Афганский рубеж 3

Глава 30

В тесном помещение штаба эскадрильи, где вся наша четвёрка ждала представителей КГБ, с каждой минутой становилось душно. Жужжащий БК-1500 не справлялся ни с жарой, ни с теплом наших разгорячённых тел.

Евич, прикрыв глаза, прислонился к стене и дремал с открытым ртом. Мы с Петром Казаковым сидели за столом в центре комнаты и внимательно просматривали карту, на которую был нанесён сегодняшний маршрут. Стопка из наших рапортов лежала рядом, и в неё постоянно заглядывал Щетов.

Обиженный Захар уже не первый раз берёт в руки свою «писанину» и перечитывает. Будто боится, что написал что-нибудь лишнее.

— Не маячь, Захар. К нам претензий никто не предъявляет, — сказал я, ведя пальцем по карте вдоль хребта Чагай.

— Это пока. Сейчас нам припомнят все недочёты в организации. Несанкционированный вылет, несанкционированный прилёт, несанкционированный пуск…

— Ты так говоришь, будто мы тут вообще находимся несанкционированно, — передразнил я его.

Щетов промолчал. В это время проснулся Евич.

— Нам не особо были рады здесь. Официальных приказов о применении Ми-24ВП нет. Всё «по звонку», так сказать. И под ответственность представителей КГБ. Кстати, Максим Евгеньевич больше всех ратовал за применение нашего вертолёта.

— Чем дальше, тем становится очевидно, что организация данной командировки полная… хуже некуда, короче, — сделал вывод Петруха, отбросив в сторону линейку НЛ-10.

Тут же оперился Захар. Он навис над Петром, будто коршун над добычей. Такое ощущение, что сейчас носом проткнёт моего оператора.

— Рот закрой. Привыкли, что всё по документам делается. А вы думаете, так просто двигать вперёд испытания, когда на каждом шагу палки вставляют в колёса? — возмутился Щетов.

— А в чём он не прав, Захар? Или это нормально, что твой любимый коньяк пришлось отдать за АПА? Или что вся программа испытаний верстается на коленках? Дальше продолжать не стоит, я думаю.

Захар фыркнул и пошёл к кондиционеру охладиться. За моей спиной скрипнула дверь и в комнату вошли Римаков и Казанов.

— Охладились? Чай попьём? — спросил Римаков с довольным видом.

Ему никто не ответил. Всё же, за прошедший час каждый из присутствующих был в напряжении и ожидании чего-то более серьёзного. А тут чаепитие!

— Да расслабьтесь. Такое в нашем деле сплошь и рядом. К вам у нас претензий нет, но поработать ещё придётся.

Римаков захлопнул дверь и сел напротив меня. Тут же придвинули стулья и Евич с Щетовым. Виталий же сел у стены и внимательно начал наблюдать за происходящим.

— Задумка душманов сработала. Первым пошёл отвлекающий караван. Всё было вполне реально — машины, духи с оружием, много боеприпасов в кузове. Одно только не учли — время их прохождения. Столь ценный груз, какой мы ждали от них, перевозить в утренние часы опасно. Так что первый караван уничтожен, а основной пошёл только через 8 часов, — объяснил Максим Евгеньевич.

— А как же разведчики? Они их не перехватили?

— Душманы всё верно рассчитали. Прошли как раз после того, как наблюдение снялось. В уничтоженных вами машинах тоже ведь были деньги, — ответил мне Казанов.

Да, такие приёмы часто применяли духи. Тут не всегда угадаешь, будет этих караванов один или несколько.

— По разным оценкам второй караван был гораздо больше. Но не всё так плохо. Есть новая работа для вашей четвёрки. Вот здесь, — указал Римаков на карте район рядом с границей.

Это был перевал Шибьян — самое удобное место, где можно перейти границу с Пакистаном. Пускай он и находится в горах Чагай, но скрыться здесь намного проще.

— В назначенное время вылетаете, облетаете район и ждёте появления каравана. По нашим данным, будет пара десятков вьючных животных и около полусотни духов. Их будут поджидать на афганской стороне несколько пикапов. В момент, когда они будут перегружать имущество и надо бы нанести удар.

Я посмотрел на эти горные места и не особо понял смысл нашего там полёта.

— Это уже район границы с Пакистаном. Нам туда нельзя, — сказал Петруха.

— Это верно. Но чуть-чуть можно, — улыбнулся Римаков.

У Евича и Щетова вопросов почему-то тоже не возникло. Да и мы уже пролетали этот район сегодня. Остаётся только ждать, когда груз окажется на территории Афганистана. Тогда можно и нанести удар.

— А что с пакистанскими истребителями? Прикрытие у нас будет? — уточнил я.

— Само собой. В зоне дежурства пара МиГ-23. В этом плане волноваться не стоит, — ответил Римаков и довёл порядок выхода на связь с парой прикрытия.

Вот это уже другое дело! Видна хорошая организация. Правда, как-то уж слишком молчалив Виталий Иванович.

— У меня предложение. Ввиду некоторых разногласий, рекомендую заменить экипаж Клюковкина на лётчиков 305й эскадрильи, — предложил Казанов.

Лучше бы он молчал.

— Я тоже ратую за такое изменение, — сказал Щетов.

Да ещё бы ты был за меня! Но Римаков не торопился соглашаться с ними. Зато Евич решил порассуждать на эту тему.

— Экипажи 305й эскадрильи не допущены летать на Ми-24ВП. И к нашей работе тоже. Если только они не на своём вертолёте будут нас прикрывать. Заодно и побережём второй борт. Но я против этого, — сказал Андрей Вячеславович.

Более я терпеть не стал.

— А вы со мной не хотите это обсудить? Я как бы здесь сижу.

— Вот и сиди. Не мешай нам обсуждать, — рявкнул Захар.

— Грудь не чешется? — спросил я и Щетов нервно сглотнул.

Я повернулся к Римакову и внимательно посмотрел ему в глаза.

— Хотите меня заменить? Это ваше право. Только назовите мне адекватную причину. Нытьё некоторых товарищей я таковой не считаю, — кивнул я в сторону Щетова.

Римаков задумался и повернулся к Казанову.

— Я своё мнение сказал. Хотите, можете Евича не брать, если так угодно, — сказал Виталик.

Тут уже Андрей Вячеславович опешил от услышанного.

— Ничего менять не будем. Если только товарищи Евич или Клюковкин выразят несогласие и откажутся работать друг с другом.

Возражений от меня и Андрея Вячеславовича не последовало. На том и завершили наше маленькое совещание. Выйдя из штаба, я заметил, как мимо проехал УАЗ «таблетка». В районе стоянки вертолётов слышно было, как раскручиваются винты нескольких Ми-8. Возможно, из медицинской роты кого-то решено эвакуировать.

— Вечер и куда-то собрались, — сказал Петруха, засмотревшись вместе со мной на взлетающие Ми-24.

— У местной эскадрильи много работы. График ненормированный. Удивляться не стоит, — ответил я.

Мы прошли несколько метров, поравнявшись со зданием медицинского пункта. В окне зажёгся свет, и я смог увидеть «хозяйку» одного из кабинетов. Антонина Белецкая что-то заполняла в журнале, поглядывая на улицу.

— Сан Саныч, время ещё не позднее, — сказал Петруха, заметив, как я смотрю на Тосю.

Может и не позднее, но меня никто в «медпункт» не приглашал. Только я об этом подумал, как окно открылось и на улицу выглянула Тося.

— Александр, зайдите пожалуйста, как у вас будет время.

— У него сейчас свободная минутка есть, — ответил за меня Пётр.

Я толкнул его в плечо, чтобы он более не отвечал за меня.

— Было бы славно, Александр. Это ненадолго. Жду вас, — произнесла Антонина и прикрыла окно.

Я остановился, задумавшись над происходящим. Вроде и хочется пойти именно сейчас, но что-то мне подсказывает не надо. Но в ухо мне всё «заливает» и «заливает» Петька о возможности приятно провести время.

— Девушка симпатичная. Я всё понимаю, Саныч…

— Вот если ты понимаешь, тогда чего подталкиваешь в сторону медпункта? — спросил я.

— Просто вижу, что вы не так уж к ней равнодушны. Ваши глаза об этом говорят.

— Петька, глаза не разговаривают. Они видят, — ответил я, прихватив его за ухо.

— Ай! Я ж только из лучших побуждений, — улыбнулся Пётр.

Я отпустил его и сказал идти в модуль. Сходить к фельдшеру, всё же, стоит. Может и правда что-то важное.

Постучавшись в дверь смотрового кабинета, я услышал разрешение войти от Антонины. Переступив порог, она тут же сказала мне прикрыть дверь.

— Закрыл. Что случилось?

— Сядь на стул.

Не успел я присесть, как Тося подлетела ко мне и стала осматривать. Заглянула в каждую ноздрю и параллельно прощупала пульс на шее.

— Рот открой. Язык не обложен. Это хорошо. Глаза не красные. Не тошнит? «Стул» как у тебя? — спросила Антонина.

— Зачем тебе мой «стул»?

— Отвечай на вопрос. Я сейчас как медик спрашиваю, а не подружка, — возмутилась Тося и прикоснулась губами ко лбу.

Чересчур нежно, как мне показалось. Да и голову нагнула так, что я чуть носом не встретился с её зоной декольте.

— Вроде всё нормально, — дала мне указание Тося и сама вернулась за стол.

Я повернулся на стуле, сев напротив неё. Облокотившись на стол, я ждал что она скажет.

— Ну? Что со «стулом»? — спросила Антонина.

— Нормально. Хожу как и все — поел и в туалет. Как будто ты не знаешь, как здесь кормят.

— Еда это одно, а вот отравление другое. У нас одиннадцать человек сегодня отравились. Да так, что двоих отправили в Кандагар, а оттуда в Кабул. Не знаем, что съели. Я и подумала, что ты тоже мог отравиться.

Переживает за меня. Для себя отметил, что греет душу столь серьёзная забота обо мне.

— Всё хорошо. Как конфеты, кстати? — поинтересовался я.

— Не успела поесть. Девчонке одной отдала. Жаль, что её тоже увезли в госпиталь. Говорят, что ей так это «Птичье молоко» понравилось, что она всю коробку съела. Представляешь? — покачала головой Тося.

— Представляю, — ответил я и молча уставился на Тосю.

Смотрю на неё и как-то уж странно себя чувствую. Хочется остаться рядом, но чувства к моей девушке слегка притупляют это желание. Зато лёгкое прикосновение Тоси к моей руке немного будоражит в душе.

— Саш, а ты правда жениться собираешься?

— Я такими заявлениями не разбрасываюсь.

— Интересно чем же она тебя так зацепила? Чем же я была хуже? Не подумай ничего лишнего, я чисто с практической стороны как женщина на будущее интересуюсь, — произнесла Тося и наклонилась ко мне.

В этот момент я почему-то не был готов «маневрировать». Да собственно и не хотел. Мне было интересно насколько она далеко может зайти.

Тёплое дыхание Антонины обдаёт моё лицо. Она смотрит едва приоткрытыми глазами на мои губы, а я вдыхаю приятный запах клубники. Судя по всему, она до моего прихода пила чай с вареньем. Антонина прикусила нижнюю губу и сглотнула.

Я буквально представляю, как отрываю руку от стола и кладу на затылок Антонины, чтобы она не смогла отшатнуться. Приникаю к её губам и жадно целую, ощущая вкус ягод во рту.

Никогда ранее не замечал за собой тяги насладиться клубникой. Наваждение какое-то!

Антонина едва заметно качнулась в сторону моих губ.

— Вы абсолютно разные. Не стоит сравнивать. Хотя есть одно, чтобы я сделал ради тебя, в отличие от неё, — тихо прошептал я, сдерживая улыбку.

— Что?

— Но если только ты попросишь… — произношу, заправляя выбившуюся прядь за ухо.

— Не томи, — сказала Тося, закрыв глаза.

— Я бы прострелил тебе ногу, чтобы отправить обратно в Союз.

Антонина резко распахнула глаза и сжала губы в тонкую полосу. Её ноздри затрепыхали.

Взгляд бешенный, скулы подрагивают от злости. Я её такую даже побаиваюсь. Она одним взглядом убить может.

— Товарищ капитан, а не пойти бы тебе…

— Ну ладно тебе будет. Чего ты завелась с пол-оборота? Я ж по-свойски. Не первый день друг друга знаем. Не для того я тебя спасал, чтобы ты обратно в Афган возвращалась. Не люблю обесценивать свой труд. Всё только ради твоего благополучия.

Антонина подскочила со своего места и заметалась по кабинету.

— Так. У меня где-то тут витамины были. Я тебе сейчас убойную дозу вколю. Зря пришёл что ли! Тоже, по знакомству так сказать, из самых наилучших побуждений, — сказала Тося, зарывшись в одном из шкафов. — Ишь чего удумал. Мне значит ногу прострелить, а замуж другую!

Прикрыл глаза рукой, сдерживаясь от смеха.

И вот хотел я разрядить обстановку, да самое печальное, что в таком состоянии Антонина мне больше нравится. Огонь женщина. Прям ух.

— Я, пожалуй, пойду. Поздно уже.

— Сбегаешь? Чего так быстро?

— Ну что ты! Мы, мужики, никогда не бежим. Мы просто разворачиваемся и наступаем в другую сторону.

Выйдя из медпункта, эмоции у меня были весьма смешанные.

Дойдя до модуля, я присел на скамейку. Уже стемнело, так что можно было полюбоваться красивейшим небом Афганистана. Млечный путь прямо рукавом стелится по небосклону. Гигантская луна, будто вот-вот столкнётся с земной поверхностью. И каждая звезда сверкает каким-то уникальным и неповторимым оттенком.

Очень сложно любоваться афганским небом и не думать, что где-то в песках сейчас лежат разведчики и также смотрят на него. На дальнем посту молодой солдат, одетый в тяжёлый бронежилет, смотрит на звёзды, представляя себя дома, а не в карауле. Только вот им в любой момент предстоит вступить в бой, а я так и буду лицезреть эти яркие звёзды.

В модуле послышались шаги, и на крыльцо вышел Евич, закуривая сигарету.

— О чём задумался? — спросил он.

— Да так. Засмотрелся на звёзды.

— Романтик ты, Клюковкин. Я вот забыл, когда на звёзды последний раз смотрел. Готов к завтрашнему дню? — спросил Андрей Вячеславович.

— Да. Простой боевой вылет. Ничего особенного.

Евич сплюнул и крепко затянулся.

— Это хорошо. Надеюсь, что ваша перепалка с Захаром, влияние на работу не окажет, — сказал Евич и, спустившись по ступенькам, пошёл по дорожке вокруг модуля.

На его бы месте больше за поведение Щетова переживал, чем за моё. Личное с рабочим я никогда не путал.

На следующее утро, первым делом отправились на медицинский контроль. В медпункте стояла добрая атмосфера, способствующая правильному настрою.

Пока я ждал своей очереди в коридоре, перед Антониной сидел Евич и старался как можно больше шутить.

— Доктор, а если у меня тут болит? — указал он на голову.

— Это же очень хорошо. Значит, мозг хорошо работает. Пытаетесь откосить от вылета? — улыбнулась Тося.

— Ну это же значит, что я нездоров! — удивился Андрей Вячеславович.

— Возможно. Лично я, признаков неготовности не вижу. Поэтому могу вас отстранить только по вашей просьбе. А вы меня не просите этого сделать. Значит, летите, товарищ Евич.

— Вы были очень любезны, Антонина, — кивнул ей Андрей Вячеславович и вышел из смотровой.

Следующим зашёл Щетов. Грудь колесом. Нос задрал так, будто сейчас «горку» собирается сделать. И походка прям королевская.

— Антонина, вы сегодня прекрасны, — подкатил Захар, присаживаясь напротив Тоси.

Позлить решил меня. Никак иначе.

— Чего он выёживается? — шепнул мне Петруха.

— Уверен в себе. Думает, что красавчик и все перед ним упадут.

— Клюнет твоя знакомая? — заволновался Петя.

Я пожал плечами, а сам задумался над этим вопросом — получится ли вызвать у Тоси во мне ревность.

— Странно. А вчера значит, я была не так хороша? — спросила Антонина.

— Вчера были не менее прекрасны. Ну, давайте! Как отдыхали, как самочувствие, жалобы есть? — спросил Щетов.

Видимо, решил продолжить играть в ловеласа курносый. Ещё и поглядывает в мою сторону.

— Есть жалобы. Плохо отдыхала, не выспалась, — ответила Тося, надевая Захару рукав тонометра.

Смотрю, а он ещё и бицепс напряг посильнее. Щетову за 30, спортивная форма у него неплохая. Торсом своим он фору может дать молодым.

— Антониночка, тогда проходим за ширму, раздеваемся по пояс, — улыбнулся Захар.

Тося уже одела стетоскоп, но не торопилась применять его. Услышав подобное приглашение, сняла приспособление для выслушивания тонов Коротокова и зацокала.

— Сейчас кто-то пытающийся заниматься не своим делом точно пойдёт за ширму. А затем медленно разденется по пояс. Может даже снять всю одежду.

— Это интересно! — подмигнул Захар и весь подобрался.

Зря он так с Тосей. У неё для таких как Щетов, есть «секретное оружие».

— Мне тоже интересно, товарищ Щетов. Вы меня подождёте за ширмой, а я подготовлюсь. Как раз у меня есть новенькая сифонная клизма, которую нужно опробовать. Вы же испытатель? Так давайте испытаем с вами невероятные ощущения и эмоции от использования новейшего аппарата для очистки кишечника.

Улыбка с лица Захара сошла моментально. Выйдя из смотровой, он злобно зыркнул в нашу с Петрухой сторону и пошёл на выход. Мы же с Казаковым продолжали сдерживать смех, но получалось не очень хорошо.

Я пропустил вперёд Петруху, чтобы зайти последним в кабинет.

— Проходите, Александр, — сказала мне Тося, когда Казакова осмотрели.

Только я переступил порог, как Петруха быстро закрыл дверь.

— Доброе утро! — поздоровался я, снял куртку песочного комбинезона и сел напротив Антонины.

— Доброе! — шепнула она и стала аккуратно надевать мне рукав тонометра.

Делала она это медленно. Руки у неё были тёплые и слегка дрожали.

— Расслабься и будь спокоен, — сказал Тося и начала сжимать нагнетатель, напоминающий грушу.

— Я не могу быть спокоен. У меня синдром белого халата.

— Это как? — надела стетоскоп Тося.

— Только вижу девушку в белом халате, сразу пульс повышается.

— Что ж, открою тебе секрет. Если я сниму халат, лучше тебе не станет, — подмигнула Антонина и начала мерить давление.

Закончив с осмотром, я поблагодарил Тосю и пошёл к двери. Не успел уйти, как она меня опять позвала.

— Саша, будь осторожен. Знаю, что ты бесстрашный, но побереги себя.

— Так точно, Антонина. До встречи!

Взяв снаряжение и оружие, я с Петрухой направился к вертолёту. Как раз сегодня решили с Казаковым попробовать полетать с новым «носимым аварийным запасом».

Мы просто адаптировали трофейную «разгрузку-лифчик» под свои нужды. Но вопросов у Петрухи меньше не стало. Он всю дорогу переспрашивал меня, зачем мы берём с собой такой большой запас всего — начиная от дополнительной фляжки воды и заканчивая специальным средством для обеззараживания жидкости.

— Ты в пустыне, брат. Вода здесь ценнее золота и бриллиантов. Сильнее любого оружия и противника. Поэтому и берём, — сказал я, подойдя к вертолёту.

И тут очередная нестыковка.

— Сан Саныч, вертолёт готов. Будете осматривать? — спросил у меня парень, которого я впервые вижу.

Через пару секунд я вспомнил, что он представитель испытательной бригады с КБ Миля.

— А где мой бортовой техник? — спросил я.

По словам молодого человека, Алексей «слегка не в форме» после бурного вечера. Не армия, а бардак!

— Ладно. Осматриваем и готовимся.

Отсутствие бортового техника Алексея не выходило у меня из головы в течение всего осмотра. Закончив с обходом, я расписался в журнале и залез в кабину. В соседнем вертолёте уже сидели Евич и Щетов.