Афганский рубеж 3

Глава 1

Нервы были на пределе. Сохранять спокойствие в такой ситуации крайне сложно. Сердце начало колотиться сильнее. По пальцам, сжимающим ручку управления вертолётом, пробежал слабый холодок, а кончики что-то кольнуло.

И это при такой жаре! Капля пота скатилась по щеке и попала мне в рот. Солёный привкус подействовал весьма отрезвляюще.

— 302й, я Торос. Ориентир — оранжевый дым. Духи в 25 метрах от нас. Идут быстро, — продолжал вызывать на помощь авианаводчик.

Тут же на ближайшем склоне вспыхнул дым, накрывший всех духов, стремящихся к нашим бойцам. Пулемёт на вершине ещё работал, но рядом с ним произошёл взрыв. Всё вокруг позиции заполонило пылью.

Первая мысль, что расчёт крупнокалиберного «Утёса» погиб. Но не тут-то было. Он вновь заработал, отбрасывая наступающих душманов. Но их натиск сильнее калибра 12.7 мм.

— 302й, я 001й. Запрещаю залетать в квадрат 34–71, — вновь повторил генерал Целевой.

Сомневаюсь, что он сверху видит всё так же хорошо, как и я. Чтобы я сейчас не решил, рискую в любом случае. Главное — обезопасить подчинённых. Ведь все разговоры записываются.

Продолжаю выполнять вираж, как и мой ведомый. Ваня Васюлевич в пятидесяти метрах надо мной и тоже кружится в ожидании команды. Надо не подставлять его, если что-то пойдёт не так.

— Повтори Торос, сколько метров от тебя можно работать? — запросил я.

— 25–30 метров. Не бол… не больше. Они уже рядом. Не… не… не удержим! — громко отвечал авианаводчик сквозь помехи в радиосвязи.

Теперь осталось только правильно дать команду ведомому. Сделать так сказать, запись для прокурора.

— Задачу понял, Торос. Слишком близко от вас. Не могу работать, — ответил я, переключившись на пушку ГШ-2–30.

Теперь надо верить в моего ведомого, что он сможет повторить за мной. Ручку медленно отклоняю вперёд, чтобы разогнаться. Скорость нужна большая.

Снизился до 100 метров. Вертолёт моментально завибрировал будто он только что взбодрился и готов к атаке.

— 304й, 302му. Работать по оранжевым дымам запретил. Разрешил пристроиться справа и повторять мои манёвры, — выдал я в эфир.

Пара секунд тишины и Ваня ответил.

— Понял, 302й. Пристраиваюсь справа. Дистанция 500 метров.

Прошли один гребень на берегу реки. Перелетели через сопку и снова оказались в самом горячем месте Афганистана в данную минуту. Высота 799 продолжала погружаться в смог, состоящий из пыли и дыма.

— Прибор 280, — подсказал я Ване.

— Устанавливаю, — ответил он.

Начинаю маневрировать по курсу. Кеша подсказывает, с каких направлений по нам ведут огонь. Кто-то из духов разбегается, а кому-то не страшно и пострелять в нас. Высота всё ближе. В очередной раз придётся сейчас напрячь вертолёт до предела.

— 4й, поворот на горке будет влево, — предупредил я Ваню.

Во рту перед манёвром совсем пересохло. Стрелка указателя скорости на нужной отметке. Оружие готово. Работать по противнику в такой близости от своих можно только из пушки. И то в теории.

— Командир, приготовиться к манёвру, — сказал Кеша.

— Рано. Нам нужно оказаться над позициями спецов.

Склон всё ближе. Напряжение нарастает. Вот он момент, когда ты преодолеваешь свой внутренний рубеж!

— 304й, манёвр! — скомандовал я, отклоняя ручку управления на себя.

Вертолёт резко задрал нос. Перед глазами только голубое небо, а тело вжало в кресло.

— Ох, ох! — заволновался Кеша.

— Смотри на приборы!

— 180… 160… 150, — отсчитывал скорость Иннокентий.

Больше гасить нельзя, иначе не получится выполнить поворот и спикировать точно перед нашими бойцами.

Ручку отклонил влево по диагонали. Крен быстро увеличивается.

— Крен 35… 45! — считает Кеша, а я продолжаю держать на виду у себя передний край наших ребят.

Так и было задумано. Влево Ми-24 разворачивается охотнее, а значит, и нос вертолёта можно наклонить сильнее.

Ми-24 резко развернулся. Чувствую, как хвост быстро занесло, а левую педаль пришлось дожимать сильнее. Наклоняю нос. На авиагоризонте угол тангажа чуть больше 30°. Перед нами только дымы и наступающие духи. Ощущение, что сейчас лбом ударюсь в остекление кабины.

Нажимаю несколько раз на кнопку, и снаряды летят точно по противнику. Один взрыв, второй. В стороны летят песок и камни, а сам вертолёт идёт ровно. Отдача пушки его не волнует!

— Скорость 210… 220… 240, — отсчитывает Кеша.

Плавно отклоняю ручку на себя и отворачиваю влево на повторный заход. Вертолёт слегка качнулся из стороны в сторону. Выровнял его по горизонту.

— Вышел влево. Фух! — услышал доклад от Ивана.

Молодца, парень! Теперь ещё раз. Мы выполнили три захода. Духи ударов не выдержали и откатились. Осталось ещё кое-что нарушить в этом полёте.

Облетели высоту и начали заход на восточный склон. Тут уже проще.

— Атака! — командую я, продолжая бить из пушки по прибывшим с сопредельной территории духам.

Одна машина взорвалась. Вторая загорелась, и тут же огонь перекинулся на другой транспорт. Снаряды в пушке закончились, и мы перешли на использование реактивных снарядов.

— Выхожу влево, — доложил после очередного захода на цель.

— Прямое, 302й. Спасибо, мужики! — устало благодарил Торос.

Кажется, в бою за высоту возникла передышка. Дым постепенно начал рассеиваться и можно было заметить отступающих духов. На Пакистанской стороне они и вовсе грузили убитых и раненых в грузовики.

— 302й, я почти пустой, — доложил Ваня.

— Понял тебя. Контроль за остатком.

Я забрался выше, чтобы посмотреть вокруг. И увиденное меня не порадовало. Вновь со стороны Пакистана виднелся пыльный след. В направлении высоты двигалась колонна техники. Причём многочисленная. Грузовики, бронетехника и военные внедорожники.

А на горизонте начали возникать огненные вспышки.

— Торос, по вам артиллерия работает! — сказал я, но высота 799 уже ощутила на себе залп орудий.

Ещё один залп! Затем ещё и ещё. Сильно взялись за дело пакистанцы. Сомневаюсь, что духам дали пострелять из таких пушек.

— 001й, к высоте 799 идут отряды с востока. Работает артиллерия. Прошу разрешение на работу в квадрате 34–71, — снова запросил я.

— Запрещаю! — повторил Целевой.

— Принял.

Наверное, я его уже достал сегодня. Но ещё не вечер. Стрелять нам особо нечем, но не везти же в Джелалабад управляемые ракеты.

— 304й, давай «сигарами», — намекнул я на использование оставшегося вооружения.

Снижаемся к Хайберскому проходу. По курсу ложбина, через которую можно спокойно пролететь и оказаться на боевом курсе. Колонна техники как на ладони.

— Кеша, пришло твоё время, — сказал я по внутренней связи, и Петров начал готовится к работе управляемым вооружением.

— Понял. Аппаратура включена, — доложил он.

Переключатель вооружения поставил в положение УРС. Иннокентий начал прицеливаться. До цели по его докладу 7 километров.

— Марка на цели, — доложил Кеша.

— Понял, приготовиться!

Теперь в перекрестии прицела отчётливо виден силуэт головной машины колонны — крошечный грузовой автомобиль, но его очертания узнаваемы хорошо.

— Цель вижу.

Слегка подворачиваю на цель. Марка и неподвижная сетка прицела совмещены.

— Приготовится! Пуск!

Тут же в шлемофоне прозвучал сигнал.

Глухой звук слева. Мгновение, и ракета, выскочив из направляющей, ушла вперёд.

Несколько витков и ракета захватила цель. Через пару секунд произошёл взрыв.

— Ушёл вправо, — доложил я, отвернув вертолёт в сторону.

За мной отработал по колонне и Ваня. Что ж, международный скандал мы стране обеспечили. Зато своих не бросили.

Боекомплект израсходован. Теперь от меня и Вани мало толку. Высота 799 уже совсем молчит, но по ней ещё периодически стреляет артиллерия. Попадает неточно, но по нервам наших товарищей бьёт.

— Песок, 302му, — запросил я Сопина.

— Ответил, — тяжело говорит командир разведчиков.

— Нам надо на Омар. Пополнить запасы, так сказать.

Сопин ответил не сразу. Я ждал чего-то интересного в свой адрес. И дождался.

— 302й, есть возможность повисеть в воздухе. Нам так спокойнее, — ответил он.

Первый раз у меня такое! Неужели, настолько силён моральный эффект от присутствия над головой вертолётов. И как тут откажешь.

— Понял, Песок. Занимаю зону дежурства над вами, — сказал я.

Приближалась ещё одна колонна с Пакистана. А за ней ещё одна. И вдалеке показались вертолёты. Похоже, соседи решили взяться по-крупному за дело.

— Песок, 302му. Наблюдаю движение с востока. Активное, — доложил я.

— Понял вас. Думаю, вам пора улетать.

На мой запрос, нужно ли увезти раненых, ответа не поступило. Хоть кого-то нужно вытаскивать. Начинаю заходить на посадку, но с земли открыли огонь. Это очнулись уже духи с территории Афганистана.

— Не теряют надежды уйти, — сказал я по внутренней связи.

— И никто не прилетит на замену нам? — спросил Кеша.

Только он это сказал, в эфире зазвучали знакомый голос.

— 302й, 101й парой иду к вам на замену.

Это был командир 727го полка. Видимо, он тоже решил забить на запреты и помочь спецназу.

— Вас понял.

— 302му, до встречи! Спасибо за работу, — поблагодарил бодрым голосом Торос.

— Держитесь! Скоро вернёмся, — ответил я, разворачивая вертолёт в сторону Джелалабада.

На обратном пути обнаружил движение колонны нашей пехоты. Скоро будет у высоты 799. Похоже, что продержались спецназовцы до подхода подкрепления. А ведь могли и остаться на той высоте все до одного.

Заходим парой на посадку. Руководитель полётами уже на подлёте предупредил, чтобы после заруливания следовали в штаб. Если честно, это подземелье, начинает меня доставать.

Как и присутствующие на стоянке интересного вида люди. Пара солидно одетых мужчин в тёмных очках внимательно следили за рулением наших вертолётов. Думаю, что именно у них есть вопросы ко мне.

Что ж, я знал на что иду. Зато совесть у меня перед товарищами чиста.

— Омар, 302й, выключаемся. Спасибо за управление.

— 302й, всего доброго. Удачи, — ответил руководитель полётами.

Он понимал, что сейчас мне грозит разбирательство.

Только я вылез из кабины, ко мне уже подбежал Валера Носов и несколько техников.

— Саныч, что там происходит? Как там наши парни? — быстро спрашивал Валера.

— На связь выходят, подробностей сказать не могу. Поскольку сам не знаю.

Уточняющие вопросы от техсостава я оставил без ответа. Пока что лучше не афишировать информацию из района высоты 799. Но вот серьёзным ребятам в очках это не объяснить.

Они готовы меня слушать, а точнее «сильно настаивают» на этом. С ними рядом находился и наш особист — майор Турин. Так что принадлежность данных господ к одному Комитету сомнений не вызывает.

— Александр Александрович, доброго дня, — подошёл ко мне парень в очках и с бородой на лице.

Такое ощущение, что он её отрастил совсем недавно. Слишком она у него аккуратная.

— И вам не болеть, — пожал я протянутую мне руку.

— У меня и моих коллег к вам есть вопросы. Пройдёмте с нами…

— Если вы не заметили, мы немного заняты. Вернулись с боевого вылета. Готовимся к повтору, — поспешил я отказаться от приватной беседы.

— Не стоит. К вам много вопросов, и вы на них ответите, — сказал бородатый и указал мне на КДП.