

Он заспешил дальше. Рок настиг, когда он почти что добрался до лестницы, и этот удар был мощнее всех предыдущих. Весь коридор содрогнулся и зазмеился, как гигантская каменная гадюка, заползшая в лабиринт, а из его чрева донесся глухой то ли взрыв, то ли грохот подземных громов. У Могенса уже не было сил, чтобы пугаться. Он просто ждал, пока земля, наконец, не сбросит его, как вздыбившийся конь своего седока, и жестом показал приближающейся мисс Пройслер, чтобы они не останавливались и продолжали путь.

Она остановилась.

— Но там могут быть еще… — в колебаниях начала она.

— Знаю, — отрезал Могенс чуть ли не бессильным и потому убедительным тоном. — Но назад пути нет. Радуйтесь, если мы сможем спасти хотя бы ее.

Мисс Пройслер окинула девушку и ее жуткую ношу печальным взглядом и в конце концов согласно кивнула. Молча она взяла подопечную за руку и собралась пройти вместе с ней мимо Могенса, но девица выпрямилась, как оглобля, уперлась и вытаращилась на Могенса полными ужаса глазами. Да, похоже, он потерял в ее глазах последние капли доверия, когда пытался отнять у нее это… Не говоря ни слова, он устало повернулся и первым потащился вверх по лестнице.